Хозяева кладовых: распространители семян или хищники?

Ответа нет! Отвергнул струны я, Да хрящ другой мне будет плодоносен!

И вот ему несет рука моя Зародыши елей, дубов и сосен.

Е.А. Баратынский.

На посев леса Немаловажное значение для растений имеет поведение животных, которые собирают семена в «промышленных» масштабах, особенно если эти животные делают запасы. Это ведет к существенному перераспределению семян. Судьба тех из них, которые попали в общественные или индивидуальные кладовые, будет зависеть от пространственной памяти животных. Как уже отмечалось выше, исследования последних лет показали, что хозяева кладовых скорее изымают семена из оборота, чем распространяют их. Отношения между животными и растениями, считавшиеся раньше мутуалистическими, выгодны больше животным; таким образом, эти отношения ближе к хищническим (в широком смысле этого понятия, см.: [Резникова, 20 006].

Как это неудивительно, но крошечные кенгуровые крысы (Dipodomys)_y черноголовые гаички, а также их более крупные «коллеги» — белки, сойки и кедровки способны запомнить расположение нескольких тысяч своих кладовых (рис. 25) на несколько месяцев, так что только собственная смерть может помешать хозяину запасов воспользоваться ими.

Если понаблюдать за поведением синиц разных видов на кормушке, можно заметить, что их тактика различна. Большие синицы и лазоревки суетятся у кормушки и стараются как можно быстрее клевать корм, отвлекаясь только на мелкие стычки с конкурентами. Черноголовые гаички (запасатели) ведут себя иначе: они стрелой подлетают к кормушке, хватают орех и сразу исчезают, чтобы.

Рис. 25. Видишь вон тот лесок? Это моя забытая кладовая проросла…

тут же вернуться и схватить еше один; орехи они прячут по одному поблизости. Так продолжается до тех пор, пока кормушка не опустеет. Впоследствии птицы разыскивают спрятанную пищу [Шеттлуэрт, 1983]. Колумбийские ореховки, обитающие на юго-западе США, в конце лета начинают собирать семена сосны. Наполнив подъязычный мешок, птица улетает за несколько километров, чтобы припрятать семена на южных склонах холмов, где зимой бывает мало снега. Ореховка может запасать до 33 000 семян, по 4−5 штук в одном месте, т. е. получается несколько тысяч тайников. Зимой и весной птица наведывается туда и выкапывает пищу из тайников [Van der Wall, 1982].

Первые опыты с синицами и ореховками были проведены в естественных условиях. Исследователи выяснили, что, например, черноголовые гаички удивительно рационально располагают свои склады. При розыске спрятанной пищи они, по-видимому, запоминают, вопервых, где спрятали пищу, и, во-вторых, какие тайники ими уже обследованы [Sherry et al., 1981].

Следующие серии экспериментов были проделаны в лаборатории с использованием исключительно простого оборудования. Так, в опытах с гаичками в комнате помещались ветки деревьев, в которых было просверлено в общей сложности 100 отверстий. Каждое отверстие прикрыли клочком материи, так что птице надо было приподнять его, чтобы спрятать зернышко или достать его. В отверстие помешалось только одно зернышко, поэтому птица должна была прятать каждое в новое отверстие. Гаичке давали возможность за один раз спрятать 12 зерен. После этого ее удаляли из комнаты на 2,5 часа. Затем птицу вновь впускали в комнату, и она начинала искать спрятанные семена. Отметим, что в опыте исключалась возможность ориентироваться по запаху (хотя для птиц она, как известно, и так очень мала, поскольку обоняние у них развито слабо).

Первые же опыты показали, что птицы обследуют отверстия не случайным образом. В среднем каждая птица ошибалась всего дважды, прежде чем находила семечко. Однако со временем у каждой птички появились предпочитаемые отверстия, в которые она заглядывала чаше, чем в другие. Поэтому следующий эксперимент поставили так, чтобы заставить память птиц работать против тенденции чаше использовать приглянувшиеся отверстия. Вновь, дав каждой гаичке возможность прятать семена, ее удаляли из комнаты и возвращали через 2,5 часа. Но теперь птицу не заставляли искать семена, а позволяли ей спрятать еше одну порцию зернышек. Исследователи исходили из того, что если птицы запоминали, в какие отверстия спрятаны семена, то, пряча вторую порцию, они не будут в них заглядывать. Если гаички станут обследовать те же отверстия, то найдут их уже занятыми. Оказалось, что, распределяя вторую порцию семян, птицы практически никогда не заглядывали в уже занятые отверстия. Однако, когда проголодавшимся птицам не поставили чашку с порцией корма, они успешно отыскали семена из первой порции.

Для того чтобы искать спрятанный корм быстро и успешно, птица должна редко заглядывать в пустые отверстия. Более того, она должна обладать способностью запоминать, какие из них уже осмотрела, чтобы вновь не возвращаться к данному месту. Эти способности птиц также подтвердились в экспериментах [Shettleworth, 1990; Van Der Wall, 1990].

По сходной схеме были проведены эксперименты с кенгуровыми крысами, крошечными пустынными грызунами, которых заставляли прятать и затем спустя 24 часа отыскивать семечки, запрятанные на лабораторной арене в 100 чашечек с песком, накрытых одинаковыми колпачками. На этом примере было показано, что хорошая память дает грызунам немедленные преимущества — они успевают отыскать свои тайники до того, как их найдут другие животные, а также, вероятно, до того, как найдут и съедят их самих [Jacobs, 1992].

Не так уж много шансов прорасти оставляют собранным семенам и общественные птицы, живущие колониями и создающие общие запасы [Резникова, 1997]. Например, желудевые дятлы Melanerpes formicovorus живут группами, насчитывающими более десятка особей. Птицы запасают желуди и орехи в отверстиях, выдолбленных в коре дерева. В одном стволе они проделывают до 50 тыс. дырок. Такое «зернохранилище», как коллективная собственность, может переходить из поколения в поколение. Выигрыш от кооперации при использовании зернохранилищ весьма существенен для этого вида. Известны случаи, когда падение большого дерева, служащего для запасания желудей, приводило к распаду группы, существовавшей в течение многих лет. Красноречивым является и тот факт, что в тех районах, где урожай желудей слишком мал, дятлы вынуждены мигрировать, и в таких популяциях они живут парами, а не сообществами [Стэси, Кениг, 1984].