Комплекс американской исключительности

С самого начала формирования американского национального сознания важнейшим его компонентом стало убеждение в исключительности путей общественно-исторического развития Америки и ее роли в мировой истории. Еще пуританские историки и духовные вожди колониального периода представляли дело таким образом, будто пуритане и пилигримы пересекли океан, боролись против индейцев, осваивали дикую природу и т. д., преследуя цель претворить в жизнь постулаты божественного провидения. От успеха этого предприятия, по их мнению, зависело ни больше, ни меньше как выполнение самой божественной воли.

В итоге пуританское мессианство вылилось в грандиозную религиозную философию истории и прогресса, согласно которой Америка представляет собой высший этап развития человечества и последнюю лучшую надежду всех народов. Почти все отцы-основатели были глубоко убеждены в том, что Америке уготована особая судьба, особая божественная миссия. Уже в середине XIX в. попытки обосновать и практически реализовать идею о превосходстве и избранности Америки, ее миссии руководить миром были предприняты в так называемой доктрине «предопределения судьбы» или «явного предначертания».

В определенном смысле эта доктрина была интегральной частью американской разновидности национализма, который в тот период и в Европе стремительно набирал силу. В ней были синтезированы специфические американские религиозные, социокультурные, политико-культурные, социально-психологические, экономические и иные идеи и концепции, а также библейские легенды и мифы о новом земном рае, под которым, разумеется, подразумевалась Америка.

В них немаловажное место отводилось американскому Западу. Следуя за джефферсоновской традицией, американцы того периода рассматривали движение на Запад, освоение новых земель и территориальную экспансию как путь расширения пределов «свободного общества» и претворения в жизнь доктрины «явного предначертания», о которых говорилось выше.

Главный смысл этой идеи состоял в обещании свободы, демократии, материального достатка и т. д. не только самим американцам, но и представителям других народов в самых отдаленных уголках земного шара, если только они согласны принять американские ценности.

Эту установку четко и ясно сформулировал талантливый американский писатель того периода Герман Мел вилл, который писал: «Мы, американцы, — особые, избранные люди, мы — Израиль нашего времени; мы несем ковчег свобод миру… Бог предопределил, а человечество ожидает, что мы свершим нечто великое; и это великое мы ощущаем в своих душах.

Остальные нации должны вскоре оказаться позади нас… Мы достаточно долго скептически относились к себе и сомневались, действительно ли пришел политический мессия. Но он пришел в нас"^[1].

Крайние выражения энтузиазма в отношении Америки создали условия, при которых у части населения патриотизм и законное чувство гордости достижениями страны превратились в шовинистические и ура-патриотические умонастроения, в некритическое восхваление всего американского. На это обращали внимание многие авторы того времени.

О патриотизме и национальной гордости американцев, переходящих в бахвальство, в 30-х гг. XIX в. писал А. де Токвиль: «Все свободные народы гордятся собой, но проявление национальной гордости у всех различно. Американцы в своих отношениях с иностранцами не выносят, по-видимому, ни малейшего осуждения и в то же время ненасытны к похвалам. Им приятно самое ничтожное одобрение, но редко бывает довольно и самой большой похвальбы, чтобы удовлетворить их. Они преследуют вас на каждом шагу, чтобы вызвать вашу похвалу, и если вы не противитесь их настойчивости, то они хвалят себя сами»^[2].

Теория «предопределения судьбы» служила удобным средством оправдания и обоснования территориальной экспансии Америки, поскольку утверждалось, что главная цель экспансии — распространение принципов американской демократии и ее благодеяний на новые районы. Например, еще в «доктрине Монро», провозглашенной в 1823 г. тогдашним государственным секретарем и будущим президентом США Дж. Монро, обосновывались притязания на главенствующее и руководящее положение США в Западном полушарии. Рассматривая Латинскую Америку как своего рода «естественный аппендикс» Северной Америки, Вашингтон сделал принцип приоритета США в делах Западного полушария своей официальной позицией.

Стали говорить о необходимости усиления американской мощи на том основании, будто она служит делу расширения границ «свободного рынка» и, стало быть, самой свободы. Эти и подобные им установки в конечном итоге подготовили почву для превращения концепции «града на холме» первых поселенцев-пуритан XVII в. в концепцию «мировой империи» и одновременно для утверждения чувства евангелической правоты Америки, поскольку ее экспансия на все новые территории представлялась как выражение самой логики божественного провидения.

Другими словами, после завоевания североамериканского континента правящие круги США перенесли идею «предопределения судьбы» за его пределы. Отождествляя свои моральные ценности с нормами, якобы пригодными для всего человечества, американцы стали претендовать на решение проблем всего мира. Постепенно чувство материального прогресса США, которое укреплялось по мере интенсификации их экономического развития, конвертировалось в чувство морального превосходства Америки над всеми другими странами.

Идея американской исключительности глубоко пронизывает все уровни американской идентичности и национального сознания. В некотором роде она стала интегральной частью американского национального самосознания, американской разновидности национализма, которая соединяет в себе специфические американские религиозные, социокультурные, политикокультурные, социально-психологические, экономические и иные идеи и концепции. Эти реалии, естественно, самым непосредственным образом отражается на характере политической культуры и политическом поведении подавляющего большинства американцев.

Она составила основу так называемой идеи американского века, главный смысл которой состоит в обещании свободы, демократии, материального достатка и т. д. не только самим американцам, но и другим народам земного шара, если только они согласны принять американские ценности.

• [1] См.: Мелвилл Г. Белый бушлат. М., 1976. Гл. 36.
• [2] Токвиль А. де О демократии в Америке. М., 1897. С. 495.