Исторические типы аргументации

Можно выделить несколько наиболее важных этапов, каждый из которых проявлялся в специфических формах аргументации, обусловленных культурными особенностями общества.

Античность. Поскольку греческая культура в этот период существовала главным образом в устной форме, то важнейшим средством убеждения были такие внешние факторы, как доступность изложения мыслей оратора, его жестикуляция и даже то, как он выглядел. Известно, например, что один из софистов (Горгий) использовал в качестве воздействия на слушателей яркие одеяния. Для обоснования высказываемых утверждений применялись ссылки на авторитетные мнения (высоко оцениваемые аудиторией), а также указания на общепризнанные нормы поведения, общественные ценности и проч. Процедуры убеждения были направлены на побуждение слушателей к определенным действиям. Поэтому часто аргументами служили упоминания о поступках, когда-то совершенных и высоко ценимых большинством населения. В то же время широко распространялась практика публичных споров, что привлекало внимание к умению победить оппонента, оспаривающего выдвигаемые предложения. Это обусловило появление комплекса правил, обеспечивающих победу в споре. Комплекс получил название «эристика».

Такие правила не гарантировали обязательной истинности высказываемых утверждений, ибо использовались в основном для посрамления противника. Но поскольку споры должны были надежным образом обосновывать именно программы, обеспечивающие эффективность жизни общества, то постепенно осознавалась потребность в критериях проверки звучащих высказываний на соответствие реальным нуждам общества. Происходил сдвиг от воздействия на эмоционально-психологическое состояние людей к усилению роли их рационального мышления. Сократ, выступавший с критикой софистов, его ученик Платон и, наконец, ученик Платона Аристотель способствовали оформлению системы логики, в рамках которой произошло окончательное отделение формы высказываний от их содержания, что позволило однозначно определять, какие структуры рассуждения могут привести к истинному результату, а какие порождают всевозможные мыслительные ошибки.

Так, ориентация либо на доказательство (обоснование истинности утверждений), либо на убеждение (при котором не требовалось обязательной истинности используемых высказываний) привела к явному разделению способов аргументации. Постепенное усиление значимости научно-рационального мышления на долгое время обусловило доминирование именно логики, в которой аргументация рассматривалась как часть доказательства. Однако во второй половине XX в. стало осознаваться, что доказательство, скорее, является одним из средств убеждения. Сегодня предпринимаются попытки создать особую дисциплину аргументологию, включающую в себя теорию и практику аргументации, в том числе логические средства, а также языковые, психологические, риторические, организационные факторы эффективного убеждения.

Древний Восток. В азиатских культурах практика рассуждений в основном определялась необходимостью толковать священные тексты, что определило особую значимость уже известных их интерпретаций, представленных в различных источниках (либо воспринимаемых в качестве божественного откровения, либо созданных авторами, пользующимися всеобщим уважением). В силу доверия к предшествующим толкователям достаточно распространенным аргументом в дискуссиях восточных мудрецов была ссылка на авторитетное мнение: «Мне сказал знаток, поэтому я знаю». И хотя каждый автор мог предлагать свое толкование, не всегда совпадающее с мнениями его предшественников, такое различие не воспринималось в качестве возникшего противоречия. Наоборот, появление взаимно противоречивых толкований какого-то текста (например, буддийских коанов) воспринималось как свидетельство того, что глубинная мудрость не может быть полностью выражена средствами языка человеческого общения, а потому разные способы обоснования утверждений равно имеют право на существование. В последующие периоды и на Востоке стало усиливаться стремление отстаивать правоту лишь одной из противоречащих позиций, что во многом обусловливалось практикой религиозных и судебных споров.

Средневековье. В последний период античной культуры главным ее носителем была римская цивилизация. В это время аргументационные методы наибольшее употребление получили в сфере юриспруденции: римские политики стремились максимально надежно обосновать законы, с помощью которых власть регулировала процессы общественной жизнедеятельности. Такая ориентация обусловила, с одной стороны, интерес к наиболее эффективной форме организации ораторских речей, с другой — потребовала поиска универсального основания, ссылки на которое были бы обязательными для всех. В определенной степени такой поиск усилил религиозно-мистические умонастроения, что во многом способствовало постепенному распространению в римской культуре идей христианства. Поначалу преследуемые, христианские проповедники утверждали существование единой мировой основы, которую они связывали с Богом-Творцом.

Именно Бог стал тем всеобщим авторитетом, который позволял оценить соответствие разных жизненных позиций и правил поведения, противопоставляя верующих в Него и «язычников». В средневековом обществе одной из важнейших форм культурной деятельности были религиозные диспуты, что стимулировало разработку и использование самых разнообразных способов аргументации. Поэтому в разных ситуациях спорящие использовали для обоснования высказываемой точки зрения и логическое построение речи, и умение красноречиво выражать свои мнения. Особенно ярко это проявилось в спорах схоластов, принадлежащих к разным течениям средневековой философии. Активно используя приемы аристотелевской логики, эти философы несколько ослабили независимость формы рассуждения от его содержания, на чем настаивал сам Аристотель. Например, средневековые мыслители особое внимание уделяли такой форме рассуждения, как гипотетический силлогизм. Но его значение они связывали с тем, что в нем связь посылок и заключения определяется не только чисто формальной структурой, но и сущностной природой посылок, основой которой считалась вера в Божественный Разум.

Принятие этой веры в качестве главного универсального основания обусловило и применение в качестве аргументов (как в теологии, так и в сфере юриспруденции) ссылок на библейские заповеди и определяемые ими нравственные нормы человеческой жизни. Логика в этот период рассматривалась как инструмент для прояснения христианских догматов. Рациональное постижение истин Священного Писания должно было обосновать необходимость воспринимать эти истины в качестве регулятивных правил человеческого поведения. Разум ценился лишь постольку, поскольку в нем наиболее полно выражалась высшая мудрость Создателя. Поэтому и в языковых структурах носители средневековой культуры разделяли два смысла: прямой, представленный в речи непосредственно, и скрытый (символический), о котором необходимо было догадываться. Разнообразные способы доказательства бытия Бога, распространенные в это время, по форме строились в виде рационального рассуждения, тогда как сами исходные посылки базировались на религиозных постулатах, в которые надо было верить.

Осознание неустранимого различия природы логических и эмоционально-психологических аргументов привело к тому, что вопрос о соотношении веры и разума в поздней схоластике стал одной из самых важных тем. Социально-культурные изменения в жизни тогдашнего общества и растущее сомнение в непогрешимости церковной власти привели к уменьшению значимости скрытых, лишь предполагавшихся смыслов используемых в общественной коммуникации высказываний, к сосредоточению на реальных повседневных целях человеческой жизни. Именно человек стал осознаваться как создатель и пользователь различных речевых форм, а потому главным предметом новой философии стала сущность самого человека, и прежде всего — интеллектуальная составляющая его внутреннего мира. Это обусловило растущий интерес к аналитико-формальному изучению языков межчеловеческого общения.

Возрождение и Просвещение. Термин «гуманизм», выразивший основную направленность культуры этого периода, поначалу выражал убеждение в том, что главной задачей общества является образование и воспитание человека. В связи с этим менялись и представления о характере аргументационных оснований. Если в античной культуре философы и риторы стремились убеждать в необходимости принимать те или иные законы социального поведения, а средневековые мыслители старались посредством ссылки на высший авторитет навязать веру в необходимость принять религиозные догматы, то новая эпоха была ориентирована на обеспечение свободного выбора людьми их способа действий. От ссылок на внешние факторы (социальные правила, божественная воля) гуманисты обратились к разуму человека как главному фактору, определяющему жизнь людей.

Именно в разуме деятели эпохи Возрождения пытались найти ту основу, опираясь на которую можно было бы создать эффективную систему управления человеческим поведением, базирующуюся не на внешнем принуждении, а на самостоятельном понимании людьми правил, которые наиболее успешно позволяли бы организовать социальную жизнь. Такие правила не всегда были связаны с общеобязательными нормами нравственности. Наиболее ярко подобная ориентация выразилась в концепции Н. Макиавелли, положившей начало прагматическим устремлениям многих последующих политиков. С точки зрения сторонников такого подхода человек должен любыми средствами добиваться успеха при достижении выдвинутых им перед собой задач. Но мыслители этого времени считали, что максимальная эффективность действий может достигаться лишь тогда, когда правила, регулирующие функционирование человеческого разума, соответствуют закономерному устройству природного мира. И выражением такого соответствия является «здравый смысл», формирующийся на основе практической жизнедеятельности людей.

Поскольку ссылки на «здравый смысл» были одним из наиболее употребляемых в это время аргументов, постольку возникла необходимость обосновывать его ссылкой на явно сформулированные законы природы. В результате стала оформляться особая сфера деятельности — опытное познание. Ее представители видели задачу аргументации в доказательстве истинности производимых ими знаний о законах мирового устройства, поэтому отказывались от ссылок на непроверенные свидетельства и «метафизические» аргументы. Для них главным доказательством истинности знаний сделались многократно проверенные результаты непосредственного эмпирического взаимодействия с природными явлениями. Лишь такое взаимодействие позволяло, с их точки зрения, установить необходимую связь причин и явлений, регулирующую бытие природы. Требование руководствоваться в действиях людей такими законами считалось важнейшим аргументом в различных спорах. Основной формой логического обоснования аргументации в этот период стана аналогия.

«Классический период». Но достаточно быстро возникло понимание того, что сами законы чувственно не воспринимаются, для их формулировки необходимо использовать методы логики, позволяющие обобщать локальные частные события. В результате именно логические средства аргументации вновь стали выходить на первый план. Но вместе с изменением общекультурного фона менялась и сама логика. Усиление значения теоретических форм Познани я заставило осознать, что ссылка на эмпирически устанавливаемую достоверность уже не может быть единственным аргументом. Не менее важным доводом стало указание на отсутствие противоречий в рассуждении. Дальнейшее повышение доверия к научным методам и результатам на долгое время обусловило приоритет логических приемов аргументации над риторическими, что и породило взгляд на аргументацию как на часть теории доказательства. Несколько схематизируя, можно говорить о доминировании этого типа аргументации на протяжении XIX и XX столетий.

Хотя в реальности роль логики в это время существенно менялась, основные средства такой аргументации оставались эффективными, по крайней мере в области научного познания. В обыденной жизни при решении утилитарных задач использовались и приемы так называемой практической аргументации, не связанные напрямую с логикой. Ссылки на бедственное положение (при обосновании просьб о помощи), всевозможные обещания будущего процветания, угрозы и проч. часто позволяли достичь желаемого результата, хотя и воспринимались в качестве «побочных», «нестрогих» по сравнению с логическими методами. Главной формой аргументации в логике считается доказательство. С этой точки зрения лишь дедуктивные, а в некоторых случаях и индуктивные умозаключения, основанные на истинных посылках, с необходимостью приводили (при выполнении соответствующих правил) к выдвинутому тезису. Именно такие рассуждения воспринимались в качестве аргументов, обязательно убедительных для всех без исключения.

Положение стало меняться во второй половине XX в., когда логики столкнулись с различными семантическими трудностями, ранее не попадавшими в поле зрения исследователей. Обнаружилось, что определение логического значения и содержательная интерпретация многих утверждений не могут устанавливаться исключительно, но их форме, поскольку существенно зависят от контекста ситуаций, в которых эти утверждения используются. Кроме того, усиливающееся значение комплекса гуманитарных дисциплин привело к отказу от взгляда на человека как на носителя некоего «абстрактного разума». Люди всегда принадлежат определенному времени, существуют в конкретном социально-культурном контексте. Поэтому применяемые и воспринимаемые ими аргументы не имеют раз и навсегда заданного характера. К концу XX в. в теории аргументации стали происходить существенные перемены.

«Новая риторика». Отказ от опоры на жестко фиксированные схемы рассуждения заставил теоретиков пересмотреть представления о сути аргументационных действий. Если раньше процесс убеждения во многом понимался как явное или неявное «насилие», заставлявшее людей под внешним воздействием принимать предъявляемые им доводы, то сегодня аргументирующий человек должен стимулировать в тех, к кому он обращается, такие их внутренние состояния, которые должны обеспечить свободный выбор предлагаемых им программ. Возникшая в 1960;х гг. теория аргументации X. Перельмана стала сегодня основой течения под названием «новая риторика». Представители этого течения видят свою задачу в изучении не только традиционных средств убеждения, представляемых прямо и непосредственно, но и таких, которые воздействуют на людей даже тогда, когда сами люди не подозревают об этом.

Реклама, политический лозунг, образы литературы и кино, внедряемые в массовое сознание, музыкальные ритмы, форма и цвет архитектурных сооружений — многие из этих факторов и раньше влияли на отношение людей к действительности. Это ощущали уже древние риторы, использовавшие яркие одежды, изменение интонационной мелодичности речи, пафосную жестикуляцию и т. д. Но вряд ли они ясно осознавали, чем обусловлена эффективность таких приемов. В современной теории аргументации эти факторы рассматриваются в качестве важнейших средств воздействия на внутренний мир человека и анализируются подробнейшим образом. Усложняется и структурная модель аргументации. Помимо отправителя и получателя сообщений важным элементом такой структуры становятся капал связи, посредством которого устанавливается их общение, а также языковой код, оформляющий передаваемое сообщение.