Доказательства в международном гражданском процессе

Общая проблема судебных доказательств в аспекте МГП сводится к тому, имеет ли суд право применять иностранное доказательственное право, если существо отношения или форма сделки подчинены иностранному закону. В ст. 13 ВЗ к ГК Бразилии предусматривается: «Доказывание фактов, свершившихся в иностранном государстве, регулируется законом, который в нем действует, в том, что касается устанавливаемых им бремени и средств доказывания, и в бразильских судах не принимаются доказательства, которых бразильский закон не знает».

Англо-американское право предписывает применение только своего собственного доказательственного права, несмотря на наличие в деле связи с иностранным правопорядком. Суды общего права при решении вопроса о распределении бремени доказывания исходят из того, что применение иностранного закона, которому подчинено существо отношения, возможно. Например, при разрешении в споре, возникшем из деликта, вопроса о бремени доказывания вины потерпевшего применяется закон места совершения правонарушения, а не закон суда.

Законодательство и судебная практика стран общего права демонстрируют тенденцию к установлению процессуальных коллизионных норм, определяющих применимое к доказательствам право: «Доказательство регулируется правом, применимым к существу спора, с учетом любых норм страны суда… являющихся более благоприятными для установления доказательства» (ст. 3130 ГК Квебека).

В континентальном праве действует общее правило, согласно которому процессуальные вопросы разрешаются по закону суда, но определение процессуальных и материально-правовых категорий подчиняется закону существа отношения: «Средства доказывания, их действенность и распределение бремени доказывания определяются правом, которое регулирует соответствующее правоотношение, без ущерба для того, чтобы процессуальное обращение к ним согласовывалось с правом суда или должностного лица, перед которым оно производится» (ст. 38 Закона Венесуэлы о МЧП).

В отношении бремени доказывания (onus probandi) судебная практика большинства континентальных государств исходит из следующей позиции: но вопросам распределения бремени доказывания перевешивает материально-правовой момент, поэтому возможно применение иностранного права (статута сделки). Нормы о распределении бремени доказывания относятся к материальному праву, а не к процессу, поскольку бремя доказывания представляет собой составную часть правоотношения: «(1) Распределение доказательственной тяжести определяется материальным нравом, которое регламентирует последствия факта, подлежащего доказыванию. (2) Если право, применимое по существу дела, разрешает свидетельские показания, эти доказательства допустимы, если факт осуществился на территории государства, чье право применимо» (ст. 30 Кодекса МЧП Болгарии).

Российские нормы о доказательствах имеют процессуальный характер и подлежат применению при рассмотрении гражданских дел с иностранным участием. Положение о судебных доказательствах, согласно которому каждая сторона должна доказывать те обстоятельства, на которые она ссылается в обоснование своих требований и возражений (ст. 56 ГПК РФ; ст. 65 АПК РФ), — один из основополагающих принципов российского гражданского процесса.

Российское законодательство различает доказательства как фактические данные (абз. 1 ч. 1 ст. 55 ГПК РФ; ст. 64 АПК РФ) и как средства доказывания. В отношении доказательств как фактических данных не возникает вопроса об их допустимости: любые обстоятельства, на основе которых суд устанавливает наличие или отсутствие обязательств, обосновывающих требования или возражения сторон, являются допустимыми (кроме доказательств, полученных с нарушением закона).

Российское законодательство содержит исчерпывающий перечень средств доказывания (абз. 2 ч. 1 ст. 55 ГПК РФ; ч. 2 ст. 64 АПК РФ). Нельзя использовать не перечисленные в законе доказательства, даже если существо отношения или форма сделки подчинены иностранному закону. Исключение может иметь место, если какое-либо правило доказательственного права в связи с применимым материальным правом приобретает материально-правовой характер. В такой ситуации возможно применение иностранного права.

Вопрос о доказательственной силе письменных доказательства (документов) в доктрине и практике большинства стран разрешается на основании права страны суда. В Бельгии иностранный подлинный документ является доказательством наличия факта, подтвержденного органом власти, выдавшим документ, если его подлинность одновременно соответствует требованиям к форме документов по бельгийскому праву и по праву места выдачи документа (ст. 28, 29 Кодекса МЧП).

В российском МГП этот вопрос решается по российскому праву. Иностранные нормы о преимущественной силе письменных доказательств не могут применяться, даже если речь идет о документе, исходящем из государства, в котором документ является привилегированным средством доказывания. Если письменное доказательство (документ) отражает обязательную форму сделки, то в отношении последствий несоблюдения письменной формы сделки (даже имеющих процессуальный характер) может возникнуть коллизионный вопрос.

Доказательственная сила документов определяется на общих основаниях (ст. 71 ГПК РФ). Письменные доказательства могут представляться как в подлиннике, так и в надлежащим образом заверенной копии. Представление письменных доказательств необходимо, если обстоятельства дела подлежат подтверждению исключительно такого рода; если дело невозможно решить без исследования подлинных документов; если представлены копии одного документа, различные по своему содержанию. В арбитражном процессе решение вопроса о допустимости использования копий вместо подлинников отдано на усмотрение суда.