Станислав Лем. «О невозможности жизни»

Остроумная пародия на описанный выше способ рассуждений «задним числом» содержится в рассказе Станислава Лема «О невозможности жизни»^[1]. Герой рассказа обсуждает вероятность своего появления на свет.

Некий военный врач во время Первой мировой войны вышвырнул за дверь сестру милосердия, по ошибке вошедшую в палату, где он оперировал. Будь сестра лучше знакома с госпиталем, она бы нс перепутала операционную и перевязочную палаты, а нс войди она в операционную, хирург бы ее не вышвырнул; нс вышвырни он ее, его начальник, полковой врач, не сделал бы ему замечание за неподобающее обращение с дамой… а не сделай начальник ему замечание, молодой хирург не счел бы нужным извиниться перед сестрой милосердия, не пригласил бы се в кондитерскую, нс влюбился, не женился, так что не было бы на свете и профессора Бенедикта Коуски — ребенка именно этой супружеской пары.

Из вышеизложенного, казалось бы, следует, что вероятность появления на свет профессора Бенедикта Коуски… определялась вероятностью того, что сестра милосердия в такой-то месяц, день и час ошибется дверью. Но это отнюдь не так. В тот день молодой хирург Коуска вовсе не должен был оперировать; но его коллега, доктор Попихал, относил тетке белье из прачечной, света на лестнице не было, так как пробка перегорела, в результате чего он свалился с третьей ступеньки и вывихнул ногу в лодыжке; Коуске пришлось его заменить. Если бы пробка нс перегорела, Попихал не вывихнул бы. ногу, и тогда оперировал бы он, а не Коуска; Попихал, известный своей галантностью, не употребил бы соленых словечек для выдворения из операционной сестры, вошедшей туда по ошибке, а не обидев ее, не счел бы нужным уславливаться о свидании; впрочем, совершенно независимо от всяких свиданий, совершенно ясно, что из гипотетической связи Попихала с сестрой милосердия получился бы не Бенедикт Коуска, но, самое большее, некто совершенно другой, чьи шансы появиться на свет в работе не рассматриваются…

Надо принять в расчет не одно, но множество случайных совпадений: и то, что сестру милосердия направили в этот, а не другой госпиталь; и то, что ее улыбка в тени, отбрасываемой чепцом, издалека напоминала улыбку Джоконды; а также то, что в Сараеве застрелили эрцгерцога Фердинанда;

ведь не будь он застрелен, война бы не вспыхнула, а не вспыхни война, наша барышня не стала бы сестрой милосердия; поскольку же родом она была из Оломоуца, а хирург — из Остравы, они, вернее всего, никогда бы не встретились… Но все это справедливо также по отношению к тем предкам рода Коуски и рода сестры милосердия, которые, еще не ставши людьми, вели четверорукий образ жизни в раннем палеолите, и так далее, вплоть до расстройства желудка у мамонтов, которые пили влтавскую воду, которая приобрела слабительные свойства из-за сульфатов, которые вытеснялись из нижнеюрских пластов благодаря землетрясению, вызванному падением метеорита из потока Леонид точно на Динарское нагорье…

Априорная (то есть вычисляемая до начала событий) вероятность того, что каждое из этих неисчислимых совпадений случится, причем в нужное время и в нужном месте (иначе не родится профессор Коуска), очевидно, равна нулю с любой разумной точки зрения. Следует ли отсюда, что профессор Коуска (и любой другой человек, животное или растение) не может существовать или что весь ход мировых событий стремился к появлению на свет именно данной личности?

• [1] Лем С. Собрание сочинений: В 10 т. М.: Текст. Т. 10. С. 252−271.