Функции политической системы

Поскольку любая политическая система стремится к самосохранению и адаптации к требованиям своего окружения, приверженцы структурного функционализма утверждают, что можно вычленить конечное число процессов, благодаря которым эти цели станут выполнимыми. По их мнению, во всех политических системах прошлого и настоящего обеспечивались одни и те же функции, менялись лишь состав и сложность государственных и иных политических структур.

Именно на этой почве возникла общая теория функций политической системы Г. Алмонда. В работе Г. Алмонда и Б. Пауэлла «Сравнительная политика» функции, направленные на самовоспроизводство системы и ее адаптацию к окружению, делятся на три группы.

• 1. Функции преобразования, конверсии. Их цель — обеспечить превращения требований и поддержки в политические решения или действия. Г. Алмонд и Б. Пауэлл выделяют шесть функций. Две из них осуществляются на уровне входа и должны обеспечить регулирование всего, что питает политическую систему, — речь идет о выявлении интересов и требований и их гармонизации. Три другие функции находятся на выходе:
  • а) разработка обязательных правил; б) проведение их в жизнь; в) судебная функция. Шестая функция — политическая связь, или коммуникация (движение или сдерживание информации, передача смыслов, значимых для функционирования политической системы), — касается и входа, и выхода системы.
• 2. Функция адаптации, приспособления. Давление, оказываемое на политическую систему требованиями всякого рода, создает постоянный фактор несбалансированности. Противостоят этой перегрузке две функции системы: а) набор политического специализированного персонала, принимающего требования и проводящего их обработку; б) функция политической социализации (распространение политической культуры, совместимой с требованиями выживания и адаптации системы к своему окружению).
• 3. Способности. Они касаются отношений между политической системой и ее окружением и включают способности:
  • а) мобилизовать материальные и человеческие ресурсы для нормального функционирования системы;
  • б) регулировать (устанавливать контроль над людьми, находящимися на территории, управляемой системой);
  • в) распределять (предоставление услуг, статуса, вознаграждения и др.);
  • г) поддерживать символику (проведение действий по приданию чемулибо законной силы, празднование героических дат или событий, связанных с общественными ценностями, способствующих достижению согласия);
  • д) слушать (умение принять требования до того, как они породят серьезное напряжение в обществе).

Представление о том, что любая политическая система обязательно выполняет некоторые основные задачи, позволило продвинуться на очень важную ступень в разработке оснований, по которым в принципиально различных политических системах выделялись бы сопоставимые элементы. Согласно Г. Алмонду идеальное разделение функций на практике недостижимо. Властные сектора, политические партии, группы интересов и др. почти неизбежно выполняют не одну, а несколько функций. Любая политическая структура, какой бы узкоспециализированной она ни была, является многофункциональной. Несомненно, что чем дальше развивается политическая система, тем более она становится дифференцированной. Специализация ее структур будет продолжаться до тех пор, пока каждая функция не будет выполняться соответствующим социальным институтом. Так, Г. Алмонд отмечает, что в современных демократических специализированных системах существуют структуры, функции которых четко определены и которые стремятся играть регулирующую роль в выполнении данной функции в рамках политической системы в целом. Поэтому системы с более развитой структурной специализацией обладают, как правило, и большими ресурсами (финансами, информацией, техническим персоналом, сложными организационными структурами), эффективными политическими организациями, а также массовыми ценностными ориентациями, необходимыми для обеспечения серьезных социальных преобразований. И наоборот, менее специализированным системам недостает этих ресурсов для эффективной адаптации к потрясениям, нарушающим равновесие системы.

Одна из задач научного анализа — показать, каким образом исторически сформировались различные специализированные политические учреждения (органы исполнительной власти, парламенты, бюрократический аппарат, суды) и каковы те функции, которые могли бы выполняться сходными структурами в различных исторических, культурных и системных контекстах.

Структурно-функциональный подход вызвал огромный интерес политологов еще и тем, что, казалось, позволял моделировать политические отношения, давал возможность «разворачивать» политическую ситуацию в направлении, обратном реальному течению времени, т. е. от следствия к причине, что вело к выяснению факторов и действий, способствовавших возникновению политических кризисов и конфликтов. Предполагалось, что полученные в результате такой проверки модели можно будет использовать для прогнозирования ситуации в будущем и обнаружения кризисных факторов заранее. Казалось, что наконец-то найдено средство, которое позволит политической науке выполнять прогностическую функцию в полном объеме.

В рамках структурно-функционального анализа были достигнуты и явные успехи.

Приверженцы этого подхода привнесли в политическую науку богатый, строгий и политически нейтральный язык системного анализа. Понятие «политическая система» позволило более четко очертить границы политической власти и выделить властные отношения на всех уровнях. Структурный функционализм позволил включить в ноле сравнительного политического анализа страны «третьего мира», что привело, в частности, к появлению теорий политической модернизации. Это в свою очередь позволило осуществить прорыв в изучении новых независимых государств. Весьма важным был и поворот к изучению неформальных механизмов принятия политических решений и функционирования государства.

Однако помимо огромного интереса и успехов, идеи системного анализа политики породили и большие разочарования. Исследователи столкнулись с четырьмя «проклятыми» проблемами: субъективностью, многомерностью, неопределенностью и размытостью критериев политического поведения.

Действительно, в политическом процессе участвуют живые люди со своими стремлениями, ожиданиями, стереотипами и предрассудками, которые то активно включаются в отношения с государством и другими политическими институтами, то, по не всегда понятным причинам, впадают в апатию и игнорируют свои политически значимые интересы. Поэтому политический процесс непредсказуем и не несет какую-либо предопределенность в развитии политических событий. Это была цена, которую пришлось платить за применение системного подхода (как оказалось, не универсального) к познанию политических реалий.

Кроме того, согласно данной теории, место индивида, группы или института в политической системе с одной стороны и выполняемые ими функции с другой определяют их поведенческие установки, ориентации и цели деятельности. Поэтому изучение ролей и их изменения в рамках данной политической системы позволяет понять механизм функционирования политической власти в данном обществе. Таким образом, целое — система — довлеет над единичным. Отсюда, в частности, небезосновательные обвинения в бессубъектности политического процесса.

Наиболее серьезный упрек критиков структурного функционализма состоял в том, что он представляет собой «макросоциологию политической стабильности». Интерпретации процессов изменения сводятся здесь либо к тому, что политическая система возвращается, после периода нестабильности, в прежнее состояние, либо происходит установление некоего нового равновесия. Социолог Д. Мартиндейл следующим образом суммировал недостатки структурного функционализма: консервативное идеологизированное пристрастие и предпочтение статус-кво; отсутствие методологической ясности; чрезмерный акцент на роли закрытых систем в социальной жизни; неспособность к изучению социальных изменений.