Стилевой колорит и текстовые особенности религиозного стиля

Русская религиозная лексическая сфера формировалась в течение веков. Язык зафиксировал системы концептов и ценностных установок, отражающих особенности православного мировоззрения в Российском государстве. В XX в. в СССР под давлением воинствующего атеизма развитие религии было искусственно остановлено. Религия оказалась несовместимой с коммунистической идеологией, направленной на формирование «нового человека, свободного от религиозных предрассудков и мракобесия». Религиозное сознание было признано тормозящим развитие научного сознания, а слова «религия» и «наука» стали антонимами.

В советскую эпоху религиозная лексика целенаправленно изгонялась из речевого обихода. В издаваемых тогда словарях эта лексика получает пометы «устар.», «дореволюц.». Слова «религия» и «мистика» приравнивались по значению, толкования религиозных понятий сопровождались характеристиками «фантастический», «мистический», «неистинный», «недостоверный», «так называемый». Религиозная лексика становится закрытой системой, лишенной свободы употребления и развития. В то же время парадоксальным образом эта ситуация способствовала сохранению целостности и функционального потенциала данной лексической системы Демократические процессы рубежа XX—XXI вв. стимулировали возрождение религии. Отправленная в пассивный словарный запас религиозная лексика активизируется, постепенно освобождаясь от идеологических смысловых приращений.

Центральное положение в религиозном стиле занимают тематические группы, отражающие общерелигиозные понятия, направления религии, термины богословия, а также обозначения церковных обрядов, названия предметов культа, частей храма.

Примером могут служить названия таинств — «священных символических действий, через которые невидимым и непостижимым образом подается человеку благодать Святого Духа и осуществляется связь человека с Богом»: крещение, миропомазание, покаяние, причащение, брак, священство, елеосвящение. Обозначения смертных грехов также составляют ряд из семи членов: тщеславие, зависть, гнев, уныние, чревоугодие, блуд, жадность. Этот ряд, однако, в зависимости от богословской трактовки родового понятия «смертный грех», может дополняться словами: гордыня, лень, пьянство, кощунство. Широко представлена в лексике тема нравственности, при этом общеупотребительные слова в контексте религиозной культурной среды приобретают религиозную отмеченность. Например: жадность — это «особо тяжкий грех, который, будучи нераскаянным, может привести к вечной гибели».

Лексическим ядром религиозного стиля является слово Бог, которое является опорной единицей большого гнезда производных слов: богоборец, богоборчество_у боговдохновенный, боговидение, Боговоплощение, Богоматерь, Богомладенец, богомолец, богообщение, богооставленность, Бог Отец, бого- подобие, богопозиапие, богоприимец_у Богородица, Богородичный, богослову богословие у богословский, богослужебный, богослужение, богоугодный, боготворишь, богохульство, Богочеловек, Богочеловеческийу Б ого ч ел о вече cm в о, Богоявление, богоявленский, божественность, божественный, божество, божийу божница и др. Слова, семантика которых утверждает идею Божественного, являются положительно-оценочными; слова, отрицающие эту центральную идею религиозного видения мира {богоборец, богоборчество и т. п.), — отрицательно-оценочными. Негативный смысловой оттенок имеют слова, входящие в лексическое гнездо с вершиной грех греховность, греховный, грехопадение, грешить, грешник, грешность. При этом разговорно-шутливые экспрессивные слова типа греховодник, греховодничать в лексику религиозного стиля не входят.

В религиозном стиле значимы лексические и грамматические архаизмы. Таков, например, ряд отглагольных существительных с суффиксом -енц) — обручение, облачение, оглашение, окропление, окормление, освящение, отлучение у откровение, поминовение, пострижение и др. Тесная взаимосвязь русского и церковнославянского языков усиливается за счет лексических вкраплений церковнославянизмов в современные речевые структуры: смирил себя паче всех; наипаче будем усердно молиться; ибо в этот день; яко и каждый из нас.

Общая лексико-стилистическая архаичность и консерватизм являются отличительными признаками религиозного стиля, что во многом идет от прототипических текстов.

Помимо слов книжной или высокой стилистической окраски, современная религиозная речь ограниченно допускает нейтральные бытовизмы и разговорные проявления. Разумеется, они приложимы лишь к сфере профанного — реальному, тварному миру. Отбор разговорных слов очень осторожен, это единичные включения и, как правило, неэкспрессивные: При внимательном созерцании эта разница видна, хотя на первый взгляд вроде бы похоже. Жаргонная лексика и просторечие противопоказаны религиозному стилю в целом.

Целостность стилистического облика религиозного стиля в значительной мере обусловлена характером религиозного сознания, религиозными догматами, ритуализированностыо церковной культуры.

Грамматические черты религиозного стиля роднят его с другими книжными стилями, разнится лишь лексико-стилистическое наполнение. Отчетливо выражен именной характер стиля, причем в составе существительных преобладают абстрактные наименования. Среди них выделяются названия чувств и психологических состояний: вдохновение, преданность, хрупкость, надежность, радость, долготерпение, а в этой группе — слово.

любовь. Высокой значимостью обладает также слово вечность. Частотны формы прилагательных превосходной степени: любезнейшие, труднейшие, самые сокровенные. Нравоучительный характер поучительных жанров ведет к активизации в текстах форм повелительного наклонения глагола и глагольных форм совместного действия (обычно в конце текста). Так, например, оформляется прямое напутствие адресату, подготовленное предшествующим изложением: помни все это, христианин; никакое гнилое слово да не исходит из уст ваших; последуем сему доброму совету, простим всем от всего сердца нашего.

Употребительны субстантивные словосочетания с приимённым родительным, а также и контаминации данной структуры с атрибутивными сочетаниями: царство мира; расцвет жизни; чувства любви, уважения и благоговения; страшные дни кажущегося поражения Спасителя. Используются особые формы обращения на основе звательного падежа, строго закрепленные за подстилем молитвенным: Отче наш, Господи Иисусе, милосердный Господи, сыне Божий или проповедническим: отче, братия и сестры и др.

Особенно явственна книжность словосочетаний, включающих в себя лексические церковнославянизмы: благодеяния Божии, пагубные последствия, благоговея перед благодатным подвигом, изгнаны из страны жизни, растление нашего рода, предзнаменование погибели, омыть слезами покаяния, подвижники благочестия. Но наиболее частотны сочетания освоенных русским языком церковнославянизмов и общеупотребительных слов: добровольный подвиг, дивный дар познания, радостнейший день, всем своим существом, вереницы людей и др. Таким образом соблюдается баланс книжности и нейтральности текста.

Общую грамматическую картину религиозного стиля дополняет полноструктурный книжный синтаксис.

Для него характерны полное и безоговорочное уважение к языковой норме в ее «старшем» варианте, почти полное отсутствие устно-разговорных деформаций, семантическая полнота высказывания. В силу того, что религиозный стиль связан прежде всего с изъяснением вероучения, в текстах широко применяются сложноподчиненные предложения с придаточными изъяснительными или причины и следствия.

На этих местах мы строим храмы, чтобы было нашему Богу где главу преклонить. И в эти же храмы приходит человеческая радость, вливается потоком и разливается широким безбрежным морем, потому что она встречается с любовью Божией и расцветает поистине в земной рай.

В то же время книжность религиозных текстов не чрезмерна, здесь строго соблюдается соотношение отдельного высказывания и синтагмы, а также учитывается степень их осложненности. Как правило, сложные синтаксические структуры состоят из сравнительно небольших по объему частей. В них широко используются разные типы простых предложений, объемные высказывания ритмично чередуются с короткими.

Тин синтаксического рисунка проповеди прозрачно выступает в трудах протоиерея Дмитрия Смирнова:

С тех пор, как человек отпал от Бога и стал смертен, возникло время, которое отсчитывает нам дни, часы и годы. И все нагие богослужение живет во времени. Сегодня заканчивается церковный год, завтрашний воскресный день совпал с Новолетием. Весь круг церковных праздников начинается снова. И вот, как всегда, когда мы задумываемся о времени, мы невольно оборачиваемся назад. Мы живем в настоящем, но оно всегда миг, который невозможно уловить; будущее нам неведомо, г/ поэтому ум наш обращается на прошлое.

Черты грамматической книжности способствуют гармоничному единению прототипических церковнославянских и современных русских текстов.

Книжность как ведущая стилевая черта и возвышенная экспрессивность

как ведущая стилистическая окраска языковых средств полностью сохраняют свою значимость в рамках религиозного стиля.

В религиозном стиле широко используются речевые стереотипы. Они предопределены тематически, многие связаны с нравственной сферой сознания: источник духовных и телесных сил, очистить душу от скверны, оплакать грехи, спасти душу, сокровенное помышление, великая добродетель, обилыше плоды, благая цель. Некоторые из них близки к терминологическим обозначениям: родительское благословение, преподобный отец, чудесное исцеление и др. В соответствии с конструктивным принципом, стереотипные и другие речевые конструкции можно разделить на противопоставляемые обозначения явлений, осуждаемых православием (плотские вожделения, срамные помыслы, невоздержанный язык, суетные речи, дух празднословия, гнусный порок, расслаблять волю) и явлений желаемых, должных, восхваляемых (кроткое слово, благочестивое сердце, блаженная вечная жизнь, спасительное прибежище, милосердная любовь).

Типичны для религиозного стиля перечислительные ряды. Однородные члены предложения используются не только для выразительности речи (что рождает фигуру речи асиндетон или полисиндетон), но и с объяснительной целью. Однородность увеличивает объем высказывания, а это помогает адресату лучше понять содержание высказывания. В текстах проповедей отмечено огромное количество рядов однородных членов предложения, семантически объединяемых отношениями:

• — тождества: важное и великое, тишина и спокойствие, мир и благоденствие, много зла и вреда;
• — уточнения: зависть рождает страшные пороки, ненависть, злоречие, презрение, коварство, обман, убийство;

дополнительности: оклеветав и унизив его; чтобы мы могли избавиться от гнусного порока зависти и избежать наказания.

Синтагмы на базе однородных членов предложения нередко соседствуют друг с другом, поддерживая и усиливая общую линию убеждения:

Для христианина истинные блага должны составлять блага небесные, а все остальное — здоровье, богатство, почести — это тленноеу временное и не должно рождать зависти.

Религиозные тексты характеризуются интеллектуальной насыщенностью, с которой связано присутствие смысловых дополнений, сопоставительной информации, уточнений, пояснений. Перед автором всегда стоит задача разграничения информации по ее значимости, поэтому здесь востребованы обособленные обороты, заключающие в себе информацию второго плана:

Там, в первозданном Адаме, было обещание бессмертия, а здесь, в Новом Адаме, осуществление его.

В религиозных жанрах распространены причастные и деепричастные обороты, не характерные для разговорной речи:

С величайшей радостью возвратился в Москву великий князь Димитрий, получивший за столь славную победу наименование Донского, и немедленно отправился к Преподобному Сергию. Прибыв в обитель, он от всего сердца воздал благодарение Господу.

Все основные жанры проповеднического подстиля создаются мастерами слова или, по крайней мере, в опоре на канонические тексты и тексты мастеров слова. Духовная высота проповедника или автора послания, поучения в сочетании с его риторической подготовленностью определяют воздействующую силу религиозного текста. Опубликованные проповеди выдающихся деятелей Русской православной церкви (Патриарха всея Руси Кирилла, митрополита Антония Сурожского, архимандрита Кирилла (Павлова), протоирея Димитрия (Смирнова) и др.) демонстрируют богатство приемов выразительности. Кажется, нет таких тропов и стилистических фигур, которые не были бы использованы в религиозной речи, но особенно значимы антитеза, сравнение и образная аналогия.

Антитеза отражает многочисленные антиномии (противопоставления) религиозного миропонимания: веры и неверия, греха и святости, гордыни и смирения, лжи и правды и мн. др. Эта фигура речи представлена множеством разновидностей — от пары языковых антонимов до сложнейших развернутых структур. К примеру, в проповеди архимандрита Кирилла (Павлова) «О добродетели смирения» антитеза является ключевым приемом целого текста: понятие смирения трактуется в оппозиции к понятию гордости. Антитеза строится непосредственно на сопоставлении свойств {смирение возносит человека, а гордость низвергает его) и персонифицируется:

…В нас христианского смирения очень мало. Дух явной или тайной гордыни и тщеславия обладает нами, так что почти каждый из нас много и высоко думает о себе и мало и низко о других. Нам ли высокомудрствовать о себе и уничижать других?

Антитеза играет композиционную роль, когда в отношения смыслового противопоставления ставятся фрагменты текста:

«Всякий возвышающий сам себя унижен будет», — говорит нам слово Божие; «Блажен, — говорит преподобный Исаак Сирин, — кто смиряет себя во всем, потому что будет он возвышен».

Наконец, используются сопутствующие и самостоятельные краткие реализации этой фигуры: постясь телесно, постились и духовно; одною рукой созидаем, <2 другою разоряем; раскрывать в себе все доброе, искоренять все злое и лр.

Ключевая роль антитезы объясняется, видимо, тем, что с ее помощью полно реализуется конструктивный принципа стиля: налицо и двуединое представление проблемы, и категоричный, абсолютный, без полумер и полутонов способ ее решения.

В задачу священнослужителя входит, в частности, разъяснение основ веры, и наилучшим образом для этой цели подходят сравнение и образная аналогия. Хорошо структурированные, они переводят разговор об идеальных сущностях в конкретный план, увеличивают, особенно в развернутом виде, пространство высказывания, что способствует лучшему пониманию тезиса автора. Образная аналогия, как правило, базируется на структуре описания:

Вот как две березы — кажется, что они одинаковы: стволы белые, листики зеленые с зубчиками; а если приглядеться, то они разные: у одной такие сучки, у другой другие, и листики разные, и количество их не совпадает. У Бога в Церкви так же, как и в его творении, полное разнообразие (протоиерей Дмитрий Смирнов).

Религиозные тексты, особенно в жанре проповеди, демонстрируют огромное богатство речи, на равных основаниях подчиняя замыслу готовые речевые обороты прототекста и современного русского языка, а также создаваемые автором свободные сочетания и конструкции.

Религиозное речевое произведение — это интеллектуально насыщенный текст, для которого прежде всего значима тема, ее развертывание по определенным композиционным схемам и ее тональное оформление.

Качественная определенность текстового решения религиозного монолога определяется конструктивным принципом стиля и жанровой принадлежностью речевого произведения.

Тема религиозного монологического текста двуедина, что связано с сопряжением предметного и духовного начал мира. Тематическое ядро текста составляет духовная гема, связанная с основными понятиями христианства. Главное слово данной темы — Бог, его окружение — обозначения тех нравственных понятий, на которых зиждется христианское вероучение: вера, надежда, любовь, милосердие, благодать, упование, грех, покаяние, воскресение. Ни в одном другом функциональном стиле духовная тема не представлена так значимо и не подвергнута столь прямой и пристальной разработке. При этом наблюдается явная связь духовной темы с событийно-предметным миром, и эта связь с предметной тематикой не однозначна.

Христианская вера неразрывно связана с событием рождения, жизни, смерти и воскресения Иисуса Христа, со всеми теми событиями, которые им сопутствуют. У верующего человека нет сомнений в истинности этих событий, как и в существовании апостолов, святых, кающихся грешников, чудесных исцелений. Православные христиане (и не только они) хорошо представляют себе обстоятельства Рождества Христова, чудотворные поступки Бога Сына, реальные обстоятельства его действий, знают имена апостолов Христа и географию связанных с ними событий. Опора духовной темы на такого рода предметность в религиозной речи повсеместна.

Эту особую предметность и особую событийность можно обозначить термином «предметно-сакральная тема». Как правило, такая тема реализуется при комментировании того или иного библейского сюжета. Тематическая цепочка предметно-сакральной темы поддерживается глаголами конкретного действия и другой конкретной лексикой:

И два лучших ученика Предтечи… пошли за Иисусом, пробыли целый день с ним и потом привели к Нему каждый своего брата… Но после этого Христос… их отсылает обратно, домой, и Сам уходит в пустыню на сорокадневный пост и искушение (митрополит Антоний Сурожский).

Современная повседневная реальность также нередко отражается в тематическом составе проповеди, хотя более фрагментарно. Профанная (мирская) тема обязательно ставится в связь с предметно-сакральной или духовной темой:

Представим себе: мы спешим на работу, вдруг подходит к нам человек и говорит «Следуй за мной» — и мы тут же поворачиваемся и идем за ним. Апостол Матфей так и сделал. // Но преступления вдруг начинают совершать очень богатые люди, дети весьма обеспеченных родителей. И мы часто читаем-, министр такой-то проворовался. Казалось бы, ну куда ему еще, и так все есть. А почему? Потому что никакое благополучие житейское не прибавляет нравственности, а только благодать Святого Духа (протоиерей Дмитрий Смирнов).

Выделенные фрагменты со светской темой оттеняют сакральное содержание текста и в то же время способствуют сближению проповедника с адресатом, поскольку отражаемые реалии действительности знакомы им в равной мере.

Отметим еще ситуативно-предметную тему, отражающую церковный повод проповеди. Это чаще всего актуальное событие церковного календаря или один из прототекстов, озвученный во время литургии и предназначенный для обсуждения. Особая роль ситуативно-предметной темы состоит в том, что она включает конкретную проповедь в общий контекст церковного года и канонической службы: Сегодня мы празднуем рождение Божией Матери, и наша мысль обращена к Ней-, с завтрашнего дня мы вступаем в великий подвиг святого поста.

Наконец, субъектная тема (Я-гема) в текстах религиозного стиля представлена номинациями мы, я, вы, наш. В жанре проповеди глубоко осмыслена позиция проповедника: он не отделяет себя от адресата: Мы с вами вступили в подвиг Великого поста; Наш дух постоянно противоборствует, плоти; Мы счастливы, веруя; Святая Церковь напутствует нас; Богг/ нашему слава вовеки. Лишь изредка и при наличии безусловного авторитета проповедник может прибегнуть к форме я, да и то не в связи с прямым поучением: И еще я вам напомню повествование об иноке; Будем, молю вас, соблюдать, сколько сил есть, заповеди Христовы. В целом Я-тема обозначает прагматическую рамку речевого общения.

Таким образом, тематический состав проповеди сложен, соотношение тем иерархично. Вершинное место в пирамиде занимает духовная тема, основание которой создается предметно-сакральной тематикой. Их связь осуществляется способом символизации.

Композиция монологических религиозных жанров традиционна: текст имеет вступление, основную часть и заключение. Однако более конкретное представление о ней можно получить, опираясь на тематическую классификацию.

Обычно во вступлении осуществляется презентация ситуативной темы, затем формируется преметно-сакральная тема (предлагается библейский сюжет) и на этой базе развивается тема духовная. В назидательном заключении духовная тема обобщается, причем с помощью краткого возврата автора к ситуативной теме (тематическое кольцо), тем самым создается впечатление полной законченности текста. Профанная тема в создании «несущей конструкции» текста не участвует, она реализуется фрагментарно, составляя основу иллюстративных микротекстов.

Такое построение религиозного текста нацелено на управление вниманием адресата. Предметная тема обладает увеличенными возможностями воздействия. Проповедник воссоздает избранное сакральное событие в ореоле своего личного эмоционально-экспрессивного отношения к нему. Демонстрируя свое эмоциональное восприятие, он передает свои чувства аудитории. Только после этой подготовки адресата автор проповеди переходит к сути сакрального события, истолкованию его духовного смысла, т. е. к духовной теме.

В рамках религиозного стиля используются различные виды композиционного выделения и разграничения. Традиционные логические связки употребительны здесь в меньшей степени, чем в научной речи, хотя часто применяются счетные слова:

В этом сонме русских святых … можно выделить три черты как характерные свойства русской святости… Первая — бесконечное терпение… Другое свойство… это величие Христовой униженности… И третья черта… это то, что святость совпадает с явлением и проявлением любви.

И все же разграничение композиционных фрагментов имеет свою специфику: новый фрагмент чаще всего вводится с помощью смены тематического и (или) прагматического плана изложения. Используются также повторяющиеся сигналы тематического ввода. Например, фрагмент с профанной темой вводится обычно с помощью слова сегодня. В жанре проповеди встречаются переходы от предметно-сакральной темы к обобщающей ее духовной теме. Во-первых, используются связки с указательными словами (здесь и далее возьмем примеры из проповедей Антония Сурожского): И вот жизнь святой Ольги должна быть для нас и судом, и вдохновением; И это наше человеческое призвание, это значит, что некий Божественный свет льется через них беспрепятственно; Вот чем имя пророка Самуила так значительно; Вот о чем говорит эта притча. Во-вторых, данный переход может отмечаться вопросом (группой вопросов) или вопросноответной конструкцией: Чему мы можем научиться от этой жизни?] Как дороги и значительны эти имена… Но что они говорят кроме этого? Разве мы хоть чуть-чуть похожи па этих Апостолов? Оба способа сопряжены с переходом к Мы-форме, вовлекающей слушателей в пространство мысли проповедника. Тесно взаимосвязанные тематические фрагменты присоединяются друг к другу с помощью союза и, открывающего присоединяемый фрагмент.

Переход к заключению-назиданию осуществляется путем усиления прагматической составляющей. Это делается с использованием побудительных глагольных форм и лексики духовной деятельности: будем же помнить] проведем же эту педелю вдумчиво] Научимся же от фарисея и от мытаря, чего нам избегать] станем же чистыми духом и душой. Наиболее заметным знаком перехода к заключению является прямое обращение к слушателям, обычно братия и сестры] дорогие братья и сестры.

Тональность религиозных текстов отличается целостностью. В ней отражается общее представление о Церкви как институте транслирования Божественной истины, доме Бога. И прихожанин, и священнослужитель в общении с Богом испытывают высокие чувства и подлинную почтительность, лучше сказать — благоговейность.

Благоговейная тональность объединяет все тексты религиозного стиля. При ее реализации очень важна почтительность. Смиренная дистанцированное™ от святынь проявляется в том, что и в проповеди, и в молитве не рекомендуется использование упрощенных вариантов собственных имен, а также личных имен без статусных определителей. Приняты полные варианты: Господь Иисус Христос, Пресвятая Дева Мария, апостол Павел, святая Мария Египетская, Святейший Патриарх или строго определенные перифразы: Матерь Божия, Господь наш Вседержитель. Столь же точно указываются даты церковного календаря, называются религиозные праздники. Отметим также употребительность слов чтить, почитание. Письменная форма религиозных текстов демонстрирует традицию графического выражения почтительности: прописные буквы используются в религиозных текстах много чаще, чем в общелитературных.

Почтительно и цитирование Священного Писания. Незыблемость духа Евангелия — это аксиома проповедника, цитата часто используется как аргумент или иллюстрация к аргументу. «Довод к авторитету» через его прямую речь — обычная функция цитат, но в религиозном тексте функций больше. Так, цитата часто составляет «первотолчок» проповеди. Цитирование происходит на церковнославянском языке, что подчеркивает сакральность богослужения и связывает проповедь с литургией.

Для религиозной среды характерно культивирование высоких чувств. Храм — это место, «где проповедуется только любовь, где нет хода человеческой ненависти» (Антоний Сурожский). Эмоционально-экспрессивная лексика соответствует высокой тональности религиозных произведений. Экспрессивность стиля создается употреблением архаически-возвышенной лексики: незримая тайна, черпать вдохновение, непостижимость Таинства, разверзлась глубина жизни. Эта лексика включается в книжные обороты, насыщенные тропами и фигурами речи. В результате возникает особый, небытовой способ речевого общения: таинственный, строгий, дивный праздник последней, все завершающей встречи', в полную меру своего земного призвания', до последней капли пашей живой силы. Велеречивость является особенностью религиозного стиля (она дополняется контрастной чертой — тональностью задушевного собеседования).

Другой вариант тональности в религиозных произведениях — это тон личной убежденности. Будучи основной, она проявляется через «отрицательные показатели»: в религиозных текстах отсутствует модальность сомнения, колебания, неопределенности, недостоверности и т. д. Безоговорочное утверждение любого тезиса с опорой на Священное Писание как неоспоримый авторитет и «коллективный разум» Церкви придают проповеди спокойную убедительность. Это поддерживается повышенной частотностью лексики соответствующих семантических групп. Особенно часто встречаются слова вера, истина, правда, власть {Божия, родительская), заповедь, знать (и их производные). Значимы также слова-усилители. Вспомним традиционный пасхальный диалог верующих: — Христос воскресе. — Воистину воскресе.

Личный характер убежденности подчеркивается эмотивными средствами, изложением от 1-го лица (мы верим, мы с вами знаем), а также риторическими вопросами, обращениями, восклицаниями. В молитвенном подстиле личное эмоциональное состояние верующего находит прямое выражение: в храмовой молитве — за счет коллективного погружения в звучащий канонический текст, в «домашней» молитве — за счет искреннего выражения сокровенных чувств.

Наконец, еще один вариант тональности определим как тональность назидательную, учительную. Она характерна для жанров проповеди и поучения. Священнослужитель — это проводник между миром сакральным и миром профанным. От лица Церкви он вправе определять должное и призывать к его достижению. Идея долженствования реализуется прямо и недвусмысленно: мы должны, всякий должен', каждый из пас должен быть кремнем', паша деятельность должна опираться на твердые убеждения веры. При опоре на сакральные образцы добавляется связка так, например: вот так и мы должны знать', так должно и нам поступать', так точно и мы. Заметим, что категоричность такой позиции существенно корректируется авторским мы, отражающим идею равенства всех людей перед Богом.

Для религиозной речи характерно сочетание дистанцирования и близости, торжественности и беседности. Тональность собеседования как черта русского риторического идеала также культивируется в рамках религиозного стиля. Помимо Мы-общения это выражается в общепринятом публичном обращении братья и сестры (в архаизированном варианте — братия и сестры, с различными конкретизаторами: дорогие во Христе братия и сестры, Возлюбленные Богом братия и сестры). В отдельных случаях встречаются и эмоциональные обращения: Мы с вами, дорогие, вступили в дни строгого Успенского поста. Различные варианты вопросно-ответных диалогических единств, включенные в монолог проповедника, поддерживают интонацию диалога, живого непосредственного общения.

Таким образом, религиозная речь в целом имеет доминанту благоговейности, с которой сочетаются другие виды тональности.

Ш Найдите в тексте-образце лексические и грамматические архаизмы. Охарактеризуйте их стилистическое предназначение. Оцените степень книжности текста на лексическом и грамматическом основаниях. Выделите в тексте афористические высказывания.

Ш Какова тема текста-образца? Составьте тематическую цепочку этого текста и оцените ее по признакам разнообразия, повторяемости, плотности (количества единиц относительно текста в целом) номинаций.

Ш Выберите из текста-образца слова и речевые обороты, связанные с выражением эмоционального содержания. Насколько важна эта лексика? Определите тональность текста.