Модели культурной динамики и их эвристическое значение для анализа русской провинции

Теоретико-методологические основания исследований культурной динамики

Попытка осмысления процессов динамики русской провинциальной культуры приводит к необходимости выработки методологического подхода к культуре в целом, опираясь на представления о ее изменениях. Напомним, что культуру провинции мы рассматриваем как неотъемлемую часть русской культуры и российской цивилизации.

Обращаясь к анализу теоретико-методологических оснований динамики культуры, уточним некоторые понятия и подходы к ее исследованию. Для понимания процессов развития культуры, их характера и закономерностей, прежде всего, обратимся к рассмотрению морфологии культуры в целом¹. Культура представляет собой сложную систему, имеющую свою внутреннюю структуру. Современные трактовки объединяет системный подход к пониманию культуры, при котором выделяются ее различные составные элементы (сами представляющие некие самостоятельные подсистемы). В строении культуры можно выделять целостные масштабные части, применяя для этого разные основания. Приведем некоторые из подходов к анализу морфологии культуры, наиболее полно отражающие ее сущностные характеристики на современном этапе.

Простейшие подходы к структуре культуры предполагают выделение в ней некоторых составных единиц. Например, культура материальная и духовная, гуманитарная и техническая и прочее. При таком подходе масса элементов культуры нс «укладывается» в схему, возникают трудности с их классификацией и интерпретацией. Так, моральная культура выступает сквозным компонентом, не поддающимся четкой классификации.

Также существует членение культуры, выделяющее в ней разные содержательно-исторические пласты и составные части. Так, например, выделяется народная культура, рассматриваемая как некое собирательное понятие, включающее этнический или общенациональный инвариант культуры; совокупность ценностно-нормативного и смыслового содержа;

См.: Аванесова Г. А., Астафьева О. Н. Методологические основания выделения единиц культуры как этап построения прикладного исследования // Культурология: фундаментальные основания прикладных исследований / под ред. И. М. Быховской. М., 2010. С.81−86.

ния, закрепленного и развиваемого в традициях. Народная культура создается и транслируется через коллективный поиск новых культурных форм жизнедеятельности, осуществляемый в различных слоях общества. В настоящее время вопрос о сущности современной народной культуры, ее состоянии, возможных путях дальнейшего развития является дискуссионным. Особая полемика затрагивает тематику русской народной культуры: от утверждения ее скорой гибели до оптимистического анализа перспектив развития.

В определенном противопоставлении народной культуре развивается массовая культура, которую следует рассматривать, прежде всего, как порождение индустриального и постиндустриального общества. Массовая культура опирается на информационные ресурсы, рыночную экономику, урбанизированный образ жизни и др. (этот феномен более подробно будет рассмотрен нами в 4 главе работы.).

Еще одним вариантом внутреннего членения культуры является концепция социальных субкультур, понимаемых как части господствующей культуры, которые связаны с социальными сообществами как своими носителями и отличающиеся нормами, ценностями, традициями от культуры в целом. При данном подходе, как уже было указано в 1 главе, структурными единицами культуры выступают: культура провинции и центров, городская и сельская субкультуры; субкультуры ряда социальных сообществ (классов, слоев, сословий); изменявшая во времени рыцарская-дворянскаябуржуазная субкультура; крестьянская субкультура; элитарная субкультура; субкультура бедности; молодежная субкультура; этно-национальная и территориальные (региональные) субкультуры.

Одной из теорий, разрабатывающих морфологическую модель современной культуры, выступает концепция Э. А. Орловой и сс коллег^[1]. В соответствии с ней в морфологическом строении культуры можно выделить две области: область обыденной культуры, которую человек осваивает в процессе общей социализации в среде проживания (прежде всего эго воспитание и общее образование); область специализированной культуры, освоение которой требует специального (профессионального) образования. По мнению Э. А. Орловой промежуточное положение между этими областями занимает массовая культура, которая выполняет функцию транслятора культурных смыслов от специализированной области культуры к обыденному сознанию.

В дополнение к двум вышеназванным уровням современной культуры также выделяют ее следующие функционально самостоятельные сферы: хозяйственная культура; политическая культура; правовая культура; религиозная культура; философская культура; художественная культура (искусство); научная культура; сфера рекреации. Вместе с тем отмечают такие области культурной практики как сфера образования; средства массовой информации; учреждения культуры, которые обеспечивают связь между всеми указанными уровнями и сферами культуры. При этом каждая из указанных сфер и практик реализуется как на обыденном, гак и на специализированном уровнях, которые неразрывно взаимосвязаны.

Представленный выше анализ морфологии культуры необходим для понимания культурной динамики, осознания ее сложности и вариантов взаимодействия структурных элементов культуры в процессе происходящих изменений. Отмстим, что вопрос о культурных изменениях, их причинах и возможных последствиях является одним из фундаментальных в современном социогуманитарном знании. Само понятие «динамика» пришло в культурологию из точных наук, где оно означает учение о характере движения объектов под воздействием сил.

Термин динамика использовал еще Аристотель, однако в философии он долго нс закреплялся. В научный оборот данный термин был введен Г. В. Лейбницем^[2], который относил процесс постижения динамики мира к гуманитарной области, считая, что Бог наделил природу внутренней способностью к активности — силой. С именем О. Конта связано использование таких понятий как «социальная статика» и «социальная динамика», которые автор использовал, рассматривая социальные системы и связи. Таким образом, анализируя общественное развитие, О. Конт выделяет две противоположные категории: статику и динамику; стабильность и изменчивость, которые важны для предпринимаемого нами анализа.

Далее в XIX веке, под воздействием теории Ч. Дарвина, с развитием культуры стали связывать эволюционный процесс, проводя параллели между развитием природы и общества. Эволюционистские идеи основывались на представлении о постепенном усложнении мира культуры в рамках исторической эволюции общества. При этом культурные изменения рассматривались как однонаправленный процесс развития от простого — к сложному.

Современное понятие динамики тесно связано с представлениями о развитии и изменениях культуры, которые стали прорабатывать ученые с начала XX века. Наступивший век обнаружил общественные, социальные и культурные феномены не известные ранее, что привело к необходимости нового осмысления сущности и характера динамических процессов. Известно, что любая культура находится в постоянном движении, представляя собой бесконечный поток явлений и событий. Однако в истории известны такие повороты векторов движения культуры, которые затруднительно описать в терминах «развитие» и «изменение». Эти периоды характеризуются кризисными срывами, резкими сменами культурного стиля (от полного неприятия прежнего наследия до его абсолютизации), исчезновением ряда явлений культуры.

На рубеже XX—XXI вв. динамика культуры характеризуется многими исследователями, как процесс, обладающий целостностью и направленностью, проявлением определенных закономерностей^[3]. Под динамикой культуры подразумеваются те изменения вну три культуры и во взаимодействии разных культур между собой, которые позволяют говорить об упорядоченности этих изменений, об их векторном, т.с. направленном характере^[4]. Ее определяют как «изменение во времени состояния культурных систем и объектов, а также типовые модели взаимодействия между людьми, их социальными группами»^[5]. Культурная динамика характеризует такие изменения с присущими им темпо-ритмическими качествами, содержательной определенностью и сходной направленностью основных тенденций. Она включает в себя как внутреннюю трансформацию культурных явлений (нетождественность самим себе во времени), так и внешние перемены (взаимодействия между собой, передвижения в пространстве и др.)^[6].

Многообразие форм культурных изменений позволяет видеть, что культурная динамика складывается в результате действия разнонаправленных, порой до противоположного векторов, процессов и тенденций. Изменения в культуре многообразны и во многом зависят от состояния конкретной области, выделяемой в се морфологии. Нередко бывает сложно однозначно оценить характер и направленность динамики культуры в целом, так как для осмысления происходящих процессов необходим определенный временной период, позволяющий адекватно проанализировать изменения в конкретных областях культуры.

С анализом культурной динамики непосредственно связано представление о временных шкалах, которые используются при рассмотрении разномасштабных явлений и событий культуры в исторической перспективе. В научной литературе можно встретить различные подходы к определению временной градации исторических периодов. Зачастую они базируются на выделении в качестве основы временной периодизации отдельных сфер жизни общества или культуры'. Общим для этих теоретических положений является выделение микромасштабной, среднемасштабной и макромасштабной временных шкал, однако их понимание весьма отличается.

Рассмотрим три типа временных шкал, используемых при изучении культурных изменений, и представим нашу трактовку определения временных интервалов с учетом методологических установок, необходимых для исследования динамики русской провинциальной культуры. Первый тип — микромасштабная шкала времени, которая ограничивается временным промежутком до 100 лет, включая оперативные отрезки анализа в 25- 30 лет, а также микроотрезки исторического времени (месяцы, годы, десятилетия). Использование данного методологического приема оправдано и результативно при обращении к анализу жизнедеятельности отдельных представителей культуры, а также малых социальных групп (таких как семья, учебная группа, творческий коллектив и т. д.). За указанный отрезок времени происходит формирование новых поколений, закрепляются изменения в языке, наблюдается смена стилей в одежде, отражаются циклы деловой активности и развитие хозяйственной деятельности, производится оценка конкретного планирования и отработка управленческих решений.^[7]

Микромасштабная шкала будет использована нами при анализе субъектов культурной активности в условиях исторической динамики русской провинциальной культуры. В рамках столетия, как правило, происходит взаимодействие трех поколений людей. Информация передается от старших представителей семьи или социальной группы — младшим через непосредственные контакты. Такое взаимодействие развивается по горизонтали, в одном историческом времени.

Следующей временной шкалой динамики культуры выступает среднемасштабная шкала, которая охватывает временной промежуток от 100 до 1000 лет. В этот отрезок укладывается жизнь династий, смена больших художественных стилей, возникновение и гибель отдельных культур и цивилизаций, смена хозяйственно-культурных типов, зарождение и сохранение народных обычаев, традиций и обрядов, устойчивость языковых норм. В рамках данных масштабных временных отрезков вырабатывается семантическое единство культуры, которое передается посредством культурных кодов. Таким образом, самые значимые культурные ценности, нормы, стереотипы поведения воспроизводятся человеком до некоторой степени «автоматически» и зависят как от общецивилизационной, этно-национальной, так и от локальной культурной традиции. В рамках данного временного отрезка народами вырабатываются наиболее оптимальные формы жизнедеятельности (тип жилища и одежды, доминирующий тип хозяйства, отношения меду членами сообщества и т. д.). Среднемасштабная шкала времени необходима нам для характеристики динамических процессов в области семантики русской провинциальной культуры, в которой ярко отражены два противоположных начала — традиционность и способность воспринимать инновации.

При использовании этой временной шкалы, возможно выявление фундаментальных ценностно-смысловых аспектов трансформации общества, определение этапов исторического развития, осознание главных исторических событий, повлиявших на динамику культуры. В нашем исследовании среднемасштабная шкала времени используется при характеристике периодов развития русской провинциальной культуры, анализе смены парадигм отечественной культуры, определении реперных точек трансформации российской цивилизации. Отметим, что в отличие от событий, развивающихся в рамках микромасштабной временной шкалы, в данном случае взаимодействие между разными поколениями развивается односторонне (по вертикали, между разными историческими эпохами) и опосредовано различными носителями информации.

Следующая, макромасштабная шкала культурной динамики — от 1000 лет и более, отражает глобальные культурно-исторические процессы, знания о которых относительно достоверны и опираются на немногочисленные артефакты далеких времен. В рамках данных мегапериодов сохраняются лишь отдельные памятники письменности, а коллективная память содержит немногочисленные представления о наиболее значимых исторических персонажах и событиях.

В нашей работе основное внимание уделено культурной динамике, разворачивающейся в рамках среднемасштабной шкалы времени, а если говорить более конкретно — двухсотлстнсй истории изменений русской провинциальной культуры. Отметим, что при этом, используя культурологический подход, мы одновременно оперируем разномасштабными временными отрезками, выделяя взаимосвязь индивидуальных, групповых, общесоциальных, этно-национальных, цивилизационных аспектов культурных изменений.

Временной подход к анализу развития культуры находит воплощение в различных моделях культурной динамики, отражающих изменения культуры на разных отрезках исторического развития. Представление об изменениях формируется еще в Древнем мире, а наиболее подробную вариативную разработку получает, начиная с конца XVIII века. Систематизируем самые значимые для нашего исследования модели и теории динамики культуры. При этом нс будем опираться исключительно на выделение циклических (волновых и круговых), линейных (однои многолинейных), эволюционных и прочих моделей динамики, ставшего традиционным. Представляется, что четкая граница для подобного определения основных положений теории вряд ли возможна, так как зачастую признаки культур и цивилизаций находятся на пересечении различных моделей культурной динамики.

Сначала обратимся к анализу моделей, опирающихся на макромасштабные и среднемасштабные временные отрезки, в основе которых лежат представления о характере, способах и путях развития различных цивилизационных систем. В нашей систематизации используем как хронологические, так и смысловые основания.

Одним из значимых подходов к выявлению закономерностей культурной динамики выступает ее трактовка как процесса эволюционного развития, от простых форм к более сложным по пути неуклонного прогресса.

В наиболее обобщенном виде теория эволюционного развития представлена в концепции Гегеля. По мнению философа, движущей силой динамики выступает мировой дух, включающий в себя дух отдельных народов, проходящих стадии становления, расцвета и упадка, реализуя определенную форму осознания свободы, и сходя затем с исторической сцены. Гегель определял мировую историю как «прогресс в сознании свободы». Фундаментальной основой социокультурной динамики, по Гегелю, является история духа во времени.

Своеобразным оппонентом Гегеля выступает О. Конт, также развивавший эволюционный подход к динамике культуры. Он связывал процессы культурной динамики с идеей человеческого разума, который является основой прогресса. Исторический процесс представляет собой последовательную смену типов человеческого мышления, культуры и общества: от теологического к метафизическому, а затем — к позитивному^[8]. При этом в авангарде прогресса находится порождающий его социальный слой — духовная элита.

Продолжает развитие эволюционных представлений о динамике культуры английский исследователь Э. Тайлор, опиравшийся на представления о единстве законов истории природы и истории общества. При данном подходе культура рассматривается как процесс адаптации человека к природному окружению, который идет гго пути усложнения. Развивая данное положение, Э. Тайлор писал: «…В человеческих институтах исторические слои выражены так же отчетливо, как и в отложении пород. Огги следуют один за другим в последовательности, принципиально одинаковой на всем земном шаре, независимо от мнимых, относительно поверхностных различий расы и языка, ибо сформированы сходной человеческой ггриродой, продолжающей действовать в сменяющихся условиях дикости, варварства и цивилизованной жизни»^[9]. Таким образом, развитие общества и культуры трактуется ученым, но аналогии с природной эволюцией. Поэтому все современные общества могут быть представлены в соответствии с этапом их развития (от первобытных до цивилизованных). При этом существуют четкие стадии, лежащие в основе различий разных культур, через которые проходят все общества.

Таким образом, для эволюционного подхода трактовки культурной динамики характерно выявление не столько ее сути, сколько механизмов и факторов, которые определяют исторические изменения. При этом эталонный путь представляет собой развитие европейской культуры. Отметим, что в настоящее время эволюционный подход можно использовать на двух теоретических уровнях исследования: общецивилизационном, в рамках которого рассматриваются этапы единой мировой истории культуры и локальном, отражающем специфику линейно-стадиального развития отдельного культурного мира.

Далее рассмотрим циклический вариант моделей культурной динамики в рамках цивилизационного подхода. Отмстим значимость творческого наследия русского ученого, давшего толчок развитию циклических теорий на Западе — Н.Я. Данилевского^[10]. В своей работе «Россия и Европа» он не только выделил этапы изменений каждого культурно-исторического типа, но и описал возможные варианты межкультурных взаимодействий. Уподобляя развитие культурно-исторического типа развитию многолетнего одноплодного растения, ученый называет следующие этапы динамики культуры: зарождение, рост, цветение и плодоношение, увядание и гибель. При этом он отмечает, что каждый культурно-исторический тип неповторим и его признаки не передаются другим культурам, хотя отдельные его элементы могут использоваться путем заимствования. Ученый выделяет уединенные культуры и культуры преемственные, отмечая, что каждая из них развивается на основе одного, реже двух, видов деятельности.

Особую роль Н. Я. Данилевский отводит славянскому культурноисторическому типу, обладающему, по его мнению, значительным разносторонним потенциалом. Он развивается, опираясь сразу на четыре вида деятельности: религиозную, культурную (искусство, наука, техника), политическую и общественно-экономическую. Будучи по сути продолжателем идей славянофильства, Данилевский характеризует Россию, как воплощение славянского культурного типа, который может занять выдающееся место в истории человечества, подчеркивая имеющиеся достоинства и надеясь на благоприятные условия дальнейшего развития.

В свете современного межкультурного взаимодействия интересны замечания ученого о его возможных способах. Он выделяет: «пересадку» как заимствование достижение одной цивилизации другой, «прививку» как искусственное насаждение одной культуры в условиях другой, и «удобрение» — усвоение народом результатов чужого культурного опыта цивилизации, закончившей путь своего развития, и его рациональное использование.

Очевидно, что идеи Н. Я. Данилевского повлияли на теоретические взгляды немецкого мыслителя О. Шпенглера, изложенные в работе «Закат Европы». Развивая представления о циклическом круговом характере культурной динамики, ученый формулирует представление о цивилизации, как последней стадии развития культуры. Он считает, что унификация, характерная для цивилизационного этапа, убивает «душу» культуры и приводит к ее гибели. «Цивилизация есть неизбежная судьба культуры… Цивилизация — это те самые крайние и искусственные состояния, осуществить которые способен высший вид людей. Они — завершение, они следуют как ставшее за становлением, как смерть за жизнью, как неподвижность за развитием, как умственная старость и окаменевший мировой город за деревней и задушевным детством, являемым нам дорикой и готикой. Они — неизбежный конец, и, гем не менее, с внутренней необходимостью к ним всегда приходили»^[11]. Шпенглер утверждает конечность и однократность развития культуры, которая проходит ряд неповторяющихся стадий: от детства до старости. Также как и Данилевский, Шпенглер особо отмечает русско-сибирский тип культуры, обладающий высоким потенциалом дальнейшего развития.

Следующую интерпретацию циклическая модель динамики культуры получает в работе английского ученого А. Тойнби «Постижение истории», в которой он излагает теорию локальных цивилизаций. История культуры предстает как сумма локальных культур-цивилизаций, которые не образуют единства и проходят определенные стадии своего развития. Отрицая единую мировую историю культуры, Тойнби обосновывает способность культур-цивилизаций к развитию путем введения понятия «вызов-ответ». Ученый утверждает, что «вызов» побуждает культуру к росту. Ответом на вызов общество решает вставшую перед ним задачу, чем переводит себя в более высокое и более совершенное, с точки зрения усложнения структуры, состояние^[12]. Применяя данное положение к истории развития российской цивилизации и русской культуры, мы можем обнаружить большое число фактов, его подтверждающих. Достаточно сказать, что большая часть территории России находится в геоклиматических зонах, неблагоприятных для жизнедеятельности человека. Даже наиболее плотно заселённая Центральная Европейская часть страны, в рамках которой возникла и нашла воплощение русская культура, является довольно суровой для постоянного проживания людей. Современная цивилизация отвечает на ряд «вызовов», в том числе создавая новые средства связи, активно используя искусственное освещение и г. д.

А. Тойнби выделяет как минимум два стимула роста, выступающих в качестве вызова: стимулы природной среды и стимулы человеческого окружения. При этом к стимулам природной среды он относит стимул «бесплодной земли» и стимул «новой земли». Каждый из них нашел яркое отражение в истории отечественной культуры: от жизни на Русском Севере до освоения Сибирских земель (в том числе и в советский период). Рост цивилизаций ученый объясняет творческими силами меньшинства общества, которое находится в авангарде развития и определяет его направление. Прогресс определяется максимальным использованием духовных сил и способностей человека, которые Тойнби непосредственно связывает с мировыми религиозными системами. Применительно к русской культуре и российской цивилизации православие сыграло определяющую роль в их развитии.

Циклическая круговая модель культуры имеет целый ряд ограничений, нс позволяющих объяснять многие культурные феномены только стадиями их однократного направленного развития. В связи с этим появились попытки описать принципы культурной динамики, прибегнув к иным моделям и схемам.

Оппонентом представлений об однократности циклического характера развития культур и цивилизаций является один из теоретиков цивилизационного направления — К. Ясперс — автор теории «осевого времени», изложенной в работе «Смысл и назначение истории». Выделяя ряд цивилизаций и этапы их развития, исследователь располагает их в единой исторической перспективе. Основными этапами развития мировой истории культуры названы: доистория («прометеевское время»), великие культуры древности, «осевое время» и «век техники». По мнению Ясперса в период «осевого» времени, между 800 и 200 г. г. до н.э. были заложены основы современной цивилизации. «В эту эпоху были разработаны основные категории, которыми мы мыслим по сей день, заложены основы мировых религий, и сегодня определяющих жизнь людей. Во всех направлениях совершался переход к универсальности»^[13]. Духовная основа человечества, но мнению Ясперса, сформировалась независимо и одновременно в трех различных местах — в Европе (с поляризацией на Запад и Восток), Индии и Китае. Развивая и уточняя свою мысль, ученый пишет о «двух дыханиях» человеческой истории. При этом «первое дыхание» простирается от прометеевского времени до осевого, а «второе дыхание» начинается с технического века (второй прометеевской эпохи) и «быть может приведет через организации, которые окажутся аналогичными организациям и свершениям великих культур древности, к новому, еще далекому и невидимому второму осевому времени, к подлинному становлению человека. Между этими двумя дыханиями наблюдаются, однако, существенные различия. Находясь на стадии второго дыхания, начиная его, мы способны познать первое… мы обладаем историческим опытом. Другая существенная разница: если период первого дыхания пробился на несколько параллельно развивающихся островков цивилизации, то второе охватывает человечество в целом»^[14].

Таким образом, Ясперс представляет всю историю культуры, как единую, мировую, прошедшую отдельные этапы развития в рамках конкретных цивилизаций. Особого внимания при данном подходе заслуживает выделение выдающегося исторического периода — «осевого времени» — заложившего основы современной цивилизации.

Идеи волнового характера культурной динамики получили развитие в трудах американского социолога русского происхождения П. А. Сорокина, который создал теорию культурных суперсистем, сменяющих друг друга, и ввел в науку понятие социокультурной динамики. Он выделяет два основных типа культуры: идеациональный и чувственный, а также переходные — идеалистический и эклектичный. Основные типы культуры чередуются, проходя в своей смене через дополнительный тип, являясь при этом последовательными фазами развития, имеющими отражение во всех сферах социокультурной практики (от государственного управления до религиозной системы; от экономики до художественного стиля и т. д.).

Приведем еще одну теорию, логически вписывающуюся в цивилизационный подход. Речь идет о теории этногенеза Л. Н. Гумилева, изложенной в работе «Этногенез и биосфера Земли». Автор утверждает, что появление культуры непосредственно связано с возникновением этноса, который в свою очередь вызван «импульсом пассинарности». «Пассионарность — это способность и стремление к изменению окружения… Импульс пассионарности бывает настолько силен, что носители этого признака — пассионарии — нс могут заставить себя рассчитать последствия своих поступков. Это очень важное обстоятельство, указывающее, что пассинарность — атрибут не сознания, а подсознания, выражающийся в специфике конституции нервной деятельности. Степени пассионарности различны, но для того, чтобы она имела видимую и фиксируемую историей форму проявления, необходимо, чтобы пассионариев было много, т. е. этот признак не только индивидуальный, но и популяционный»^[15]. Опираясь на данное положение при анализе культурной динамики русской провинции, выше нами были выделены субъекты культурной активности, которые определяют характер развития локального пространства. Выдающуюся роль при этом играют как коллективные совокупные субъекты — местные социальные сообщества, способные влиять на развитие провинциальной культуры, так и отдельные особо одаренные выдающиеся личности.

Обобщая изложенные цивилизационные концепции, отметим их общую черту. Почти все рассмотренные выше теоретики видели истоки культурной динамики в особенностях уникального развития каждого народа или этноса, создавшего самостоятельную цивилизацию, а также в обстоятельствах, которые складывались внутри и вне конкретной культуры.

Представления о культурной динамике, опирающиеся на цивилизационный подход и макромасштабные временные отрезки логично дополняются теориями, выявляющими закономерности, характер и пути изменений отдельных сфер и подсистем культуры. В их основе лежит микро и средний временной масштаб, позволяющий проводить структурный анализ культуры и рассматривать ее составляющие в исторической динамике и взаимосвязи. Проанализируем различные методологические парадигмы, выделяя отдельные теоретические подходы, наиболее важные для нашего исследования.

Динамические процессы развития общества привлекали внимание целого ряда исследователей-экономистов. Одним из ученых, своеобразно трактовавших эволюционную теорию с позиций экономического подхода, является К. Маркс^[16], создавший теорию социально-экономических формаций, которые последовательно сменяют друг друга в ходе исторического развития. По мнению ученого, человечество поступательно проходит через этапы первобытной, рабовладельческой, феодальной, капиталистической формации, стремясь к воплощению идеалов коммунизма. Ученый представил материалистическое понимание общественного развития и его объективные диалектические закономерности. Приоритетом в эволюции, но убеждению Маркса, является экономика. При этом основой социокультурной динамики является способ производства, который усложняется по мере исторического развития. Каждой общественно-экономической формации соответствует определенный тип производительных сил и производственных отношений, находящихся в диалектическом единстве.

В дальнейшем анализ характера и закономерностей экономического развития нашел отражение в теории длинных экономических волн, разработанной Н. Д. Кондратьевым. Ученый выявил определенные закономерности и временные отрезки, в рамках которых происходит полный цикл экономического развития, повторяющийся с периодичностью 48−55 лет. «Материальной основой больших циклов является изнашивание, смена и распространение основных капитальных благ, требующих длительного времени и огромных затрат для своего производства. Смена и расширение фонда этих благ идут не плавно, а толчками…»^[17]. Теорию Кондратьева в свою очередь углубил и развил австрийский исследователь И. Шумпетер, выявивший механизм волновой смены экономических циклов развития. В основе изменений, по его мнению, лежат колебания технологических нововведений, которые вызывают системные изменения всей экономической жизни. В качестве таких инноваций исследователь выделяет появление паровой машины, стали, железных дорог, применение электричества, двигателя внутреннего сгорания, достижения химии.

Системное изложение теории экономической динамики содержится в работах Р. Харрода, который исследовал влияние на экономические изменения таких факторов как денежная и финансовая экспансия, внешняя торговля, международное движение капитала, а также сформулировал критерии, ограничивающие эффективность денежной и финансовой политики^[18].

Современный анализ динамики экономических систем опирается на научные представления, разработанные в рамках различных методологических подходов^[19]. В настоящее время ряд ученых предпринимает попытку объяснить закономерность экономических процессов не только исключительно с точки зрения финансовых и бизнес-факторов, но и учитывая значимость социокультурной среды, этно-национальных характеристик и исторических особенностей развития общества. Возрастает осознание культурных факторов в попытке понимания и прогнозирования экономического развития. Наблюдается явный отход от трактовки человека как «homo economicus», характерной для индустриального периода экономического развития. Экономисты-теоретики начинают признавать, что «в наши дни новая граница в изучении политической экономии пролегает поблизости от (…) очень важных нематериальных аспектов человеческого существования»^[20]. Современные исследователи^[21] отмечают необходимость расширения методологического поля экономической науки за счет интеграции с обществоведческим знанием, содержащим многочисленные предметные подходы, отражающие внеэкономические факторы. Они склоняются к отказу от доминирования натуралистического подхода к экономике и переходу к культур-цснтристскому, а также их взаимодействию^[22].

Отдельное место среди этих подходов занимают культурологические исследования^[23], основанные на анализе динамики хозяйственной культуры. Так, изучая социокультурную динамику, российский исследователь Н. Н. Зарубина, особое внимание уделяет анализу структуры, форм и функций хозяйственной культуры. Подробно рассматривая процессы модернизации, она выделяет социокультурные факторы экономического развития, в том числе в странах, принадлежащих к незападному типу культуры. Автор отмечает, что эти культуры «…реально имеют иную социокультурную природу и соотносимы с добуржуазными европейскими ценностями, с общечеловеческими прагматическими установками»^[24]. При этом современное понимание экономической динамики не сводится к однозначной трактовке единого пути, который проходят все хозяйственные системы человеческих сообществ. Очевидной представляется вариативность путей хозяйственноэкономического развития в условиях культурного многообразия. В экономической системе ряда культур и цивилизаций имеет место своеобразный синтез традиций и инноваций, проявляющийся как на обыденном уровне ведения хозяйства, так и при функционировании крупных бизнес-структур. Так, по определению Т. Шанина^[25] в России продолжает доминировать хозяйство, т. е. эксполярная (не рыночная и не государственно-регулируемая), а неформальная экономика. Выделяется ряд культурологических исследований^[26], посвященных не только анализу путей и темпов экономического развития России, но более глубоких, ценностно-смысловых аспектов: отношение к предпринимательству в России, взаимоотношение между различными социальными слоями и т. д.

Еще одной сферой анализа культурных динамических процессов является обращение к политическим реформам как механизму, вызывающему значительные изменения социокультурного пространства. Исследователей привлекает поиск возможных результатов определенных политических решений и процессов^[27]. Применительно к отечественной политической истории в рамках данного исследования далее остановимся на анализе причин и результатов системных реформ 1860-х годов, преобразований начала XX века, советского и постсоветского периода, изменявших вектор развития как всей России в целом, так и русской провинции в частности.

В рамках морфологического подхода среди отдельных сфер культурных изменений, привлекающих внимание исследователей можно также выделить общество в целом (социологический подход)^[28], развитие отдельных народов^[29], науку и образование^[30], религию^[31], средства массовой коммуникации^[32], формы досуга^[33] и прочес. Отдельные из перечисленных сфер общественной жизни будут проанализированы нами в контексте исторических периодов динамики русской провинциальной культуры.

Наряду с выделением сфер человеческой деятельности (экономики, политики, искусства и т. д.), систематизирующим признаком для теорий и моделей культурной динамики может выступать анализ отдельных исторических «точек» и трансформационных периодов как мировой истории в целом, так и отдельных стран и регионов в частности. Применительно к отечественной культуре можно говорить о нескольких системных трансформациях с выделением периодов динамической неустойчивости.

Рассмотрим подходы к анализу культурной динамики, получившие развитие в последние десятилетия в рамках постнеклассической парадигмы и связанные с попыткой осмыслить процессы глобальных взаимодействий, характер эгно-национального развития культур, вариативность возможных путей культурного развития и причин, вызывающих проявление культурного многообразия. Одной из ведущих культурологических исследовательских парадигм, находящихся в стадии активного становления, является синергетикаПроблемы применения синергетической теории к анализу культуры прорабатываются рядом отечественных исследователей^[34][35].

Согласно синергетическим положениям, культура представляется как неравновесная, открытая, нелинейная самоорганизующаяся система. Открытость культуры предполагает наличие в ней «входов» и «выходов», с помощью которых происходит обмен с окружающей средой и другими культурными мирами, которые выступают носителями различных вариантов будущего развития и сферой его поливариантных путей. Нелинейность позволяет видеть множественность путей и моделей устойчивого или неустойчивого развития. Культура, как неравновесная система, характеризуется наличием источника порядка и противоположного ему диссипативного начала, хаоса. Наличие и взаимодействие этих начал является условием развития культуры, выведения системы на аттрактор (тенденцию структурирования системы). Культура рассматривается как нелинейная система, обладающая множеством возможных путей эволюции, способная к качественному и принципиальному псрсструктурированию при достижении порога устойчивости. При этом в определенный момент — в точке бифуркации — возникают как минимум два возможных пути ее развития. Попав в поле притяжения определенного аттрактора, система развивается в сторону относительно устойчивой структуры. И. Р. Пригожин подчеркивал особую роль случайности, отдельных малых флуктуаций (случайных отклонений), которые могут играть значимую роль, когда они происходят вблизи бифуркационных точек.

При синергетическом подходе нелинейность является главной характеристикой трактовки динамики культуры^[36]. Учитывая фактор нелинейности, можно ожидать усложнение или деградацию системы, а также сверхбыстрое развитие процессов (автокаталитичсскис процессы).

Таким образом, синергетика формирует представление об альтернативности, поливариантности путей развития сложных систем, открывая новые принципы управления ими. И. Р. Пригожин утверждал, что «обратимость и жесткий детерминизм в окружающем нас мире применимы только в простых предельных случаях. Необратимость и случайность отныне рассматриваются не как исключение, а как общее правило». «Лишь искусственное может быть детерминированным и обратимым. Естественное же непременно содержит случайности и обратимости»^[37].

Синергетическая парадигма открывает новые возможности анализа культуры и привлекает значительное число исследователей. Выдающийся отечественный мыслитель М.С. Каган^[38] в рамках синергетического подхода создал свою концепцию культурной динамики. Развивая системный подход во взгляде на культуру, он рассматривал сс как часть системы бытия, в которую входят три взаимосвязанные формы: природа — общество — человек. При этом культура, обладая интегративными способностями, включает вес три уровня. Культурная динамика, по мнению философа, соотносима с биологическими процессами, и развивается через этапы чередования состояний гармонии и хаоса.

Современные исследования культуры в русле синергетической парадигмы охватывают различные сферы культурной практики^[39]. Синергетическая модель культурной динамики представляется наиболее продуктивной и эвристичной в рамках нашего исследования. В дальнейшем она будет использована как одна из методологических установок при рассмотрении характера и закономерностей динамики русской провинциальной культуры в условиях трансформации российского общества.

При этом необходимо остановиться на представлениях о сущности динамики культуры, которые развиваются со второй половины XX века в рамках постмодернистской парадигмы. Постмодернистская ориентация характеризуется исключительным вниманием к движению, ускорению, неопределенности, что разрушает прежние представления о динамике культуры, как направленном процессе. Основной принцип движения культуры обозначен термином «ризома», введенным Ж. Дслсзом и Ф. Гваттари в одноименной части совместной книги^[40]. Ризома предполагает беспорядочное распространение феноменов культуры, она не имеет ни начала, ни конца, ни центра, ни центрирующего принципа «генетической оси»), ни единого кода. Связи линий ризомы образуют так называемое «плато» — временную зону устойчивости в се постоянно пульсирующей конфигурации. Ризома сравнивается с запутанной корневой системой растения и противопоставляется линейным («древовидным») структурам бытия и сознания^[41]. При этом социокультурная практика выступает как фрагментарное динамическое поле, где проявляют себя отдельные феномены историко-культурного прошлого и личностного опыта конкретного человека. Одной из ярких характеристик множественности, фрагментарности и ненаправленности современной культуры являются слова одного из идеолог ов постмодернизма Ж. Ф. Лиотара: «Эклектизм является отличительной чертой всей современной культуры: человек слушает регги, смотрит по телевидению вестерн, ест завтрак у Макдональда и обедает в ресторане с национальной кухней, пользуется парижскими духами в Токио и носит одежду в стиле „ретро“ в Гонконге; знание становится элементом телевизионных игр»^[42]. Шапинская Е. Н. отмечает четыре основные черты постмодернизма: «новое отсутствие глубины современной теории и имиджа (или симулякра); ослабление чувства истории, что проявляется в шизофреническом характере и структуре темпоральных искусств; новый эмоциональный тон, «интенсивность», который заменяет прежние способы соотнесения с объектом;

центральное место новых технологий, которые связаны с новой экономической мировой системой"^[43]. При этом отметим, что перспективы развития культуры общества постмодерна вариативны и зависят от ряда факторов.

В рамках дальнейшего анализа культурной динамики мы отчасти будем прибегать к постмодернистской парадигме, которая позволяет рассмотреть феномены массовой культуры и современные культурные практики с точки зрения постнсклассичсского подхода^[44]. Однако представляется, что данная трактовка обладает значительными ограничениями в оценке характера, причин и возможного направления развития современной культуры.

Обобщая вышеизложенное, отмечаем, что вопросы теории культурной динамики на протяжении долгого времени продолжают оставаться в поле зрения исследователей, использующих различные методологические установки. В ходе развития ряда парадигмальных оснований было разработано несколько моделей культурной динамики, охватывающих как общецивилизационное пространство в макромасштабном временном измерении, так и отдельные области жизнедеятельности человеческого общества, а также некоторые периоды исторического развития определенного социокультурного пространства конкретных стран и локальных территорий с использованием среднеи микромасштабных временных характеристик. Особо выделяем теоретические положения исследований, направленных на изучение переходных периодов развития общества, процессы трансформации культуры.

Определяющим ракурсом нашего анализа является обращение к периодам трансформаций российского общества, которые, прежде всего, совпадают со сменой веков. Традиционно внимание к данной проблематике было сосредоточено в рамках исторических, политических, социальных и экономических наук, изучавших соответствующие факторы и характеристики периодов общественных трансформаций. Однако в настоящее время подобный односторонний узко дисциплинарный подход проявляет явную несостоятельность. Напротив, культурологический анализ, основанный на системности и междисциплинарном подходе, способен восполнить нсдостающие методологические пробелы. Его представляют идеи о характере культуры в переходные эпохи, во время смены культурных циклов и культурных парадигм, во времена общественных трансформаций. Особо отметим работы отечественного исследователя, Н. А. Хренова, посвященные данной проблематике^[45]. Так, на примере анализа русской художественной практики, ученый рассматривает смену типов культуры отмечая, что в русской культуре «. действительно дольше, чем в других культурах, продолжают сохраняться „идеациональные“ или сверхчувственные элементы»^[46]. Автор выделяет несколько эпох, связанных с коренными преобразованиями в отечественной культуре, особо акцентируя внимание на рубежах XIXXX и XX—XXI вв., выявляя общее и особенное в данных переходных периодах динамики русской культуры.

Культурная динамика обладает рядом характеристик, признаков и черт, без понимания которых, процесс анализа культурных изменений становится неполным, и вряд ли вообще возможен. Также важным является и понимание процессов, вызывающих динамику и обеспечивающих ее определенную направленность. В следующем параграфе рассмотрим характерные черты, факторы, признаки, условия и механизмы динамики русской провинциальной культуры.

• [1] См.: Морфология культуры: структура и динамика / под общ. рсд. Э. А. Орловой. М., 1994.
• [2] См.: Лейбниц Г. В. Опыты теодицеи о благости Божией, свободе человека и начале зла// собр.соч. в 4 т.: пер. с фрапц. Т. 4. М" 1989. С.49−401.
• [3] Теория культуры / пол ред. С. Н. Иконниковой, В. П. Большакова. СПб., 2008. С. 219−236.
• [4] Аванесова Г. А. Динамика культуры. М., 1997. С. 20.
• [5] * Флиер А. Я. Культурология для культурологов. М., 2002. С. 260.
• [6] См.: Белик А. П. Социальная форма движения. М. 1982. С. 20−21.
• [7] См. например: Панарин А. С. Россия в циклах мировой истории. М., 1999; Пантин В. И. Лапкин В.В. Волны политической модернизации в истории России (к обсуждению гипотезы)// Полис. 1998. № 2. С.39−51; Меньшиков С., Клименко Л. Длинные волны в экономике. Когда общество меняет кожу. М., 1989; Мощелков Е. Н. Исторический процесс в свете теории длинныхволн // Полис. 2002. № 4 и др.
• [8] Конт О. Курс положительной философии. СПб., 1899. Т.1.
• [9] Tylor Е.В. On a Method of Investigating the Development of Institutions. J.Roy. Antropol. Inst.1889. Vol.18. P.269.
• [10] Данилевский Н. Я. Россия и Европа. М., 1991.
• [11] Шпенглер О. Закат Европы: В 2 т. Новосибирск, 1993. Т.1. С. 49.
• [12] Тойнби А. Постижение истории. М., 1991.
• [13] Ясперс К. Смысл и назначение истории. М., 1991. С.ЗЗ.
• [14] Там же. С. 53.
• [15] Гумилев Л. Н. Этногенез и биосфера Земли. Л., 1989. С. 266.
• [16] См.: Маркс К. Капитал: Критика политической экономии: в 3-х т. М., 1988.
• [17] Кондратьев Н. Д. Большие циклы экономической конъюнктуры // Проблемы экономическойдинамики. М., 1989. С. 172.
• [18] См.: Харрод Р. Теория экономической динамики / пер. с анг. М., 2008.
• [19] См.: Солопов В. Ю. Экономическая динамика и ее формы: дне. …д-ра экой. наук. Кострома, 2005. 414 с.: Куницына Н. Н. Экономическая динамика и риски. М., 2002.
• [20] Самуэльсон П. Экономика. М" 1992. С. 367.
• [21] См.: Блауг М. Методология экономической науки. М., 2004. С.31−34; Сорокин Д. Е. Кризисэкономической теории и интеграция обществоведческого знания // Эпистемология. Философиянауки. T.V. 2005. № 3. С. 45−51.
• [22] ' См.: Федотова В. Г. Нужна ли России особая экономическая теория // Эпистемология. Философия науки. T.V. 2005. № 3. С.62−67; Федотова В. Г. Социальная философия и науки об обществе // Эпистемология. Философия науки. Т.И. 2004. № 2. С. 119−135.
• [23] См. например: Безуглова Н. П. Поворот к культуре в сфере экономики: конъюнктура или веление времени? // Фундаментальные проблемы культурологии: Том VII: Культурное многообразие: теории и стратегии. СПб., 2009. С. 226−239.
• [24] Зарубина Н. Н. Социология хозяйственной жизни: проблемный анализ в глобальной перспективе. М, 2006. С. 148.
• [25] См.: Неформальная экономика. М., 2000.
• [26] См.: Павловская А. В. Русский мир: характер, быт и нравы. В 2 Т. М" 2009. Т. 2. С. 233−266.
• [27] См.: Пантин В. И. Циклы и волны модернизации М., 1997; Пантин В. И., Лапкин В. В. Эволюционное усложнение политических систем // Политические исследования. 2002. № 2; Пантин
• [28] В.И., Лапкин В. В. Геоэкономнческая политика и глобальная политическая история. М., 2004;Панарин А. С. Россия в цивилизационном процессе. М., 1995. См.: различные методологические подходы к анализу социальных аспектов динамики представлены в работах: Храпов С. А. Социокультурная динамика общественного сознания постсоветской России. М., 2010; Мартынович С. Ф. Управление социальной динамикой в условияхглобализации: парадигмы и методологии. Саратов, 2009; Розбицкая М. Д. Динамика социальных структур и социальных отношений на основе виртуализации реальности. Мурманск, 2009;Семенова В. В. Социальная динамика поколений: проблема и реальность. М., 2009 и др.
• [29] См.: Разживин В. Ф. Народ Мордовии: социокультурная динамика. Саранск, 2007; МархининВ.В. Северный регион: наука и социокультурная динамика. Сургут, 2002; Окунев Ю. П. Динамика культуры Русского Севера в условиях современных социальных трансформаций: дис.. д-ра культурологии. М., 2007; Бахтеева Л. И. Динамика культуры коренных народов Севера вконтексте глобализации: на примере Ханты-Мансийского автономного округа: дисс. канд.культурологии. Челябинск. 2006.
• [30] * См.: Алешин В. И. Социокультурная динамика трансляции научно-технических знаний в инженерных сообществах современной России. М., 2009; Крылова О. Н. Социокультурная динамика содержания школьного образования. СПб., 2008; Булкин А. П. Социокультурная динамикаобразования. Дубна, 2001.
• [31] См. Смирнова Т. В. Историческая динамика религии как социокультурной системы: на примере христианства: дис… канд. культурологии. Екатеринбург, 2007.
• [32] См. например, Полуэхтова И. А. Социокультурная динамика российской аудитории телевидения. М., 2010.
• [33] См.: Гализдра А. С. Социокультурная динамика туризма. Саратов, 2009; Литвинова М. В. Социокультурная динамика массовых праздников и зрелищ. Белгород, 2003.
• [34] См.: Коротаев А. В. История и синергетика. Математические модели социальной, экономической и культурной динамики. М., 2010; Синергетическая парадигма / отв. ред. В. В. Василькова. М., 2009.
• [35] См.: Астафьева О. Н. Синергетический подход к исследованию социокультурных процессов: возможности и пределы. М., 2002; Буданов В. Г. Методология синергетики в постнеклассиче-ской науке и в образовании. М., 2009; Курдюмов С. П. Синергетика и новое мнровидение // Синергетика. Философия. Культура. М.: Из-во РАГС, 2001; Синергетическая парадигма. Человеки общество в условиях нестабильности / отв. ред. О. Н. Астафьева. М., 2003; Синергетическаяпарадигма. Социальная синергетика / отв. ред. О. Н. Астафьева и др. М., 2009; и др.
• [36] См.: Культурология / пол ред. Н. Г. Багдасарьян. М., 1999. С. 107−111.
• [37]: Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из хаоса. М., 1986. М. С. 48. 50.
• [38] См.: Каган М. С. Философия культуры. СПб., 1996; Каган М. С. Синергетика и культурология //Синергетика и методы науки. СПб., 1998. С.201−219.
• [39] См. например, Евин И. А. Искусство и синергетика. М., 2009; Иванова О. В. Синергетическийподход к исследованию культуры Постмодернизма: дисс. …канд. культурологии. СПб., 2003.
• [40] См.: Делез Ж., Гваттари Ф. Тысяча плато. Капитализм и шизофрения / пер. с фр. Екатеринбург, 2010.
• [41] См. Постмодернизм: Энциклопедия. Минск. 2001. С. 656−660; Ильин И. П. Постмодернизм: Словарь терминов. М., 2001. С. 254−255.
• [42] Lyotar J.F. Answering the question «What is postmodernism» // Innovation / Renovation: New Perspectives on the Humanities. Hassan I. Hassan S (eds.). Madison, 1983. P. 34−335.
• [43] Шапинская Е. Н. Культурология после постмодернизма // Культурологический журнал. 2010.№ 1 И www. cr-joumal.ru/2010/l/shapinskaia.htm
• [44] См.: Постнеклаесические практики и социокультурные трансформации: материалы IV Международного междисциплинарного семинара / пол общ. ред. О. Н Астафьевой. М., 2009.
• [45] Хренов Н. А. Культура в эпоху социального хаоса. М., 2002; он же Игровые проявления личности в переходные эпохи истории культуры // ОНС. 2001. № 2. С. 167−180; Он же Художественный опыт XX века в контексте смены культурных циклов // ОНС. 1999. № 2. С. 139−151; Онже Русский Протей. СПб., 2007; Переходные процессы в русской художественной культуре: Новое и новейшее время / отв. ред Н. А. Хренов. М., 2003; Циклические ритмы в истории, культуре, искусстве / отв. ред. Н. А. Хренов. М, 2004; Искусство эпохи надлома империи: религиозные, национальные и философско-эстетические аспекты: материалы международной конференции / отв.ред. Н. А. Хренов и др. М., 2010; Культура на рубеже XX—XXI вв.еков: глобализационные процессы / отв.ред. Н. А. Хренов. СПб, 2009 и др.
• [46] Хренов Н. А. Художественный опыт XX века в контексте смены культурных циклов // ОНС, 1999, № 2. С. 149.