Однако не романная, а «малая» новеллистическая форма всего полнее отвечала художественному темпераменту Андерсона. Сенсационный успех пришел к нему с выходом его знаменитого сборника.
«Уайнсбург, Огайо» (Winesburg, Ohio, 1919), вызвавшего общеамериканский резонанс. Он стал вехой в истории национальной литературы, своеобразной точкой отсчета в развитии реалистического искусства в США.
Провинциальные истории.
23 новеллы сборника сформировали своеобразный цикл и даже, как полагают некоторые критики, «роман в новеллах». Подобная внутренняя цельность достигалась благодаря общей «площадке», месту действия, на котором разыгрывались провинциальные истории — маленькому городку Уайнсбург в штате Огайо, на Среднем Западе. Уайнсбург имел свою типографию, и среди «сквозных» персонажей новелл главным был молодой журналист Джордж Уиллард, сотрудник газеты «Уайнсбургский орел», мечтающий о писательской карьере. Перед читателем сборника проходила череда нелепых людей, одиноких, неприкаянных, мучительно жаждущих пробиться к взаимопониманию друг с другом. Необычны были не только герои, но и сама стилистика новелл, напоминающих психологические эскизы.
До Андерсона в США тон задавала остросюжетная новелла, с увлекательными коллизиями, четко прорисованными характерами, нередко со счастливой концовкой: ее образцы мы находим у В. Ирвинга, Н. Готорна, Э. По, Б. Гарта, М. Твена, О. Генри и многих других. У Андерсона, напротив, отсутствовал отчетливый сюжет, все было построено на настроении, нюансах, психологическом подтексте.
Андерсон писал, что «подлинная жизненная история» — это «история какого-то момента», а не реализация хорошо продуманного плана. События в его новеллах были лишены строгой определенности. Герои «приходили ниоткуда и уходили в никуда».
Один из героев сборника, странноватый доктор Персивал, учит молодого журналиста Джоржа Уилларда не быть «простым продавцом слов»: «Цель в том, чтобы передать, что люди думают, а не то, что они говорят». Эта мысль была созвучна эстетике Ш. Андерсона. В лекции «Писательская концепция реализма» (Writer's Conception of Realism) он вспоминал, как перед ним возникали лица людей, как они приобретали жизненность и определенность, как эти люди словно требовали от него, чтобы он поведал их жизненные истории, которыми прежде никто не интересовался.
