Проведение интервью. 
Техника и технология сми. 
Подготовка текстов

Подготовка к разговору. Работа над интервью начинается с получения согласия собеседника на интервью либо с ознакомления с тематикой, если с получением согласия, по мнению журналиста, проблем не возникнет, или при отказе одного собеседника можно будет поговорить с другим из этой же сферы.

Помимо согласия собеседника дать интервью договоренность включает:

• — предполагаемую дату и время разговора;
• — способ проведения интервью (лично либо, но телефону или видеосвязи);
• — место проведения разговора (при личном интервью);
• — предполагаемую продолжительность разговора.

Рассмотрим подробнее последние три пункта. Оптимальный способ проведения интервью — общение при личной встрече. Преимущества личного общения таковы:

• — собеседнику сложнее отказать уже прибывшему журналисту, сославшись на занятость;
• — можно фиксировать обстановку;
• — можно реагировать на невербальные сигналы (мимику, жестикуляцию, позу, цвет лица и др.);
• — интервью не прервется в любой момент из-за обрыва связи;
• — собеседник не сможет прервать разговор, просто положив трубку или отключившись от разговора через Интернет.

Другие способы проведения интервью: по видеосвязи, по телефону, через мессенджер и по переписке. Видеосвязь и телефон хороши тем, что позволяют журналист)' не тратить время на дорогу, а также дают возможность связаться с собеседником, находящимся в любой точке Земли. Интервью по видеосвязи хорошо тем, что журналист не только слышит, но и видит собеседника. Главное — чтобы связь была надежной, а собеседник не отключился раньше времени.

Основное преимущество телефонного интервью — возможность параллельно с разговором наводить справки в Интернете и готовить более точные вопросы. Главный недостаток — контакт с собеседником ограничен только голосом. Кроме того, на журналиста будет давить то, что разговор в любой момент может прерваться: собеседник положил трубку, пропала связь или разрядился телефон. Это будет вынуждать журналиста быстрее переходить от темы к теме в ущерб качеству и глубине ответов.

При проведении интервью через мессенджер журналист не только не видит собеседника, но и не слышит его голоса. Кроме того, печатать для подавляющего большинства людей гораздо труднее, чем говорить. Следовательно, такой способ годится для проведения коротких интервью, когда от собеседника нужно уточнение или подтверждение каких-то фактов. Смоделировать же полноценный разговор перепиской через мессенджер не удастся. Более того, журналист не сможет проконтролировать, сам ли собеседник отвечает на вопросы, или это делает его пресс-секретарь. Поэтому интервью через мессенджер подходит только для случаев, когда нужно узнать позицию человека по какому-то актуальному вопросу.

Интервью же, но переписке (обычная почта, электронная либо вариант, когда вопросы передаются через пресс-секретаря и от него же возвращаются с ответами) — наихудший способ, который допустим только при невозможности общения с человеком иным способом (например, когда собеседник сидит в тюрьме). Но разговора, когда реплики проистекают одна из другой, в таком случае не выйдет. Точность и полнота ответов также зависят от доброй воли собеседника, так как задать дополнительные вопросы при таком способе проведения интервью журналист не может.

В практике автора данной книги был только один пример успешного интервью, подготовленного по переписке. Но успеху способствовало то, что, во-первых, собеседником был известный писатель и психолог Владимир Леви, который хорошо умеет формулировать ответы. Во-вторых, интервью проходило в три цикла. Вначале был отправлен список вопросов, затем дважды были посланы дополнительные вопросы. И только после этого из полученных ответов стало возможно подготовить связный текст интервью, напоминающий разговор.

Таким образом, наилучший способ проведения интервью — личная беседа. Тогда вопросы будут более точными, а ответы — более яркими и полными. Интервью по видеосвязи или телефону предпочтительнее тогда, когда материал нужно подготовить как можно быстрее. Интервью же по переписке следует избегать.

Место для проведения личного интервью должно удовлетворять двум требованиям:

• — там должно быть достаточно тихо, чтобы запись получилась разборчивой. В связи с этим проблематично взять интервью на дискотеке или в салоне самолета, у которого работают двигатели. Если же вы общаетесь в ресторане или кафе, где играет музыка, убедитесь, что диктофон записывает голоса на фоне музыки, а не наоборот;
• — рядом с собеседником не должно быть кого-либо значимого для него, кто вклинивался бы в разговор или вынуждал собеседника иначе строить ответы (пресс-секретарь и случайные прохожие либо посетители кафе — не в счет). Например, рядом с политиком не должно быть второго политика, рядом со звездой — другой звезды.

Иногда на одно и то же время назначают интервью сразу нескольким журналистам из различных изданий. Таких ситуаций желательно избегать. Иначе все сведется к тому, что каждый журналист будет стремиться задать свои вопросы, перебивая коллег, недослушивая ответы на их вопросы и не давая задать уточняющие вопросы. Кроме того, ответы на особенно удачные вопросы одного журналиста становятся известны другим журналистам и могут оказаться быстрее опубликованы в других изданиях, чем в том, чей журналист этот вопрос задал.

Для расчета продолжительности интервью можно использовать «формулу 15»: для одной страницы текста (около 2 тыс. знаков с пробелами) нужно поговорить в среднем 15 мин. Разумеется, за 15 мин журналист и собеседник произнесут значительно больше слов (в среднем — в три раза), чем помещается на страницу. Но следует учитывать неизбежные сокращения, которые произойдут при расшифровке и редактировании интервью (см. параграф 4.7).

Если собеседник интересуется, чему будет посвящено интервью, то нужно сообщить темы, на которые журналист хочет поговорить. Конкретные вопросы сообщать нецелесообразно, потому что интервью — э го живой разговор, который может изменить направление уже после первой реплики собеседника. Например, когда неожиданное признание побуждает задавать уточняющие вопросы именно об этом и строить интервью вокруг этого, а заготовленные журналистом темы и вопросы становятся малозначительными и ненужными.

Подготовка к интервью включает в себя изучение тематики будущей беседы и подготовку вопросов. Если собеседник раньше давал интервью, их необходимо прочитать или посмотреть (послушать). При этом особое внимание нужно уделить следующему:

• — что собеседник уже говорил по соответствующей теме, какие истории рассказывал. Это поможет избежать ситуации, когда собеседник разным журналистам говорит одно и то же. Если история очень интересна, и мимо нее в интервью пройти нельзя, то нужно оттолкнуться от ранее рассказанного собеседником и попросить его что-то дополнить или уточнить. Тогда даже известная история зазвучит по-новому и будет допустима в интервью;
• — каковы взгляды собеседника по ключевым вопросам (от политики до любви) и как он относится к ключевым персонажам своей сферы деятельности. Если в интервью собеседник скажет что-то иное (например, политик раньше называл другого политика своим союзником или другом, а теперь — противником или непорядочным человеком), то появится повод спросить, почему собеседник изменил свое мнение. Это всегда интересно.

Список вопросов к интервью должен быть небольшим, желательно, в пределах 10—15. Вопросы должны намечать темы будущей беседы либо фокусироваться на ключевых высказываниях, которые от собеседника предполагается получить. Конкретные же вопросы, которые прозвучат в интервью, должны проистекать из ответов собеседника. Разумеется, в русле заранее заготовленных тем.

Критерий хорошей готовности к интервью — продумывание не только тем и основных вопросов, но и предполагаемых ответов собеседника с дополнительными вопросами, которые журналист задаст, если беседа пойдет в этих направлениях. Нужно зачитывать, что интервью — это стрессовая ситуация, а в состоянии стресса человек соображает хуже, чем обычно. Поэтому чем больше у журналиста заготовок, тем выше его шансы сделать яркое и информативное интервью.

Если же журналист оказался в ситуации, когда интервью необходимо взять без подготовки, то помочь может метод ЦСР (Цели, средства, результаты). Журналист вначале спрашивает собеседника о целях (Чего вы хотите добиться? Зачем вы это делаете?), затем — о средствах (Как вы собираетесь этого добиться? Как вы предполагаете решить эту проблему?), и, наконец, о результатах (Когда цели будут достигнуты? На что можно рассчитывать в ближайшее время?). Этот метод применим в любой ситуации, потому у любого человека есть какие-то цели, предполагаемые способы достижения этих целей и понимание, когда на какой результат можно рассчитывать. Вопросы же о целях, средствах и результатах станут каркасом беседы. Вместе с уточняющими вопросами у журналиста получится 10—20 реплик, а этого достаточно, чтобы взять не очень большое, но сфокусированное и актуальное интервью.

Проведение беседы. Во время разговора перед журналистом стоят, прежде всего, такие задачи.

• 1. Обсудить в разговоре все заготовленные темы либо те из них, которые журналист считает приоритетными.
• 2. Добиться от собеседника достаточно полных ответов на свои вопросы.
• 3. Добиться от собеседника ярких высказываний, которыми можно будет озаглавить либо анонсировать интервью, и которые с большой вероятностью запомнятся после прочтения текста.

При решении первой задачи журналист может столкнуться с таким противодействием со стороны собеседника:

• — стремлением навязать журналисту свою тему (темы) под предлогом, что эта тема (темы) более актуальна, интересна, или еще по каким-то причинам обсудить в интервью нужно именно ее (их);
• — игнорированием вопросов журналиста под предлогом, что вначале нужно что-то объяснить, и уже потом — отвечать на вопрос, причем объяснение может затянуться па десятки минут и занять значительную либо даже основную часть интервью;
• — попыткой под видом ответа на вопрос журналиста рассказать о чем-то, что с вопросом никак не связано. Собеседник не спорит с журналистом по поводу гем и вопросов, но ведет себя так, как будто не слышит или не понимает вопросы журналиста.

Подобное поведение собеседника не всегда однозначно плохо. Предложенная собеседником тема может оказаться более интересной, чем заготовленная журналистом, а длинное вступительное разъяснение — полезным журналисту и читателям. Или реплика собеседника на «вольную тему» будет более интересной, чем, если бы собеседник отвечал на заданный журналистом вопрос. Но это — редкость. В большинстве же случаев журналист лучше собеседника знает, что более интересно читателям, и на какие вопросы они желают получить ответ. Поэтому надо принуждать собеседника придерживаться тех тем, которые журналист заготовил.

Если собеседник игнорирует вопросы журналиста, их надо продолжать задавать. Можно менять формулировку вопроса, оставляя смысл. Главное — повернуть разговор на свою тему. То же самое касается ситуаций, когда собеседник вместо ответа рассказывает о чем-то другом. Надо повторять вопрос до тех пор, пока собеседник не начнет отвечать на него.

Если же собеседник на вопрос отвечает, но не столь ярко и глубоко, как хотелось бы журналисту, необходимо продолжать задавать уточняющие вопросы, пока не будет получен ответ надлежащего качества. Вот как делает это журналистка газеты «Известия» Светлана Башарова в интервью с министром здравоохранения РФ Вероникой Скворцовой.

Интервью.

• — Вероника Игоревна, в этом году стало уже общим местом обвинять Минздрав. Ваши коллеги-чиновники из Счетной палаты утверждают, что политика Минздрава не охраняет здоровье людей, а приводит к тому, что они быстрее умирают. И приводят статистику смертности, которая растет. Ч?по вы можете ответить на эти претензии?
• — Прежде всего, я хочу сказать, что преждевременно говорить о повышении смертности. У нас увеличивается продолжительность жизни людей. Когда страна проходит такой этап, в первое время цифры по смертности растут, потому что увеличивается число пожилых людей. Но в дальнейшем смертность начинает снижаться, несмотря на то что продолжительность жизни остается высокой. Нужно, чтобы шаг снижения смертности увеличился настолько, чтобы компенсировать «постарение». Через это в 2002—2003 гг. прошли многие европейские страны, в том числе Германия и Франция.

Продолжительность жизни за последние годы (с 2006 г.) у нас увеличилась существенно — на 3—4 года. Это большая редкость. Наш опыт изучала Всемирная организация здравоохранения — почему вдруг у нас такой качественный сдвиг. Соответственно, у нас увеличилось число людей старше 60 .чет. Их стало уже больше 23,5%.

До середины 2014 г. шло поступательное снижение смертности, но потом темпы снижения замедлились. И если 2013 год мы закончили с показателем смертности 13,04 на тысячу человек, то 2014 год — 13,06. Но когда демографы Росстата пересчитали этот наш показатель, то пришли к выводу, что если бы возрастная структура населения осталась как в 2013 г., показатель смертности составил бы 12,84. Вклад «постарения» населения в показатель общей смертности оценен демографами Росстата в 1,7 процентного пункта. Об этом мы докладывали в правительство, президенту, эти данные проверялись по поручению руководства страны. Это абсолютно надежные, достоверные данные.

• — Нов начале этого года уровень смертности еще сильнее повысился. Здесь какая причина?
• — В I квартале 2015 г. была волна повышения смертности — на 5,4%. Это было связано преимущественно с эпидемией гриппа, ОРВИ и связанными с ними осложнениями. Такая ситуация была нс только в России, но и в 14 странах Европы. По этому поводу собиралась специальная комиссия ВОЗ, она выпустила очень подробные отчеты на эту тему. Был сделан вывод о том, что при подготовке вакцины не была учтена мутация (дрейф) наиболее значимого штамма, который у пас в стране был одним из доминирующих, — H3N2. Из-за этого вакцина была не так действенна, как могла бы быть. Смертность по апрелю 2015 г. уже соответствовала смертности апреля предыдущего года. А в мае смертность снизилась на 5,9% но сравнению с маем прошлого года. Задача, которая перед нами стоит, — в ближайшие месяцы сохранить этот шаг в снижении смертности, и тогда мы однозначно выйдем к снижению по результатам года. Мы очень на это надеемся.
• — А если ВОЗ в следующий раз еще сильнее промахнется, у нас еще больше людей умрет? Разве Россия не может сама себя обеспечить вакциной?
• — У нас есть федеральный научный центр гриппа в Санкт-Петербурге. Он проводит каждый год широкомасштабный эпидемиологический мониторинг. Мы имеем информацию по тем штаммам, которые характеризуют ситуацию у нас. Но проблема в том, что грипп приходит к нам из Южного полушария, из другой части света, и там мы не можем так же тщательно отслеживать ситуацию. И так заведено, что ВОЗ собирает информацию, которая идет со всех частей света, о тех штаммах, которые себя уже проявили в новом году. И я думаю, что поскольку были действительно очень серьезные разбирательства, ВОЗ будет работать над ошибками.
• — В ситуации со смертностью все же есть хотя бы частичная вина ведомства и медиков?
• — Чтобы увеличить шаг снижения смертности, мы кроме обычных мер приняли дополнительные. Мы проанализировали международные исследования о восьми основных причинах смерти — эго сосудистая патология, онкология, пневмония и заболевания органов дыхания, отдельно туберкулез, циррозы и заболевания желудочнокишечного тракта и т. д. В этих исследованиях есть технологические индикаторы — конкретные действия, которые должны быть выполнены, чтобы исход заболевания был лучше. Мы — это было впервые в стране — составили программу мониторинга 19 ключевых технологических индикаторов, чтобы посмотреть, из-за каких дефектов в оказании медицинской помощи смертность пока сохраняется достаточно высокой, и какие у нас есть резервы для снижения.

С марта мы этот мониторинг внедрили во всех субъектах Российской Федерации. Хочу отметить, что в течение первого месяца — марта — только 25 регионов из 85 смогли нам предоставить все нужные показатели. Этот факт заставляет задуматься. Это значит, что у регионов не было выработано навыка системного анализа того, что происходит в здравоохранении. С апреля—мая мы ежемесячно получаем фантастически важную для нас информацию о том, над чем надо работать. Среди самых грубых ошибок, которые влияют, в том числе на смертность, — отсутствие положенных лекарств на станциях скорой помощи и у бригад скорой помощи. Это ошибка, которая была выявлена нс менее чем в 20 регионах. В том числе, несмотря на то что выделялись деньги, не были закуплены тромболитики (препараты, которые растворяют тромбы в сосудах. — Известия) для бригад скорой помощи.

— Почему не было лекарств?^]

Обратите внимание на то, как журналистка посвящает пять вопросов теме роста смертности и предполагаемой вины медиков в этом. Если бы журналистка довольствовалась первым ответом и перешла к следующей теме, интервью получилось бы гораздо слабее.

Что же касается ярких высказываний, то журналисту надо продумать ключевые цитаты, которые он рассчитывает получить в интервью. Например, признание участия собеседника в чем-то (ошибки, нечестность, неэтичность, изменения взглядов и т. д.). Кроме того, нужно обращать внимание на афористичные высказывания собеседника и развивать их в разговоре.

Разберем технику разговора. Начинать интервью желательно с комплимента. Это помогает наладить контакт. Поблагодарить собеседника можно за что угодно — за согласие дать интервью, за чашку кофе, за то, что всетаки соблаговолил поговорить, хоть и на два часа позже обещанного.

Если собеседник — персонаж немедийный и опыта общения с журналистами нс имеет, можно начать разговор с разогрева — беседы на темы, не связанные с тематикой интервью, но одинаково близкие и журналисту, и собеседнику. Например, о погоде (если интервью — нс с синоптиком), о том, как накануне сыграла футбольная сборная (если собеседник — мужчина, а интервью — не о футболе).

Главное правило разогрева — не затрагивать те темы, которые планируется обсудить в самом интервью. Нужно также учитывать, каким временем располагает журналист. Если время очень ограничено, разогрев надо свести к минимуму. При общении же с медийными персонажами желательно сразу переходить к делу. Общение с журналистами для них — часть работы, а затягивание с главными вопросами будет раздражать.^[1]

Начинают собственно интервью с «открывающего» вопроса, формула которого такова: название темы и просьба об уточнении. Вот пример открывающего вопроса в интервью с предпринимателем Виктором Батуриным:

— В заявлении в Следственный комитет вы написали, что сестра обманула вас при разделе бизнеса, и требуете вернуть полмиллиарда долларов. Как вы оцениваете шансы получить эти деньги?•.

После ответа собеседника иногда не следует спешить задавать очередной вопрос. Этот прием называется «беременная пауза». Суть приема — через молчание внушить собеседнику, что он сказал не все, чего от него ждали. И тогда есть шанс, что собеседник проговорится и скажет то, чего оглашать в интервью не планировал.

Другой прием провоцирования собеседника — спор. Журналист ставит под сомнение достоверность ответов и вынуждает собеседника их обосновывать, сообщая при этом новую, дополнительную информацию. Однако тут нужно не переусердствовать. В ответ на возражения журналиста собеседник может заявить, что если ему не верят, то он отказывается продолжать беседу, так как не видит в ней смысла («Если вы мне не верите, то зачем ко мне пришли?»). Поэтому спорить нужно аккуратно, с подходящим собеседником и, по возможности, ближе к концу интервью, когда журналист уже задал свои основные вопросы и получил на них ответы, из которых даже при срыве разговора можно подготовить интервью.

Если журналист растерялся и не знает, как сформулировать очередной вопрос, на помощь придет прием «вечнозеленые вопросы». Это вопросы, которые можно задать любому собеседнику. Например, «Кем вы мечтали стать, когда учились в школе?», «За что вы особенно благодарны своим родителям?» и т. д. Но самый вечнозеленый вопрос, который подойдет к любому ответу собеседника: «Ну и что это означает?». Вечнозеленые вопросы позволяют журналисту выиграть время, сформулировать новые вопросы и вернуть контроль над ходом разговора.

У журналиста должен быть выработан рефлекс на слова «практически», «почти» и им подобные. Если собеседник говорит, что какая-то работа «практически сделана», нужно сразу же уточнить, что именно сделано и что не сделано. Иначе собеседник создаст впечатление, что работа сделана на 95% или 99%, тогда как в действительности работа сделана на 50% или даже 5%.

Чем лучше журналист владеет фактурой, тем меньше шансов у него попасться на такие манипулятивные приемы, как «популярная индукция» и спин-доктор.

Популярная индукция — обобщение на основе слишком малого количества фактов при том, что остальные факты могут этому противоречить. Например, утверждение о том, что в такой-то редакции все журналисты — курящие, основанное на том, что курит журналист 1 и журналист 2.^[2]

Но может оказаться, что курящие в редакции — только эти двое, а остальные 40 сотрудников не курят. Или утверждение о том, что дороги в городе отремонтированы со ссылкой на две отремонтированные улицы. При этом еще 20 улиц остаются в ямах.

Спин-доктор (от англ, spin — вращение) — прием, заключающийся в «повороте» события выгодной говорящему стороной при замалчивании тех аспектов, которые не выгодны. Например, собеседник рассказывает журналисту о том, что тратит десятую часть прибыли своей фирмы на благотворительность, но обходит стороной тот факт, что фирма зарабатывает на продажах государству по завышенной в разы цене. Значит, по сути, обкрадывает общество, а не облагодетельствует его.

Если журналист «в теме», он тут же поймает манипулятора и напомнит о фактах, которые тог скрыл. Если же журналист этих фактов не знает, он проглотит сказанное собеседником и потом введет в заблуждение читателей. Именно поэтому к интервью надо хорошо готовиться. Нужно владеть ключевыми фактами и цифрами из той сферы, о которой берете интервью. В противном случае журналист низводится до роли «подставки для микрофона», через который собеседник вводит в заблуждение общественность.

Когда разговор завершен, журналисту не надо спешить выключать и прятать диктофон. Нужно запомнить, что диктофон выключают и убирают в последнюю очередь. Пока же, собирая свои вещи и прощаясь с собеседником, следует держать включенный диктофон в руке. Разговор в это время, с большой вероятностью, все равно будет крутиться вокруг тем, обсужденных в интервью. Однако собеседник после «официального» окончания интервью расслабляется и может проговориться, может согласиться сообщить то, что отказывался сказать во время беседы.

Более того, не исключено, что при прощании возле двери у журналиста с собеседником состоится новый разговор, более интересный, чем тот, что был до этого за столом. К слову, никакого противоречия с журналистской этикой здесь нет. Собеседник видит включенный диктофон (журналист его не прячет, а держит в руке), собеседник знает, что общается с журналистом, который, но результатам этого общения будет готовить публикацию. И собеседник не говорит, что сказанное им — «не для печати», т. е. разрешает все это использовать в тексте интервью.

Ключевое правило успешного интервью — уже в момент разговора представлять, как сказанное будет выглядеть в тексте. Нужно учитывать, что далеко не всегда интересная беседа автоматически приводит к интересному материалу. Может случиться так, что разговор протекал живо, эмоционально, но при расшифровке окажется, что большая часть сказанного собеседником — банальности, которые не имеет смысла публиковать, а немногочисленные интересные ответы — поверхностны, потому что журналист не задал уточняющих вопросов.

И, наоборот, бывают ситуации, когда и журналист, и собеседник медленно подбирают слова. Разговор со стороны кажется вязким и усыпляющим, но в текст все ложится идеально, потому что каждое слово — по делу, за каждым высказыванием — препирание к стенке и столь же сильные аргументы в свою защиту и в обоснование своей позиции.

Даже после успешного, на взгляд журналиста, разговора, ощущение эйфории может уже спустя несколько часов смениться ощущением грусти. Когда журналист прокручивает в голове беседу и осознает, что можно было бы задать еще целый ряд уточняющих вопросов, обострить разговор, получить еще более интересные и яркие высказывания. Интервью из успешного превращается в ужасное, неполное, недостаточно качественное.

Эго — нормальное состояние, и к нему надо относиться спокойно. Ощущение, что чего-то недоспросил, будет возникать у любого журналиста после любого интервью. Это признак вовлеченности в свою работу. И это гораздо лучше, чем ситуация, когда журналист поговорил и тут же выбросил все из головы.

Если в ближайшее время представится возможность снова пообщаться с собеседником (или собеседник нормально отнесется к тому, что журналист позвонит ему и задаст дополнительные вопросы к уже взятому интервью), этой возможностью следует воспользоваться. Два разговора лучше, чем один, а три — лучше, чем два.

Но надо также осознавать, что «идеальных» интервью, в которых заданы абсолютно все надлежащие вопросы, не бывает. И что профессионал от новичка отличается лишь тем, что помимо какого-то количества незаданных хороших вопросов серию столь же хороших правильных и уместных вопросов он все же задал.

• [1] «Главная задача — переформатировать деятельность участковых» // Известия. 2015.16 июля. URL: http://izvestia.ru/news/588 847 (дата обращения: 14.12.2016).
• [2] «Елена Батурина уже разорена» // Новые известия [Сайт]. URL: http://www.newizv.ru/socicty/2010;10−11/13 471.3-predprinimatel-viktor-baturin.html (дата обращения: 14.12.2016).