Еще не революция, но уже — переворот

Книжная полка по телевидению в моем доме перестала пополняться лет, пожалуй, пятнадцать тому назад. А когда-то на ней ежегодно появлялось несколько новинок из примерно десятка, выпускавшихся в основном издательством «Искусство». Самой первой отечественной работой о проблемах телевидения (первой — хронологически и по своему значению и масштабу) была непревзойденная, почти забытая книга Владимира Саппака. Последней же серьезной монографией, перед тем как кончились государственные субсидии и отдел телевидения и радио в издательстве был расформирован, стала монография Всеволода Вильчека «Под знаком ТВ». Два года спустя, в 1989, появился последний ежегодник аналитических статей «Телевидение вчера, сегодня, завтра». С тех пор, дай бог, если раз в два-три года появлялась какая-нибудь книга или брошюра.

Сегодня десятки тысяч людей, пришедших на телевидение, мало что знают об этой профессии и остро нуждаются в литературе, которой нет.

Ни на что особенно не надеясь, но понимая потребность в учебных изданиях об экранной журналистике, я составил план таких изданий — учебной и теоретической литературы и книг, написанных сугубыми практиками с опытом, багажом и легким пером, вернее — легкой клавиатурой.

Полагал, что план составлен лет на 10 вперед.

Но Ясен Засурский познакомил меня с главным редактором издательства «Аспект-пресс», Людмилой Шиповой, и я показал ей свои разработки. В них среди множества тем было предложение переиздать некоторые из прежних, актуальных по сию пору, книг о телевидении — так сказать, старые песни о главном. В том числе рискнул предложить кое-что из своих работ. К моему удивлению, через полгода я держал в руках собственный сборник с тремя переизданиями. Это было в прошлом году. А к сентябрю это издательство выпустило примерно 15 книг разных авторов, посвященных нашей профессии, в том числе две моих.

Первое, что я сделал, — посоветовал всем своим студентам, коль скоро они собираются заниматься телевидением, приобрести наиболее важные издания в постоянное пользование. А преподавателям кафедры — внести их в библиографии. Потому что до сих пор мы, к сожалению, могли ссылаться только на старые книги да несколько зарубежных — они изредка переводятся.

Какой учебник считается лучшим? Где все непонятно? Разумеется, нет. Где все понятно? Тоже нет. Тогда какой же? Где все понятно, но возникают вопросы.

Этой модели отвечает книга Нины Зверевой «Школа регионального тележурналиста». Все в ней понятно, но и все интригующе. Постоянно возникают вопросы, их ставит и автор — телевизионщик с огромным опытом, профессиональными наградами, к тому же основательница первой частной телешколы у себя в Нижнем Новгороде, ставшей всероссийским учебным центром.

Я не сомневался, что книга Зверевой будет интересной, поскольку был оппонентом ее кандидатской диссертации. Но не ожидал, что она окажется настолько удачна. Книга, написанная прозрачно, доходчиво — неожиданна и многомерна. И к тому же автобиографична. Причем последнее ничуть не противоречит стилистике обучающего пособия: все демонстрируется на собственном опыте — и ошибки, и результаты. Кни- 218.

га может ввести в заблуждение столичного журналиста своим названием — и совершенно напрасно. Чисто региональной специфике отводится не так уж много страниц. Все остальное — об экранной журналистике в целом.

Зверева пишет о новостях, о репортаже, о работе в кадре; рассматривает стадии реализации замысла по пути к эфиру, анализирует правила, приемы и способы, повышающие выразительность материала, объясняет новые понятия и термины, которых раньше не было в практике телевизионщика (что такое «лайф», «люфт», «экшн» и для чего они могут пригодиться). Автор заставляет читателя размышлять об отношениях журналиста с непосредственным руководством, о дистанции общения с начальством.

Еще в прошлом году я советовал студентам изучать работу американца Ирвинга Фэнга «Теленовости». Теперь все наиболее важное по производству новостей, что есть у Фэнга, можно найти и у Зверевой, потому что практика приводит специалистов к одним и тем же выводам. Но книга Нины Зверевой объемней, интересней, ближе для отечественной журналистики.

Язык Зверевой стремится к афористичности, она использует лаконичные, запоминающиеся фразы, как ею изобретенные, так и к месту заимствованные, скажем: «нет картинки — нет сюжета». Я и по своей работе знаю, как важны такие капсулы для усвоения материала. Можно много говорить, например, о необходимости проверять источники информации, но выражение «что не проверено, то переврано» впечатывает нужную мысль в сознание.

Общая панорама разбита в книге на обозримые теледелянки и участки, поэтому в ней легко ориентироваться. На всех этапах появляются «Советы» и «Выводы», предлагаются психологические проблемы в разделе «Проверь себя». Они не имеют однозначного ответа, будоражат и являются авторским ноу-хау.

Ничуть не менее интересна монография Ирины Кемарской «Телевизионный редактор». Единственный упрек в ее адрес — название. Слишком функциональное, ассоциирующееся с инструкцией, оно бы должно было стать подзаголовком, поскольку, отражая содержание, не совсем подходит этой новаторской книге, непохожей ни на один прежний учебник и, однако, являющейся крайне толковым практическим руководством. Что неудивительно. Ирина, получившая два образования — вгиковское и журналистское, — прошла также все этапы практических телеуниверситетов, участвовала в создании программ, названия которых у всех на слуху: от «Очевидного—невероятного» до «Женских историй», от «Старой квартиры» до «Последнего героя».

Это — ввод в профессию, который кажется исчерпывающим на всех этапах редакторской работы. (В свое время ходил анекдот про успешного советского поэта, который удовлетворенно сказал о себе: «Написал стихи о любви — закрыл тему».) Я буквально проглотил книгу, написанную элегантно, с присущим автору юмором. Кемарская выпустила за год две книжки. Предыдущая не слишком отличалась по названию: «Телевизионный редактор-профессионал». Брошюра занимала всего 50 страниц, была тезисной и очень по-деловому рассказывала о работе редактора и шеф-редактора. Лаконизм изложения здесь был обратно пропорционален объему информации. Второе издание — не разведение бульонного кубика водой, а совершенно другая, самостоятельная работа. Ее хочется назвать «авторской», как телепрограмму, хотя какой еще и может быть книга? Она и объективна в рекомендациях, и полна романтической любви к профессии. Энтузиаст телевидения, Кемарская вводит термины вроде «энергия» — умение редактора запускать механизм производства программы и выводить ее на орбиту. Ничего не рождается из «ничего». У нее, как и у Зверевой, множество парадоксальных формулировок. Наверное, больше всего ее книга похожа на творческую мастерскую, какие бывают во ВГИКе или в театральных училищах. Авторские отступления имеют прямое отношение к делу, работают на доходчивость рекомендаций, при этом здесь уместно слово «литература».

Сквозь весь текст идут памятки — четкие формулы или «сухой остаток», помогающие суммировать рассказанное.

Автор не боится рассматривать проклятые противоречия тележурналистики. Как совместить конвейерный принцип и штучное производство? Ведь телевидение — с его сериалами, циклами, рубриками — неизбежный конвейер. Неумение это понять — было одной из причин гибели творческого объединения «Экран». Большинство создателей фильмов ориентировались на кинопродукцию. Сегодня киномышление вытесняется телемышлением, примером чего и является эта книга. Автор вводит понятие «модульный сценарий». Это алгоритм сцена- 220.

рия, рассчитанного на цикловое воспроизведение. Размышляя об этом, я задним числом понял, что мы с двумя соавторами в свое время создали именно модульный сценарий для телеигры КВН. Первые четыре месяца, меняя условия игры от выпуска к выпуску, нащупывали ту матрицу, которая воспроизводится и сегодня.

Свою профессию Кемарская называет «невидимой». Не только потому что она заэкранна, но и потому что мало изучена, хотя многих, даже преподающих редактуру, подобный вывод способен удивить. Отсюда некоторая ирония автора по отношению к прежним пособиям с их тогдашним осознанием функций профессии, в свое время, может быть, справедливым, но ныне все более архаичным.

Книга предлагает начинающему практику тест с рядом пунктов, по которому он может проверить себя на профпригодность и получить максимальную сумму в сто баллов. Себе самой Ирина ставит только 46 баллов. Возможно, не очень-то справедливо, но более чем трезво по отношению к идеалу.

Кроме всего прочего, текст оказывает какое-то психотерапевтическое воздействие: он учит мудрости в работе, терпимости к окружающим, ответственности перед аудиторией. И даже становится своего рода учебником хорошего тона и добросердечия — не потому, что Ирина собиралась этому специально учить, а потому что сама не умеет работать иначе. Это норма — не только приветливо встретить, но и проводить гостей программы, относясь к ним с необходимым для работы бережным пиететом и, никогда не забывая, быстро возвращать взятые у героев материалы и фотографии, что в наши дни бывает не так уж часто.

Третья книга совершенно иная, но не менее своеобычная — «Телевидение взаимодействия» с подзаголовком «Интерактивное поле общения». Это — историко-хронологическое исследование целой сферы телевизионного вещания, связанного с понятием «интерактив». Автор — Елена Поберезникова — и теоретик и практик. Работала сценаристом, редактором, ведущей сперва на региональном вещании, теперь — на федеральном.

История телевидения — это история его рубрик. А история рубрик — история жанров. Большинство наших практиков, не говоря уж о теоретиках, полагают, что мы заимствовали у Запада не только термин «интерактив», но и сам тип такого вещания, хотя у нас были десятки программ, отвечавших смыслу и сути этого термина, но называвшихся иначе (контактные передачи, принцип зрительского сотворчества…). К сожалению, сейчас работает огромное количество имитаторов, практически — плагиаторов, заимствующих чужие форматы, вместо того чтобы разрабатывать собственные. Лет десять назад вышла книжка Н. Голядкина об информационных программах США. А вслед за ней появился в эфире целый ворох программ, явно заимствованных из описанных Голядкиным примеров (хотя их создатели не церемонясь часто называли себя авторами идеи). Меж тем подобные идеи существовали и в отечественном вещании. Мы не ценим своих изобретательских богатств — сценарных и режиссерских, просто не помним своего прошлого. Когда пишем о «Фабрике звезд», о «Народном артисте», почему-то не вспоминаем «Алло, мы ищем таланты». Когда отмечаем премией «Жди меня», забываем о грандиозном успехе предшественницы — «От всей души». А еще до нее с не меньшим успехом шла программа Сергея Смирнова «Рассказы о героизме», вовлекающая тысячи зрителей в общий поиск безвестных героев Отечественной войны. Почему мы не продолжаем собственных поисков? Да потому что предаем их забвению, как только завершается экранная жизнь отдельной рубрики.

Автор книги систематизирует сотни (!) отечественных интерактивных программ. Пытается сформулировать, в каких амплуа и «масках» работают в них ведущие и в каких ролях — участники-зрители. Анатомирует гигантский апробированный в эфире материал. В конце книги приложена таблица — нечто вроде менделеевской, но в области тележанров — где передачи приводятся по годам появления начиная с 1957, когда у нас возникла первая игровая программа ВВВ с элементами интерактива, с участием и зрителей в зале и телезрителей. Теперь у изобретателей велосипедов есть возможность изучать, уточнять или вовсе не соглашаться с автором.

Вот-вот появится «Телерадиоэфир» — сборник аналитических статей преподавателей кафедры телевидения и радио факультета журналистики МГУ, который, думаю, также будет важным прецедентом, попыткой возобновить когда-то издававшийся и прервавшийся на многие годы выход сборников «Проблемы телевидения и радио».

Все эти книги-события рекрутируют в эфирную журналистику будущих практиков и исследователей еще не открытых америк.

Учебная серия издательства «Аспект-пресс» — «Телевизионный мастер-класс» — включает в себя девять книг для тех, кто хочет овладеть мастерством, или, сказать точнее, — ремеслом. Пять из них написаны действующими практиками.

Невнимание к картинке — неграмотный подход к профессии. Продолжая идею «нет картинки — нет сюжета», можно сказать: нет картинки — нет программы, нет фильма, нет телевидения. Марк Волынец («Профессия оператор») — известный телевизионный оператор, снявший более 70 фильмов, сетует в своем предисловии, что в эфире часто доминирует слово. Подробно рассказывает о композиции, о работе со светом, о съемке архитектуры, о разных видах перспективы — линейной, тональной, оптической, динамической, цветовой. О видах света — рисующем, заполняющем, контровом, моделирующем, фоновом. Приводятся графики, рисунки — словом, это настоящее учебное пособие, дотошнейший справочник профессии.

Так же как и книга «Оператор. Пространство, кадр «о многообразном искусстве панорамирования, написанная Сергеем Медынским, старейшим маэстро операторского искусства, работавшим еще с Романом Карменом.

«Акустические основы звукорежиссуры «Меерзона я даже не взялся читать, ничего в этой области не понимая. Но для начинающего звукорежиссера это необходимое руководство.

До нынешнего учебного года всем факультетам журналистики страны приходилось учить студентов, опираясь на литературу, устаревавшую с каждым годом, не говоря уж о том, что эти книги физически исчезали, становясь раритетом. Оставалось уповать на собственный опыт преподавателей, если они хотя бы в прошлом были практиками.

И вдруг сразу такое! Причем количество явно переросло в качество: ряд изданных книг удачен и принципиален по крайней мере по трем параметрам.

• 1. В них содержатся анализ, обзор и методика не телевидения вообще, а отечественных программ последнего десятилетия — со всеми новыми форматами и направлениями, которые начали развиваться только после перестройки.
• 2. Почти половина этих книг написана практиками. Когда-то лучшие из первых книг о телекино также были написаны действующими документалистами, давно ставшими классиками: режиссерами Игорем Беляевым, Мариной Голдовской, Дмитрием Луньковым. Они блестяще анализировали не только собственное творчество, но и всю сферу телекино.
• 3. Многие из только что изданных монографий — не для одноразового прочтения. Они фундаментальны, рассказывают о профессиональных амплуа так подробно и наглядно, что должны стать настольными книгами начинающих телевизионщиков, постоянно быть под рукой — как энциклопедические словари или справочники, — чтобы открывать и читать соответствующие разделы. Их даже можно сравнить с поваренной книгой, полной рецептов на все случаи.

Такой изобильный пейзаж считаю переворотом в телевидении.

События, происходившие в 17-м году прошлого века, тоже в первые годы назывались переворотом, пока через несколько лет не были переименованы в революцию. Трудно сказать, станет ли акция «Аспект-пресс» революцией, но то что в образовательном телеобучении случился переворот — это безусловно.

" Среда", 2004, № 10