Одежда, раскраска и другие украшения

Вопреки распространенному мнению о том, что в первобытном обществе существовала система социального равенства, факты свидетельствуют об обратном. Именно на заре человеческой истории раскраска, украшения и татуировки стали использоваться как невербальные средства коммуникации, передающие информацию о многих вещах, но прежде всего сигнализирующие о социальном статусе человека. Взрослый мужчина-воин и взрослая женщина имели неодинаковые права и возможности, и это подчеркивалось специальными отличительными знаками. Дети, не прошедшие обряда инициации (т. е. не подвергшиеся специальным ритуальным действиям, символизирующим вступление в половозрелый возраст), вообще не имели никаких отличительных знаков на теле, что тоже имело свой смысл: до инициации в них видели не актуальных, но лишь потенциальных людей, членов племени.

Вожди, шаманы, колдуны, воины, женщины, рожавшие детей, — все эти категории людей имели отличительные знаки в виде особых украшений, меток, узоров. Вступление в брачный период и наличие брачного статуса во многих племенах отмечалось, например, нанесением особых татуировок. В других племенах «свидетельством о браке» служили кольца, продевавшиеся в ноздри, или для мужчин — специальные костяные или деревянные палочки, которые также носили в носу. В наши дни, как известно, символ брачного статуса выглядит более скромно — это всего лишь обручальные кольца на определенных пальцах рук.

Таким образом, все, что в обыденном мнении современных людей рассматривается как средство украшения «дикарей», на деле изначально по большей части выполняло информационную функцию и служило своего рода социальным паспортом первобытного человека. Принадлежность к определенному племени, роду, оповещение о том, что племя находится в состоянии боевых действий, скорбь и празднества, беды и радости, рождение и смерть, голод и процветание — все это передавалось в виде ритуальной раскраски определенных цветовых тонов, узоров, «украшений», татуировок, словом, посредством символов. В последующие эпохи’большую часть информационной функции вместо нательных знаков начала выполнять одежда, став таким образом еще одним средством коммуникации.

В обществах, разделенных на социальные слои, классы, касты, сословия, профессиональные корпорации, одежда и, конечно, украшения стали символическими репрезентантами принадлежности к определенному социальному слою, показателем знатности или безродности, богатства или нищеты, власти или безвластия.

Наиболее наглядно эту функцию выполняет униформа, например различные мундиры, а также профессиональная одежда — врачей, рабочих, продавцов и т. д. При этом как в прошлые века, так и сегодня униформа, особенно свидетельствующая о принадлежности к силовым государственным структурам, не только сообщает окружающим о роде деятельности человека, но и производит на них магическое действие. Индивид в мундире (или мундир на индивиде) ассоциируется с авторитетом. Исследования Леонарда Бикмана показали, что подавляющее большинство (92%) прохожих на улице, отмеченных исследователями за время проведения эксперимента, подчинялись самым нелепым требованиям человека, одетого в униформу охранника (Чалдини, 1999). Впрочем, не обязательно обращаться к данным исследований, чтобы убедиться в этом волшебном свойстве форменной одежды. Достаточно вспомнить, как великий комбинатор Остап Бендер выручил Паниковского, попавшего в затруднительное положение, всего-навсего надев милицейскую фуражку.

Помимо этого мундир как средство коммуникации производит гало-эффект. Исследования Мауро свидетельствуют о том, что люди в полицейской униформе оцениваются испытуемыми как более справедливые, отзывчивые, умные и честные, чем люди в обычной гражданской одежде (Чалдини, 1999).

Конечно, украшения, одежда, раскраска (словом, внешний вид человека) как средства коммуникации могут сообщать не только о власти, статусе, богатстве, профессии, гендерной принадлежности либо сексуальной ориентации. Они могут сообщать также и об эстетическом вкусе, пристрастиях, характере, темпераменте, уме или глупости человека и даже о складе его мышления. Вспомните о том исследовании, в котором выявилась зависимость между стрижкой студентов и их научными интересами.

В этой проблеме есть еще один интересный аспект, заслуживающий специального исследования и обсуждения. Речь идет о том, что существует много общего между тем, как с помощью раскраски и украшений, каких-либо элементов одежды и других общих отличительных знаков первобытные люди выражали свою социально-духовную общность, «коллективную душу» — Мы, и тем, как современные молодежные группировки, в том числе субкультурного типа, стремятся достичь той же цели — групповой сплоченности и демонстрации принадлежности к группе с помощью тех же средств.

Как видим, в распоряжении человека имеется много различных, вербальных и невербальных, средств коммуникации. Их вполне достаточно, чтобы быть понятым или самому понять другого человека. И так как люди зачастую не понимают друг друга, то, по мнению социальных психологов, это объясняется не тем, что наш аппарат общения несовершенен, а другими, в том числе социальными, причинами, о которых говорилось выше.