Вызывая огонь на себя

Опыт общения отцов и детей в эфире

Сравнивать «Акуну матату» не с чем. Из нынешних токшоу — это, пожалуй, самое фееричное. Вспоминается разве что 86-й год — шокирующая «лестница» в программе «12-й этаж»: подростки обжили черную лестницу одного из столичных домов культуры, куда путь с парадного подъезда им был закрыт. Они орали, скандалили и забрасывали вопросами приглашенных на передачу чиновников. Шок от встречи разных поколений был не меньший, чем от телемостов с Америкой, когда впервые обнаружилось, что рядовые американцы — люди, такие же, как и мы. Зато собственные дети оказались непохожи на нас — ни внешностью, ни мыслями, ни поступками. Слово «лестница» стало символом тех, кто ждал перемен.

За прошедшие годы, ставшие историей, маятник качнулся в другую сторону — молодежь захватила большую часть эфира, демонстрируя свои вкусы и увлечения (в основном музыкальные и страдающие, по мнению многих старших, как раз отсутствием вкуса). Но разговора между поколениями больше не возникало. «Акуна матата» — пожалуй, первый.

Трибуны, смотрящие друг на друга, — «отцы» и «дети». По возрасту. А вот ведущие у трибун — действительно, отец или мать с собственным отпрыском. С Виктором Мережко передачу вела дочка-студентка. С Яной Поплавской — сын лет тринадцати. С Машей Арбатовой — ее двадцатилетние близнецы.

Вращаются цветные прожекторы, мелькают огни и лица, под громыхание завораживающей музыки выезжают из-под трибун металлические конструкции. Скользящие фигуры на роликах выкатывают подиум с героем программы. Праздничнотревожная атмосфера — как ночной стадион, разгоряченный рок-концертом. Что-то есть во всем этом от афро-шаманской экзотики, гармонирующей с загадочным названием — «Акуна матата», что, оказывается, означает на суахили «Все будет хорошо».

Дирижирует разговором вознесенный над студией, знакомый зрителям «Времечка» Игорь Васильков. Держится неброско, но достаточно точно находя нужную интонацию.

Три кита передачи — герой, ведущие и проблема. Удачное сочетание всех трех элементов совпадает не всегда. Поэтому 168.

передача неровная. А когда и все составляющие слабоваты, то просто невыносимо скучная.

Но бывают темы, вызывающие подлинные баталии. О скинхедах — «как нам быть с этим патриотизмом?», о юных наемниках, мечтающих попасть в иностранные легионы, — «как нам быть с этими „героями“?», о специфике молодежной культуры — «как нам быть с этой культурой?». А вот тема «как нам быть с этой душой?» — оказалась провальной. Никто толком не понимал, о чем речь, да и вообще, разговор о душе среди всей этой фантасмагории и наворотов казался чуждым.

В «Акуне матате» главный герой — обычный подросток, и к тому же — один против всех. В этом суть передачи — вызываю огонь на себя.

Бывает, что передача интригует, а чем — непонятно. Явно не глубиной решения темы. Горящие глаза и неравнодушные лица способны заводить сами по себе. Что-то есть иррациональное в этом гулком мистическом антураже. Но если герой без характера и позиции — ни эхо-эффекты, ни роликовые коньки не помогут.

Так и получилось, когда героиней оказалась девочка, публично сводившая счеты с отцом. По косноязычным недомолвкам трудно было понять: ее папаша действительно тиран или жертва, травмированная чеченской войной и не понятая близкими. Да и задушевные советы были тут неуместны. Это пересуды, скорей, для «Моей семьи».

«Лестницу» в свое время упрекали в неумении формулировать свои мысли и даже в том, что ей нечего формулировать. «Я чувствую, что вы неправы, но у меня нет доводов, я не умею возразить», — досадовал парень с лестницы. Современный герой «Акуны» очень изменился с тех пор.

Каким он должен быть? Умным? Но это свойство не всегда совпадает с возрастом. Артистичным? Желательно. Еще лучше — с юмором. Но главное — с характером и позицией. Подиум — одновременно и голгофа и королевский трон.

Бритая голова с узкими полосочками волос и многочисленные пирсинги — Ира проколола и бровь, и губу, и язык, который она охотно высовывала, демонстрируя блесточку. Ведущий Матвей Ганапольский спросил с подковыркой, как же быть со жвачкой, ведь она липнет к штучке на языке. Ира вежливенько ответила, что терпеть не может жвачки. Хотя с родительской реакцией согласилась: «Такое чучелко вместо дочки — никакие нервы папи-мамины не выдержат».

Очень быстро стало понятно, что она вовсе не самоутверждается. Ей не надо доказывать собственную исключительность — это и так присутствует. Девочка отвечала на вопросы почти всерьез, разве что чуть-чуть поддразнивала аудиторию. Все у нее было намешано — и игра в застенчивость, и игра в неуязвимость. «Мой молодой человек — чистенький, с иголочки, с кейсом и работает в банке. Мы вместе — абсурдное зрелище. Но он меня не стесняется, за что ему большое спасибо».

«Вы несете свой нелегкий крест человека, взрывающего общество, — сказала ей женщина с трибуны старших, — чтобы играть эту роль, нужно иметь глубокий внутренний мир. Я хотела бы иметь такую дочь». И тут Ира всерьез растрогалась, чем покорила всех.

Были встречи куда драматичнее. «Человек, который колется героином, только внешне является человеком. Все, что он делает, делает за него героин», — говорил Сергей, который собирался держаться ради родившегося у него ребенка («Что нам делать с этим кайфом?»). В конце выпуска из титра мы узнали, что через месяц после записи он покончил с собой.

В передаче «Что нам делать с этой страной?» все согласились, что прежнее поколение патриотичнее молодых. «Отцы» этим гордились, «дети» горевали не сильно… И тут выкатили на подиум студента Булата, который моментально восстановил против себя оба поколения. С нахальной убедительностью он предложил распродать части России акулам капитализма: «Патриотизм в моем нынешнем понимании — глубоко антинародный лозунг. Если мы не можем территориями управлять, то какого хрена держим их у себя?» Веских контраргументов в аудитории не нашлось. Зато трибуны дружно объединились, обнаружив в себе такие запасы патриотизма, о которых прежде и не подозревали. Спор состоялся потому, что Булату дали высказаться, а не затыкали рот.

Любые столкновения мнений, любые вызывающие идеи — надо ли продавать Сибирь, служить ли наемником в чужой армии — лучше обсуждать, чем замалчивать. И пускай эти все более незнакомые нам подростки озадачивают старшее поколение, повергая в шок, выводя из себя, заставляя цепенеть или столбенеть. Оба поколения вместе умнее, чем каждое порознь. Пока у нас есть возможность слышать друг друга, спорить и делать собственные выводы — пугаться нечего. Как говорится на суахили — акуна матата!

«Известия «, 1999, 6 августа 170.