Риски глобо-сетевого производства еды с увеличивающейся динамической сложностью

Парадоксальные разрывы и синтезы, по существу, представляют две стороны становящегося сложного социума. Как правило, разрывы и синтезы присутствуют одновременно в одних и тех же процессах. Они способствуют производству рисков с увеличивающейся сложностью, затрагивающей гуманитарную сферу жизнедеятельности людей. Это проявляется, во-первых, в том, что разрывы и синтезы резонансно воздействуют на динамику рисков, усложняя ее. Амплитуда рискогенности под влиянием наложения явных и латентных последствий разрывов и синтезов может возрастать в разы. Не случайно сегодня люди все чаще сталкиваются с «запредельными» рисками. Имеет место и интерференция рисков — наложение их друг на друга, перенесение рисков, характерных для одной сферы, на другие социальные пространства. Пример тому — возникновение разнокачественных рисков в весьма сложных процессах глобо-сетевого производства еды и одновременного проведения современных модернизаций народного хозяйства. На эти процессы может также накладываться переход к демократизации общества и развитие рыночных отношений. В странах с молодой демократией, важнейшей составляющей которой является свобода самоорганизации, весьма велик компонент неупорядоченности и хаотической деятельности, ибо прежние институциональные структуры, производившие еду, уже не функциональны, а новые формирующиеся еще не управляют должным образом. Но само возникновение самоорганизованных индивидуальных и коллективных акторов знаменует собой разрыв с прошлыми биополитическими практиками, когда контроль и администрирование индивидов преимущественно осуществлялись путем силового государственного давления. Поэтому риски самоорганизации национального производства еды являются необходимым условием инновационного развития страны, роста материальных и культурных благ населения. Но и у несколько обновленного типа глобо-сетевой биополитики (в ней, как и у предыдущей, отсутствует гуманистическая направленность), доминирует самоорганизация, основанная на формальном рационализме, прагматизме и меркантилизме, порождающая риски инноваций, соответственно, социально-патологического толка, вносящие очевидные дисфункции в правовое и экономическое поля.

Во-вторых, парадоксальное единство разрывов и синтезов увеличивает неопределенность самих рисков. Практически невозможно калькулировать риски, производимые глобо-сетевым агробизнесом и соответствующей глобо-сегевой биополитикой меркантильного толка. Даже гипотетически трудно оценить риски от явления, которое американский социолог Дж. Ритцер обозначил как «гроубализация», под которым понимаются «империалистические амбиции наций, корпораций, организаций и т. п. в их желании, по существу, потребности навязать свое присутствие в различных географических регионах. Их главный интерес в стремлении к власти, влиянию, и в ряде случаев их доходы растут по всему миру»^[1]. Понятиенеологизм «гроубализация» состоит из двух слов: рост {growth — гроу) и глобализация. При этом термин «рост» используется социологом в двух смыслах: 1) явный — гроубализация как результат влияния на глобальном уровне могущественных экономических, хозяйствующих и политических акторов, обеспечивающих «навязывание себя на локальное», в результате чего «локальное быстро исчезает. Все больше и больше локальное подвергается воздействию глобальному; иными словами, оно трансформируется в глокальное… Гроубал и локал являются обеими частями глобального»^[2]; 2) латентный — пролиферация ничто — биологический термин, обозначающий разрастание новообразований, используемый социологом для интерпретации процесса резкого увеличения десоциализированпого социума в виде «пустых форм», которые могут выражаться в четырех типах десоциализированных реалиях: «не-мест» (супермаркеты), «не-вещей» (футболка), «не-людей» (телемаркетологи) и «не-услуг» (услуги, предоставляемые по Интернету), т. е. в них, по существу, отсутствует характерный для локала ценностно-культурный компонент^[3].

По мнению Ритцера, в то время как глобализация порождает «ничто», локальные культуры продолжают производить «нечто». Под «ничто» социолог понимает «социальную форму, которая обычно централизовано задумана, управляема и сравнительно лишена определенного ценностного содержания», добавляя, что речь идет о «пустых социальных формах»^[4]. В частности, возникли новые реалии пищи, лишенные имманентного социокультурного смысла. «Нечто», напротив, — та социальная форма, которая характеризуется «конкретным ценностным содержанием»^[5]. «Ничто» и «нечто» существуют только в единстве, в континууме, представляя его противоположные полюса.

Используя данную методологию, мы полагаем, что ныне среди не-вещей возникла не-еда — еда, лишенная конкретного культурного смысла, т. е. созданная вне определенных национальных ценностей и норм, кулинарных традиций. К не-еде, в частности, относятся гамбургеры, пицца, чипсы, сникерсы и практически вся пища, соответствующая быстрому питанию. И риски пролиферации не-еды возрастают.

В-третьих, парадоксальное единство разрывов и синтезов, несомненно, влияет на социальное время, «сжимая» или, напротив, «растягивая» его, производя при этом разнообразные риски. Современная нелинейная динамика социума способствует созданию особых временных коридоров для скачка в будущее с иной основой развития через инновационно-гуманистическую активность. Для России это весьма актуально. Думается, сейчас страна входит в такой временной коридор, который позволяет за счет активизации потенциала самоорганизации, адекватной оценки рисков войти в эпицентр формирования плодотворной гуманистической биополитики, нацеленной на производство экологически чистой еды с целью сохранения и приумножения человеческого капитала. Это предполагает создание принципиально новых систем, производящих еду на «экологически дружественной почве».

В-четвертых, парадоксальное единство разрывов и синтеза проявляется и в том, что порядок новых систем — в нашем случае систем, производящих экологически чистую еду, — образуется и укрепляется за счет разрывов, разупорядочения других систем. В итоге в противоположность порядка прежней биополитики, основанного на жестких ценностях и административном контроле, возникает динамическая социальная организованность, которой адекватны риски с высоким уровнем динамической сложности. Исходя из этого, полагаем, потенциально возможна система глобо-нацио— нального производства еды, которая открыта для творчества индивидов, восприимчивых к возникающим инновациям, реагирующих на риски с учетом гуманистического подхода к ним, вытекающего из гуманистической теории сложности.

• [1] Ritzer G. The Globalization of Nothing. A Pine Forge Press Publication, 2004. P. 73.
• [2] Ibid. P. XIII.
• [3] Ibid. P. 3−10.
• [4] Ibid. P. 3, 5.
• [5] Ibid. P. 7.