Евгений Онегин.
История отечественной культуры
Первые шаги в этом направлении сделал А. С. Пушкин (1799−1837). Работая над «Евгением Онегиным», он постепенно освобождался от романтического представления о характерологической определенности и неизменности человека, убеждаясь в истинности «закона судьбы», который гласит, что время меняет все, «меняя нас». Пушкин поднимается не только над своим романтизмом времени «Руслана и Людмилы» и «Цыган… Читать ещё >
Евгений Онегин. История отечественной культуры (реферат, курсовая, диплом, контрольная)
Первые шаги в этом направлении сделал А. С. Пушкин (1799−1837). Работая над «Евгением Онегиным», он постепенно освобождался от романтического представления о характерологической определенности и неизменности человека, убеждаясь в истинности «закона судьбы», который гласит, что время меняет все, «меняя нас». Пушкин поднимается не только над своим романтизмом времени «Руслана и Людмилы» и «Цыган», но и намечает новый способ изображения действительности, принципиально отличный от фонвизинско-гоголевского натурализма. Суть его — в показе того, как личность, отчужденная от общества, пробуждается к духовной жизни, развивается в человека.
Вот перед нами Онегин в юности. Эта прекрасная «пора надежд» совпала у него с началом светской жизни, которая сразу подчинила его своими соблазнами, блеском, своим нескончаемым празднеством. Однако однообразие «вседневных наслаждений» вскоре прискучило ему, и «русская хандра им овладела понемногу». Онегин пробует читать, писать, «но труд упорный ему был тошен», и лишь смерть отца, а затем и дяди позволяет петербургскому Child-HarolcTy «прежний путь переменить на что-нибудь». Онегин в деревне — деятельный, духовно обновленный. Впервые в нем появляется чувство сострадания к простым людям — крепостным крестьянам:
… задумал наш Евгений Порядок новый учредить.
В своей глуши мудрец пустынный Ярем он барщины старинной Оброком легким заменил;
И раб судьбу благословил.
За то в углу своем надулся, Увидя в этом страшный вред, Его расчетливый сосед.
Другой лукаво улыбнулся, И в голос все решили так, Что он опаснейший чудак[1].
Потом — дружба и дуэль с Ленским, любовь Татьяны, отвергнутая Онегиным… И вновь «им овладело беспокойство, охота к перемене мест».
Значительной вехой в духовном становлении Онегина явилось его занявшее три года странствие по России, проходившее по тем же местам, где побывал сам Пушкин: Москва, Нижний Новгород с так не приглянувшейся ему Макарьевской ярмаркой («Всяк суетится, лжет за двух, / И всюду меркантильный дух»), Кавказ, Крым, наконец, Одесса, в которой по замыслу поэта должна была состояться его встреча с Онегиным. Знакомство с жизнью России подействовало на Онегина облагораживающим образом: «его тоска становится теперь выражением не только прежней личной хандры, но и всенародной неустроенности и безысходности»1. Возвратившись в Петербург, он чувствует себя уже как грибоедовский Чацкий — чужим и лишним в собственной среде. Он превращается в «странного человека», оппозиционера, которому нет больше дела ни до «видов правительства», ни до «приличий света». Об этом говорил Герцен: «Не домогаться ничего, беречь свою независимость, не искать места — все это, при деспотическом режиме, называется быть в оппозиции. Правительство косилось на этих праздных люден и было ими недовольно»[2][3].