Конец русского литературного Парижа
И лишь очень немногие продолжили сотрудничество с советской властью. Среди них поэт и прозаик Антонин Ладинский, проявлявший интерес к проблемам истории, в частности к упадку Римской империи и приходу христианства (романы «XV легион», 1937, и «Голубь над Понтом», 1938). Византия и Древняя Русь X—XI вв.еков. — круг его писательских интересов с 1930;х гг. и до конца жизни. Высланный в 1950 г. из… Читать ещё >
Конец русского литературного Парижа (реферат, курсовая, диплом, контрольная)
Зарождение фашизма и приход фашистов к власти в Германии и Италии, начало Второй мировой войны и последовавшая вскоре оккупация Парижа немецкими войсками поставили перед русской диаспорой вопрос об отношении к фашизму.
Откровенную поддержку фашистам из крупных писателей оказал только Д. Мережковский, хотя и здесь все было не просто. Автор «Христа и Антихриста» довольно быстро разочаровался в Муссолини (1883—1945), презирал Гитлера (1889—1945), но надеялся, что немцам удастся победить сталинскую бесовщину.
Большинство эмигрантов не приняло фашизм и его человеконенавистническую идеологию. «Между русскими гитлеровцами и нами такая же пропасть, как между нами и коммунистами», — отмечалось в редакционной статье 14-го номера «Нового Града».
В 1930;е гг. вернулись на родину М. Горький, М. Цветаева и некоторые другие писатели-эмигранты.
Тотчас после оккупации немцами Парижа большая группа писателей не только отказалась от какого бы то ни было сотрудничества с фашистами, но и покинула Париж, уехав в так называемую свободную зону. Среди них был и Нобелевский лауреат И. Бунин.
Многие эмигрировали в Америку по списку, подготовленному И. Фондаминским. Сам Илья Исидорович полученной визой в США не воспользовался, вернулся в Париж, где был тотчас интернирован и погиб в фашистском концлагере. Такая же судьба постигла Юрия Фельзена, Юрия Мандельштама, Раису Блох (1899—1943), Михаила Горлина (1909— 1944).
Вместе с тысячами русских резервистов, получивших по закону от 31 марта 1928 г. право служить во французской армии и отправившихся драться с фашистами в Абиссинию, Сирию, Египет, Ливию, Тунис, Италию, Францию, записался добровольцем 45-летний Георгий Адамович, скрыв от комиссии свой порок сердца. Ушли в Сопротивление Гайто Газданов (с женой), Николай Оцуп и Довид Кнут (с женой Ариадной — дочерью композитора Скрябина, погибшей от рук фашистов). Десять месяцев провел в гестаповской тюрьме поэт и драматург Владимир Корвин-Пиотровский (1891 — 1966) в ожидании исполнения смертного приговора, к счастью, гак и не исполненного.
С 1940 г. участвовала в борьбе с фашистами Зинаида Алексеевна Шаховская. Она была сестрой во французском военном госпитале, участвовала в деятельности парижского подполья и чудом выскользнула из лап гестапо. Награждена орденами Почетного легиона Франции и Бельгийским Крестом.
Антифашистские статьи печатал смертельно больной А. Штейгер, за что и был занесен гитлеровцами в список «врагов Рейха», подлежащих уничтожению.
Кстати, сам термин «Сопротивление» (Resistance) своим возникновением обязан русскому поэту и ученому-этнографу Борису Вильде (Дикому), вместе с другим сотрудником парижского Института человека начавшему издавать подпольную антифашистскую газету под этим названием. Зная о провале и аресте друга, Вильде вернулся в Париж, был арестован и столь мужественно вел себя, защищая товарищей (и особенно юного Ренэ Сенешаля, подпольная кличка «Мальчуган»), что на суде немецкий офицер заявил, что если бы Вильде не был его врагом, он хотел бы иметь такого друга. О духовной стойкости Вильде свидетельствуют его шутливое стихотворение, написанное незадолго перед казнью:
Невозмутимый как всегда, С отвагой никому ненужной, Так послужу мишенью я Для дюжины немецких ружей, и вполне серьезная записка жене, составленная в ночь перед расстрелом: «Смерть для меня — это осуществление Великой Любви… Как все ясно! Вечное солнце любви всходит из бездны смерти… Я вступаю в жизнь с улыбкой, как в новое приключение, с некоторым сожалением, но без угрызений совести и страха… Я готов, я иду. Я покидаю Вас, чтобы встретить Вас снова в вечности. Благословляю жизнь за дары, которыми она меня осыпала»[1].
Погибла в концлагере Равенсбрюк и автор религиозных стихов мать Мария, в миру Елизавета Юрьевна Скобцова (по первому мужу Кузьмина-Караваева). Ее единственная вина заключалась в том, что она спасала от смерти людей, преимущественно евреев. Мать Мария явилась добровольно в гестапо, когда арестовали ее сына Юрия, тоже погибшего в фашистской неволе. В концлагере она поддерживала упавших духом даже тогда, когда сама уже не могла ходить. Избиения и оскорбления эсэсовок переносила с христианским смирением, оправдывая свои ранние строки:
Ослепшие, как много вас!
Прозревшие, как вас осталось мало!
Участие в борьбе с фашизмом, как правило, не означало принятия русскими эмигрантами советской власти. Это была солидарность с русским народом. Объясняя уже в 1949 г. свой патриотический порыв, князь С. П. Оболенский (1890—1978) процитировал стихотворные строчки Константина Симонова (1915—1979):
Как будто за каждою русской околицей, Крестом своих рук ограждая живых, Всем миром сойдясь, наши прадеды молятся За в Бога не веривших внуков своих.
Некоторая часть эмиграции, впрочем, надеялась, что с победой над фашистской Германией в России восторжествует демократия, будут возвращены свобода слова, свобода личности.
Поэма Александра Твардовского (1910—1971) «Василий Теркин», рисовавшая портрет простого русского человека, чрезвычайно высоко оцененная столь строгим критиком, каким был И. Бунин; по-человечески добрые национально окрашенные стихи К. Симонова (в первую очередь «Ты помнишь, Алеша, дороги Смоленщины…»); публикация в СССР в годы войны произведений А. Ахматовой; выход книги стихов Б. Пастернака; переговоры с Буниным и Тэффи о возвращении на родину и их книг, и самих писателей; приемы в 1945—1946 гг. эмигрантов в советском посольстве в Париже давали некоторую надежду на это. Советские паспорта взяли А. Ремизов, Тэффи, Н. Бердяев, Вяч. Иванов, А. Гингер и его жена поэтесса Анна Присманова (1892—1960). Был создан журнал «Советский патриот».
В 1946 г. состоялась встреча остававшихся во Франции русских писателей-эмигрантов с приехавшими в Париж полномочными представителями Союза писателей СССР К. Симоновым и И. Эренбургом. Как будто бы намечалось новое единство. Даже постановление ЦК ВКП (б)[2] «О журналах „Звезда“ и „Ленинград“» — документ, где подвергались облыжным обвинениям А. Ахматова и М. Зощенко, на первых порах было воспринято как «зигзаг», как отступление от «новых времен». Однако вскоре стало совершенно очевидно, что речь идет не о случайности, а о закономерности, об очередном «закручивании идеологических гаек». Намечавшиеся было контакты разрушились.
И лишь очень немногие продолжили сотрудничество с советской властью. Среди них поэт и прозаик Антонин Ладинский, проявлявший интерес к проблемам истории, в частности к упадку Римской империи и приходу христианства (романы «XV легион», 1937, и «Голубь над Понтом», 1938). Византия и Древняя Русь X—XI вв.еков. — круг его писательских интересов с 1930;х гг. и до конца жизни. Высланный в 1950 г. из Парижа в Германию за просоветскую деятельность, он в 1955 г. вернулся в Россию, где создал свои лучшие романы о Древней Руси «Когда пал Херсонес…» (1937—1958), «Анна Ярославна — королева Франции» и «Последний путь Владимира Мономаха» (1960).
Жизнь русского литературного Парижа после 1945 г. не прекратилась, но и не имела столь бурного развития, как до войны. 16 марта 1946 г.
на общем собрании «Союза русских писателей и журналистов» 64 голосами против 45 было принято предложение Ю. Анненкова (1889—1974) и Г. Газданова не сотрудничать с «Союзом советских писателей». Председателем Союза был избран Б. Зайцев. Возродился и Союз поэтов и писателей, потерявший по вполне понятным причинам бывшее до войны определение «молодых». Его председателем стал бывший литературный редактор дореволюционного журнала «Аполлон», критик и поэт Сергей Константинович Маковский. Он жил в центре Парижа на улице Тильзит на углу авеню Ваграм, недалеко от площади Этуаль. Тильзит стал местом сборов русских писателей. Здесь продолжались чтения стихов, выступали с докладами Г. Адамович, Н. Оцуп, Ю. Терапиано и многие другие.
В связи с закрытием большинства русских газет и журналов (сохранилось только правое «Возрождение») остро встал вопрос об издании произведений русских писателей.
Летом 1949 г. Париж посетила достаточно богатая русская поэтесса из Нью-Йорка Рахиль Самойловна Чеквер (псевдоним — Ирина Яссен; 1893—1957), решившая издавать произведения русских поэтов. Так возникло издательство «Рифма» (1949—1973), в редколлегию которого, кроме И. Яссен, вошли Г. Адамович, С. Маковский, Г. Раевский, П. Ставров, Ю. Терапиано. Первой книгой, вышедшей в «Рифме» в феврале 1950 г., стал сборник стихов А. Штейгера «Дважды два — четыре». За ним последовали «Портрет без сходства» Г. Иванова, «Стихотворения» В. Набокова, «Странствие земное» Ю. Терапиано, «Певчий час» В. Мамченко, «Двенадцать месяцев» Л. Червинской, «После ее смерти» В. Злобина, «Третья книга» Г. Раевского, «Роза и чума» А. Ладинского.
Тем не менее роль Парижа в литературной истории русского рассеяния существенно уменьшилась, переместившись в Америку.
Гораздо более драматичная судьба постигла.