Помощь в написании студенческих работ
Антистрессовый сервис

«Белые пятна» в биографии Эраста Фандорина

КонтрольнаяПомощь в написанииУзнать стоимостьмоей работы

Алмазная колесница" замыкает цикл в прочное кольцо. Неправда, что трагедия в истории повторяется как фарс. В истории жизни Фандорина это не так. Погибла его первая любовь, его невеста, бедная Лиза Эверт-Колокольцева, погибла его вторая любовь, мать его ребенка, прекрасная Мидори О-Юми. (На самом деле не погибла — но Эраст-то Петрович об этом ведать не ведает, равно как и о рожденном ею сыне… Читать ещё >

«Белые пятна» в биографии Эраста Фандорина (реферат, курсовая, диплом, контрольная)

«Белые пятна» в биографии Эраста Фандорина

акунин фандоринский биография Актуальность — при снижении общего читательского интереса современной молодежи произведения Б. Акунина востребованы и личность Э. Фандорина привлекательна читателям всех возрастов.

Цель — найти объяснение пробелам в биографии Эраста Фандорина.

Задачи: Изучить биографию Э. Фандорина. Выявить «белые пятна» в его жизненном описании.

Понять, с какой целью автор оставляет неописанными значительные «куски» в жизнеописании своего героя.

Проблема — Почему Б. Акунин настойчиво оставляет пропуски в «линии жизни» Э. Фандорина? На основании чего автору удается поддерживать такой интерес к своему герою и оставаться одним из самых востребованных современных авторов?

Гипотеза — «Белые пятна» в биографии Фандорина, сознательно оставляемые автором, являются средством поддержания читательского интереса к романам Бориса Акунина.

Объект исследования — биография Эраста Фандорина.

Предмет исследования — неизвестные периоды жизни Фандорина.

Первые книжки, подписанные именем «Б. Акунин», появились в 1998 году и сразу вызвали читательское любопытство. Романы «Азазель», «Турецкий гамбит», «Левиафан», «Смерть Ахиллеса» были написаны на материале русской истории XIX века, и кроме лихо закрученного детективно-авантюрного сюжета демонстрировали редкое для жанра изящество языка. И это даже не главное. Чтение этих книг вдруг пробуждало глубоко уснувшую в нас любовь к русской истории и литературе.

Ради чего читают Бориса Акунина? Ради острых ощущений, рождаемых сюжетными хитросплетениями; или ради обнаружения преступника, искусно маскирующегося среди мирных обывателей; или ради целей познавательных — познакомиться, например, с обычаями и ритуалами великокняжеского двора («Коронация, или Последний из романов») и устройством бандитских шаек («Любовник Смерти») — и то и другое представляется читателю в особых, не столько исторически-точных, сколько «акунинских» версиях. А читатель «литературно озабоченный» «прочесывает» акунинские тексты еще и для поиска цитат и аллюзий.

Циклизация — черта, издревле свойственная словесности. Но особенно она характерна для массовой литературы. Читатель оной быстро привыкает к персонажам, странствующим из романа в роман, привязывается к героям, как к старым знакомцам, живет их радостями и горестями, как своими. Мир, обжитый такими давно родными, «знакомыми всё лицами», — мир понятный и привычный. Открыв очередную книгу серии, чувствуешь себя уютно и уверенно. Даже если в серии тут и там попадаются серийные убийцы и странствовать об руку с этими малосимпатичными героями приходится из грязного кабака в вертеп разврата…

В том, что Борис Акунин задумал объединить девять романов об Эрасте Фандорине в один цикл, ничего оригинального, конечно, нет. В классике детективного жанра было немало таких консолидирующих фигур — сыщиков и (рас-)следователей всякого рода. Литературные предки у г-на Фандорина весьма почтенные, с хорошей репутацией: мистер Шерлок Холмс, мсье Эркюль Пуаро, мисс Марпл… Старый прием безотказно действует и в нынешней российской беллетристике детективного жанра: стоит вспомнить хотя бы аналитика Настю Каменскую, произведенную на свет писательницей Александрой Марининой. Всё так. Но…

Невзирая на вышесказанное, осмелюсь утверждать, что Борис Акунин как создатель «фандоринского» проекта вполне оригинален. Прежде всего, никто иной не декларировал и вроде бы не декларирует свой сериал как осознанный проект, не демонстрирует — решительно, смело, откровенно — собственную стратегию успеха: «Все жанры классического криминального романа в литературном проекте Б. Акунина „Приключения Эраста Фандорина“». В том, что Борис Акунин задумал объединить девять романов об Эрасте Фандорине в один цикл, ничего оригинального, конечно, нет. В классике детективного жанра было немало таких консолидирующих фигур — сыщиков и (рас-)следователей всякого рода. Литературные предки у г-на Фандорина весьма почтенные, с хорошей репутацией: мистер Шерлок Холмс, мсье Эркюль Пуаро, мисс Марпл… Старый прием безотказно действует и в нынешней российской беллетристике детективного жанра: стоит вспомнить хотя бы аналитика Настю Каменскую, произведенную на свет писательницей Александрой Марининой. Всё так. Но…

Невзирая на вышесказанное, осмелюсь утверждать, что Борис Акунин как создатель «фандоринского» проекта вполне оригинален. Прежде всего, никто иной не декларировал и вроде бы не декларирует свой сериал как осознанный проект, не демонстрирует — решительно, смело, откровенно — собственную стратегию успеха: «Все жанры классического криминального романа в литературном проекте Б. Акунина „Приключения Эраста Фандорина“». Акунинская игра в «классики"-классику вообще намеренно противоречива. Каждый из «фандоринских» романов снабжен броской надписью на обложке «Новый детективъ». Про то, что эти детективы — возрожденная классика жанра, и про то, что посвящены они «памяти XIX столетия, когда литература была великой, вера в прогресс безграничной, а преступления совершались и раскрывались с изяществом и вкусом», читатель узнает, только взглянув на оборот обложки.

Также двусмысленны и даты, завершающие полный перечень «фандоринских» романов в «твердообложечных» изданиях «захаровской» серии: «Азазель» (1876), «Турецкий гамбит» (1877), «Смерть Ахиллеса» (1882)… Конечно, это годы, в которые происходит действие. Но уж очень похоже на годы написания — их-то обычно и ставят в скобках после заглавий…

Классичность «фандоринских» детективов и впрямь обманчива, иллюзорна. Их сюжеты — тайное общество, щупальца которого оплели почти полмира («Азазель»), закулисная сторона войны как потаенная политическая игра, смысл коей внятен паре игроков, стоящих в тени на заднем плане, вдали от шахматной доски («Турецкий гамбит»), политическое убийство генерала — потенциального путчиста, замаскированное под сердечный приступ, из-за скандальности обстановки (умер «на бабе») создающее претенденту на власть несмываемо черный пиар («Смерть Ахиллеса»), киднэппинг с отрезанием похищенному ребенку пальчика («Коронация, или Последний из романов»). Н-не к-классические с-сюжеты, — сказал бы, заикаясь, Эраст Петрович Фандорин. И дело даже не в том, что в XIX столетии ничего подобного не было. Было, не было, — не суть важно. Важно, что эти сюжеты не вписываются в наше массовое, мифологизированное представление об этом «старом добром времени» русской литературы, к которому взывает Борис Акунин. А вот в (тоже мифологизированное) представление о наших днях — запросто.

А обстановка!.. Экстернат с новой, «продвинутой» методикой обучения детей («Азазель»), гей-клуб с кабинетами, в которых завсегдатаи предаются садомазохистским удовольствиям, в Москве 1896 года («Коронация, или Последний из романов»), путешествие по подземным улицам и переулкам Москвы и нежеланное знакомство с бандитом Князем и с рэкетиром Упырем, «крышующим» московский мелкий и средний бизнес? А Князь и Упырь, «забивающие стрелку» в Лужниках, — а «стрелка» вышла «с подставой» («Любовник Смерти»)? Воля ваша, если это и есть ваш хваленый век девятнадцатый, то он и вправду «железный». Железнее не придумаешь.

Объединяет «Приключения Эраста Фандорина» фигура главного героя. Кроме него, ни один из персонажей «Азазеля» или «Турецкого гамбита» — первых романов цикла — «не доживает» до 1900 года, до рубежа столетий, которым датированы события «двойчатки» «Любовник Смерти» / «Любовница смерти». Литературное бессмертие даровано, кажется, только самому Эрасту Петровичу Фандорину. Он и в огне не горит, и в воде не тонет. («Любовница смерти»), ни поединок со «снайпером» мадемуазель Деклик («Коронация»)… У него поразительные дедуктивные способности, широкий арсенал потайного оружия и молниеносная реакция самурая, губительная для врагов. Более того, Эраст Фандорин — тайный агент, джентльмен, человек разносторонне одаренный и к тому же попросту везучий — способен разгадать любую тайну. Он расследует дела об убийствах русских генералов, происках ячеек анархистов и проделках утонченных дам, которые одновременно являются преступницами международного масштаба. Прибавим к этому толику интриги в духе исторического романа о «Большой Игре» великих держав и образ убийц с безумным взглядом, и мы получим верный рецепт литературного успеха.

Везение, неуязвимость — черта не столько героев детективного романа (условно говоря, «сыщиков»), сколько центральных персонажей романа авантюрного, приключенческого. Классические «сыщики» редко вынуждены демонстрировать свое мастерство в меткости или в японской борьбе; Фандорину приходится это делать на каждом шагу. На его месте трудно представить «классических» сыщиков — Арсена Дюпена, Эркюля Пуаро или тем паче мисс Марпл. Удачливость Фандорина отмечена еще в первом романе цикла, да как! Вот так о фандоринской счастливой планиде скажет его спаситель граф Ипполит Зуров: «Есть в тебе что-то… Не знаю, печать какая-то, что ли. У меня на таких, как ты, нюх. Я будто нимб у человека над головой вижу, этакое легкое сияние. Особые это люди, у кого нимб, судьба их хранит, от всех опасностей оберегает. Для чего хранит — человеку и самому невдомек. Стреляться с таким нельзя — убьет. В карты не садись — продуешься, какие кунштюки из рукава не мечи. Я у тебя нимб разглядел, когда ты меня в штосс обчистил, а потом жребий на самоубийство метать заставил. Редко таких, как ты, встретишь» («Азазель», «Глава двенадцатая, в которой герой узнает, что у него вокруг головы нимб»).

Правда, чуть дальше Зуров рассказывает Фандорину о некоем поручике Уличе, которого никакая пуля не брала, а проницательный читатель смекает, что здесь скрыта авторская отсылка к поручику Вуличу из «Героя нашего времени». А лермонтовский фаталист-поручик, помнится, умер не своей смертью… Но таков уж Борис Акунин. У него серьезный — с функциональной, конструктивной точки зрения — мотив неизбежно подвергнется иронии, станет двусмысленным. И таков постмодернизм, стратегию и тактику которого виртуозно использует создатель Фандорина.

Когда Борис Акунин на вопрос интервьюера: «Вы уже знаете, что Эраст Петрович будет делать в 1905 году, в 1917 году?» — отвечает: «Знаю. Но он человек такой опасной профессии, что может взять да и погибнуть раньше, чем я планирую», — он шутит. Фандорин, как и Достоевский в реплике кота Бегемота, бессмертен. Конечно, нимб над головой Фандорина узрел вечно не просыхающий болтун и фантазер, в числе литературных предков которого должны по праву числиться не только Сильвио или толстовский Долохов, но и личность менее презентабельная — помещик Ноздрев из поэмы «Мертвые души». Но ведь жизнь подтвердила зуровскую правоту: Фандорин выигрывает во все мыслимые игры, включая шахматы, которые ему почти незнакомы («Левиафан»), неудача в игре — бесспорный признак, что это мошенничество (повесть «Пиковый валет» из романа «Особые поручения»). Он не получает и царапины при дуэли через платок, а когда бросает монету, счастливый жребий выпадает только ему. «У меня редкий дар, господа, — ужасно везет в азартные игры. Необъяснимый феномен. Я уж давно свыкся. Очевидно, все дело в том, что моему покойному батюшке столь же редкостно не везло» («Смерть Ахиллеса», «Глава третья, в которой Фандорин играет в орлянку»).

Говоря об удачливости Фандорина, почти выпячивая ее, Борис Акунин и напоминает о родстве своих произведений с авантюрным романом, и признается в условности, неправдоподобии такого рода произведений. Он иронизирует и над ними, и над самим собой. В Фандорине, поясняет Акунин, скомбинированы три архетипа: британский джентльмен, русский интеллигент и японский самурай: «Он человек крайне сдержанный, реагирует на все как бы под сурдинку. Эта его черта — совершенно не русская и чрезвычайно… э-э-э… англо-японская» .

Как «сыщик» Фандорин очень необычен. Но большинство из этих персонажей в сравнении с Эрастом Петровичем абсолютно неконкурентоспособны не столько потому, что глупее, сколько потому, что лишены многого из той информации, которая доступна Фандорину.

При всей, казалось бы, изученности образа Фандорина в его биографии много «белых» пятен, которые, на мой взгляд, автор оставляет сознательно (благодаря этому Акунин на протяжении десятилетия удерживает сверхинтерес к своему герою).

Не найдя единомышленников среди своих друзей, я зарегистрировалась в Интернете на сайте, и задала вопрос посетителям сайта: «Почему Б. Акунин настойчиво оставляет пропуски в „линии жизни“ Э. Фандорина?» Отзывы были самые разные: от спекуляции автором своим героем до «большого» авторского замысла: — …наконец, Акунин. Тут я могу сказать только одно — полный блеск! В лучших традициях первых книг фандоринского цикла — захватывающе, интересно, оригинально построено — и по-акунински жестоко. Рассказывыать больше — значит портить удовольствие тем, кто ещё не читал. Таки дочитав очередную книжицу проекта «Приключения Эраста Фандорина» под названием «Нефритовые четки», спешу поделиться впечатлениями…

— Борис Акунин порадовал новой книгой. «Нефритовые четки» — это сборник из трех повестей и семи рассказов, в которых автор высвечивает «белые пятна» фандоринской биографии и др.

Жизнь Э. Фандорина:

1876 год — коллежский регистратор («Азазель»);

1876−1878 годы — Балканы, Османская империя («Турецкий гамбит»);

1883−1886 годы — Москва («Левиафан»);

1891 год — Москва, Петербург («Статский советник»);

Борис Акунин на большом турне Фандорина точки решил не ставить. В первой части романа «Алмазная колесница», на сегодняшний день завершающего цикл, действие выходит за пределы нежно любимого сочинителем XIX столетия: идет русско-японская война, близится октябрьское восстание в Москве. 1905 год, как ни отсчитывай концы и начала веков, — это уже век ХХ. Причем Борис Акунин читателям никаких гарантий не дает, что этот роман — действительно самый последний из «фандориниады». В одном из интервью об «Алмазной колеснице» автор сказал так: «Сейчас я пишу свой шестнадцатый детективный роман про Эраста Петровича Фандорина — „Алмазная колесница“. Это возвращение к жанру чистой беллетристики, развлекательной, авантюрной литературе. И думаю, что этот роман станет у меня последним или я возьму очень продолжительный тайм-аут».

Возможные улики оставлены и в другом интервью, в котором творец Фандорина неизменно и твердо уклоняется от нескромных вопросов журналистки: что делал г-н Фандорин 25 октября 1917 года, как он эмигрировал и т. п. Холодное молчанье автора, может статься, — не только естественная реакция на докучливость журналистки. И не только воплощение бартовской мысли о том, что всякий автор теперь скорее мертв, чем жив: пусть-де Эраст Петрович живет сам по себе, а отец (литературный) за сына-сироту не отвечает. Кроме всего этого, Борис Акунин еще и оставляет себе маленькую лазейку: не все пути отступления отрезаны, и Фандорин еще подивит и порадует нас.

И все же «Алмазная колесница» не в меньшей степени, чем дилогия «Любовник Смерти"/"Любовница смерти», способна быть завершающим романом. Да, рубеж 1900;1901 годов в последнем романе пересечен, но для Бориса Акунина это не переход через Рубикон и не прощание с проектом цикла повествований о XIX веке. В конце концов, некалендарный ХХ век начался, как известно, в 1914 году. Но и 1905 год, грозивший России Порт-Артуром, Цусимой, 9 января и боями на Красной Пресне, может быть, с не меньшим правом претендует на роль исторического рубежа. В нем все есть: и проигранная война, и «мини-революция».

Кроме того, хронологические обещания сочинителя в «Алмазной колеснице» не так уж и нарушены: действие второго тома, куда более объемного и в смысловом отношении более важного, чем первый, относится к году 1878-му — самый что ни на есть XIX век.

Том второй «Алмазной колесницы» — как бы экспозиция ко всем романам цикла, кроме трех первых — «Азазеля», «Турецкого гамбита» и «Левиафана». Отчего так грустен Эраст Петрович, вернувшийся из Японии, в «Смерти Ахиллеса»? Ответ в «Алмазной колеснице»: потерял возлюбленную. Откуда у него взялся преданный слуга Маса? Ответ в «Алмазной колеснице»: Фандорин спас его от смерти и, главное, от бесчестия. Как и благодаря кому акунинский герой изучил японские боевые искусства? Ответ в «Алмазной колеснице»: отец его возлюбленной, непобедимый вождь ниндзя, обучил им Фандорина .

Обнаруживаются во втором томе «Алмазной колесницы» при пристальном осмотре и связи с первыми тремя «фандоринскими» романами. К молодому вице-консулу по-прежнему благоволит сам Лаврентий Аркадьевич Мизинов (а за что — про то читатель «Азазеля» и «Турецкого гамбита» знать должен). Привез с собою Эраст Петрович в Японию большие часы напольные (а откуда те часы — знают плававшие-путешествовавшие на «Левиафане»).

«Алмазная колесница» замыкает цикл в прочное кольцо. Неправда, что трагедия в истории повторяется как фарс. В истории жизни Фандорина это не так. Погибла его первая любовь, его невеста, бедная Лиза Эверт-Колокольцева, погибла его вторая любовь, мать его ребенка, прекрасная Мидори О-Юми. (На самом деле не погибла — но Эраст-то Петрович об этом ведать не ведает, равно как и о рожденном ею сыне.) А в конце первой части романа он своего сына, японского шпиона-диверсанта «штабс-капитана Рыбникова», выслеживает и ловит, чем обрекает на неизбежное самоубийство. (Но о том, что противник — его дитя, он так никогда и не узнает…) В «Алмазной колеснице», благодаря композиции этого диптиха, время повернуто и обращено вспять. Из года 1905;го в год 1878-й. Из эпохи, когда Япония обрела силу и мощь, — во времена, когда само обсуждение такой возможности вызывает у большинства персонажей-европейцев только скептическую ухмылку. (Кстати, в русско-японской войне русской армией в Маньчжурии командовал генерал Куропаткин, что когда-то был начальником штаба у Скобелева, — с ним Фандорин познакомился на страницах «Турецкого гамбита».)

Нам не дано предугадать, как слово наше отзовется. Мысль глубокая, доказавшая свою правоту и в случае с романами Бориса Акунина, которого некоторые пристрастные читатели-литераторы неизменно винят в грехе либерализма и в искажении и осмеянии российской истории, внушенном этим самым либерализмом. Симпатию к террористам из Ичкерии (образ Ахимаса в «Смерти Ахиллеса»), явную симпатию к русским террористам-революционерам («Статский советник») и исполненные скабрезностей картины жизни царской семьи («Коронация») сочинителю инкриминировали некоторые критики. Еще шире состав преступлений Акунина в трактовке Алексея Варламова: «„Коронация“ представляет собой пасквиль на семью Романовых, и прежде всего на императора Николая Александровича. Причем сделано это сознательно, провокационно и нагло. Николая Второго можно любить или не любить, считать его виновным за отречение от престола, за революцию и Кровавое воскресенье, осуждать за то, что после ходынской трагедии он отправился на прием во французское посольство. Можно называть его слабым и безвольным государственным деятелем, возмущаться сегодняшними политическими играми, затеянными вокруг найденных под Екатеринбургом останков, — все можно. Но только, зная судьбу последнего русского царя, ерничать, иронизировать и издеваться над его религиозностью и одиночеством способен лишь человек посторонний в нашей культуре. …Свое „privacy“ есть и у людей, для которых после причисления Государя к лику святых Русской православной церковью он имеет, говоря языком светским, особый статус, и порочить его память, измышлять гадости и представлять его бессердечным лицемером означает лично этих людей оскорбить». Вызвано это поругание, по Варламову, все тем же смертным грехом — либерализмом: «Как и тогда, либеральной интеллигенции нет до этого поругания дела, как и тогда, она жаждет острых развлечений за чужой счет…»

Одним из романов, заполняющих так называемые «белые пятна», стал роман «Алмазная колесница». Это четвёртый (пропущенный) роман цикла «Приключения Эраста Фандорина». Действие в первом томе происходит в России в 1905 году, во втором томе — в Японии в 1878 году. 1878 год, Япония. Не успев освоиться со своими новыми дипломатическими обязанностями, новоиспечённый вице-канцлер, почти сразу попадает в центр политического заговора. Фандорин молод и неопытен, противник же — коварен и невидим. И впереди — неизвестная и экзотическая страна, новые друзья, прекрасная любовь и череда предательств. Итак, четвёртым по хронологии романом о Фандорине — закрашено множество белых пятен из жизни героя, а под конец — сюрприз от автора-мистификатора, лёгким мазком придавшего совсем другой вид первому тому романа.

Следующая книга проекта «Приключения Эраста Фандорина» под названием «Нефритовые четки» продолжает этот «процесс». Во-первых, получилось у Акунина все в высшей степени замечательно: литературный «хулиган» и не думает сдавать обороты. Написана книга, как всегда, великолепно — читать ее приятно и очень интересно. Во-вторых, поскольку просто так Акунин писать ничего не умеет, то и новая книга представляет собой десять блестящих стилизаций: от Агаты Кристи и Эдгара По до Конан Дойля. И, в-третьих, от одного лишь беглого знакомства с содержанием «Четок» любой эрастоман и фандоринофил немедленно приходит в экстатический восторг: 10 рассказов и повестей общим объемом 700 (!) страниц закрывают практически все «белые» пятна биографии Эраста Петровича в XIX веке. А их, как известно, предостаточно: помимо огромной «дыры» между «Левиафаном» и «Смертью Ахиллеса», кое-как законопаченной «Алмазной Колесницей», настоящий поклонник непременно заметит щели как минимум между «Пиковым Валетом» и «Декоратором», «Статским Советником» и «Коронацией»; не говоря уже о неприличном зазоре между двумя «Любовниками» и последним романом серии. И вместо того, чтобы ставить в похождениях Эраста Петровича точку (а он, как известно из цикла романов о Николасе Фандорине, после революции осел в Англии, где и обзавелся наконец законной женой и потомством), Акунин в «Нефритовых Четках» уточняет все неясности и спорные моменты жизни непоседливого сыщика. Скорее всего, перед выпуском заключительной части франчайза, автор еще раз порадует нас таким же сборником.

— Ваш читатель Павлов Николай Иванович спрашивает: будет ли Фандорин в будущих ваших романах бороться с советской властью? Не собираетесь ли убить его?

— Про будущее Эраста Петровича Фандорина говорить не буду. Это секрет.

— Сколько книг о Фандорине еще нам ждать?

— По «генеральному плану» должно быть еще два романа и два тома рассказов.

— А что за рассказы?

— Два тома рассказов завершат цикл. Один будет называться «Фандорин в XIX веке», другой — «Фандорин в ХХ веке». Там кое-что будет объяснено, прояснено в судьбе разных персонажей. Может, и весь проект предстанет в несколько ином свете. Я еще точно не знаю. Есть разные варианты. (из интервью «Российской Газете»)

Как видим, автор верен себе. Так кто же он такой, Борис Акунин: «массовик-затейник», шутовски надевающий личину «высокого» писателя, или истинный творец, возносящий до высот «настоящей» словесности сюжеты и мотивы, коими обычно пробавляются сочинители авантюрных романов? Поэтика акунинских романов, прежде всего «фандоринского» цикла, место этих романов среди произведений авантюрных и детективных, природа их соотнесенности с «высокой» литературой, с классической словесностью, стратегия «акунинского» проекта — таков предмет моего исследования.

Гипотеза, высказанная мной в начале работы, подтверждается, но задача автора, на мой взгляд, шире: не только удерживать интерес к своим произведениям, но и показать нового героя, героя, не похожего на других. Главный герой, предмет авторских и читательских симпатий, который служит в полиции или в жандармском управлении?! И ревностно защищает интересы Отечества! И борется с революционерами! Это что, плохо? В «порочащих» связях с либеральными журналистами, профессорами и пр. Эраст Петрович даже в 1905 году не замечен! Нет, скорее уж Фандорин — ответ на «запрос» некоторых нелиберальных критиков, когда-то обвинивших великую русскую литературу в том, что та не представила ни одного честного и благородного чиновника, ни одного положительного полицейского…

Универсальность и успех Акунина связаны еще и с тем, что он выражает очень простые и позитивные ценности. На фоне кошмарно искореженных представлений о хорошем и плохом, которые насаждает сегодняшний российский криминальный роман, Эраст Фандорин — носитель по-хорошему консервативных, охранительных идеалов классического детектива. Акунин ни в одном романе не идеализирует русский XIX век, даже напротив, описывает его малоизвестные темные стороны. Но идеальный дух русской классики с ее прославленной этической требовательностью плюс английский морализм, незыблемый для Конан Дойля, Честертона и Агаты Кристи, чувствуются на каждой странице Б. Акунина.

Но главное, Борис Акунин пишет свои романы вовсе не про Россию XIX столетия, которую мы потеряли, а, если угодно, про ту Россию, которую мы обрели. Про наше время.

1. Романы Б. Акунина.

2. Дубин С. Детектив, который не боится стать чтивом. 2000.

3. Ранчин А. Романы Акунина и классическая традиция: повествование в четырех главах с предуведомлением, лирическим отступлением и эпилогом. 2004.

4. Данилкин Л. Убит по собственному желанию. 2008.

5. «Российская газета» — Неделя № 3696 от 11 февраля 2005 г.

Приложение

Основные сведения

Имя: Эраст Петрович Фандорин

Дата рождения: 8 января 1856 года

Цвет волос: черные

Цвет глаз: голубые

Рост: два аршина восемь вершков, или 1,78 м (Хочется заметить, что сейчас такой рост считается средним, однако в конце XIX века, судя по всему, средний рост был заметно ниже — Аликс)

Телосложение: худощавый

Особые приметы: заикается (в сильном волнении или раздражении заикаться перестает), на виске шрам от пули доктора Линда.

Вредные привычки: курит сигары

Интересы, хобби: увлекается конструированием автомобилей и автогонками.

На каких языках говорит: английский, французский, немецкий, японский, турецкий.

Специальные навыки: печатает на пишущей машинке десятипальцевым методом.

Образование: незаконченное среднее (или все же среднее?) до 1899 года. В 1899 году в Бостоне прошел экстерном курс инженера-механика. Тема дипломной работы — идея вседорожного мототрипеда.

Семейное положение: вдовец с 1876 г. В 1920 году (или раньше?) женился во второй раз. Во втором браке — сын Александр.

Проживает: Москва, М. Никитская, одноэтажный флигель усадьбы тестя, действительного статского советника Александра фон Эверт-Колокольцева.

Отец: отставной поручик П. И. Фандорин, скончался в 1875 г.

Мать: умерла рано, имя неизвестно

Братья-сестры: нет

Краткая биография Потомственный дворянин, Эраст Петрович Фандорин девятнадцати лет остался круглым сиротой. Матери он сызмальства не знал, а отец пустил состояние на пустые прожекты и приказал долго жить. Разбогатев в железнодорожнуюю лихорадку, в банковскую лихорадку Петр Фандорин разорился и не оставил своему единственному сыну ничего кроме долгов. Гимназию Эраст Петрович не закончил и поступил в полицию коллежским регистратором.

В двадцать лет был произведен вне очереди в чин титулярного советника. Стал числиться в Министерстве иностранных дел, в действительности работая на Третье отделение.

24 сентября 1876 года женился на Елизавете Александровне фон Эверт-Колокольцевой, дочери действительного тайного советника, 1859 г. р. В день свадьбы юная жена Фандорина погибла от взрыва бомбы, принесенной в дом действительного тайного советника посыльным от леди Эстер.

В 1877—1878 гг. принимал участие в Русско-турецкой войне. Находился в плену у турок, свободу выиграл в нарды. После завершения войны отбыл в Японию на дипломатическую службу.

С 1878 г. — второй секретарь российского посольства в Японии.

В 1882—1891 гг. сначала в чине коллежского асессора, а затем статского советника служил чиновником особых поручений при московском генерал-губернаторе. После того как прежнего главу Москвы сменил на этом посту великий князь Симеон Александрович, Фандорин отказался от предложенного ему поста обер-полицеймейстера Москвы и подал в отставку.

С 1896 года жил в Париже, однако впоследствии вернулся в Россию, где женился на Елизавете Анатольевне …, которая в 1920 или 1921 году родила ему сына Александра, находясь уже в эмиграции в Англии.

Кавалер:

Ордена св. Владимира 4 степени за дело «Азазель»

Ордена св. Станислава 3 степени за дело «Турецкий гамбит»

Ордена св. Анны 4 степени за дело «Алмазная колесница»

Японских орденов Большой и Малой Хризантем Связи. Порочащие и не очень.

Елизавета Александровна фон Эверт-Колокольцева Дочь действительного статского советника, жена Эраста Петровича. Погибла в день свадьбы. Фандорину 20 лет, Лизаньке — 17.

" Этакая куколка медхен-гретхен: золотые кудряшки, глазки, ротик, щечки. Ничего особенного" .

Кларисса Стамп Недавно разбогатевшая старая дева, призналась Эрасту Петровичу в любви на «Левиафане» и твердо вознамерилась провести с ним некоторое время по прибытии в Калькутту. Эраст Петрович не возражал. Фандорину 22 года, Клариссе — 39.

" Вроде бы англичанка и англичанка, ничего особенного: скучные белесые волосы, не первой молодости, манеры тихие, чинные, но в водянистых глазах нет-нет да и промелькнет этакая чертовщинка. Знаем, видели таких. Кто в тихом омуте-то водится?"

" Ну, немолода. Ну, не красавица. Зато не дура и с деньгами. А это гораздо лучше, чем немолодая глупая уродина без единого пенни за душой" .

Мидори-сан Фандорину 22−26 лет, Мидори-сан — ?

Ариадна Аркадьевна Опраксина Графиня, жена тайного советника и камергера, «добрая знакомая» Эраста Петровича. Последний ее «погубил, соблазнил, увел от мужа, достойнейшего и благороднейшего из людей». Фандорину 30 лет, Адди — около 30 (или меньше?).

" Из двери, ведущей во внутренние покои, куда курьеру, конечно, вход был заказан, выглянула редкостной красоты дама в красном шелковом халате до пола. Пышные темные волосы у красавицы были уложены в замысловатую прическу, стройная шея обнажена, белые, сплошь в кольцах руки скрещены на высокой груди. Дама с разочарованием воззрилась на Анисия огромными черными очами, чуть наморщила классический нос…"

" Прекрасная собой, с царственной осанкой и надменным взором" .

Ангелина Самсоновна Крашенинникова Сирота, из мещан. Переехала к Фандорину в 1888 году, после того, как тот ей помог «в одном трудном деле». В благодарность подарила Эрасту Петровичу свою любовь. Фандорину 32 года, Геле — ?

" Хороша Ангелина, просто заглядение: светло-русые волосы сплетены в пышную косу, уложенную на затылке сдобным кренделем, лицо чистое, белое, большие серые глаза смотрят серьезно, и будто бы свет из них некий на окружающий мир изливается. Царевна, право слово царевна, хоть и простого мещанского состловия" .

" Ангелина Самсоновна, конечно, не голубых кровей, а ей-богу, любую столбовую дворянку за пояс заткнет. Другой бы такую жемчужину в законные супруги взял, не побрезговал. Какой там — за счастье бы почел" .

Эсфирь Авессаломовна Литвинова Дочь действительного статского советника, нигилистка, влюбилась в Фандорина с первого взгляда, несмотря на разницу в политических взглядах. Фандорину 35 лет, Эсфири — около 20.

" Худенькая барышня, сидевшая у пианино и оказавшаяся как-то в стороне от главных происшествий, завороженной не выглядела. Ее матово-черные глаза горели негодованием, хорошенькое смуглое личико было искажено ненавистью. Девушка, скривив сочные алые губки, бещзвучно прошептала что-то яростное, протянула тонкую руку к лежавшей на пианино сумочке и выудила оттуда маленький изящный револьвер" .

" Сначала он увидел меховой воротник шубки и полукружье собольего капора, потом, отразив свет дальнего фонаря, мерцающе вспыхнули огромные глаза на треугольном лице. Эраст Петрович присмотрелся повнимательней и отметил два обстоятельства. Во-первых, мадемуазель Литвинова в обрамлении припорошенного снежинками меха, в бледном свете газа, звезд и луны была головокружительно хороша. А во-вторых, для одной только ненависти ее глаза горели что-то уж слишком ярко" .

Ксения Георгиевна Романова Великая княжна, потеряла от Фандорина голову, предлагала ему вместе бежать в Новый Свет, однако Эраст Петрович отказался из соображений долга. Впоследствии передумал, но влюбленным не дал воссоединиться недремлющий дворецкий. Фандорину 40 лет, Ксении — 19.

" Великая княжна успела переодеться в платье для прогулок и надеть шляпку с вуалью, из-под которой решительно поблескивали ее удлиненные, красивого разреза глаза" .

Елизавета Анатольевна Вторая жена Эраста Петровича, родившая ему в 1920;м (1921;м?) году сына Александра. Будучи беременной, перебралась из России в Англию. Фандорину — 64 года.

Показать весь текст
Заполнить форму текущей работой