Теория самопонимания. 
Социальная психология

Несмотря на принципиальное несходство теоретических позиций глубинной психологии и бихевиоризма, в одном вопросе их взгляды сходятся. Речь идет о понимании природы человеческого поведения. Бихевиоризм, как и глубинная психология, отрицает доминирование сознания в человеческом поведении. Дерил Бем, выступая с необихевиористских позиций, разработал теорию самопонимания, в которой утверждается, что человек начинает понимать то, что делает, лишь понаблюдав за собственным поведением. Другими словами, лишь осмысляя свои поступки, свои действия, человек в состоянии понять, что он, собственно, делает и почему (Росс, Нисбетт, 2000; Штрёбе, Джоунас, 2001; Зимбардо, Ляйппе, 2000). Поэтому, утверждает Бем, люди имеют весьма смутное представление о том, кто они такие и почему совершают те или иные действия, и лишь заняв по отношению к себе позицию внешнего наблюдателя, наблюдая свое поведение со стороны, человек может прийти к выводу о его причинах. Таким образом, о своих установках, предпочтениях, симпатиях или антипатиях, вообще о своих личных диспозициях люди узнают не до того, как что-то сделают, а уже после того, как они это совершили и проанализировали, с одной стороны, свое поведение, а с другой — те условия, в которых это поведение осуществлялось (Росс, Нисбетт, 2000).

Рассмотрим положения Д. Бема на конкретном примере, к тому же очень типичном. Так, скажем, если спросить «среднего» учащегося вуза — студента или студентку, зачем он (она) поступили в вуз, то, на первый взгляд, этот вопрос будет выглядеть глупым. Ответ кажется очевидным — чтобы учиться и получить специальность. Но действительно ли знания и определенная интеллектуальная профессия для всех студентов являются значимыми ценностями, входящими в их установки, которые предопределяют их поведение — поступление в вуз? Сомнительно. Поэтому если человек действительно, реально задумается о том, почему он оказался в вузе, то сможет открыть для себя много неожиданного. Так, высшей ценностью, мотивирующей поступление в вуз, для одних может оказаться возможность избежать службы в армии, для других — более легкие перспективы замужества (студентки или обладательницы диплома о высшем образовании выше котируются на рынке невест), да и вообще в вузовской молодежной среде легче найти потенциального мужа. Для кого-то студенческий статус и роль будут ценны тем, что ассоциируются с веселым, бесшабашным времяпрепровождением, с возможностью не работать и тем самым на «законных» основаниях продлить затянувшееся детство, избегать самостоятельности, быть на содержании у родителей и т. д. Наконец, для многих ценностью может оказаться возможность «быть как все»: «все поступают, и я поступил (а). Чем я хуже?» Разумеется, некоторая часть студентов обнаружит, что для них ценностью являются знания и будущая профессиональная деятельность.

Итак, если человек обратит внимание на то, что он делает, и задумается об этом, то он может сделать вывод о собственных установках и намерениях, считает Д. Бем. Другой вопрос — станет ли он делать это в обычных обстоятельствах и насколько объективным и беспристрастным будет его вывод о собственных диспозициях? Ведь в данном случае человек станет осуществлять самоатрибуцию. А мы уже знаем, в частности из разделов III и IV, что человек почти всегда осуществляет самообъяснение в форме самооправдания и защиты Я-концепции (самосознания).

Кроме того, и это мы тоже обсуждали, при объяснении как собственного, так и чужого поведения люди склонны использовать правдоподобные каузальные атрибуции, делая выводы в соответствии с принципом доступности (каузальные схемы, эвристики доступности и т. д.).

Р. Нисбетт и Т. Уилсон, обсуждая теорию Д. Бема, приходят к выводу, что прямой доступ к когнитивным процессам в психике вообще отсутствует. Они утверждают, что для человека доступны лишь идеи и готовые умозаключения, т. е. конечные результаты этих процессов (Росс, Нисбетт, 2000).

Впрочем, это уже другая проблема. Для нас здесь важно понять основную идею тезиса Д. Бема о том, что люди чаще всего не знают и не осознают собственных установок. Поэтому установки не могут влиять на их поведение, не могут выступать причинами поведения. Связь здесь скорее обратная: поведение, став предметом собственного наблюдения и рассуждения, выявляет установку. На такой же обратной зависимости, где поведение формирует установку, настаивает и теория когнитивного диссонанса Лиона Фестингера, речь о которой впереди. Следовательно, поведение людей скорее характеризуется спонтанностью и бессознательностью, чем осознанностью и планированием.

Но если не установки, то что детерминирует поведение людей? Понятно, что коль скоро Д. Бем выступает с позиции теории научения, то научение в любой его форме и служит причиной большинства поведенческих паттернов людей. Большинства, но, разумеется, не всех. Ведь очевидно, что если вы обнаружите, что ваша одежда из-за долгого отсутствия стирки и чистки благородно лоснится, как лацканы английского смокинга, и после этого скрепя сердце решитесь-таки ее постирать, то в данном случае ваша положительная установка в отношении чистоты и опрятности будет причиной вашего поведения — стирки. Как, впрочем, очевидно и то, что собственно чистота и опрятность не для всех является ценностью и соответственно предметом установки.

Таким образом, различные теоретические подходы по-разному оценивают степень осознанности и рациональности поведения человека. Одни вообще отрицают их наличие, другие признают частичное влияние сознания на поведение, третьи же настаивают на исключительной рациональности человеческого поведения. Мы уже не раз отмечали, что различные теории выбирают и анализируют разные проявления и аспекты одних и тех же феноменов. Это означает, что в реальной жизни мы можем найти примеры как совершенно бессознательного, так и частично осознаваемого или даже преимущественно осознанного и спланированного поведения. В последнем случае на первый план выходят установки сознания, детерминирующие поведение.