Политические группировки в средневековой Руси

Как и в других европейских странах на Руси одним из ведущих факторов партиеобразования выступало сословное деление общества, которое вытекало из довольно подвижной социальной дифференциации и также было достаточно мобильно. Согласно В. О. Ключевскому, в истории русских сословий было четыре периода.^[1] В первом периоде, который продолжался с XI по XII вв. основанием сословного деления было завоевание или вооружённое давление, привнесённое в русскую историю варягами. В это время основными сословиями были:

1. княжи мужи, то есть служилые люди, профессиональные воины, не платившие налогов и несшие службу непосредственно князю. Княжи мужи довольно активно участвовали в политическом процессе, наиболее авторитетные из них выступали в качестве политических советников князя;

2. люди — податное простонародье, объединённые в миры, городские или сельские общества, связанные круговой порукой за уплату податей князю. Люди обладали ограниченным правом голоса и могли реализовать его только в рамках своей общины;

3. холопы — фактически рабы, собственность своих хозяев, лишённые всяких гражданских и политических прав.

Во второй, удельный период русской истории (XIII-XV вв.) основанием сословного деления становится хозяйственный договор свободного лица с удельным князем. В это время продолжавшаяся социальная дифференциация выделила в сословии княжих мужей группировку наиболее приближённых к князю бояр — ближайших советников князя, составлявших его узкий политический и военный совет. В сословии людей выделился класс закупов — свободных земледельцев, арендаторов боярских земель и класс смердов — свободных хлебопашцев, пользовавшихся княжеской или государственной землей. Закупы и смерды во время боевых действий составляли ополчение — основную массу княжеского войска. Княжеская дружина играла роль гвардии, личной защиты и резерва войска князя. В политической жизни закупы и смерды участия практически не принимали. В сословии холопов образовалась социальный слой тиунов — невольников-чернорабочих и боярских тиунов — невольников-приказчиков.

В третий период — период Московского государства сословная дифференциация русского общества велась по различию государственных повинностей на основании так называемых чинов. Все чины по их хозяйственному и государственному положению и по развёрстке государственных повинностей подразделялись на чины служилые, тяглые и нетяглые. Чины служилые делились на:

• — чины служилые по отечеству, то есть несшие государственную службу по происхождению, по наследству от отца;
• — чины думные, то есть ближайшее окружение царя: бояре, окольничьи и думные дворяне;
• — чины московские, то есть столичные чиновники: стольники, стряпчие, дворяне московские и жильцы дворцовые;
• — чины служилые по прибору. Это ратные люди низших разрядов: стрельцы, пушкари, солдаты, драгуны, пограничные казаки и т. д.;

Чины тяглые составляли податное население, платившее налоги (тягло). Они подразделялись на:

• — посадских, то есть горожан, проживавших вне крепости на посаде;
• — уездных, то есть жителей уездов, окружавших города сёл;
• — гостей — крупных купцов, занимавшихся оптовой торговлей, ведших дела с другими городами и странами;
• — сотни гостиная и суконная объединяли купцов, владевших меньшими состояниями, чем гости;
• — чёрные сотни и чёрные слободы. В них проживали мелкие розничные торговцы и ремесленники. Слободы отличались от сотен тем, что их население было приписано ко дворцу, поставляло товары и работало непосредственно на царя;
• — крестьяне, которые делились на собственно крестьян, обрабатывавших полные наделы, и бобылей, в силу бедности, необеспеченности орудиями труда, обрабатывавших неполные наделы;

Люди нетяглые не платили налогов. Это были либо гулящие люди (наёмные работники, старики или молодёжь, которая ещё не обзавелась хозяйством, бродяги, люди, жившие милостыней), либо холопы.

Чиновный склад русского общества был разрушен только в четвёртый период русской истории, в Новое время, в эпоху Петра I введением табели о рангах, в основу которой было положено различие государственных и гражданских прав.

Сословное и чиновное деление общества отражало его социальную дифференциацию и служило социальной базой средневековых сословных группировок на Руси, боровшихся, как и в других странах, за власть, влияние, свои групповые и индивидуальные идеалы и интересы.

Партийная борьба в средневековой Руси проходила в условиях политических систем княжеской монархии и боярской республики.

Политические системы княжеских монархий имели место практически во всех русских княжествах, кроме Новгорода и Пскова. Здесь верховная законодательная, судебная, исполнительная и военная власть принадлежали одному лицу — князю. Князь мог советоваться со своими боярами, дружинниками, мог получать информацию от послов, лазутчиков, других лиц, но принимал решения единолично. В период Киевской Руси верховная власть принадлежала роду Рюриковичей, все они по рождению считались князьями. Старший в роду получал титул великого князя киевского и рассаживал сначала своих сыновей, затем братьев, дядей и племянников таким образом, чтобы более старший получал более значимое княжество. Так например, после Ярослава Мудрого титул великого князя киевского получил его сын Всеволод, следующим великим князем стал внук Ярославов Мономах, затем правнук Мстислав.^[2] После смерти великого князя или другого князя правящей династии князья перемещались в города, соответствующие их положению в княжеском роде. Бескняжье нарушало нормальную жизнь общества, делало его анархичным и беззащитным перед внешним противником.^[3] Но даже киевский князь не был абсолютным монархом. Большую роль в политике столицы и других городов Великого княжества Киевского играли народные собрания — веча. Они ведали вопросами войны и мира, замещением княжеского стола, финансовыми и земельными ресурсами, определяли налоговую политику, обсуждали наиболее важные законы, назначали и смещали администрацию. Состав вече отражал социальную структуру общества: князья, церковные иерархи, бояре, гости, купцы, люди. С помощью веча народ городов-государств Древней Руси имел возможность влиять на ход политической жизни.^[4] Это происходило потому, что гражданскими правами, которые включали право участия в вече, обладали все ополченцы, фактически все горожане, владеющие тем или иным имуществом и большинство голосов, чаще всего, было на их стороне, а не на стороне княжеских или боярских клик. Определённое влияние на вечевую борьбу имела княжеская дружина. На народных собраниях она выступала как составная часть княжеской клики. В военной организации общества она составляла ядро, являлась боевым штабом княжеского войска. Во время боевых действий дружинники становились командирами отдельных частей ополчения и имели на ополченцев определенное влияние.

Политические группировки, существовавшие в окружении князя, носили характер клик и камарилий. При этом камарилья Великого князя киевского была самой крупной и влиятельной. Разумеется, в Киеве, кроме великокняжеской камарильи действовали клики других князей-претендентов на тот или иной стол. Уменьшенной копией соперничества клик в Киеве была борьба за власть в других княжествах, подчинённых киевскому. Там тоже, как правило, наиболее влиятельной была клика действующего князя, обладавшего реальной властью, но и у неё хватало группировок-соперниц. Кроме князя лидером клики мог стать представитель церкви или влиятельный боярин. В период Киевской Руси главная борьба между княжескими кликами развернулась на уровне княжеств. Княжеские группировки создавались и были организованы как клики; они и действовали методами клик и камарилий.

Иная политическая система утвердилась в Новгородской земле. В 1136 г. новгородцы арестовали князя Всеволода Мстиславовича с семейством и затем изгнали его из города. Вече решило князей приглашать только как наёмных военачальников, оставив за ними высшую судебную власть (вместе с посадником) и сбор дани с покорённых земель. Верховным органом Господина Великого Новгорода, то есть всей земли, простиравшейся от Балтики до Урала и от Белого моря до озера Селигер, было объявлено народное собрание. Исполнительную власть стало представлять правительство, которое возглавлял избираемый на один год посадник. Он занимался внутренними и международными делами и вместе с князем командовал войском и вершил суд. Второе по значению место в правительстве занимал также избираемый на вече тысяцкий. Он был ответственен за сбор налогов, разбирал тяжбы русских и иностранных купцов, участвовал в посольствах. Важную роль в системе политических институтов Новгорода играл архиепископ. Он не присылался митрополитом, как это делалось по отношению других русских земель, а избирался самими новгородцами. Сначала вече отбирало трёх кандидатов, а затем жребием, который вытаскивал слепец или ребёнок, избирался новый архиепископ. Он обладал большим духовно-нравственным авторитетом, распоряжался огромными богатствами, накопленными поступлениями церковной десятины и мог оказать помощь государству и гражданам в трудное время. Архиепископ вёл контроль эталонов мер и весов, вместе с посадником и тысяцким готовил и подписывал международные договоры.

Каждый институт политической системы Новгородской республики, кроме государственной легитимации и государственного авторитета, опирался на свою собственную политическую силу, представлявшую собой в этом смысле политическую «партию», партию как часть общества, оказывавшую поддержку тому или иному должностному лицу, отправлявшему политические функции. Князь в своей деятельности более всего опирался на свою дружину и, когда собиралось ополчение, — на силу и авторитет всего войска, но для этого ему нужно было найти общий язык с тысяцким. В мирное время для князя очень важно было найти взаимопонимание с вечем. Дружина — слишком слабая опора в бурном море новгородской политики. Порой, если князь не находил поддержки у народного собрания, новгородцы изгоняли его. Первым изгнанным князем, не «вписавшимся» в новгородский политический процесс, не сумевшим создать свою стабильную группировку поддерживающих его новгородцев был Глеб Святославович.^[5] С «партией» князя соперничала «партия» посадника, который тоже искал поддержки у избиравшего его народного собрания, а также у ополчения, ведь его глава — тысяцкий был подчинённым посадника. В этом смысле, то есть в поиске «силовой» опоры и народной поддержки, группировка князя с одной стороны и группировка посадника и тысяцкого с другой выступали как политические соперники. Между группировками посадника и тысяцкого тоже не было полного взаимопонимания. Посадник, как правило, избирался из представителей местной аристократии или местной купеческой знати. За избрание или переизбрание того или иного кандидата на должность посадника соперничали местные боярские и купеческие клики. Тысяцкий чаще всего избирался из простолюдинов, из людей. Если группировка посадника представляла в правительстве республики боярско-купеческую знать, то группировка тысяцкого — чёрных людей, средние и нижние слои новгородского общества. Группировка архиепископа опиралась на мощную церковную организацию, объединяющую все общины прихожан Новгорода и новгородской земли. Кроме того, поддержку группировке архиепископа всегда готов был оказать глава монашествующего, чёрного духовенства новгородский архимандрит, который имел резиденцию близ города в Юрьевом монастыре и распространял своё влияние на все семнадцать монастырей Новгородчины.

Систематическая работа вече, избрание основных государственных институтов, достаточно широкая система участия граждан создали иные, более легитимные и легальные возможности для функционирования политических группировок. Несмотря на соперничество главных должностных лиц и «партий», их поддерживающих, центр партийной борьбы, как это и бывает в республиках, находился в народном собрании. Новгородское вече было организовано по территориальному признаку, поэтому вечевые группировки также получили территориальный характер.

Во-первых, этому способствовало разделение Новгорода на две стороны: Софийскую и Торговую и естественным образом образовало в городской черте две «партии». «Партия» Софийской стороны выражала интересы аристократии, административной власти (чиновничества) и служилых людей, «партия» Торговой стороны выступала от имени ремесленников, розничных торговцев, зажиточных купцов. Кстати сам термин «партия» не был известен в средневековой Руси и то, что по латинской традиции в Европе понималось как часть (part) и имело смысл борющихся группировок (в собрании, на суде или в уличной драке), в Новгородской республике называлось «сторона». Интересы Софийской и Торговой сторон часто сталкивались на вечевом собрании. Порой, если их не удавалось согласовать, группировки разделялись: жители софийской стороны и их сторонники из пригородов собирались на площади перед Софийским собором, а жители Торговой стороны со своими сторонниками — на Ярославом дворище. Если не удавалось прийти к согласию, обе группировки сходились на границе между контролируемыми территориями, на своеобразной нейтральной полосе — на мосту через Волхов для решения конфликта силовым путём. Здесь обычно вступала в действие третья сила: «партия» архимандрита, увещевавшая противостоящие группировки и предотвращавшая или не предотвращавшая кровопролитие.^[6] Стороны противостояли не только на вече. Территориальные группировки были постоянным социально-политическим фактором жизни Новгорода. В праздники жители Софийской и Торговой сторон устраивали кулачные побоища на мосту через Волхов и всем жителям было очень важно знать, за какой из группировок останется верх.

Во-вторых, следует учитывать, что Новгородская земля делилась на пять пятин (административно-территориальных единиц), каждая из которых начиналась на одной из главных пяти улиц города — концов. Политические группировки, состоявшие из жителей всех пяти концов, представлявших собой как бы уменьшенную копию всей территории государства и представляли на вече интересы жителей всех пяти территориальных единиц республики. Эти «пятинные партии» были постоянным фактором вечевой дифференциации. Следует подчеркнуть, что новгородское вече не знало систематического, регулярного и регулируемого обсуждения с выступлениями лидеров «партий». Обсуждение вынесенных на вече вопросов носило скорее стихийный характер, а голосование проводилось при помощи выкриков. Чья сторона громче кричала, то мнение и побеждало. Такой порядок обсуждения и голосования порой вёл к коррупции: богатые купцы, чтобы решить голосование в свою пользу, просто покупали наёмных крикунов. Среди крупных оптовых торговцев, которые и определяли политический процесс в Новгороде, несомненно, существовали группы интересов. Эти торгово-промышленные группировки или купеческие «партии» также являлись существенным фактором вечевого политического процесса.

Политические группировки Московской Руси не участвовали в постоянной парламентской деятельности, поэтому они изыскивали другие возможности для политической борьбы. Типичной религиозно-политической группировкой было движение иосифлянства, которое сначала находилось в оппозиции царю Ивану III, поддерживавшему еретическую группировку Федора Курицына и выступавшему за секуляризацию монастырского землевладения. Основатель движения Иосиф (в миру Иван Санин (1439−1515 гг.) был игуменом Волоцкого (Волоколамского) монастыря, расположенного на земле удельного князя Бориса Волоцкого, затем его сына Федора Борисовича. Иосиф Волоцкий выступал за единство православной церкви и борьбу с еретическими движениями, это единство разрушающими. На церковных соборах 1503 и 1504 гг. произошло не только столкновение «партии» иосифлян и «партии» еретиков. В церковно-идеологическую борьбу, которая в то время была также неотделима от борьбы политической, как церковь была неотделима от государства, вмешалась «партия» нестяжателей. Лидер нестяжателей Нил Сорский был известным московским дьяком (государственным чиновником) при Василии II и Иване III. Он хорошо знал влиятельного дьяка Федора Курицына, пользовавшегося расположением Великого Князя. Именно они оказывали влияние на позицию Ивана III по секуляризации монастырского землевладения. После открытой полемики группировок нестяжателей и иосифлян Иван III отказался от секуляризационных планов и согласился на преследование еретиков. Иосифляне, понимая значение усиления власти Москвы для судеб страны, изменили свою политическую ориентацию и с этих пор активно поддерживали политику централизации. К тому же скупой и жестокий князь Федор Борисович грабил и всячески притеснял обитель. В феврале 1507 г. Иосиф обратился к сменившему Ивана III Василию III и митрополиту Симону с просьбой принять монастырь под юрисдикцию непосредственно Москвы, избавить его от «удельного насильства». Этот инцидент послужил катализатором расширения не только движения иосифлянства, но и более широкого движения за централизацию Великого княжества Московского, охватившего и церковные, и светские круги и направленного против еретических движений и удельных княжеских клик.^[7] Политическую линию Иосифа Волоцкого поддержал митрополит всея Руси Даниил (2-я пол. XV в. — 1547) и последующие митрополиты.

В русской истории, как и в истории других европейских стран, имели место религиозные «партии». С принятием христианства на Руси, как и в других христианских странах, образовались группировки сторонников и противников нового вероучения. Летописи сохранили упоминания о довольно продолжительной и жестокой борьбе «партии» христиан, принявших новую для себя религию у передовой тогда во всех отношениях и мощной державы Византии, и «партии» язычников, приверженцев традиционных культов. Позиции христиан были сильнее на юге Руси, в первую очередь в Киеве, где и до принятия христианства было немало приверженцев религии Византийской империи, привлекавшей своей глубокой духовностью, величием, пышностью обрядов, своим авторитетом и влиянием во всех европейских странах. На востоке Киевской Руси, где проживали неславянские племена меря и мурома, влияние местных культов было значительно сильнее, чем на юге. Особенно оно сказывалось в отдалённых селах и общинах, номинально плативших дань князю, но фактически не включённых в систему общественных отношений. Первые ростовские епископы не выдержали гонений язычников и бежали назад в Киев, а Епископ Леонтий был замучен противниками христианства.^[8] В борьбе христиан и язычников власть, княжеские клики всегда выступали на стороне христиан. Вообще «партия» христиан имела значительно более сильное влияние в княжеско-боярской среде и на служилое сословие, чем на тяглое и нетяглое. На Северо-Западе, в Новгороде принятию христианства противились славяне-волхвы, местные служители языческих культов. Учитывая более слабые политические позиции новгородских князей по сравнению с киевскими или князьями других «коренных» княжеств государства (Переславльского и Черниговского), «партия» христиан в Новгороде Х-ХН в. была менее влиятельной, чем на юге Руси.

Уже с XVI в. со времени Ивана Грозного в Московской Руси началось обращение к гуманистическому, просветительскому, реформаторскому опыту Западной Европы. Деятельность Ивана Фёдорова (ок. 1510−1583), который был известен как пушечный мастер, а на Руси вместе с Петром Мстиславцем стал основателем книгоиздания и активным деятелем просвещения, Федора Карпова (?-1540), в посланиях митрополиту Даниилу и Максиму Греку с гуманистических и рационалистических позиций ратовавшего за изучение наук и философии, и других деятелей русского просвещения вполне укладывается в понятие просветительская «партия», как литературно — публицистическое течение.

В средневековой России всегда соперничали прогрессивная реформаторско-западническая и консервативная византийско-почвенническая группировки. Одним из лидеров западнической «партии» в царствование Ивана Грозного был князь, влиятельный думский боярин Андрей Михайлович Курбский (1528−1583), принадлежавший к кругу противников царского деспотизма и бежавший в эмиграцию в Литву. Он пытался с рационалистических позиций осмыслить русскую историю, критически оценить деспотизм («История о великом князе московском»), вообще организовать оппозиционную «партию» в эмиграции, явочным путём реализующую право критики «партии власти». Обмен посланиями кн. Курбского и Ивана Грозного демонстрирует, пожалуй, первый в истории России пример публицистической полемики противостоящих партий.

Во второй половине XVII в. на Руси в результате церковного раскола образуются две противостоящие группировки: «партия» латинствующих, возглавляемая Симеоном Полоцким (1629−1680), его учениками Сильвестром Медведевым и Карионом Истоминым, а также учёнымхорватом Юрием Крижаничем (1618−1683), и «партия» грекофилов или староверов, во главе с протопопом Аввакумом Петровым (1621−1682). «Партия» латинствующих придерживалась прозападной ориентации и выступала за развитие образования и просвещения, пропагандировала идеи античных мыслителей, выступала против средневекового догматизма и начётничества. Ю. Крижанич, кроме того, выдвигал идею славянского единства во главе с Россией. Позднее, уже в петровскую эпоху «партия» латинствующих резко усилилась. На её базе Феофаном Прокоповичем была создана так называемая «Учёная дружина» (В. Н. Татищев, А. А. Кантемир, А. М. Черкасский, И. Ю. Трубецкой и др). «Партия» грекофилов придерживалась «почвеннического» курса на укрепление «веры отцов», роли традиций, выступала за преобладание веры над знанием, за ограничение образования рамками религиозной необходимости, ограничения влияния западноевропейского рационализма и «латинства».

Регулярных, то есть постоянно действующих, организованных партий, имеющих более или менее проработанную программу и идеологию, в средневековой России не было. Даже в Боярской думе, деятельность которой прослеживается от боярских советов киевских князей вплоть до времени Петра Великого, практически не существовало постоянных фракций. В. О. Ключевский в своём исследовании истории Боярской думы, деятельности думских «партий» уделяет всего две страницы.^[9] Он выделяет партии как фракции Думы, которые не имели постоянного состава и программы и по сути продолжали оставаться боярскими кликами. Так например, во время войны с Турцией (1676) среди думских бояр возникла фракция поддержки командующего армией князя В. В. Голицына, которая противостояла фракции, поддерживающей командующего другой армией князя Г. Г. Ромодановского. Вопрос носил традиционный для средневековой России местнический характер: должен ли подчиняться Ромодановский Голицыну, как представителю старшего рода или же он имеет право действовать самостоятельно, сообразуясь с изменяющейся обстановкой. Дума «разделилась пополам» (то есть на фракции), но так и не решила этого вопроса. В течение бесплодных думских дискуссий Ромодановский разбил врагов на Днепре. Ромодановскому за его победу была присуждена награда: «шуба и золотые». В думе возник новый вопрос: вручить ли награду только Ромодановскому или еще и Голицыну, ведь он родом старше Ромодановского. Лидеры фракции Голицына князь М. Ю. Долгорукий и князь И. М. Милославский своими выступлениями убедили Думу присудить награду обоим командующим. В 1685 г. при обсуждении внешнеполитического курса о союзе с крымскими татарами против поляков или союзе с поляками против крымских татар фракция, возглавляемая царевной Софьей и князем Голицыным, выступала за мир с поляками и войну с татарами, а фракция князя Прозоровского держалась противоположного мнения. Полгода «длилось разномыслие», пока большинство Думы не согласилось на союз с Польшей против Крыма. Вообще думская деятельность трактовалась думцами средневековой России как разновидность служения царю, а значит, направленная на укрепление монархии, централизацию, расширение территории, умножение населения, увеличение сбора налогов и т. д. Всё это требовало, по представлениям того времени, единства в мыслях и делах. Различные мнения могут быть высказаны в ходе прений, могут быть высказаны даже мнения, противоречащие царскому, прения и несогласия могут длиться достаточно долго — до нескольких месяцев, но в итоге, и это понимали все думцы, необходимо приходить к согласию. Дума в средневекокой России не представляла собой отдельную законодательную ветвь власти, противостоящую и ограничивающую власть самодержца. Дума была совещательным органом при монархе, органом, всячески укрепляющим царское самовластие. Отсюда думская деятельность рассматривалась как служение царю-государю, и образование оппозиционной партии в Думе воспринималось и царём, и самими думцами, и обществом как ненормальное явление. Поэтому думные люди разделялись более не по политическим взглядам, а по знатности и опыту служения царю. Думцы времени позднего средневековья делились на четыре чина: думные дьяки (чиновники, составлявшие указы), думные дворяне, выходцы из царских дворовых слуг, окольничьи (то есть аристократия, составляющая ближайшее окружение царя) и бояре (древняя родовая аристократия). В результате думского «служения» член Боярской Думы мог делать карьеру, продвигаться по «лестнице» думских чинов. Конечно, думный дьяк вряд ли мог дослужиться до чина боярина, но он имел возможность стать думным дворянином. Думный дворянин мог рассчитывать при верной службе на чин окольничего или даже боярина. Лучшие окольничьи получали чин боярина — высшее государственное звание. Всё это вовсе не стимулировало членов Думы на организацию постоянно действующих фракций с целями отличными от целей государства, которые были тождественны целям правящей династии.

В XVI в. в Московском царстве формируется политический институт земских соборов или, как их называли современники, «советов всея земли». Первый земский собор был созван в 1550 г. Иваном Грозным, только что принявшим царский титул. Целью, поставленной перед этим собранием, было примирение населения с областными правителями, которые «кормились» от населения своих областей. Собор утвердил решение царя об отмене системы «кормлений» и замене её царским жалованием. Первый собор содействовал не только консолидации областей, но и централизации всего государства. Второй земский собор был созван в 1566 г. и решал вопрос войны и мира с Польшей и Литвой на предложенных ими условиях. Собор высказался за продолжение войны и доверил при изменении ситуации царю самому решать это вопрос. Третий земский собор был созван по смерти царя Федора Ивановича (1598) для избрания нового царя. Собор, которым руководил патриарх Иов, избрал царём Бориса Годунова. Следующий собор завершал период смуты (1613). Он провозгласил «царём всея Руси» Михаила Романова, в первые десять лет правления которого земские соборы заседали почти непрерывно. В XVII в. соборы формально созывались указом царя, но были случаи, например, Уложенный собор (1646), когда они собирались по требованию сословий. Возникла реальная возможность превратить политический институт соборов в прообраз российского парламента. Собор того времени состоял из двух палат, каждая из которых разделялась на две курии. Верхняя палата не избиралась. Она включала в себя «в готовом виде» Боярскую думу (первая курия) и Освящённый собор, состоявший из епископата и настоятелей наиболее авторитетных монастырей (вторая курия). Нижняя палата была выборной и состояла из Дворянской и Городской курий. Последняя включала в свой состав избранных представителей московских сотен, слобод и провинциальных посадов. Общее количество представителей всех земель составляло 300−400 человек. Как видим, соборы того времени носили сословный характер. Земские соборы выполняли такие важные политические функции как:

• — законодательная, важнейшими результатами которой были принятие Судебника 1550 г. и Соборного уложения 1649 г. и других законодательных актов;
• — избрание и низложение государя. Именно на Земских соборах были избраны на царство цари Федор Иванович, Борис Годунов, Василий Иванович Шуйский, Михаил Федорович Романов, Иван Грозный, Пётр Первый. В 1610 г. Земский собор низложил Василия Шуйского;
• — присоединение новых территорий (Азова в 1642 г. во время войны с Турцией, Малой Руси в 1653 г.);
• — вопросы войны и мира.

История не сохранила описаний партийной борьбы на земских соборах, но можно предположить, что сословный характер соборов предопределял, во-первых, сословный характер соборных фракций, которые отстаивали интересы и привилегии «своих» сословий. Вторым фактором партийного генезиса служил раскол между интересами центра, московского боярства, духовенства, дворянства и чиновничества, с одной стороны, и интересами периферии, жителей областей — с другой. Третьим фактором раскола интересов, вероятно, служили противоречия духовной и светской власти. Именно эти факторы и генерировали политические фракции, борьба между которыми и определяла лицо и характер земских соборов.

• [1] Ключевский В. О. История сословий в России / Соч. в девяти томах.Т. VI. — М., 1989. — С. 251−252.
• [2] См. Соловьев С. М. История России с древнейших времен. Сочинения ввосемнадцати книгах. — М., 1993. Тт. 3−4. — С. 7−8.
• [3] См. Бушуев С. В., Миронов Г. Е. История государства российского. Книгапервая. IX-XV1 вв. — М., 1991. — С. 99.
• [4] См. Фроянов И. Я., Дворниченко А. Ю. Города-государства ДревнейРуси.-Л., 1988.-С. 267.
• [5] См. Рыбаков Б. А. Мир истории. — М., 1987. — С. 285.
• [6] См. Платонов С. Ф. Сочинения в 2-х томах. — СПб., 1993. Т 1. — С. 150-
• [7] Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вып 2. Часть 1. Отв. Ред. А С. Лихачев. — С. 434−438.
• [8] См. Соловьев С. М. История России с древнейших времен. Соч. в восемнадцати книгах. — М., 1993. Кн. 2. — С. 56.
• [9] См. Ключевский В. Боярская Дума Древней Руси. Добрые люди ДревнейРуси. — М., 1994. — С. 423−424.