Реформации в России

С 1985 г. в России началась бурная религиозная реформация. Потребовалось всего лишь несколько лет, чтобы десакрализовать, развенчать идеалы «избранного» вождя, рабочего класса — как абсолютного субъекта истории, КПСС — как ума, чести и совести нашей эпохи, советского народа — как высшей исторической общности людей, нового советского человека — как высшего вида homo sapiens. Вместе с крушением системы взаимосогласованных священных идеалов рухнула вера в неизбежную победу коммунизма на земле. Большевистская культура, утратив свое сакральное ядро и свою главную духовную цель, стала бессмысленной и бесперспективной.

На смену советским сакральным ценностям после ликвидации СССР (1991) приходят антисоветские: «Советское — значит, отвратительное, а западное — самое благодатное», «Россия — страна дураков, а США — оплот демократии и цивилизованности», «Частная собственность — двигатель прогресса, рыночная экономика — залог всех успехов», «Решение всех проблем — приватизация государственного имущества», «Деньги — всему голова».

Следует заметить, что многие граждане СССР действительно верили в объявленное Н. С. Хрущевым наступление коммунизма на подступах к 1980 г. Да и как было не поверить, когда успешно осваивались целинные и залежные земли, хлеб в ресторанах и столовых стал бесплатным, множились сборные дома-многоэтажки, увеличивались реальные доходы населения, для широких слоев народа доступным стал не только железнодорожный, водный, но и воздушный транспорт. Шли годы, но обещанный коммунизм не наступал, а несоответствие марксистско-ленинского атеизма природе человека становилось все более очевидным.

Сокровенные надежды людей связаны с категориями вечного и совершенного, но в опыте земной жизни эти категории плохо обнаруживаются. Большевистская религия не имела такого надклассового и межнационального потенциала, который позволял бы ей в течение многих эпох духовно сплачивать содружество классов, этносов, народов и наций. Коммунистический Интернационал, претендовавший на масштабы вселенской религиозной организации, быстро распался. Но и возврат к тем религиям, которые большевизм пытался изолгать и растоптать, нс столь уж прост и автоматичен. И все же вернуться к ним можно, ибо они оказались настолько жизнестойкими, что даже в самые мрачные времена «безбожества» в СССР большинство жителей страны сторонились атеистического мировоззрения, предпочитая идеалы христианства, ислама, иудаизма или буддизма.

Большевизм — это, пожалуй, одна из первых в истории попыток построить самостоятельную культуру на основе сугубо атеистического социоцентризма. Эта попытка представляет собой несомненный интерес для историков культуры. Крах большевизма — аргумент в пользу утверждения о том, что культура не может быть прочной, если в ее «твердом ядре» не гармонизированы идеалы космоцентрической, социоцентрической и эгоцентрической религии. Правда, идеология диамата и истмата стремилась преодолеть дефицит космоцентрических идеалов учением о материи как субстанции, обладающей всеми атрибутами божества.

Сакрализовать отношение людей к бездушной материи-субстанции практически невозможно, равно как не удается построить притягательную доктрину смысла жизни, в которой человеку после его физической смерти уготовано всего лишь место на кладбище мертвой материи. Долговечная культура содержит в своем «твердом ядре» такие сакральные идеалы, которые поддерживают веру в древнюю живую привязанность человека к Богу, космосу и согласуют эту связь со священными объектами в обществе и с внутренним «Я» индивида.