Критика традиционных подходов к типологии государства

Вышеизложенные подходы к типологии государства традиционно рассматриваются в качестве основополагающих направлений теоретических разработок в данной области. Однако, по мнению авторов, эти подходы (прежде всего, формационный) утратили актуальность и методологическую значимость. В рамках формационного подхода происходит отождествление генезиса и типологии государства; в рамках цивилизационного отождествляются государство и социально-политическое устройство общества (цивилизация). При этом, как это ни парадоксально на первый взгляд, ни первый, ни второй подход не имеют отношения к собственно правовой теории государства. В основу формационного подхода положены сфальсифицированные (выстроенные в заданной последовательности) методы экономико-исторического анализа. В свою очередь цивилизационный подход основывается на социально-культурологическом методе.

Представители формационного подхода к типологии государства в своих постулатах опирались на материалистическую диалектику, что предполагало первичность бытия по отношению к сознанию и прогрессивный порядок общественного развития, в ходе которого примитивные общественно-экономические формации сменяются прогрессивными. Основным движителем общественного развития является классовый конфликт, возникающий па почве неравномерного и несправедливого распределения частной собственности между классом эксплуататоров и классом эксплуатируемых и обусловленный объективным противоречием между передовыми производительными силами и отсталыми производственными отношениями^[1].

По мнению сторонников формационного подхода, практически все «традиционные» государства в своем развитии проходят такие исторические этапы, как: Древние века, Средневековье, Новая и Новейшая история. Каждому этапу соответствует свой тип экономики и соответственно свой тип государства. В частности, для Древнего мира характерно рабовладельческое государство, Средние века ассоциируются с феодальным государством, в условиях Нового времени формируется буржуазное государство, которое в Новейшей истории трансформируется в государство империалистическое, что является преддверием краха буржуазной (и, в целом, эксплуататорской) системы и началом качественно нового этапа в жизни человечества — ознаменованном переходом от классового государства — машины порабощения эксплуататорами эксплуатируемых, к лишенному классовых антагонизмов социалистическому государству, которое в свою очередь рассматривается в качестве начального периода построения бесклассового и безгосударственного коммунистического сообщества^[2].

История представила убедительные доказательства ошибочности формационной теории, что в целом не умаляет ее значимости в качестве одной из концепций социально-экономического развития. Именно социальноэкономического, но никак ни социально-политического. Ведь если рассматривать процесс политогенеза, то нельзя не признать, что классовое структурирование общества в «чистом» виде присутствует только в условиях «раннего» капитализма. Говорить о классовой структуре общества применительно к рабовладению некорректно, так как рабы в представлении свободных граждан полиса относились не к людям, а к «говорящим орудиям», соответственно говорить о них как о классе можно с таким же успехом, как о классе колесниц, буйволов и т. п. Также не работает классовая теория в условиях феодальной организации общества, в основу структурирования которой был положен не классовый, а сословный подход. Классовая структура общества становится возможной только в буржуазном обществе, когда личная свобода и формально-юридическое равенство сочетались с экономическим неравенством и связанным с этим неравенством социальным противостоянием и противоборством капиталистов и наемных рабочих^[3]. Однако та же история показала, что наряду с революционным конфликтом, классовые противоречия могут разрешаться путем достижения компромисса между работником и работодателем. Концептуальной основой такого компромисса стала теория «государства общего блага»^[4].

Также не выдерживает критики положение, в рамках которого отождествляется историческая и экономическая периодизация социального развития. Считается, что рабовладельческий строй закончился вместе с окончанием древней истории. Однако в реальности рабовладельческие отношения сохранялись на государственном уровне вплоть до конца XIX в.^[5], а применительно к нацистской Германии — вплоть до падения фашистского режима^[6]. Таким образом, использование рабского (рабовладельческого) труда обусловлено не уровнем социально-культурного развития, а экономической целесообразностью и уровнем развития и востребованности теории и практики обеспечения и защиты прав человека.

Точно так же не следует отождествлять феодальные отношения в социально-политической сфере средневековой Европы с экономическими отношениями, основанными на эксплуатации земли и природных ресурсов, последние успешно сохранялись как в Новой, так и в Новейшей истории.

Что касается цивилизационного подхода, то он оперирует категориями, весьма далекими от собственно государственных. Понимание цивилизации как относительно замкнутого и локального состояния общества, социокультурной системы, включающей социально-экономические условия жизнедеятельности общества, этнические, религиозные его основы, степень гармонизации человека и природы, а также уровень экономической, политической, социальной и духовной свободы личности, позволяет говорить о том, что цивилизация — это не столько политико-правовое, сколько социокультурное образование. Таким образом, применительно к проблематике типологии государства категория «цивилизация» вряд выступает в качестве продуктивной, так как не содержит в себе четких критериев отнесения того или иного государства к определенному политико-правовому типу. В сравнительном правоведении понятию цивилизации в наибольшей степени соответствует понятие правовой семьи. При этом в настоящий момент можно наблюдать интересную картину, когда представители национальной юридической науки пытаются реанимировать утратившую актуальность теорию правовых семей Р. Давида и буквально «втискивают» правовые системы своих государств в романо-германскую правовую семью (читай: романо-германскую цивилизацию). Парадокс, но в настоящий момент свою причастность к романо-германскому праву декларируют такие страны, как Узбекистан, Казахстан и Монголия. Сомнительность такой позиции очевидна.

Обобщая вышесказанное, можно сделать вывод о том, что используемые в теории государства методы формационной и цивилизационной типологии на современном этапе в основном утратили свою функциональность. В качестве альтернативы может быть предложен циклический метод, предполагающий рассмотрение в качестве критерия типологизации государств совокупность факторов, в комплексе характеризующих эффективность функционирования политико-правовой системы. По данному критерию представляется возможным осуществлять выделение и последующее сопоставление завершенных и длящихся этапов (циклов) политогенеза.

• [1] «Всюду, где господствует частная собственность на средства производства, государство является орудием диктатуры класса эксплуататоров, а право представляет собой возведенную в закон волю эксплуататорского меньшинства» (см.: Александров Н. Г.

  Введение

  //Основы теории государства и права. М.: Гос. изд-во юрид. лит., 1963. С. 3).

• [2] «В результате победы социалистической революции возникают и развиваются государства нового, социалистического тина, основанные на нерушимом союзе рабочих и крестьян, дружбе народов, а право становится возведенной в закон волей трудового народа… Государство и право социалистического типа, призваны служить великим целям коммунистическогопреобразования общества» (там же. С. 3—4).
• [3] При этом даже в условиях раннего капитализма существовали социальные группы,"не вписывавшиеся" в классовую теорию. К таким группам можно, в частности, отнестипредставителей сохранившихся сословий (светской аристократии и духовенства), а такжелиц, осуществлявших частную предпринимательскую деятельность, нс связанную с социальной эксплуатацией (коммивояжеров, фермеров, частнопрактикующих юристов, медикови др.).
• [4] «В Великом обществе, где индивидуумы свободны использовать свои знания в собственных интересах, общее благо, которое должно быть целью правительства, не можетпредставлять собой сумму частных интересов по той простой причине, что ни эти интересы, ни все их обстоятельства не могут быть известны ни правительству, ни кому-либоеще… Важнейшим из общественных благ, для обеспечения которого необходимо правительство, является не прямое удовлетворение каких-либо конкретных нужд, а обеспечениеусловий, при которых отдельные люди и небольшие группы будут располагать благоприятными возможностями для взаимного удовлетворения соответствующих потребностей… В этом смысле общее благополучие, достижению которого служат правила личного поведения, представляет собой … абстрактный порядок целого, который сохраняется как средство содействия достижению огромного многообразия личных целей, но не ставит цельюконкретные результаты» (см.: Хайек Ф. Л. фон. Право, законодательство и свобода: Современное понимание либеральных принципов справедливости и политики. М.: ИРИСЭН, 2006. С. 171−173).
• [5] В Великобритании работорговля была запрещена па законодательном уровне в 1808 г., в 1823 г. последовало запрещение перевозки рабов из одной колонии в другую, в 1834 г. был принят закон, предусматривавший полное освобождение рабов в британских колонияхс обязательством отпуска их на волю через четыре года. В США рабство было отмененов 1865 г., в Бразилии — в 1888 г.
• [6] Нацистский режим широко практиковал принудительный труд заключенных концлагерей, по сути являвшийся формой рабского труда.