Применение силы. 
Основы международной безопасности. 
Организации обеспечения международной безопасности

ООН должна решать задачи по применению силы в интересах обеспечения международной безопасности с опорой на согласованные правила и руководящие принципы применения силы. Способность к эффективным действиям должна основываться в первую очередь на методах убеждения и опираться на миротворческий потенциал по принуждению к миру и поддержанию мира, на технологии постконфликтного миростроительства при участии международных миротворческих структур.

В Уставе ООН не дается трактовка понятия «сила», а в других международных документах это понятие употребляется в узком смысле — военной силы, поскольку: «если не большинство, то все-таки достаточно широкий круг государств видят в военной силе важное средство обеспечения своей национальной безопасности и повышения своего международного статуса» [46]. Однако стратегия некоторых конфликтов современности построена на преимущественном использовании невоенных методов, что пока не нашло должной оценки в руководящих документах ООН.

ООН считает правомочным применение вооруженной силы лишь в строго ограниченных случаях: в целях самообороны, если произойдет вооруженное нападение на государство (ст. 51 Устава ООН); по решению Совета Безопасности ООН в случае угрозы миру, любого нарушения мира или акта агрессии (ст. 39 и 42 Устава ООН); по просьбе государства, если на него совершено вооруженное нападение.

В ООН понятие «сила» должно использоваться в широком понимании: сила представляет собой способность влиять на поведение государства в желаемом для международного сообщества направлении, а также способность устанавливать различные формы зависимости государства от ООН, а именно: прямые, косвенные, опосредованные, с помощью насилия, убеждения, обещания выгод, лишения имеющихся преимуществ.

Предложенная формулировка исходит из того, что сила, даже военная, — не всемогуща. Угроза использования или применения силовых инструментов (возможностей) не всегда и не обязательно ведет к искомому результату.

В работах современных политологов проводится различие между «жесткой силой» и «мягкой силой». Под «мягкой силой» гарвардский профессор Дж. Най понимает «способность государства (союза, коалиции) достичь желаемых результатов в международных делах через убеждение (притяжение), а не подавление (навязывание, насилие, принуждение), что характерно для „жесткой силы“» [47].

ООН должна обладать способностью применения как «жесткой», так и «мягкой силы», которая действует, побуждая других следовать определенным нормам поведения и институтам на международной арене и достигать желаемого результата фактически без принуждения. Трансформация ООН должна иметь в качестве приоритетной задачи не наращивание возможностей применять военную силу, а создавать эффективные пути использования невоенных инструментов, прежде всего за счет убеждения и влияния. В этом контексте Г. Киссинджер справедливо полагает, что во внешней среде «сила есть влияние» [48].

Наряду с совершенствованием мер по не военному влиянию, одной из задач трансформации является определить роль и место военной силы в разрешении противоречий между конфликтующими сторонами. Важно создать инструменты, способные не допустить перехода конфликта в высшую вооруженную стадию и обеспечить переход к последующему мирному разрешению. Должны быть четко определены условия, при которых возможность и целесообразность применения военной силы соотносились бы с современными методами управления международными и внутренними политическими конфликтами.

В процессе реализации своих национально-государственных интересов государство усиливает воздействие совокупной мощи на систему международных отношений, на отдельные международные организации и другие государства. При этом степень и интенсивность использования совокупной мощи зависят от уровня противоречий и готовности решительно действовать в достижении цели. Именно в этой сфере крайне важным является умелое применение сторонами политических адаптивных стратегий, позволяющих не допустить развития ситуации по конфликтному сценарию.

На высокий потенциал политической адаптации и на необходимость совершенствования механизмов ООН по ее использованию указывает российский политолог Н. Л. Ушаков. Он рассматривает ситуацию правомерного применения ООН принуждения, т. е. силы, в виде мер, не связанных или связанных с использованием вооруженных сил. Для этого необходимо, «чтобы Совет Безопасности, во-первых, установил наличие угрозы миру, нарушения мира или акта агрессии со стороны какого-либо государства, приняв соответствующее решение. Однако такое решение может не состояться то ли потому, что оно не собрало необходимого числа голосов, то ли потому, что постоянный член Совета наложил на него вето» [49].

Если указанная политическая ситуация сложилась, то Совет должен принять решение о применении невоенных или вооруженных принудительных действий, которое опять же может не состояться в силу недостаточности числа поданных за него голосов или вето постоянного члена Совета.

Наконец, Совет может принять решение, осуждающее действия какого-либо государства и требующее от него прекращения таких действий, не прибегая к принудительным мерам.

В результате возможен известный паралич ООН в деле принятия «эффективных коллективных мер для предотвращения и устранения угрозы миру и подавления актов агрессии или других нарушений мира» (п. 1 ст. 1 Устава ООН). Это обстоятельство обусловливает важность реформирования механизмов принятия решений ООН в ситуациях, ставящих под угрозу мир и безопасность, где вопросы применения силы имеют особую значимость в сферах миротворчества, вооруженного вмешательства, санкций и права вето.