Печать и модернизационные процессы в XIX столетии

XIX век с его промышленным переворотом и индустриализацией качественно усовершенствовал нс только технологическую, но и социально-экономическую базу печати. Модернизированная типографская техника обеспечивала более высокие тиражи, а это в свою очередь расширяло сферу социального воздействия печати. Наряду с информационной функцией расширялись культурно-познавательные возможности печатных изданий, испытавших типологическую дифференциацию (под нее подпадали не только журналы, но и газеты)^[1] и начинавших в большей степени практиковать жанрово-тематическое разнообразие. По мере роста тиражей и модернизации экономики периодические издания приобретали устойчивую функцию рекламирования (до этого она носила эпизодический характер, по сути, сливаясь с информационной функцией)^[2]. В последней трети XIX в.

появились рекламные агентства — профессиональные изготовители рекламных объявлений, что свидетельствовало о большом размахе рекламного дела. Именно поступления от рекламы способствовали дальнейшему росту тиражей периодических изданий.

Таким образом, печать превращалась из второстепенного в один из главных социальных институтов, становясь вровень с церковью, школой, университетом и т. д.¹ Несомненно, при этом возрастала и ее политическая роль (рис. 16.2).

Значение печати в политической жизни возрастало и в силу ее совершенствования как социального института, что повышало ее общественную ценность, и в результате укрепления гражданского общества, более остро нуждавшегося теперь в печати. Если в XVIII в. лозунг свободы печати носил эпизодический характер, то теперь он начинает повторяться общественным мнением более настойчиво. Например, именно возмущение общественности наступлением короля Карла IX на печать спровоцировало революцию 1830 г. во Франции. Требования свободы слова и печати звучали и в других странах, в то время как власти не отказывались от жесткой цензуры, хотя время от времени шли на частичные уступки либеральным общественным настроениям.

Рис. 16.2. Характер печати и возрастание ее политической роли в XIX в.

l.

Wood, J. Magazines in the US / J. Wood — N.Y., 1949. — P. 184.

Так, в той же Франции Закон 1819 г. требовал внесения залога в 10 тыс. франков за право издания «ежедневной газеты и 5 тыс. франков за издание еженедельников; сверх того постановлял заключение в тюрьму за нарушение цензурных правил». После революции 1830 г., которая, казалось бы, должна была улучшить положение печатных изданий, цензурные строгости усилились: денежные взыскания за преступления печати возросли с 10 тыс. до 50 тыс. франков, «залог за издание крупных политических газет с 48 тыс. был повышен до 100 тыс. франков»^[3]. После революции 1848 г., которая вызвала к жизни около 200 изданий, пришедший к власти в результате государственного переворота буржуазный диктатор-монарх Наполеон III развернул наступление на печать. Узнав, что только 16 газет из 200 в 43 префектурах поддерживают правительство, он вводит систему предупреждений^[4]. Предусматривалось, что после третьего предупреждения, налагаемого министром внутренних дел или префектом, издание приостанавливалось на срок до двух месяцев или окончательно закрывалось. В течение 16 лет на парижские газеты были наложены 109 предупреждений, осуществлены 8 временных прекращений изданий и закрыты 5 изданий. Только с установлением Третьей республики во Франции закончились административные гонения на печать и она стала регулироваться обычным способом, т. е. в судебном порядке^[5].

В России печать подвергалась особенно мелочной регламентации. Политическая проблематика была изгнана со страниц частных газет. Создание официальных газет в губерниях — «Губернских ведомостей» (1838 г.) было призвано исключить малейшее проявление вольнодумства на местах. Крупные перемены в журналистике произошли лишь в канун и после Крестьянской реформы (за 1856—1857 гг. были основаны 55 новых газет и журналов). Однако и в этот период «революции сверху» предварительная цензура была упрощена, но не отменена. Например, она не предусматривалась лишь для столичных периодических изданий на основании любого разрешения министра внутренних дел при условии внесения крупного залога в 2500—3000 руб.

Несомненно, количественный и качественный рост печати, выражавшийся в ее дифференциации, способствовал повышению ее значимости. Если для первой трети XIX в. для всех, даже наиболее развитых стран была свойственна малотиражная печать редкой периодичности, то во второй трети столетия, в момент кульминационных успехов промышленного переворота, возникает сенсационная печать первого поколения (с тиражами в несколько десятков тысяч экземпляров) — она нацелена среди прочих на верхушку квалифицированных рабочих и ремесленников. В последней трети XIX в. появляется сенсационная («желтая») печать второго поколения (имеющая тиражи в несколько сот тысяч экземпляров), предназначенная для массовых, недостаточно образованных слоев населения. Таким образом, в середине и особенно в последние десятилетия XIX в. печать становится крупным капиталистическим предприятием, начинается процесс ее концентрации^[6]. При этом владельцы периодических изданий, уделяя основное внимание скандалам и преступлениям, т. е. тому, что составляло «истории человеческого интереса», не отказывались и от общественно-политической проблематики. Основоположник «желтой» журналистики в США Дж. Пулитцер на страницах своей газеты «Нью-Йорк ворлд» умело сочетал сенсационную информацию с проведением выигрышных общественно-политических инициатив. Одна из них предусматривала сбор читательских пожертвований на установление Статуи Свободы: газета напечатала фамилию каждого жертвователя и за пять месяцев собрала 100 тыс. долл.^[7] В то же время Пулитцер и другой магнат «желтой» печати — У. Р. Херст сыграли немаловажную роль в разжигании шовинистических настроений, подтолкнувших США к войне с Испанией в 1898 г. Используя сенсации, слухи и непроверенную информацию, они заразили подавляющее большинство американцев вирусом экспансионизма^[8].

Печать в XIX в. не только проявляла живейший интерес к политике, но и оказалась тесно связанной с формирующимися политическими партиями и общественными движениями. Во Франции, которую достаточно часто сотрясали революции и войны, возникла питательная почва для политизации изданий^[9]. Например, после революции 1830 г. умеренно либеральные и леворадикальные силы, которые еще не создали своих партий, представляли газеты «Конститыосьонель» и «Реформ». В Германии, где в условиях затянувшегося сепаратизма процесс создания партий также протекал замедленно, после объединения страны наиболее мощные печатные издания контролировала католическая церковь и социал-демократическая партия. В Англии создание партийной печати относится ко второй половине XIX в. И лишь в США, где процессы демократизации в условиях отсутствия феодально-бюрократических пережитков протекали стремительно, печать, ориентирующаяся на ту или иную партию, проявила себя особенно рано — на рубеже XVIII—XIX вв. Партийность многих изданий достаточно весомо поддерживалась с помощью организационнофинансового протекционизма, когда «нужным» газетам предоставлялись те или иные государственные заказы. Так, согласно Закону Конгресса от 1814 г. предусматривалась публикация всего федерального законодательства в двух любых (а позже — в трех) газетах от каждого штата. Кроме того, Конгресс стимулировал публикацию своих собственных дебатов в вашингтонских газетах. Всего за 26 лет действия патронажа три наиболее близких властям вашингтонские издания собрали 1,9 млн долл, на правительственных заказах^[10].

Вот как, например, работала система патронажа в чрезвычайно драматичную президентскую кампанию 1824 г., когда пять кандидатов выдвигали себя в президенты от единственной тогда в стране партии. Официальный преемник и претендент — министр финансов Кроуфорд получил поддержку «Вашингтон газет», которой были предоставлены контракты на публикации от министерства. Другого претендента — государственного секретаря Дж. К. Адамса — опекал «Нэшэнал джорнэл», получатель заказов от государственного департамента. Третий кандидат — военный министр Дж. Кэлхун — пользовался расположением печатного органа, который издавал сотрудник его ведомства. Аутсайдеры Г. Клей и Э. Джексон, не имевшие отношения к исполнительной власти, не обладали связями в вашингтонских газетах, но сумели заручиться общественной и партийной поддержкой в ряде штатов. Клея поддерживали газеты в Кентукки, Индиане, Огайо, Джексона — в Филадельфии, Огайо, среднеатлантических штатах. Характерно, что наибольшую поддержку среди газет, особенно на Атлантическом побережье, имели наиболее значимые министры — Кроуфорд и Адамс^[11].

Фактическое дотирование государством (а точнее, политическими партиями за счет государственных средств) значительного числа газет не означало развития системы классического государственного подкупа печати, как это практиковалось в европейских странах. Во-первых, печатные издания получали деньги не «просто так», а за выполнение общественно полезной функции информирования граждан о государственных делах. Во-вторых (и это более существенно!), финансовое стимулирование в силу постоянной ротации партий и отсутствия закостенелой системы бюрократии вело к зависимости от партий, но никак не от государства. Таким образом, реально свобода печати не нарушалась, да и сами американские государственные деятели не воспринимали сложившуюся систему как нечто антиконституционное или аморальное.

Поскольку сращивание печати и политических партий началось в США значительно раньше, чем в Европе, раньше и интенсивнее здесь проходили процессы «департизации». К концу XIX в. до половины ведущих газет считали себя в той или иной степени независимыми.

Так, из 135 крупнейших ежедневных газет 42 издания ориентировались на республиканцев, 29 — на демократов, 9 относили себя к независимым республиканским, 11 — к независимым демократическим, 44 — к вполне независимым^[12].

По другим данным, в то время как в 1880 г. до четверги всех газет были классифицированы как независимые, в 1890 г. таковых насчитывалась уже одна треть¹.

• [1] Под типологической дифференциацией печати имеется в виду появление изданной не только с разными вариантами периодичности (например, ежеквартальников, ежемесячников, еженедельников, органоввыходивших два-три раза в неделю и ежедневно), но и разной тематической направленности: газет общей направленности и газет специализированных (региональных, сельскохозяйственных и др.), журналовобщественно-литературных, общественно-политических, женских, мужских, сатирических, религиозных, сельскохозяйственных, медицинских, технических, гуманитарных и т. д.
• [2] Образцы примитивной рекламы-информации можно найти практически в любой газете. Например: «Продается! Плантация в 300 акровхорошей земли, 10—12 акров луга с хорошей английской травой…» (Сэн-дидис, Ч. Реклама: теория и практика / Ч. Сэндидис, В. Фрайбургер, К. Ротцолл. — М., 1989. — С. 69). В этих немудреных кратких объявлениях содержалась только полезная информация и не более того, что соответствовало ограниченным производственным возможностям и скромным потребительским запросам того времени.
• [3] Саломон, Л. Всеобщая история прессы / Л. Саламон // История печати. Антология. — М., 2001. — С. 139, 140.
• [4] Collins, L. The Government and Newspaper Press in France. 1814—1881 / L. Collins. — L, 1959. — P. 118−135.
• [5] Ruud, Ch. The Limits on Freed Press of 18th and 19th Century Europe /Ch. Ruud //Journalism Quarterly. —1979. — Vol. 56. — № 3. — P. 524.
• [6] В США с сс децентрализованной моделью развития печати эго явление было особенно заметным: здесь первым к организации «чейна» (цепи)"народных газет" в небольших, но быстро растущих промышленных городах приступил Э. У. Скрипнс. К 1911 г. ему принадлежали уже 18 газетв среднезападных, тихоокеанских и южных штатах, а после своей смертион оставил 50 млн долл. (Emety, Е. The Press and America / E. Emery, M. Emery. — Englewood Clifts, 1984. — P. 316, 317.
• [7] Granberg, W. /. The World of Joseph Pulitzer / W. J. Granberg. — L.; N. Y., 1965. — P. 146.
• [8] Cm.: Wilkerson, M. M. Public Opinion and the Spanish-American War /M. M. Wilkerson. — Baton Rouge, 1932; Wisan, J. E. The Cuban Crisis asReflected in the New York Press / J. E. Wisan. — N.Y., 1934.
• [9] Сравнивая американские и французские газеты в 1830-е гг., А. Ток-виль отмечал, что в последних коммерческие объявления занимают небольшое место, «даже новостей не очень много, самая насыщенная частьгазеты — та, что освещает политические споры» (Токвилъ, А. Демократияв Америке. — С. 152, 151).
• [10] Emery, Е. Op. cit. — Р. 115, 119.
• [11] Smith, С. Н. Press, Politics and Patronage: Newspapers, 1789—1875 /С. H. Smith. — Athens, 1977. — P. 57.
• [12] См.: Гурвич, И. Американская печать / И. Гурвич // Периодическаяпечать на Западе. — СПб., 1904. — С. 344; Mott, F.L. Op. cit. — Р. 412.