Возрождение империи и возникновение промышленности

Чжу Юаньчжан (1328−1398 гг.), правивший в 1368—1398 гг., сделал столицей Нанкин, окружив его пятидесятикилометровой стеной. Он соорудил там храм своим предкам, совершил жертвоприношения на алтарях Неба и Земли и принял титул Сына Неба. Впоследствии в столичном храме он усердно служил своим предкам, часто молился и соблюдал посты. Новый император старательно приобретал знания и в результате написал обширный комментарий к важнейшей книге даосов «Дао-дэ цзин». Учёных император назначал на высокие должности, ввёл во внутренний кабинет и часто с ними советовался. Затем он написал трактат «Великое предостережение», где показал, как должны складываться отношения, чтобы была обеспечена социальная гармония. В каждом доме теперь должен был храниться и изучаться трактат императора. Безграмотным и малограмотным книга читалась сельскими старостами. На видных местах разместили бронзовые таблички с текстами законов, содержащих кару за злоупотребления. Неоднократно император обращался к подданным с «великими речами», разъясняя свои политические решения и наставляя их, как нужно себя вести [53, с. 277, 280].

Чжу Юаньчжан поддержал установленную систему учёта и контроля. В 1370 г. была проведена подушная перепись населения и имущества каждого двора. Видя опору в сильной сельской общине, он сохранил надельную систему землепользования. 10 дворов объединяли в цзя, 10 цзя — в ли, сохранив круговую поруку. Располагая землями, конфисковаными у юаньских вельмож и числившимися казёнными при монголах, новое правительство наделило землёй всех желающих, и в центральной части страны почти не осталось арендаторов. Была создана система управления снизу доверху. Из глав семей по очереди избирали сельских старейшин, работавших главами десятидворок, связанными с главами сотен. Старейшины не только обеспечивали самоуправление, но составляли отчёты о состоянии земель и дворов, осведомляли вышестоящие власти о недостойном поведении местных чиновников. Отчёты старост объединялись на волостном уровне, волостные отчёты — на провинциальном. Составленные таким образом реестры периодически уточнялись, и центральная власть всегда имела представление об имущественных процессах. Объединение в десятки и сотни, способствовало сближению семей, которые часто сливались в единый род, носящий общую фамилию. Во многих деревнях жители принадлежали к одному роду. Такие кланы иногда занимали целую волость и даже уезд, полагая, что они происходят от общего предка. Нередко их возглавляли «сильные дома», но выдвигались и новые главы. Клан объединял культ общих предков, для которых строился храм. В храме хранились уставы, которыми должны были руководствоваться члены рода. В уставах проводилась конфуцианская идея повиновения властям, уважения к собственности, необходимость соблюдения моральных принципов. Иногда роды делились и у них возникали свои центры. Все крестьяне должны были нести трудовую повинность по строительству и поддержанию ирригационной системы и дорог, помогать чиновникам в конторах и при сборах натуральных налогов, охранять общественный порядок, добывать соль, доставлять властям топливо. Горожане обычно выполняли повинности, соответствующие их профессии. Повинности теперь отбывали не по времени, а по мере необходимости [53, с. 275−278].

Император учредил трёхступенчатую систему экзаменов, в 90-х гг. допустив к экзаменам сыновей торговцев. Система была дополнена новыми экзаменами по законоведению, арифметике и каллиграфии. Кроме того чиновники должны были уметь скакать на лошадях и стрелять из лука. Улучшив систему отбора, император всё равно не доверял вороватым чиновникам и безжалостно наказывал всех подозреваемых в мошенничествах, злоупотреблениях и измене. Виновному чиновнику вырывали ноздри, ставили клеймо на лоб, лишали имущества, семью отправляли на каторгу. Если крупный землевладелец присваивал чужую землю и скот, то лишался чинов и за крупный грабёж мог быть казнён [53, с. 278−281].

Вместе с тем, Чжу Юаньчжан продолжил раздавать уделы сыновьям и другим членам своего клана в пограничных и беспокойных районах, надеясь на защиту от внешних и внутренних врагов. Из опасения покушения военачальников на власть, армию разбили на 5 округов. Общий командующий назначался лишь по случаю военных действий. Для подготовки командиров создали школы с экзаменами. Границы охраняли по очереди войска из внутренних гарнизонов. Постоянное войско теперь набиралось из наследственного сословия, живущего в «военных дворах», составляющих военное поселение, где трое из десяти мужчин проходили военную службу, а остальные семеро занимались сельским хозяйством, обеспечивая себя и военнослужащих всем необходимым. В 1333 г. в Китае была отлита первая в мире пушка, но китайская артиллерия не состоялась. Китайцы применяли пороховые бомбы и ракеты, которые были не слишком эффектны. Позднее они стали закупать артиллерию в Европе [53, с. 281].

После умершего в 1398 г. Чжу Юаньчжана правил его внук Чжу Юньвэнь. Он снизил налоги. Имущество буддийских и даосских монастырей было ограничено. Однако дядя императора Чжу Ди, владевший на севере Китая уделом, в который входил Пекин, затеял ссоры с соседними князьями, перешедшие в гражданскую войну, в результате которой он взял в 1402 г. Нанкин. Чжу Ди провозгласил себя императором Юн Лэ и правил до 1424 г. Он отменил уделы, но своим родным и служившим ему военачальникам раздал поместья. Эта аристократия наследовала почётные титулы своих предков. Юн Лэ сохранил тот же бюрократический аппарат (набираемый через экзамены), в который охотно привлекали учёных из академии Ханлинь. Однако не доверяя чиновникам, император установил за ними слежку, в которой активно участвовали евнухи, которые вскоре фактически прибрали к рукам «Восточный склад» — тайную полицию. Юн Лэ, по примеру отца, написал обширный трактат, поучающий каким этическим нормам должны следовать император и его подданные. Он также стал покровительствовать науке. «Выдающимся событием стало составление огромной, содержащей 22 тысячи разделов антологии, получившей название „Великий сборник философии человеческой природы“. Над ней трудилось более двух тысяч учёных, а в круг отражённых в ней знаний вошли классическая философия, история, ритуалы и этикет, военное дело, законодательство, медицина, драмы и даже сказки» [53, с. 287]. Появились и новые версии истории, где обосновывалась правомерность власти Юн Лэ. Столицу Юн Лэ перенёс в Пекин (который тогда назывался Бэйцзин), который он обустроил. В центре города был построен комплекс императорских дворцов — «запретный город», состоящий из нескольких дворцов, включающих 999 помещений, с прекрасным парком для отдыха. Не только в Пекине, но в Нанкине, Ханчжоу, Сучжоу было, очевидно, уже более миллиона жителей. С городов методично собирали налоги, а ремесленников ежегодно привлекали на работу на казённых предприятиях. Крупные центры фарфорового производства разрослись в большие поселки, в которых жили ремесленники и торговцы. В провинции Гуанси было уже 300 крупных металлургических заводов, на которых трудилось 50 тысяч рабочих. Появилось множество хлопчатобумажных и шёлковых мануфактур. Мануфактуристы, торговцы и ростовщики стали превращаться во влиятельное сословие. В сельском хозяйстве несмотря на новшества работа становилась более трудоинтенсивиой. Чтобы прокормить 150 мли. китайцев, пришлось возвращаться от плужного земледелия к мотыжному, позволявшему получать с небольших площадей большие урожаи. Появились такие новые культуры как батат и арахис, из Вьетнама были заимствованы более совершенные методы ирригации. Чтобы доставлять в столицу и на Север больше риса, реконструировали Великий канал [53, с. 284−289].

Воображая Поднебесную центром мира, а себя повелителями вселенной, императоры принимали подношения от правителей соседних государств, которых считали своими вассалами (что не обязательно считали дарители). В ответ на «дань» китайцы также присылали подарки, полагая, что надо подарить вассалам более полученного от них, чтобы «не потерять лицо». Многие мошенники присылали караваны, якобы от вассальных правителей, и возвращались домой с огромным богатством. В результате китайские чиновники стали контролировать количество караванов, чтобы дары не попадали к кому не нужно. С 1405 по 1433 гг. китайские флотилии многопалубных многомачтовых кораблей с экипажами, учёными, обслугой и тысячами солдат для охраны семь раз посещали страны Индокитая, Малайю, Филиппины, Суматру, Яву, Индию, Шри-Ланку, страны Персидского залива и даже Восточную Африку. Экспедиции привозили диковинных животных: зебр, страусов, жирафа, интересные научные отчёты, посольства 18 стран с дарами и многое другое [53, с. 290].

В 1425 г. на трон взошёл внук Юн Лэ Сюань Цзун, правивший до 1435 г. Новому императору было свойственно стремление к справедливости, и он часто председательствовал в судах. Вникая в рассматриваемые дела, Сюань Цзун пересмотрел множество приговоров и оправдал немало подсудимых. Некоторых академиков Ханлинь он сделал министрами. Поскольку и евнухи постоянно вмешивались в проблемы управления, он создал для них управленческую школу. Обнаружив, что многие командиры используют солдат как дармовую рабочую силу и обирают солдат и местное население, он навёл в армии порядок. С соседними странами наладились преимущественно мирные отношения [53, с. 292−293].

После смерти Сюань Цзуна императором стал шестилетний Ин Цзун (1429−1464), регентский совет которого возглавил евнух Ван Чжэнь. В 1448 г. Хуанхэ, прорвав дамбы, изменила русло, но вместо ирригационных работ, народ отправляли на постройку дворцов. Расходы на войну в Бирме ещё больше ухудшили положение народа. Начались восстания. Поражение в войне с монгольским союзом племён ойратов привело к гибели Ван Чженя и пленению императора. При двухлетнем сыне императора регентом был назначен его дядя, принц Чэн, который провозгласил себя императором, взяв тронное имя Цзии Цзун. Он укрепил армию. Во время болезни нового императора, в 1457 г. придворные вернули престол возвратившемуся из плена Ин Цзуну. Перед смертью в 1464 г. он издал указ, запрещающий убивать наложниц умершего императора [53, с. 293−295].

Сын Ин Цзуна Сянь Цзун правил в 1464—1487 гг., но большое влияние на правление оказывала его старшая жена «госпожа Вэн», которая опиралась на четырёх мошенников евнухов, назначавших своих людей на высокие посты и конфискующих земли у неугодных. Однако бюрократическая машина делала и полезное. Была отремонтирована и достроена Великая стена, протянувшаяся теперь на 6 тыс. километров. На постройке работало 200 тыс. солдат. В горной местности на правом берегу Хуанхэ, недалеко от впадения Вэйхэ было окончательно разгромлено разбойничье гнездо [53, с. 296−297].

После Сянь Цзуна правил его сын Сяо Цзун (1465−1505 гг.). При нём в дела управления вмешивалась императрица, госпожа Чань. При ней опять бразды правления стали прибирать евнухи (которых только во дворце было более 10 тысяч), поставившие под свой контроль казённые предприятия, выпускающие шёлк, парчу и фарфор. Они заняли много командных постов в армии и заправляли тайной полицией. Лишь в 1498 г. цензоры, учёные из «академической палаты» и из Академии Ханлинь сумели преодолель придворную клику. В правление Сяо Цзуна удалось, наконец, Хуанхэ успокоить в новом русле южнее Шаньдунского полуострова [53, с. 297−299].

Сяо Цзуна сменил его сын У Цзун (1492−1521 гг.), при котором фактически правил евнух Лю Цзинь. Лю Цзинь повысил налоги и ужесточил соляную монополию, что приводило к восстаниям. Вскоре чиновники начали движение за реформы, направленное против евнуха, которому в 1508 г. удалось разгромить, наказать или казнить большинство его участников. Однако сам евнух был уличён в заговоре и казнён. В 1521 г. спившийся У Цзун заболел и скончался [53, с. 299−302].

После У Цзуна на престол взошёл его двоюродный брат Ши Цзун (1507−1567). При нём совершались монгольские набеги и случилось землетрясение, унёсшее жизни полумиллиона человек. Денег в казне становилось всё меньше. Царственный род Чжоу очень разросся, и весь он, включая женщин, имел право на государственное содержание, чего не могла дать казна, но государство обеспечивало царский род землями, освобождёнными от налогов. «Служебные наделы» чиновников также были освобождены от налогов, чтобы не повышать жалование. Крупные землевладения поглощали мелкие, также не платя налоги с последних. Мелкие владельцы нередко шли в зависимость к не платящим налоги соседям, чтобы не платить их самим. Опасаясь, что сепаратисты могут войти в союз с другими государствами, правительство Мин запретило внешнюю торговлю, и торговля (особенно с Японией) приняла контрабандный характер. Число пиратов стало огромным. Правительство не хотело торговых связей даже с европейцами, хотя португальцам разрешили создать факторию в Макао. Стали снижать довольствие военным. В результате в 1560 г. взбунтовался гарнизон в Нанкине. Лишь в правление старшего сына У Цзуна Му Цзуна (1538−1573) было уменьшено пиратство и разрешена заморская торговля [53, с. 302−306].

Шэнь Цзун (1564−1620) сменил отца в возрасте девяти лет. В начале его правления в управлении решающая роль принадлежала жёнам, их родне и евнухам из-за недоверия предшественникам императора к шэньши. Это привело к недовольству интеллигенции, которое было поддержано императором, и в конце 1570-х гг. во главе правительства был поставлен Чжан Цзюйчжэн, который восстановил ирригационную систему, провёл перепись населения, упорядочившую взимание налогов, запретил приобретать землю крупным земельным собственникам. Стали собирать единообразные налоги, исходя из стоимости серебра. Была улучшена подготовка командиров. Государственные амбары наполнили зерном. После смерти Чжан Цзюйцжэна многие академики из Ханлинь вошли в сговор с воспрянувшими евнухами и прочими придворными. Образованные чиновники шэньши в противовес им сначала создали движение Дунлинь, а в 1603 г. в Уси в провинции Цзянсу создали «Академию Дунлинь». Дунлиньцы требовали в конфуцианском духе выдвигать на должности честных людей, уменьшить налоги, уберечь землю от захватов знатью и богачами. В 1578 г. португальцам разрешили создать вторую факторию близ Кантона, находящуюся под строгим контролем правительства. На рубеже XVT-XVTI вв. итальянский иезуит Маттео Риччи (1552−1610) близ кантона построил первую католическую церковь, потом в 1602 г. перебрался в Пекин, где был благосклонно принят императором и расширил миссионерскую деятельность (В середине XVII в. в Китае было уже 150 тыс. католиков.). Став придворным советником по астрономии и математике, он много способствовал распространению европейских научных и культурных знаний, перевёл на китайский язык ряд европейских учёных трудов [53, с. 306−313].

В конце XVI в. возобновились войны и восстания. В 1609 г. манчьжурский вождь Нурхаци (1559−1626) объявил себя основателем династии Цзинь («Золотая «) и потребовал от империи Мин выплаты дани. Китайцы открыли военные действия и стали терпеть поражения. С 1620 по 1627 г.

Китаем правили не столько императоры сколько придворные и евнухи. К моменту правления Чжу Юцзяия (1628−1644 гг.) дела в государстве были расстроены. Призванные императором к управлению дуньлинцы из-за своей малочисленности не могли справиться с деградировавшим бюрократическим аппаратом. На севере страны разразился голод, порой доводивший до людоедства [53, с. 314−317].