Нюрнбергский кодекс. 
Биомедицинская этика

о характере, продолжительности и цели данного эксперимента; о методах и способах его проведения; обо всех предполагаемых неудобствах и опасностях, связанных с проведением эксперимента, и, наконец, возможных последствиях для физического или психического здоровья испытуемого, могущих возникнуть в результате его участия в эксперименте.

Обязанность и ответственность за выяснение качества полученного согласия лежит на каждом, кто инициирует, руководит или занимается проведением данного эксперимента. Это персональная обязанность и ответственность каждого такого лица, которая не может быть безнаказанно переложена на другое лицо.

• 2. Эксперимент должен приносить обществу положительные результаты, недостижимые другими методами или способами исследования; он не должен носить случайный, необязательный по своей сути характер.
• 3. Эксперимент должен основываться на данных, полученных в лабораторных исследованиях на животных, знании истории развития данного заболевания или других изучаемых проблем. Его проведение должно быть так организовано, чтобы ожидаемые результаты оправдывали сам факт его проведения.
• 4. При проведении эксперимента необходимо избегать всех излишних физических и психических страданий и повреждений.
• 5. Ни один эксперимент не должен проводиться в случае, если a priori есть основания предполагать возможность смерти или инвалидизирующего ранения испытуемого; исключением, возможно, могут являться случаи, когда врачи-исследователи выступают в качестве испытуемых при проведении своих экспериментов.
• 6. Степень риска, связанного с проведением эксперимента, никогда не должна превышать гуманитарной важности проблемы, на решение которой направлен данный эксперимент.
• 7. Эксперименту должна предшествовать соответствующая подготовка, и его проведение должно быть обеспечено оборудованием, необходимым для защиты испытуемого от малейшей возможности ранения, инвалидности или смерти.
• 8. Эксперимент должен проводиться только лицами, имеющими научную квалификацию. На всех стадиях эксперимента от тех, кто проводит его или занят в нем, требуется максимум внимания и профессионализма.
• 9. В ходе проведения эксперимента испытуемый должен иметь возможность остановить его, если, по его мнению, его физическое или психическое состояние делает невозможным продолжение эксперимента.
• 10. В ходе эксперимента исследователь, отвечающий за его проведение, должен быть готов прекратить его на любой стадии, если профессиональные соображения, добросовестность и осторожность в суждениях, требуемые от него, дают основания полагать, что продолжение эксперимента может привести к ранению, инвалидности или смерти испытуемого".

Но нельзя закрывать глаза и на известные падения на этом пути, которые, как правило, связаны с потерей моральных ориентиров. К одному из таких падений относится экспериментальная нацистская медицина.

Детальный анализ этого явления был дан на известном Нюрнбергском процессе (1946—1947 гг.), который вскрыл факты чудовищных по своей жестокости и размаху медицинских экспериментов на людях, когда огромное число узников концентрационных лагерей, в основном негерманского происхождения, использовались для научно-исследовательских целей и медицинских опытов. Именно эти «исследования» и «опыты» вошли неотъемлемой частью в понятие «преступление против человечности».

Нюрнбергский процесс — это международный судебный процесс, организованный по договоренности с союзниками и по приказу американской администрации в Германии. Он проходил с 9 декабря 1946 г. по 20 августа 1947 г. в Нюрнберге. Международный суд над нацистскими врачами вынес приговор, включавший раздел «Допустимые медицинские эксперименты», который получил название «Нюрнбергский кодекс». Этот документ впервые в истории человечества зафиксировал моральный принцип преобладания (доминанты) интересов и прав человека над интересами науки и общества.

«Нюрнбергский кодекс» — первый в истории международный свод правил о проведении экспериментов на людях, который возник в результате осознания вопиющего несоответствия медицинских экспериментов на людях этическим принципам медицинской профессии и человеческой морали. «Нюрнбергский кодекс» в настоящее время справедливо рассматривается многими как своеобразный символ нравственной чистоты медицины в цивилизованном мире.

К международному суду было привлечено 23 врача (другим удалось скрыться, а три профессора покончили жизнь самоубийством до начала процесса). В ходе слушаний было доказано их добровольное участие в преступных опытах на людях. Семь человек были приговорены к смертной казни, пять — к пожизненному заключению, остальные — к различным срокам тюремного заключения.

Какие же конкретно медицинские «исследования» проводились нацистскими врачами над заключенными концентрационных лагерей Бухенвальд, Освенцим, Равснсбрюк, Дахау?

В ходе судебного разбирательства было собрано множество документов, в том числе протоколы о проведении медицинских экспериментов над людьми с целью исследования влияния на человеческий организм низких температур и пониженного атмосферного давления; употребления соленой воды вместо пресной, различных ядов и разработки антидотов (противоядия) для отравляющих химических веществ, сопровождавшихся смертью испытуемых. Проводились многочисленные испытания действия химических препаратов по заказам немецких фармацевтических фирм. Миллионы людей специально заражали малярией, инфекционной желтухой, сыпным тифом, и «при минимальных затратах времени и усилий» исследовались методы лечения и достижения иммунитета к интересующими экспериментаторов болезням. Всему миру стали известны эксперименты по регенерации костей, мышц, нервной ткани, по пересадке костей и т. п. К гинекологическим «исследованиям» относились массовые ампутации маток, испытания различных веществ для рентгенографии матки и труб, разработка методов стерилизации женщин.

Что было основанием организации таких исследований и участия нацистских врачей в них? Почему врачи шли на эксперименты, которые носили калечащий характер и приводили к массовой гибели подопытных людей?

Согласно документам судебного процесса медики, оправдывая свое участие в преступных исследованиях, приводили три группы аргументов: научную ценность проводимых исследований, значение полученных данных для лечебной практики, роль простых исполнителей.

Данные аргументы свидетельствуют, что ученый, в том числе и врач, всегда находится в неких границах понимания смысла своей деятельности. Научная деятельность не может быть только объективной, «чистой», она всегда в той или иной форме субъективна, функциональна, т. е. зависима, в том числе и от человеческих взаимоотношений, моральных ценностей или от их отрицания, а значит, неразрывно связана с решением моральных проблем.

Смыслы исследовательской деятельности нацистских врачей напрямую были связаны с легитимными в фашистской Германии антигуманными мировоззренческими идеями, связанными с теориями расовой гигиены, с философией морального нигилизма Ф. Ницше и т. п. Роковую роль сыграло распространение и влияние натуралистического прагматизма, упор в государственной политике на «общественной пользе» и «интересах нации», нежели на задачах совершенствования лечения каждого конкретного человека.

Застраховано ли общество от повторения явлений «преступной медицины» в условиях нелегитимности нацизма? Американские психологи Стенли Милгрэм, Филипп Зимбардо в результате исследований пришли к выводу о неких устойчивых свойствах психики человека, которые обнаруживают себя в определенных условиях. Это свойства «подчинения авторитету» и «эффект Люцифера», который заключается в возможности насилия одной группы психически нормальных людей над другой группой общества, что часто проявляется, например, в ситуациях гражданского противостояния. Гражданское противостояние типично для человеческой истории и может принимать различные формы. К одной из них, например, относятся и факты проявления цинизма в отношении врачей к пациентам. В начале XX в. их детально описывает в своей книге «Записки врача» врачординатор Боткинской больницы в Петербурге Викентий Смидович (литературный псевдоним В. Вересаев), описывая медицинские эксперименты, когда врачи забывают «о различии между людьми и морскими свинками» Г.

«Прочтите «Записки врача» и вас невольно охватит холодный ужас, — писали в одной из российских газет начала века. — Совершенно спокойно доктор, пользуясь своим положением, прививает больным различные^[1]

болезни и с любовью следит за их развитием. Казалось, убедившись, что прививка удалась, он должен был бы торопиться уничтожить содеянное им зло, но этого нет. Он дает болезни развиваться, и до такой степени, что она уже угрожает опасностью самой жизни, но зато ею могли полюбоваться его коллеги, которым он давал возможность изучать столь интересный и редкий пример болезни. Хорошо это или нет? Зачастую опыты делаются без всякого смысла и основания, так, чтобы сделать опыт… Другой вопрос — довольна ли его жертва, которой он причинил страдание?.. Но это ему решительно все равно. А что же больные? — спросите вы. — Они обыкновенно умирают. — Как, и ничего? — Ничего. Они умирают во славу науки, потому что сам Бильрот^[2] еще говорил, что медицина добивается успехов через гору трупов" ^[3].

Значимым для «революционной науки» был и экспериментальный проект по искусственной случке людей с обезьянами. В отчете 1928 г., представленном в Совнарком СССР председателю комиссии по содействию работам Академии наук СССР, говорилось: «Серьезным тормозом для постановки этой экспериментальной работы являлись также предрассудки религиозного и морального характера. В дореволюционной России было совершенно невозможно не только что-либо сделать, но и писать в этом направлении». В основе решения Совнаркома СССР о поддержке чудовищных практических опытов по получению «повогибридного человека» путем скрещивания людей с антропоморфными обезьянами действительно отсутствовали представления религиозного и морального характера: доминировали интересы «объективной» науки и революционного общества^[4].

Эти факты говорят о том, что принцип «во славу науки и вопреки милосердию» может объединять некоторых представителей разных поколений и сообществ, что существует возможность нравственного несовершенства людей, чья деятельность приводит к явлению нравственной неполноты науки, которое Ф. М. Достоевский назвал феноменом «полунауки»^[5]. К сожалению, полунаука не чужда и современной культуре. Современный методолог науки П. Фейерабенд называет явление нравственной неполноты науки «рациофашизмом».

Периодически общественность той или страны узнает, что под предлогами научной рациональности и практической целесообразности проводится то экспериментальное вживление раковых клеток в здоровый организм человека, то клинические испытания новых лекарственных препаратов больных без их согласия, то оправдывается отказ от лечения больного и т. п. К сожалению, к перечню подобных случаев добавляются вопросы о социокультурных последствиях применения новейших биомедицинских технологий. Например, насколько социально безопасно распространение генетического тестирования или вмешательство в геном человека? Насколько этически допустима заготовка запасных зигот и их последующее уничтожение как условие искусственного оплодотворения, или использование пренатальной диагностики как основания для искусственного прерывания жизни, или превращение человеческих зародышей в фармацевтическое сырье для фетальной терапии и современных «восстановительных» технологий? Эти вопросы выходят далеко за узкие рамки внутринаучной области и требуют согласия уже не только отдельного пациента, но и социального согласия, одобрения общества в целом.

Современная биомедицина остается зоной реального риска появления «полу-ученых» и развития «полунауки», отрицающей, вольно или невольно, сознательно или по незнанию нравственные императивы человеческих отношений. Можно ли создать адекватную систему защиты от явлений подобного ряда? В качестве системы защиты современное цивилизованное общество предлагает международное этическое и правовое регулирование биомедицинских исследований и биомедицинской практики.

«Нюрнбергский кодекс» стал первым документом, в котором проблема этической и социальной ответственности ученых поставлена на уровень социально-значимых общецивилизационных проблем, а также впервые сформулированы десять этических принципов исследовательской медицинской деятельности.

В 1997 г. международное европейское сообщество вновь обращается к этой проблеме: «Отдавая себе отчет во все нарастающем прогрессе в области биологии и медицины;

будучи убеждены в необходимости уважения человека как индивида и как представителя биологического вида, а также признавая важность вопроса об обеспечении уважения его достоинства;

отдавая себе отчет в том, что неправильное использование достижений биологии и медицины может повлечь за собой угрозу достоинству человека;

подтверждая убежденность в том, что прогресс в области биологии и медицины должен быть использован на благо нынешнего и будущего поколений людей;

подчеркивая необходимость международного сотрудничества во имя того, чтобы все люди на Земле могли пользоваться благами, предоставляемыми достижениями в биологии и медицине;

признавая важность расширения широкого общественного обсуждения проблем, связанных с использованием достижений биологии и медицины, а также важность результатов такого обсуждения;

стремясь напомнить всем членам общества об имеющихся у них правах и обязанностях;

будучи преисполнены решимости предпринять меры, необходимые для защиты достоинства, а также основных прав и свобод человека в области использования достижений биологии и медицины", более 20 государств, являющихся членами Совета Европы, подписали «Конвенцию о защите прав и достоинства человека в связи с применением достижений биологии и медицины: Конвенция о правах человека и биомедицине» (1997 г.).

Контрольные вопросы и задания

• 1. Каков статус Нюрнбергского процесса? Это был национально-государственный или международный судебный процесс?
• 2. Что входит в содержание понятия «преступление против человечества»?
• 3. Как назывался раздел приговора международного судебного процесса, который получил название «Нюрнбергский кодекс»?
• 4. Какой документ международного права впервые в истории человечества зафиксировал моральный принцип преобладания (доминанты) интересов и прав человека над интересами науки и общества?
• 5. Что привело к появлению «Нюрнбергского кодекса» — первого в истории международного свода правил о проведении экспериментов на людях?
• 6. Сколько врачей было привлечено к международному суду и каковы были приговоры?
• 7. Какие медицинские «исследования» проводились нацистскими врачами над заключенными концентрационных лагерей Бухенвальд, Освенцим, Равенсбрюк, Дахау?
• 8. Какими идеями руководствовались нацистские врачи при организации и проведении медицинских экспериментов на людях?
• 9. Какие «ценности» мотивировали врачей на исследования, которые носили калечащий характер и приводили к массовой гибели подопытных людей?
• 10. Дайте характеристику основного закона нравственности о соотношении целей человеческой деятельности и средств их достижения.
• 11. Назовите три группы аргументов, опираясь на которые, медики оправдывали свое участие в преступных исследованиях, согласно документам судебного процесса.
• 12. Является ли научная ценность медицинских исследований на людях моральной ценностью?
• 13. При каких условиях ученый, в том числе и врач, не может быть простым исполнителем получения данных для лечебной практики?
• 14. Как связаны цели исследовательской деятельности нацистских врачей и философия морального нигилизма Ф. Ницше?
• 15. Раскройте связь натуралистического прагматизма с нацистской политикой доминанты общественной пользы и интересов нации.
• 16. Застраховано ли общество от повторения явлений «преступной медицины» в условиях нелегитимности нацизма?
• 17. Какова связь феномена «полунауки» с явлением «рациофашизма»?
• 18. Перечислите десять этических принципов исследовательской медицинской деятельности.

• [1] Вересаев В. Записки врача. СПб., 1902. С. 150.
• [2] 2 Теодор Бильрод (1829—1894) — выдающийся хирург XIX в.
• [3] Не пора ли? // Русское слово. № 39. 9 февраля 1901 г.
• [4] О советских экспериментах, но скрещиванию человека с обезьяной // ВечерняяМосква. № 34. 25 августа 1994 г.
• [5] Достоевский Ф. М. Бесы. Собр. соч. в 15 т. Л.: Наука, 1990. Т. 7. С. 239.