Терроризм и экстремизм как типы экстремальных ситуаций

Угрозы — оружие тех, кто сам под угрозой.

Д. Боккаччо

Сегодня всплеск терроризма и экстремизма приобретает международные масштабы и становится глобальной катастрофой. Не случайно появилось понятие «интернационал террора», которое подчеркивает всеохватывающий межнациональный характер данного явления. Террор (от лат. tenor — страх, ужас) часто определяется как устрашение неприятеля через физическое насилие вплоть до уничтожения. Само понятие «терроризм» появилось еще во Франции (родине целой череды революций) в 1792 г. в связи с протестными политическими революционными движениями якобинцев. Их девиз: «Да будет террор в порядке дня!» Система террора, режим террора стали обыденными явлениями, а сами понятия употреблялись исключительно в позитивном контексте. Впрочем, не стала исключением и Россия, в которой в начале XX в. красный террор и белый террор как явления репрессивной политики (в первом случае большевиков против классовых врагов, во втором — антибольшевистских сил против советской власти) становятся обыденными явлениями послереволюционной жизни (см. раздел 1).

И хотя действия террористов не всегда приводят к убийствам, однако, неизменно подразумевают угрозу, принуждение и насилие. Терроризм же по большей части отражает саму практику террора и рассматривается как разновидность политического экстремизма.

Терроризм дестабилизирует общественно-политическое развитие общества, дезорганизует его. Жертвами террора становятся сотни и тысячи мирных людей. Публичный характер террористических действий порождает ужас, страхи, напряженность, подавленность и может обусловить формирование катастрофического сознания.

Явления терроризма и экстремизма тесно взаимосвязаны. Как пишет Э. В. Улезко, ссылаясь на А. С. Зайналабидова и В. В. Черноуса: «Если экстремизм — крайность, то терроризм — крайность крайности, выступающая как „логическое, но не обязательное развитие экстремизма“»^[1]. Безусловно, экстремизм заключает в себе потенциальную опасность перехода в терроризм, однако, экстремизм часто ограничивается сферой «идеологических абстракций», в то время как терроризм, имея собственную идеологию, больше относится к социально-политической практике и рассматривается как разновидность политического экстремизма.

И если в прошлом террор в основном был направлен против политических, государственных деятелей, этически оправдывался высокими мотивами свободы, равенства, то на сегодняшний день жертвами террористов становятся мирные люди и даже дети, арсенал средств уничтожения также изменился (все чаще стали использоваться сильнейшие взрывчатые вещества). Достаточно привести ужасающие примеры: взрывы жилых домов в Москве в 1999 г., террористические акты 11 сентября в Америке в 2001 г., трагедию в Беслане в 2004 г. и т. д. Это так называемый новый террор, характеризующийся масштабностью (по числу участвующих людей и по охвату территорий), вовлечением экономических и политических структур, социальным и культурным резонансом, информационным обеспечением (участие СМИ). Роль средств массовой информации в данном случае неоценима. Чем больше резонанс, тем активнее становятся террористы. Считается, что СМИ в некоторой степени стимулируют мотивацию многих террористических групп, их лидеров, амбициозно оценивающих свои действия как особенно значимые. Поэтому специально для журналистов был разработан свод правил:

• • при освещении событий, связанных с терактами, нужно быть как можно более объективными и ответственными за последствия репортажа, не подвергать опасности жизни заложников;
• • репортаж должен быть проверен компетентными специалистами (экспертами);
• • запрещается преподносить информацию в качестве сенсации, что может способствовать панике, восхвалять террористов и оправдывать их поступки;
• • необходимо воздерживаться от интервью с террористами, нельзя брать интервью и у заложников и т. п.

В ситуации террористических актов СМИ должны взять на себя роль психолога: информировать население об угрозах, рисках, конкретных фактах — это инструктаж населения, снижение тревоги, повышение стрессоустойчивости, контроль за эмоциональным состоянием через грамотно преподнесенную информацию и т. д.

«Новый террор» характеризуется абсолютной утратой человеческого в человеке (утратой морали, нравственности, высвобождение звериной натуры) самих организаторов террористических актов. Неслучайно Эдмунд Берк еще в 1795 г. именовал террористов «тысячей псов ада»^[2].

К созданию психологического портрета террористов обращаются многие специалисты. Например, Д. С. Безносов и Л. Г. Почебут^[3] описывают психологические особенности личности террориста и террористической группы. В личности террориста прослеживается двойственность в отношении к власти, искаженное представление о действительности, суеверие, ригидность, стереотипное мышление, особое восприятие оружия (как фетиша), эго-разрушительные действия, сильная приверженность субкультурным нормам. В целом, в личности террориста доминируют эмоциональные компоненты, доходящие до аффективных проявлений, рациональные же настолько слабы, что не позволяют критично воспринимать реальность. Им характерен низкий уровень культуры и искаженное представление о мире и способах его изменения, сильны корыстные мотивы.

Для террористических групп характерны разделение ролей, иерархия, наличие лидера; общие цели и общая деятельность; единство группы, выражающееся в понятии «мы»; жесткое психологическое давление с целью сохранить единоначалие и единомыслие; закрытость от посторонних; формирование избранности, гипертрофированного самомнения; отрицание общечеловеческих ценностей и норм; поиск врага (недоверие и подозрительность), на уничтожение которого направлена деятельность всей группы; замена окружающего мира внутригрупповым миром; жестокое пресечение инакомыслия.

Следующие виды терроризма выделяет Ю. В. Малиновская¹:

• 1) по территориальному признаку: международный, внутригосударственный;
• 2) в зависимости от преступной мотивации: политический, религиозный, экономический, националистический.

К формам терроризма относят:

• 1) терроризм с использованием взрывчатых веществ для большего охвата зоны поражения и сохранения относительной безопасности самих террористов, которые могут привести устройство в действие с помощью дистанционных технологий;
• 2) воздушный терроризм, сопровождающийся угоном или взрывом воздушного судна, что приводит к значительным человеческим потерям и особому вниманию СМИ;
• 3) морской терроризм (захват и угон морского судна);
• 4) захват заложников с выдвижением требований государственным, социальным структурам или их шантажа;
• 5) психологический терроризм, исключающий массовую гибель людей, но характеризующийся анонимными, преимущественно письменными угрозами террористических актов, направляемых в адрес государственных учреждений, с требованиями выплаты крупных денежных сумм;
• 6) кибертерроризм (компьютерный электронный терроризм) как преднамеренная мотивированная атака на информацию в виде вирусов с целью контроля над компьютерами крупных государственных систем (больниц, банков, полиции и пр.).

В работе «Террористы и заложники»² М. Ю. Колосницына приводит десятилетнюю хронику терроризма в нашей стране — с 1994 по 2004 г. Мы продолжили перечень террористических событий вплоть до 2016 г. на основе анализа доступных материалов из СМИ и обозначили даты, место события, количество пострадавших (табл. 4.1). На основании данной хроники можно проанализировать чаще всего встречающиеся виды и формы террористических актов в нашей стране.

Таблица 4.1

Хроника террористических актов, совершенных на территории России с 1994 г.

• 1 Малиновская Ю. В. К вопросу о типологии терроризма // Вестник Пятигорского государственного лингвистического университета. 2006. № 1. С. 175—178.
• 2 Колосницына М. Ю. Террористы и заложники: история вопроса // Прикладная юридическая психология. 2008. № 2. С. 42—44.

Как мы видим, террористические акты уносят больше жизней, чем войны или катастрофы природного, техногенного характера. Это система насилия для достижения политических целей с помощью устрашения, давления, принуждения, дестабилизации общественно-политического развития общества.

Экстремизм традиционно толкуется исходя из двух основных характеристик данного явления:

• 1) превышение предела, за которым встает угроза существованию системы;
• 2) присутствие злого умысла, воплощающегося в безнравственности и заслуживающего осуждения^[4].

Третьей характеристикой является наличие множества конфликтов исключительно негативного плана, влекущих за собой разнообразные поведенческие девиации, в которых выражены крайнее отрицание существующих устоев под маской жажды преображения «несправедливого» мира, утверждения чего-то нового.

Таким образом, экстремизм — это всякое превышение пределов дозволенного, сопровождающееся злым умыслом на фоне попыток разрешения множества конфликтов деструктивными способами. Экстремизм — это всегда незаконная деятельность, направленная на насильственное изменение существующего государственного строя и на разжигание социальной и национальной розни.

Когда И. А. Сикорский произносил речь «О психологических основах национализма»^[5] 8 апреля 1910 г., вряд ли он представлял события, которые могут произойти уже через 20 лет в Германии и с новой силой вспыхнуть сегодня в некоторых странах бывшего Советского Союза.

Националисты характеризовались И. А. Сикорским как люди, которые стремятся демонстрировать душевные качества и духовную мощь своего народа. «Они не располагают физической силой, у них нет ни пушек, ни бомб; если они бывают сильны, то только духовной мощью. Они разыскивают эту мощь, стараются ее развить, собрать воедино ее части и этот цельный духовный образ стараются показывать другим»^[6][7]. И если раньше народы шли войной, чтобы завоевать территории, а позже пытались доказать свою мощь при помощи экономической борьбы, сегодня на передний план выходит борьба за душевную целостность народа. Такая национальная война ведется несколькими приемами: истребление лучших в воюющих странах в результате безжалостных и бессмысленных военных действий и духовное расщепление, чего, по словам И. А. Сикорского, боятся даже самые сильные нации. «Если войны действуют механически, посредством разрушения физических организмов у тех, кто состоит носителем биологических ценностей, то денационализация действует психологически, разрушая и разъедая склад народного духа»"^[4].

Как видим, в рассуждениях Сикорского подчеркивается еще одна характеристика экстремизма: разрушение системы ценностей, прежде всего ценностей народного духа. Это в любом случае тип девиантного протестного поведения, направленного на уничтожение существующих в социуме норм, принципов, традиций, правил.

Среди факторов проявления экстремизма выделяют: социально-экономические (качество жизни); социально-политические (недовольство политическими условиями); культурно-ценностные (ценностные ориентации, лежащие в основе экстремистской деятельности); правовые (недовольство законами и правовыми актами); социально-психологические (личностные особенности лиц, склонных к экстремистской деятельности, особенности субкультуры и т. п.).

Следовательно, экстремизм — это не только превышение пределов дозволенного, которое сопровождается злым умыслом и насилием, направленным против существующего государственного строя и на разжигание социальной и национальной розни. Он стремится разрушить существующие ценности групп людей, что приводит к духовному разрушению, разрушению народного духа, потере индивидуальности и еще большему расслоению общества. Кроме того, явления экстремизма мгновенно заполняют пустоту, образовавшуюся в социуме в связи с утратой духовных ценностей.

Выделяют открытые и скрытые формы экстремизма. И если открытые формы проявляются явно: это все, что связано с конкретными насильственными действиями и поступками, то латентные (экстремистские настроения, убеждения, установки) не столь заметны и требуют выявления при помощи эмпирических исследований. Более того, но мнению И. В. Вехова^[9], скрытые экстремистские взгляды распространены в обществе более широко, чем открытые, и присутствуют во всех его слоях. Опасность в том, что именно латентный экстремизм (растворенный в общественном сознании) может стать пусковым механизмом для его открытых форм, имеющих порой катастрофические последствия.

В наших исследованиях проявлений латентного экстремизма в молодежной среде^[10] было обнаружено следующее. 14,5% молодых людей (N = 1034) отметили, что существуют народы, вызывающие у них неприязнь; 5,1% указали, что взаимоотношения между ними выстраиваются на основе национальной принадлежности; 3,3% ответили, что случаи преследования студентов другой национальности происходят постоянно. На преследования по религиозной принадлежности указали 3,2% студентов. О наличии фактов психологического насилия говорят следующие данные.

Травмирующие отношения с педагогами переживали 37,5% обучающихся, и это было связано с ситуациями подавления (13,9%), безразличия (11,4%), унижения, оскорбления (8,7%) и случаями рукоприкладства со стороны преподавателей (3,5%). На травмирующие отношения с однокурсниками указали 28,1% студентов, что было связано с унижениями (9,4%), подавлением (7,7%), отвержением (7,1%) и избиением (3,9%). 23,1% обучающихся обозначили в качестве травмирующих событий смерть близкого человека (16,4%) и развод родителей (6,7%). То есть самыми травмирующими для молодежи становятся переживания, связанные с неудавшимися отношениями со значимыми людьми. В силу того, что молодежь является крайне уязвимой группой в отношении разных форм дискриминации, полагаем, что подобные ситуации могут провоцировать скрытые и открытые формы экстремизма.

В исследовании была выделена группа риска, в которую вошли студенты со стойкой этнической антипатией и неприятием людей разных религий (32,8%). Это те самые проявления латентного экстремизма, которые при соответствующих условиях (кризисные ситуации, неблагоприятные условия жизни, встречная экстремистская активность и т. п.) могут мгновенно актуализироваться. Даже единичным проявлениям экстремистских идей, которые мы не относили в группу риска, свойственно распространение среди молодежи. Такие идеи могут быстро передаваться через слова, мимику, чувства, настроения в индивидуальное сознание подобно «психическим микробам», которые оказываются не менее губительными, чем физические, «побуждая людей к взаимоистреблению, возбуждая религиозные эпидемии и вызывая жесточайшие гонения»^[11]. Губительность проявляется в том, что на фоне разрушения внешнего мира под воздействием экстремистских действий разрушается внутренний мир молодых людей с латентной экстремистской направленностью.

Таким образом, с повышением уровня психологического насилия наиболее вероятными становятся проявления латентного экстремизма среди молодежи.

• [1] Улезко Э. В. Экстремизм и терроризм: понятийно-категориальный аппарат исследования явления. URL: http://kai.ru/info/security/extremism.pdf (дата обращения: 07.10.2016).
• [2] Берк Э. Размышления о революции во Франции. URL: http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/History/Article/berk_razm.php (дата обращения: 07.10.2016).
• [3] Безносов Д. С., Почебут Л. Г. Психологические аспекты экстремизма и терроризма //Вестник СПбГУ. 2010. Сер. 12. Вып. 1. С. 292−293.
• [4] Карабаш Д. ВГомлешко Р. Р. Молодежный экстремизм в условиях трансформациимолодежной субкультуры: проблемы взаимовлияния // Вестник Краснодарского университета МВД России. 2010. № 3. С. 73.
• [5] Сикорский И. А. О психологических основах национализма.
• [6] Там же. С. 2—3.
• [7] Там же. С. 8.
• [8] Карабаш Д. ВГомлешко Р. Р. Молодежный экстремизм в условиях трансформациимолодежной субкультуры: проблемы взаимовлияния // Вестник Краснодарского университета МВД России. 2010. № 3. С. 73.
• [9] Вехов И. В. Экстремизм как объект социологического исследования // Известия РГПУим. Л. И. Герцена. 2009. Вып. 111. С. 284−289.
• [10] Одинцова М. Л. у Литвинова А. В., Тищенко М. В. Проявления латентного экстремизмав образовательной среде колледжей // Безопасность образовательной среды: состояние, проблемы, пути решения в современных условиях: монография. М.: Изд-во МГППУ, 2015.С. 121−132.
• [11] Бехтерев В. М. Внушение и его роль в общественной жизни. СПб.: Изд. К. Л. Риккера, 1903. С. 142.