Понятие общества как системы

План

1. Понятия общества и системы

2. Общество как система

3. Российская социологическая традиция

4. Чикагская социологическая традиция Литература

1. Понятия общества и системы Современный американский социолог Н. Смелзер определяет общество как «объединение людей, имеющее определенные географические границы, общую законодательную систему и определенную национальную (социально-культурную) идентичность».

При всей тесной взаимосвязи таких важнейших и широко употребимых понятий, как «общество», «страна» и «государство», их необходимо строго разграничивать. Страна — это понятие, отражающее преимущественно географическую характеристику части нашей планеты, определенной границами независимого государства. Государство — понятие, отражающее главное в политической системе страны и поэтому выступающее в качестве важнейшей категории, прежде всего политологии. Общество — понятие, непосредственно характеризующее социальную организацию страны и поэтому занимающее центральное место в системе категорий социологии.

Разработка общей теории общества сопровождалась формированием различных концептуальных подходов к определению общества [2; 132].

Существует, например, «атомистическая» теория, согласно которой общество понимается как совокупность действующих личностей или отношений между ними. Все обществе, в конце концов, — считает Дж. Дэвис, — можно представить как легкую паутину межличностных чувств или установок. Каждый данный человек может быть представлен сидящим в центре сотканной им паутины, связанным прямо с немногими другими и косвенно — со всем миром [5; 62].

Крайним выражением этой концепции была теория Г. Зиммеля, который полагал, что общество вообще представляет собой взаимодействие индивидов. Взаимодействие всегда складывается вследствие определенных влечений или ради определенных целей. Эротические желания, деловой интерес, религиозные импульсы, защита или нападение, игра или предпринимательство, стремление помочь, научиться, а также множество иных мотивов побуждают человека к деятельности для другого, с другим, против другого, к сочетанию и согласованию внутренних состояний, т. е. к оказыванию воздействий и, в свою очередь, к их восприятию. Эти взаимные воздействия означают, что из индивидуальных носителей побудительных импульсов и целей образуется единство, «общество» [6; 170—171].

В современной социологии эта концепция известна как «сетевая» теория, основные принципы которой были сформулированы Р. Бертом. Главный акцент эта теория делает на действующих индивидах, принимающих социально значимые решения изолированно друг от друга. Или в более общей форме: эта теория и ее разновидности в центр внимания объяснительной концепции общества ставят личностные атрибуты действующих индивидов.

Если в «атомистической», или «сетевой», концепции существенным компонентом в определении общества является тип отношений, то в «групповых» теориях — человеческие группы. Рассматривая общество как наиболее общую совокупность людей, авторы этой концепции, по существу, отождествляют понятие «общество» с понятием «человечество».

Существует группа дефиниций категории «общество», согласно которым оно представляет собой систему социальных институтов и организаций. Общество — большая совокупность людей, совместно осуществляющих социальную жизнь в пределах целого ряда институтов и организаций.

Функциональная концепция трактует общество как группу человеческих существ, представляющую собой самообеспечивающуюся систему действия.

На основе различных концептуальных определений в социологии сложилась еще одна (аналитическая) дефиниция — общество как относительно самостоятельное или самообеспечивающееся население, характеризуемое «внутренней организацией, территориальностью, культурными различиями и естественным воспроизводством». В зависимости от того, какое содержание вкладывается в понятия «самообеспечение», «организация», «культура» и др. и какое место отводится этим понятиям в той или иной теории, эта дефиниция приобретает различный характер.

Социологические категории (более низкого порядка, чем категория «общество», такие как «группа», «объединение»), которые включаются представителями различных социологических школ, как в аналитическую, так и концептуальную дефиниции общества, имеют существенное значение для понимания его природы и характера.

Понятие «общество» применимо к любой исторической эпохе, к любому по численности объединению (группе) людей, если это объединение отвечает следующим признакам (по Э. Шилзу):

1) объединение не является частью какой-либо более крупной системы (общества);

2) браки заключаются между представителями данного объединения;

3) оно пополняется преимущественно за счет детей тех людей, которые уже являются его признанными представителями;

4) объединение имеет территорию, которую считает своей собственной;

5) у него есть собственное название и своя история;

6) оно обладает собственной системой управления;

7)объединение существует дольше средней продолжительности жизни отдельного индивида;

8)его объединяет общая система ценностей (обычаев, традиций, норм, законов, правил, нравов), которую называют культурой.

Нетрудно догадаться, что подобным критериям соответствуют и современные державы, насчитывающие сотни миллионов граждан, и древние племена, умещавшиеся на территории нынешнего городского микрорайона. У тех и других имеются кровнородственные системы (заключение браков и рекрутирование новых членов), свои территория, название, культура, история, управление, а самое главное — они не являются частью другого целого.

Марш также пытался определить условия, при которых социальное объединение следует считать обществом:

1) постоянная территория — например, Франция в своих государственных границах;

2) пополнение общества главным образом благодаря деторождению, хотя иммиграция также играет некоторую роль в этом;

3) развитая культура — модели культуры могут быть достаточно многообразными, чтобы удовлетворить все потребности общественной жизни;

4) политическая независимость — общество не является субсистемой (элементом) какой-то другой системы, это допустимо лишь в очень небольшой мере. (В соответствии с данным критерием такие колониальные общества, как бельгийское Конго, до получения независимости нельзя считать таковыми.) Как отмечал Марш, даже такое обстоятельное определение общества кажется несколько спорным.

В общем и целом признавая, что общество есть продукт взаимодействия людей, социологи, как в прошлом, так и сегодня нередко по-разному отвечали на вопрос о том, что конкретно служит первоосновой объединения людей в общество. Так, Э. Дюркгейм видел ее в надындивидуальной общности коллективных представлений, чувств, верований, в солидарности как «коллективном сознании», противостоящем природному эгоизму; М. Вебер — в ориентированных на других (т. е. социальных) действиях; Т. Парсонс и Р. Мертон — в общности тех фундаментальных норм и ценностей, которыми руководствуются люди в своей жизнедеятельности; Э. Шилз — в общности центральной власти, территориальной целостности и согласии центра и периферии [2; 133 — 135].

А вот определение понятия общества, которое даёт «Социологическая энциклопедия» — устойчивая группа людей, проживающая на общей территории и совместно решающая проблемы своей жизни; исторически развивающаяся система отношений и взаимодействий между людьми и их общностями [4; 236].

Очевидно, что во всех этих определениях в той или иной степени выражен подход к обществу как к целостной системе элементов, находящихся в состоянии тесной взаимосвязи. Такой подход к обществу называется системным. Основная задача системного подхода в исследовании общества состоит в объединении различных знаний по поводу общества в целостную систему, которая могла бы стать единой теорией общества[2; 136].

2. Общество как система Согласно общей теории систем, все во Вселенной организовано в системы, состоящие из взаимосвязанных элементов, которые являются подсистемами более обширных систем. Атом как система, образуемая связанными между собой частицами — это всего лишь один из элементов, из которых построена молекула, а она, в свою очередь, взаимодействуя с другими молекулами, участвует в организации клетки как системы. Специфические клетки образуют системы тканей и органов, которые, координируя свои функции, обеспечивают существование организма как системы, обладающей устойчивостью и равновесием. Сосуществование живых систем поддерживает биосферное равновесие. Человек представляет собой звено этого континуума, и выживание его возможно только в группе, принадлежащей к человеческому обществу, которое, в свою очередь, существует в системе биосферы Земли. Поведение человека не может быть понято в отрыве от других членов группы, к которой он принадлежит, от всего общества или даже вида Homo sapiens в целом [2; 137].

Общество как систему рассматривали многие видные социологи. Однако сопоставление их исследований и выводов ставят в недоумение из-за слишком разноречивости и разноплановости. Главная же причина разноголосицы — в неоднозначности методологии. Известно, система — это такое целое, которое не сводимо к. сумме своих элементов. Уникальность целого обеспечивается особым способом, порядком взаимосвязи и взаимозависимости его частей. Во многом исследование системы начинается с изучения ее основных структурных компонентов, механизмов их функционирования и взаимодействия, определяя выбор основного системообразующего элемента лежащего в основе теоретической конструкции [1; 206].

Задача социологии состоит в том, чтобы исследовать общество как систему, его структуру, функции, подсистемы и элементы. Социология исходит из понимания общества как сложноорганизованного системного объекта, используя при этом общенаучную методологию общей теории систем. «Общая теория систем, — утверждает Л. фон Берталанфи, — дает нам угол зрения, позволяющий увидеть предметы, которые раньше не замечались или обходились, и в этом состоит ее методологическое значение». Общая теория систем представляет собой своего рода «организмический» подход, в котором основное внимание уделяется проблемам целостности, организации и направленности развития сложных систем. Однако развитие исследований в этом направлении показало, что совокупность проблем методологии системного исследования существенно превосходит рамки задач общей теории систем. Для обозначения этой более широкой сферы методологических проблем и применяют термин «системный подход». В философском аспекте системный подход означает формирование системного взгляда на мир, базирующегося на идее целостности, сложной организации и самодвижения исследуемых систем.

Чтобы разъяснить суть системного подхода к обществу, мы должны прежде всего уточнить значение термина «система».

Система представляет собой целостный комплекс взаимосвязанных элементов, находящихся в функциональных отношениях и связях друг с другом. Существует целая иерархия систем: одна система может быть элементом системы более высокого порядка; элементы любой системы, в свою очередь, выступают как системы более низкого порядка. Система обладает особыми системными качествами: порядок, организация системы как целого выше, чем ее отдельных элементов. Любая система — от атома до общества — всегда представляет собой нечто большее, чем простая сумма составляющих ее элементов и подсистем. Подобная взаимозависимость частей и целого проявляется в интегральных свойствах системы: механические часы или телевизор, к примеру, обладают особыми свойствами, которые отсутствуют у частей (деталей, из которых они состоят). Каждый системный элемент, свойство и отношение зависят от места внутри целого. Важными системными принципами также являются структурность — возможность описания системы через установление ее структуры, т. е. сети связей и отношений системы, обусловленность функционирования элементов системы свойствами ее структуры. Существует взаимозависимость системы и среды (система формирует и проявляет свои свойства в процессе взаимодействия со средой).

Всем этим признакам отвечает человеческое общество, представляющее собой сложноорганизованную систему высшего «органического» типа, суперсистему, или социальную систему, включающую в себя все виды социальных систем и характеризующуюся структурно-функциональной целостностью, устойчивостью, равновесием, открытостью, динамизмом, самоорганизацией, самовоспроизводством, эволюцией [2; 138].

Существенными чертами любой системы являются целостность и интеграция. Первое понятие (целостность) фиксирует объективную форму существования явления, т. е. его существование как целого, а второе (интеграция) — процесс и механизм объединения его частей. Целое больше суммы входящих в него частей. Это означает, что каждое целое обладает новыми качествами, которые механически не сводимы к сумме его элементов, обнаруживает некий «интегральный эффект». Эти новые качества, присущие явлению как целому, обычно обозначаются как системные или интегральные качества.

Специфика социальной системы состоит в том, что она складывается на базе той или иной общности людей (социальная группа, социальная организация и т. д.), а ее элементами являются люди, чье поведение детерминируется определенными социальными позициями (статусами), которые они занимают, и конкретными социальными функциями (ролями), которые они выполняют; социальными нормами и ценностями, принятыми в данной социальной системе, а также их различными индивидуальными качествами. В число элементов социальной системы могут входить различные идеальные (верования, представления и т. д.) и случайные элементы [3; 123].

В основе социальной системы лежит деятельность, направленная на воспроизводство самой системы. Для поддержания устойчивости социальных систем в меняющихся условиях внешней среды необходимо внутреннее регулирование самых различных процессов, которое приводит к взаимной подстройке этих процессов и их подчинению единому порядку. Все социальные системы способны к саморегуляции и являются самоорганизующимися системами высокой функциональной сложности [2; 141].

3. Российская социологическая традиция В современной историографии общественной мысли утверждается взгляд на российскую социологию как науку, противостоявшую официальной марксистской идеологии и политическому режиму. Это справедливо в той степени, в какой противостоят наука и идеология. В данном случае речь идет о том, что социология была чужеродным элементом в корпусе советского марксизма. Самым радикальным выражением такого подхода является свидетельство, что социология в СССР была до определенного времени запрещенной, «репрессированной» наукой, примерно такой же, как генетика и кибернетика, и даже само слово «социология» нельзя было произносить громко. Эта точка зрения имеет теоретическое обоснование — постулат о невозможности существования науки об обществе в несвободном обществе: поскольку марксизм-ленинизм несовместим с идеей научного социального познания, тоталитарная власть должна ничего не знать о реальной общественной ситуации.

Соответствующим образом выстраивается и историческая периодизация взлетов и падений социологической науки в России. Предполагается, что развитая социологическая традиция, существовавшая до октябрьского переворота 1917 г., была прервана большевистской властью. Уничтожение научной социологии условно датируется 1922 г., когда были высланы за границу выдающиеся российские ученые, в том числе П. А. Сорокин, Н. А. Бердяев, С. Л. Франк, П. Б. Струве и др. В 1920;е гг. социологическая работа еще продолжалась, но затем социология была объявлена буржуазной лженаукой, не только не совместимой с марксизмом, но враждебной ему. Отсюда следует вывод, что до конца 1950;х гг. социология фактически прекратила существование. Ее ренессанс начался в период либеральных хрущевских преобразований и закончился в 1972 г. «разгромом» Института конкретных социальных исследований АН СССР. После этого начался новый период — «век серости». Такова историографическая схема, доминирующая в обсуждении судеб российской социологии. «Хорошая» социология противостояла «плохой» идеологии — как любое черно-белое изображение истории идей, эта схема вытекает из предубеждений. Вероятно, главное из них — неприятие советского марксизма, который в течение долгого времени препятствовал свободомыслию в России Даже если это так, отсюда не следует, что социология в силу своего научного характера являла альтернативу официальной доктрине вообще и историческому материализму в частности. Кроме того, нет убедительных оснований отказывать историческому материализму — теории, обладающей исключительно мощным эвристическим потенциалом, — в праве занимать место в числе ведущих социологических доктрин XIX—XX столетий.

Советская версия марксизма лишь кажется непроницаемой и монолитной. Действительно, может возникнуть впечатление, что научная мысль здесь застыла в оцепенении. Однако даже в самые мрачные времена в общественных науках не прекращалось то, что в рассказах об ученых называют «творческим горением». За идеологическими штампами, переполнявшими публикации по общественным наукам, довольно трудно угадать проблеск мысли. Здесь приходится читать между строк. Поэтому лучше писать историю социологических идей как историю людей. Тогда можно увидеть, что марксистская общественная мысль соединяет в себе унаследованную от диалектики величайшую изощренность в построении риторических и мыслительных фигур.

Положение социологии в советском обществе было уникальным. Социология была органической частью проекта, на основе которого создавалось само общество.

Отличительная черта российской социологии — ее исключительное влияние на общественную и политическую жизнь. История не знает другого такого подчинения человеческого сообщества теоретической схеме. Что же касается тематической программы и основных теоретических ориентации, то российская социология в полной мере наследует западную традицию просветительского милленаризма, соединяя ее с мистической верой в исключительность «русского пути».

Эталон социологического интеллектуального этноса явлен в марксистской доктрине, получившей значительное распространение в ее либеральной и революционаристской версиях среди русской интеллигенции в конце XIX — начале XX в. К этому времени Россия уже имела более чем столетнюю традицию секулярной общественной мысли. В царствование Екатерины II был задуман и осуществлен грандиозный социальный эксперимент в духе Руссо по воспитанию «новой породы людей» в закрытых учебных заведениях. Разработка проектов социального переустройства России продолжалась и в царствование Павла I и Александра I.

Возникновение «научного направления» в российской общественной мысли можно приблизительно датировать шестидесятыми годами XIX столетия. Тогда появились первые публикации по вопросам социологии, где развивалась преимущественно позитивистская программа.

Параллельно с теоретической социологией в дореволюционной России развивались социальные и статистические исследования, проводившиеся земствами — органами местного самоуправления. Земская статистика изучала имущественное положение и хозяйственную деятельность крестьян и фабрично-заводских рабочих, социальную структуру населения, жилищные условия, образование, санитарную культуру.

В начале XX столетия в России были созданы первые социологические учреждения. Перспективная социальная программа разрабатывалась в Психоневрологическом институте в Петербурге. Основой программы стала идея В. М. Бехтерева о научном управлении поведением на основе рефлексологии (термин, эквивалентный «бихевиоризму»). В институте существовала кафедра социологии во главе с М. М. Ковалевским и Е.В. де Роберти, которые опубликовали несколько сборников «Новые идеи в социологии».

Исключительную роль в российской социологии было суждено сыграть марксизму. После революции 1917 г. наряду с марксистским учением активно развивалась социологическая мысль русских либералов. Вышли книги К.М. Taxтарева, В. М. Хвостова, В. М. Бехтерева, П. А. Сорокина, С. Л. Франка, Л. П. Карсавина. «Русское социологическое общество имени М.М. Ковалевского», созданное в 1916 г., собиралось эпизодически, так же как и «Социологический институт», где читали лекции К. М. Тахтарев, Н. А. Гредескул, Н. И. Кареев, П. А. Сорокин и др.

Последовательная социологическая интерпретация марксистской теории была выдвинута в начале 20-х гг. Н. И. Бухариным и подвергнута довольно жесткой критике со стороны Ленина, который оставил свои маргиналии на книге Бухарина «Экономика переходного периода».

Социологическая концепция Бухарина исходила из того, что практическая задача переустройства общества может быть правильно решена при научной политике рабочего класса, т. е. при политике, опирающейся на научную теорию, которую пролетарий имеет в виде теории, обоснованной Марксом.

В конце 1940;х гг. окончательно сложился жанр «критики буржуазной социологии». В 1950;е гг. в лексиконе советского марксизма возникло словосочетание «конкретные исследования». Речь шла об изучении «реальной жизни людей», преодолении «догматизма, талмудизма и начетничества».

Исключительно важную роль в становлении советской социологии сыграли заграничные контакты философского руководства. В 1956 г. энергичные шаги по установлению сотрудничества с Академией наук были предприняты ЮНЕСКО. Впервые советская делегация во главе с П. Н Федосеевым участвовала во Всемирном социологическом конгрессе (Амстердам, 1956 г.). Это событие стало переломным моментом в институционализации советской социологии [7; 17—24].

Влияние хрущевских либеральных реформ на развитие социологии было многократно усилено импортом социологической фразеологии с Запада. Немаловажным обстоятельством развития социологической науки в СССР было сотрудничество с польскими интеллектуалами.

К началу 60-х гг. в стране активно проводились «конкретные исследования». Сектор исследования новых форм труда и быта в Институте философии (руководитель Г. В.Осипов) изучал трудовые коллективы московских и горьковских заводов; начиналось исследование отношения к труду ленинградских рабочих (В.А Ядов, А.Г. Здравомыслов). Эта работа получила одобрение и поддержку в высоких политических инстанциях.

В последующий период наблюдалось относительно автономное развитие, по меньшей мере, четырех линий в советской социологической мысли. Первая из них — «конкретные социальные исследования». Вторая линия в социологии представлена академиком В. С. Немчиновым и его командой «математических экономистов». Отсюда начиналась и математическая социология (А.Г. Аганбегян, Ю. Н. Гаврилец, Ф. М. Бородкин и др.). Третья линия — «критика буржуазной социологии». И четвертая линия была связана с «теорией научного коммунизма» (такая специальность была введена в 1963—1964 гг.), которая занималась политико-воспитательной деятельностью в вузах и одновременно развивала собственные социологические программы.

Новый этап в развитии советской социологии начинается в 1968 г., когда создается Институт конкретных социальных исследований Академии наук СССР. Этот период можно с некоторой условностью назвать расцветом советской социологии.

Вместе с тем развитие социологии приобрело необратимый характер. В 1974 г. начал выходить первый и до середины 80-х гг. единственный в СССР профессиональный журнал «Социологические исследования» (главным редактором с 1974 по 1986 гг. был А.Г. Харчев). Редакции удавалось сохранять относительный иммунитет от идеологического диктата и публиковать достаточно квалифицированные статьи, хотя цензура вмешивалась практически в каждый номер и материалы систематически контролировались ЦК КПСС.

В 1990;е гг. произошли радикальные изменения в формах консолидации и воспроизводства научного сообщества. Традиционная модель советской науки основывалась на высоком престиже интеллектуальных ценностей. Помимо интеллектуального достоинства, «олимпийская» позиция социолога обеспечивалась его статусом государственного служащего и твердым жалованием. При этом академическим сотрудникам было запрещено вести коммерческие исследования. В 90-е г. академическая наука быстро усвоила рыночные приоритеты. В стране сформировался рынок социологических услуг, созданы негосударственные научные учреждения, десятки социологических фирм специализируются на изучении спроса и предложения, организации предвыборных кампаний, управленческом консультировании.

Изменения в тематике социологических исследований в 90-е гг. были обусловлены, прежде всего, идеологическими обстоятельствами. В постсоветский период тематика социологических публикаций также в значительной степени зависит от общественно-политических ценностей.

Развитие российской социологии в последнее десятилетие XX в. проходит под знаком нарастающей диверсификации. Диверсификация выражается, прежде всего, в возникновении множества социологических институций, занятых сбором и анализом текущей экономической, социальной и политической информации. Академическая социология находится в более неопределенном положении. Не обладая ресурсами для самостоятельного существования, она представляет собой скорее престижное интеллектуальное занятие, чем стабильную профессиональную деятельность. Тем не менее, программа деятельности социологического сообщества России постепенно переориентируется на решение академических проблем. Постсоветская социология сохраняет преемственность с предшествующей научной традицией и продолжает выполнять важную роль в конституировании национального общественного самосознания [7; 25—34].

4.Чикагская социологическая традиция Чикагская школа была первой институциональной академической школой в североамериканской социологии. По сути дела, в течение первой трети XX века Чикагская школа и была в основном социологией США. Американский историк социологии Деннис Смит в работе, посвященной этой школе, пишет, что «как сила, так и слабости Чикагской школы проистекают из столкновения между американским капитализмом и американским либерализмом». Школа опиралась в мировоззренческом плане на протестантскую религиозную традицию, преобладающую в американской жизни, в социальном плане — на идеи реформизма, а в гносеологическом — на эмпиризм. Значительное влияние на методологические позиции школы оказала философия прагматизма.

Школа возникла на базе первого в США департамента социологии, организованного с момента создания нового университета в Чикаго в 1892 году. Сам университет был основан семейством Рокфеллеров, и при его создании царил дух приоритета ценностей филантропии и баптизма, а в практическом плане преобладающими социальными давлениями были непосредственная власть частного капитала и требование следовать установившимся образцам американского образа жизни.

Чикагская социологическая школа в период с 1915 года до начала 30-х годов сформировала интегральную и кумулятивную программу проведения основанных на местных проблемах исследований, которые произвели в свое время очень сильное впечатление. Несмотря на имевшиеся в этой программе слабые места, она стала важным этапом в институциализации социологии и эмпирических исследований и имела долгосрочное значение и влияние. Несколько меньшее значение как социологический центр имел в начале XX века Колумбийский университет, который приобрел международную значимость с 1940 года под руководством Пауля Лазарсфельда и Роберта Мертона.

С деятельностью Чикагской школы связано появление первого в США специализированного социологического журнала в 1898 году (American journal of sociology), который значительно отличался по характеру как от «движения социальных опросов», характерных для британской эмпирической социологии, так и от голого, абстрактного теоретизирования. В журнале были широко представлены направления исследований, характерные для данной школы: жизнь этнических групп иммигрантов в США (японцев, чехов, итальянцев, шведов, немцев, евреев, китайцев, эстонцев); положение чернокожих американцев и отношение к ним, включая рабство, прессу, семью, теологические семинарии, предрассудки, расовое сознание и бирасовые организации; такие аспекты социологии семьи, молодежи и пола, как становление личности, социальная самоизоляция, игровые движения, дезорганизация семьи, женская мобильность, контроль над рождаемостью, межнациональные браки, развод, демографическое поведение.

Главной своей практической задачей школа с момента создания поставила научное обеспечение решений, принимаемых местными органами власти, в частности муниципальными властями Чикаго. Вот почему в перечне ее исследований значительное место занимали такие проблемы, как девиантное и маргинальное поведение, изучаемое на примере работы тюрем графств, суда для несовершеннолетних, выполнения закона о бедности. Объектом исследования являлись пенитенциарная система, жизнь в отелях, бродяги, городские районы порока, банды, самоубийства, психические заболевания, «сухой закон», религиозные секты. Еще один значительный пласт исследовательской работы чикагских социологов — формирование общественного мнения и эффективность социальных процессов в условиях интенсивной урбанизации. Поэтому ими активно изучались средства массовой информации; коллективное самовыражение и культурные изменения как результат деятельности газет, религиозных организаций, кино, радио; экономические факторы и институты, такие, напри-мep, как сеть крупных универмагов, валютный рынок, забастовки, динамика цен на землю. Много внимания уделялось этническим труппам. Так, широкую известность получили работы по изучению еврейского гетто в Чикаго, финнской общины в Мичигане, поселений меннонитов в Канзасе.

Школа существует и пользуется высокой профессиональной репутацией и сегодня. Однако с конца 30-х годов она теряет свое исключительное, монопольное положение в социологической науке США. Причинами этого стало, с одной стороны, развитие социологии в других центрах, а с другой — уход, а 1934 году тогдашнего лидера школы Р. Парка, возникшие разногласия относительно методов исследований и кризис концепции локализма как главного направления развития американской социологии. К тому времени в Чикаго не было общепризнанных крупных теоретиков ранга Сорокина или Лазарсфельда. В стране в это время значительное признание получили Колумбийский университет и Гарвард. Активно развивались социологические департаменты и в других американских университетах.

Главная тематика Чикагской социологической школы сегодня — урбанистическая социология, проблемы социальной окружающей среды.

Чикагская школа развивала корпоративную разновидность либерализма, суть которой состоит в убеждении, что без политического регулирования экономической жизни капитализм будет разрушен классовыми конфликтами. Чикагская школа выступила против неограниченной экспансии капиталистического господства, на цивилизованность, рациональность форм такого господства [8; 254—262].

1. Социология. Наука об обществе. / Под ред. Проф. В. П. Андрущенко — Харьков, 1996.

2. Волков Ю. Г., Ничипуренко Р. Н. Социология: курс лекций. Ростов-н/Дону, 2000.

3. Социология. Основы общей теории / Ответст. редактор Г. В. Осипов.— М., 2003.

4. Социологическая энциклопедия / Под общ. ред. А. Н. Данилова. — Мн.: 2003.

5. Девис Д. Социология установки / Американская социология. М., 1972.

6. Зиммель Г. Общение: Пример чистой или формальной социологии //Социол. исслед., 1984. № 2.

7. Социология в России. / Под ред. В. А. Ядова. -2-е изд., — М.: Издательство Института социологии РАН, 1998.

8. История социологии в Западной Европе и США. Ответственный редактор — Г. В. Осипов. — М.: 2001.