Хрестоматия. 
Введение в языкознание

Матусевич М. И. Современный русский язык. Фонетика. М., 1976. С. 39.

е) Минимальные пары слов. Фонематичность того или иного звука наиболее очевидна, если в языке существуют пары слов, разные по значению и отличающиеся в своем звуковом составе только одним звуком: вес — весь, том — там, стол — столь и т. д. В этих случаях ясно, что звуки [с, с', л, л', о, а] и др. являются различными фонемами, поскольку с их помощью различается смысл слов. Однако иногда могут быть случаи, когда в языке таких пар не существует, тогда доказательством фонсматичности является существование в речи того или иного звука независимо от фонетического положения. Так, например, для русских мягких заднеязычных, являющихся сравнительно «молодыми» фонемами, пар слов, различающихся толко мягким и твёрдым согласным, нет (за исключением пары кури — Кюри), кроме того, они ограничены в дистрибуции, т. е. не встречаются на конце слов. Однако они употребляются в русском языке наряду с твёрдыми заднеязычными также и перед гласными заднего ряда, не вызывающими фонетически смягчения (т. е в одном и том же фонетическом положении), например, перед о (ткет [тк'бт], ликёр [л'ик'ор]), перед у (гюйс [г'ус'], кюре [к'урэ]) и др.

При дальнейшем развитии языка могут появиться и пары слов, но это совсем не обязательно. Для доказательства фонематичности звуков достаточно того, что они встречаются в языке в одном и том же фонетическом положении, как это имеет место в вышеприведённых примерах, где мягкие заднеязычные противопоставляются твёрдым: ткёт — кот, ликёр — линкор, гюйс — гусь, кюре — кури и т. д.

Голубев А. П., Смирнова И. Б. Сравнительная фонетика английского, немецкого и французского языков. М., 2005. С. 6—9; 11—20.

КРИТЕРИИ СРАВНЕНИЯ ЗВУКОВ Наиболее выраженные акцентные признаки в трёх указанных языках связаны:

• — в области согласных — со степенью открытости гласных, долготой, дифтонгоидностью или неизменностью на всём протяжении звучания, редукцией или сохранением качества гласных в безударных слогах, изменением или сохранением качества гласных по соседству с мягкими и твёрдыми согласными, наличием второстепенных призвуков;
• — в области согласных — со звонкостью и глухостью, сохранением или изменением этого качества в различных положениях, твёрдостью и мягкостью, их сохранением или изменением в различных положениях, долготой или краткостью, особенно при удвоении согласной буквы, взаимозаменой фарингальных и заднеязычных, апикальных и дорсальных, щелевых и смычных, щелевых и аффрикат, свистящих и шипящих, веляризованных и невеляризованных, наличием второстепенных призвуков.

В каждом языке для образования звуков применяются свои уклады и движения речевых органов, сложившиеся исторически. Их совокупность составляет артикуляционную базу языка. Характер выдоха, накопления и разрядки мускульной энергии при образовании слогов относится к особенностям ритмической базы языка.

При описании признаков артикуляционной базы принято исходить из естественного положения органов речи, находящихся в покое. (Сравнение проводится по следующим критериям, количество которых сокращено по сравнению с оригиналом. — И.К., Д.С.):

• 1) напряженность речевых органов;
• 2) артикуляция губ;
• 3) артикуляция языка;
• 4) положение мягкого нёба;
• 5) активность голосовых связок;
• 6) активность увулы;
• 7) напряжённость гласных;
• 8) дифтонги и дифтонгоиды;
• 9) соотношение долготы со степенью открытости;
• 10) наличие носовых гласных;
• 11) наличие передних округлённых (лабиализованных — И.К., Д.С.) гласных;
• 12) качественная редукция;
• 13) энергичность согласных;
• 14) нейтрализация оппозиции, но звонкости-глухости;
• 15) твёрдость и мягкость согласных;
• 16) артикуляция [t], [cl], [n];
• 17) наличие увулярных и фарингальных согласных;
• 18) придыхание;
• 19) связывание и сцепление.

Продолжение табл.

Продолжение табл.

Продолжение табл.

Продолжение табл.

Окончание табл.

Энциклопедия «Русский Язык» / гл. ред. Ф. П. Филин. Научно-редакционный совет издательства «Советская энциклопедия». Институт русского языка АН СССР. М., 1979 (авторы статьи Р. И. Аванесов, Л. Р. Зиндер).

Фонология (от греч.phone — звук и logos — слово, учение) — раздел языкознания, изучающий звуковую сторону языка в её функциональной значимости. Этим Ф. отличается от фонетики,., которая занимается звуковой стороной языка в плане изучения её артикуляторных и акустических характеристик.

К звуковой стороне языка относятся не только линейные (сегментные) единицы: синтагмы, ритмические группы, слоги, фонемы, которые выделяются в речевом потоке в результате его членения во времени. Важную языковую функцию выполняют и просодические явления: ударение… и интонация., которые называются суперсегментными, поскольку они располагаются как бы «над» сегментными единицами. Ударение как суперсегментное явление служит важным фонологическим средством.

Центральное место в Ф. занимает учение о фонеме как кратчайшей (неделимой во времени) единице звуковой стороны языка, обладающей… смыслоразличительной способностью… Объём понятия «фонология» в разных лингвистических школах определяется неодинаково. Однако любая из них занимается вариантностью фонемы, устанавливает систему фонем и их модификаций.

Общая фонология устанавливает принципы и методы (правила) определения состава (инвентаря) фонем языка, а также оппозиции, в которых они находятся, и связи, которые существуют между отдельными фонемами или их группами, из чего слагается единая система фонем — фонологическая, или фонематическая, система.

Определение признаков, составляющих содержание фонемы, занимает важное место в современной фонологии. Среди фонетических признаков звуков речи различают дифференциальные (релевантные) и интегральные (иррелевантиые) признаки. Дифференциальными считаются такие признаки, которые используются в данном языке при противопоставлении фонем, интегральными — такие, которые не используются для этой цели.

Фонология возникла в России в 70-х гг. XIX в. Её основоположником является И. А. Бодуэн де Куртенэ, который ввёл понятие фонемы, противопоставив его понятию звука. Продолжателем идей Бодуэна позднего периода был его ученик Л. В. Щерба, который в 1912 г. выявил звуковые факторы, обусловливающие членение речи на фонемы, и указал на смыслоразличительную функцию фонемы. Исходные идеи Бодуэна развивал Н. Ф. Яковлев, внёсший важный вклад в развитие фонологии в начале 20-х гг. XX в. На основе идей названных учёных Ф. получила дальнейшее развитие и мировое признание в трудах пражского лингвистического кружка.

Теория фонологических оппозиций была детально разработана Н. С. Трубецким, который предложил их разветвлённую типологию. Особенно важную роль в Ф. играет различение оппозиций постоянных и нейтрализуемых. Примером первых может служить в русском языке противопоставление фонем и, которое сохраняется в сочетании с любым согласным и в любой позиции. Вторые представлены в русском языке, например, такой парой, как и, противопоставление которых нейтрализуется в положении перед глухим, а также в конце слова, где звонкие согласные невозможны.

Нейтрализацию одни фонологи трактуют как ограничение дистрибуции соответствующих фонем, того или иного члена оппозиции. Другие понимают ее как неразличение членов оппозиции в определённом фонетическом положении, в позиции нейтрализации (слабой позиции).

В Советском Союзе ведущее положение занимают две фонологические школы — Ленинградская (ЛФШ) и Московская (МФШ). В основу ЛФШ легли идеи Л. В. Щербы, которые разрабатывают его ученики Л. Р. Зиндср, М. И. Матусевич, Л. В. Бондарко и др. МФШ возникла в конце 1920;х гг. Её представители — Р. И. Аванесов, П. С. Кузнецов, А. А. Реформатский, В. II. Сидоров, А. М. Сухотин и их ученики — продолжали традиции Бодуэна де Куртенэ, разрабатывали идеи, особенно ярко отразившиеся в его ранних работах.

Представители обеих школ считают, что фонема как кратчайшая единица плана выражения значимых единиц языка вычленяется благодаря смысловым (прежде всего морфологическим) факторам. Фонема в принципе может выступать в качестве плана выражения значимых единиц (слов, морфем). Ср. такие союзы и предлоги, как а, у, с, к, флексииа, -о в вода, окно, суффиксыл, -т в взял, взят и т. д. Отсюда представители ЛФШ делают вывод об автономности фонемы и о том, что она не смешивается с другими фонемами в позиции нейтрализации. Тождественные звуки, выступающие в сильной и слабой позициях, ими отождествляются в качестве одной фонемы. Согласно этой точке зрения, в слове [вАда] выделяются две фонемы [а], в слове [тот] — две фонемы. Представители этой школы не принимают во внимание то обстоятельство, что в отличие от ударного слога, где и противопоставлены друг другу, в предударном благодаря нейтрализации выступает только, что в отличие от положения перед [о], где и различаются, на конце слова благодаря нейтрализации выступает только (ср. прут и пруд). Гласный [ъ] (например, в слове [въдАвос.]) они приравнивают к фонеме [а] на том основании, что при чётком нроговаривании он может произноситься как [А].

<…Представители МФШ не разделяют тезиса об автономности фонемы и о непересекаемости разных фонем в позициях нейтрализации. Первое достаточно детальное изложение теория МФШ получила в книге Р. И. Аванесова и В. Н. Сидорова «Очерк грамматики русского литературного языка» (1945). Согласно воззрениям МФШ, исходным моментом для определения фонемы является морфема. Тождество морфемы определяет собой границы и объём понятия фонемы. Одной фонемой признаётся весь ряд позиционных чередований… во главе со звуковой единицей, различающейся в сильной позиции. В случаях типа [вАда], [навъду] и [воду], [дАла], [н'е-дъл] и [дал] гласные в позиции нейтрализации [А] и [ъ] в первом случае признаются вариантами фонемы, во втором — фонемы. В тех случаях, когда звук в слабой позиции не чередуется в той же морфеме со звуком в сильной позиции, констатируется гиперфопема, например в [здАроф], [стол] — гиперфонема. Новую трактовку концепция МФШ получила в книге Р. И. Аванесова «Фонетика современного русского литературного языка» (1956). В этой книге разграничивается функционирование кратчайшей звуковой единицы в словоформе, с одной стороны, и морфеме — с другой. Как та, так и другая фонологическая школа имеют последователей среди учёных среднего и молодого поколения, находящих нередко новые решения поставленных вопросов, а также новые аспекты исследования.

Бондарко Л. В. Звуковая система языка и произносительная норма (URL: http://www.speech.nw.ru/regions/Articles/bondarko.html).

Фрагмент 1. Основные особенности русской звуковой системы В теоретическом и прикладном направлениях фонетического анализа русская звуковая система представляет большой интерес в силу целого ряда особенностей. Посмотрим на фонетические средства русского языка как бы с высоты птичьего полёта и попытаемся понять, как соотносятся эти средства с системой функциональных единиц фонологического уровня в русском языке и общефонетическими предпосылками, обеспечивающими важность звуковой стороны языка.

В русском языке всего шесть гласных, которые могут находиться иод ударением. Характеристики этих гласных — ряд, подъём и огубленность — позволяют говорить о том, что русский вокализм реализует простую с общефонетической точки зрения систему — почти идеальный треугольник, в вершинах которого находятся гласные [a], [i], [и], гласные среднего подъёма различаются не только по ряду, но и по огубленности — [е] и [о], и лишь один гласный несколько «портит» этот классический треугольник, который фонетисты часто называют итальянским. Гласный этот до сих пор является предметом спора как среди фонетистов, гак и среди фонологов. Обозначаемый русской буквой ы, он транскрибируется как или [у], а описывается как гласный среднего ряда верхнего подъёма, что нс совсем верно, как мы это увидим в специальном разделе, посвящённом гласным. Фонологический статус этого гласного также является предметом споров: наиболее распространённым является толкование его как комбинаторного аллофона неогубленной фонемы верхнего подъёма, которая после мягких согласных выступает как [i], а после твёрдых — как [*].

Сравнительно простой вокализм сочетается с довольно сложной системой согласных. Кроме распространённых во многих языках признаков согласных — таких, как способ образования, активный действующий орган, глухость-звонкость, шумность-сонорность, — в русском языке самостоятельным признаком согласных является признак твёрдости-мягкости; все мягкие согласные характеризуются специфической артикуляцией средней части спинки языка, продвигающейся вперёд и вверх. Система согласных фонем насчитывает 36 единиц.

Таким образом, 42 фонемы образуют практически неограниченное число звуковых последовательностей, выступающих в качестве материальной формы значимых единиц языка. Напомним, что современный словарь насчитывает не менее ста тысяч слов, представленных в словарной форме, а каждое такое слово может насчитывать более десятка грамматических форм.

Фонетическая вариативность (уподобление) звуковых единиц связана как с фонемной сочетаемостью, так и с чисто фонетическими свойствами речи на русском языке. Так, мягкие согласные, образующиеся при [ij-образном положении спинки языка, могут предшествовать всем гласным, кроме, в результате чего для носителей русского языка очень привычными являются дифтонгоидные аллофоны гласных в словах типа дядя, тётя, чудный.

Фрагмент 2. Возникновение и современное состояние русского литературного произношения.

Просторечие — самая активная сила, влияющая на состояние произносительной нормы. Его особенности связаны с разными по своему происхождению явлениями. Одно из них — общая небрежность речи, приводящая к редуцированности артикуляторных движений, необходимых для речепроизводства. Такая небрежность — характерная особенность молодёжной речи: при артикуляции гласных раствор рта минимален, а при артикуляции согласных смыкания и сближения артикуляторных органов недостаточны. В результате получается смазанная в артикуляторном и акустическом плане картина, речь становится вообще неразборчивой, что подкрепляется ещё и её малой громкостью или быстрым темпом. Известно, что часто повторяющиеся в речи слова приобретают необычный фонетический облик, поскольку их довольно легко узнать в силу их предсказуемости: когда [kada], тогда [tada], сколько [skoka], человек [сек] и т. д. Эти усечённые формы, безусловно, накладывают на все высказывание отпечаток просторечия, особенно в случае, если они сопровождаются общей небрежной артикуляцией. Наконец, одним из факторов, определяющих просторечную окраску, является чрезмерное упрощение групп согласных. Известно, что тенденция к такому упрощению — нормальное для любого языка явление. Встречается оно и в русском языке: грусть, но грустный, Голландия, но голландский и т. д. В книгах по произносительной норме помещаются специальные разделы, посвящённые непроизносимым согласным — таким, которые присутствуют в орфографической записи, по не произносятся в нормативной речи. Однако эта тенденция распространена в просторечии до такой степени, что не произносятся согласные, обязательные с орфоэпической точки зрения: /грус'/вмссто /грус'т'/, /л'ис')'а/ вместо /л'ис'т^а/ и т. д.

Общее языкознание. Формы существования, функции, история языка.

М., 1979. С. 235−241.

(Тенденция к облегчению произношения)

Наличие в языках известной тенденции к облегчению произношения неоднократно отмечалось исследователями. В то же время находились скептики, склонные не придавать ей особого значения. Они мотивировали своё скептическое отношение тем, что сами критерии лёгкости и трудности произношения являются слишком субъективными, так как они обычно рассматриваются сквозь призму того или иного конкретного языка. То, что кажется трудно произносимым благодаря действию системного «фонологического опыта» носителю одного языка, может не представлять никаких затруднений для носителя другого языка. Многое здесь зависит от произносительных привычек, усвоенных носителями конкретных языков, и их артикуляционной базы, от особенностей их фонетического строя, типов структуры слога и типичных для данного языка звукосочетаний, характера ударения, мелодики речи и от других факторов. Так, например, произношение слова строй, которое каждый русский может произнести без особого труда, представляет большие трудности для финна и в особенности для китайца. Необычайные трудности для китайца представляет произношение русского звука р, например, в слове икра, который китаец, обучающийся русскому языку, стремится произносить как л. Обычное для финна слово hyodyttornyys ‘бесполезность' трудно для русского по причине несвойственного русскому языку стечению гласных переднего ряда в одном слове, наличие специфических гласных 6, и [буквенное обозначение — у] и дифтонга ой. Не менее трудно для русского произношение грузинского глагола q’iq’ini ‘квакать' по причине контрастного стечения задненёбного надгортанного q' и гласного i, повторяемого дважды. Подобных примеров можно было бы привести значительное количество, все эти доводы, конечно, нужно принимать во внимание, но всё же они не могут служить достаточно веским аргументом против существования в различных языках мира вышеуказанной тенденции.

Наблюдения над историей развития фонетического строя различных языков мира с достаточной убедительностью свидетельствует также и о том, что во всех языках существуют относительно трудные для произношения звуки и сочетания звуков, от которых каждый язык стремится по возможности освободиться или превратить их в более лёгкие для произношения звуки или сочетания звуков. Так, например, было с достаточной долей вероятности установлено, что в индоевропейском языке-основе существовал ряд так называемых лабиовслярных согласных qw, qwh, gw, gwh, обладавших, по-видимому, довольно сложной артикуляцией. Любопытно при этом отметить, что ни в одном из современных индоевропейских языков эти звуки не сохранились. Они или совпали с обычными нелабиализованными к и g, или превратились в губные смычные. Можно предполагать, что сложная артикуляция этих звуков была негативным фактором, и различные индоевропейские языки на протяжении истории их развития стремились различными путями эту артикуляцию устранить.

Наряду с попытками приспособить произношение к особенностям звуковой системы конкретного языка несомненно существует стремление к устранению позиций, вызывающих артикуляционное затруднение у носителей самых различных языков. Таким образом, основная целенаправленность тенденции к облегчению произносительных затрат состоит в стремлении к возможному уменьшению произносительных затрат. К конкретным формам проявления этой тенденции могут быть отнесены такие явления, как ассимиляция, например, лат. summits ‘высший' из sumpos, m.fatto ‘сделанный' из factum, финское maassa ‘в стороне' из maasna и т. д. явление сингармонизма. случаи палатализации согласных перед гласными переднего ряда. Сюда можно отнести различные типы эпентезы, или вставки гласных и согласных (ср. лат.poculum ‘бокал' изpoclom; сербо-хорв. факат из рус. факт; остров при лит. strove ‘течение'; фр. humble ‘смиренный, униженный' при лат. humilis), упрощение групп согласных (например, нем. Nest ‘гнездо' при рус. гнездо, рус. мыло, но польск. mydlo ‘мыло', лат. luna ‘луна, месяц' из более древнего louksna и т. д.).

Стремлением к уменьшению произносительных затрат объясняются также широко распространённые в различных языках мира случаи редукции гласных в безударных слогах.

Неудобопроизносимым, по всей видимости, является сочетание однородных согласных, разделённых гласными или согласными иного образования, что часто приводит к диссимиляции, ср. иен. arbol ‘дерево' при лат. arbor, груз. kharthuli ‘грузинский' из kharthuri, ср. osuti ‘осетинский' и т. д. Частным случаем диссимиляции является гаплология.

Аванесов Р. И., Сидоров В. Н. Система фонем русского языка // История советского языкознания: некоторые аспекты общей теории языка: Хрестоматия: учеб, пособие для филол. спец, вузов. 2-е изд. и доп. / сост. Ф. М. Березин. М., 1988. С. 189−194.

Фрагмент 1. Понятие о системе фонем. Фонема и ее модификации.

Самостоятельные звуковые различия, которые служат знаками различения слов языка, называются фонемами; звуковые же различия несамостоятельные представляют собой видоизменения этих фонем в опредёленных фонетических условиях.

Фонетическая обусловленность разновидностей фонемы в разных позициях неодинакова: в одних позициях эта обусловленность большая, в других — меньшая. Позиция наименьшей обусловленности называется сильной, в отличие от других позиций, которые называются слабыми. Так, например, в русском языке гласные в положении без ударения подвергаются редукции, причём изменяется и само качество звука; эта редукция может быть большей или меньшей в зависимости от положения безударного слога по отношению к ударному. В противоположность этому под ударением гласные не подвергаются редукции и связанному с нею качественному изменению. Поэтому положение в слоге под ударением для гласных звуков русского литературного языка является сильным положением по отношению к слабым положениям, в безударных слогах. Но и под ударением качество гласной фонемы не остаётся тождественным: оно видоизменяется в зависимости от соседства с твёрдыми или мягкими согласными [ср., например, качество фонемы а в словах рас (раз), мрас' (мразь), пагр’ас (погряз), гр’ас' (грязь)]. Из этих разновидностей гласной фонемы под ударением одни в большей, другие в меньшей степени обусловлены фонетическим положением, и потому одни из этих положений будут сильными по отношению к другим, слабым. В приведённых примерах сильным положением для фонемы а будет положение после твёрдой согласной и после мягкой перед твёрдой (рас, мрас', пагр’ас), тогда как разновидность этой фонемы а (гр'ас') обусловлена позицией между мягкими согласными. Это доказывается тем, что в конечном открытом слоге, т. е. в положении, где после гласной нет никакой согласной, ни мягкой, ни твёрдой, а также в положении в начале слова, где перед гласной нет никакой согласной, произносится звук а, а не а; следовательно, тот звук, который выступает не между мягкими (ср.: аса, фс’а, астръ, ас’ь). Таким образом, для фонемы а позицией наименьшей обусловленности является положение в ударенном слоге не между мягкими согласными.

Разновидность фонемы, выступающая в позиции наименьшей обусловленности, является основным видом фонемы. Основной вид фонемы, поскольку его качество наименее обусловлено фонетической позицией, в наибольшей степени приближается к абсолютной необусловленности, которая может обнаруживаться в языке при полной изолированности фонемы. Это имеет место в тех случаях, когда слово состоит из одной фонемы и оно может быть употреблено в качестве отдельного предложения. Конечно, не каждая фонема может выступать в языке в указанных условиях. Согласные фонемы менее способны к изолированному употреблению. Напротив, все гласные фонемы русского языка могут выступать в изолированном произношении, что бывает, например, в тех случаях, когда ими выражаются междометия, т. е. восклицательные слова-предложения. Основной вид фонемы, будучи наиболее близок по своему качеству к фонеме в изолированном произношении, является тем самым наиболее типичным и характерным представителем всего ряда звуков, в котором проявляется фонема в различных условиях. Поэтому фонема всегда обозначается по своему основному виду, а прочие её разновидности рассматриваются в качестве видоизменений основного вида фонемы. Совокупность этих видоизменений, выступающих в слабых позициях, объединяется общим термином модификаций фонемы.

Фрагмент 2. Варианты и вариации фонем Модификации [= видоизменения] фонем по своей функции, т. е. по той роли, которую они играют в системе фонем как системе знаков для различения слов, бывают двух типов: одни из них называются вариациями, другие — вариантами.

Вариации — эго такие обусловленные позицией модификации основного вида фонемы, при которых не происходит совпадения в одном звучании данной фонемы с какой-нибудь другой. Примером такой вариации в русском языке может служить звук ы, являющийся модификацией фонемы и после твёрдых согласных… Точно так же звуки к', г', х' в русском языке представляют собой смягчённые вариации задненёбных фонем к, г, х в позиции перед гласными и, э. Они являются вариациями фонем, поскольку в результате позиционного видоизменения выступают звуки, которые, хотя и отличаются по качеству от основного вида фонемы, но нс совпадают с другими фонемами. Фонема, реализуясь в вариациях, продолжает также различаться с другими фонемами, как она различается с ними в своём основном виде. Так, например, звук ы как вариация фонемы и так же противопоставлен остальным гласным фонемам русского языка, как и основной вид фонемызвук и. Ср.: м ыл — м’йл и мал — м^уал;мол —м'ол;м*эл. Таким образом, вариация фонемы по функции (как знака для различения слов) тождественна, равноправна с основным видом той же фонемы. Поэтому можно сказать, что вариация — это есть как бы позиционно обусловленный звуковой синоним основного вида фонемы.

В отличие от вариаций варианты представляют собой такие позиционно обусловленные модификации фонемы, которые не различаются с какой-либо другой фонемой (или фонемами), совпадая с ней (или с ними) в своем качестве. Вариант выступает, таким образом, в роли заменителя двух или более фонем, являясь как бы звуковым омонимом, не различающим функции совпавших фонем. Это неразличение может происходить или потому, что одна фонема, видоизменяясь, реализуется в звуковом качестве, совпадающем с основным видом другой фонемы, или потому, что две фонемы (и более), видоизменяясь, реализуются в звуковом качестве, отличном от основного вида их обеих, т. е. реализуются в «третьем» звучании. Примером неразличения фонем первого рода может служить совпадение звонких согласных с глухими при оглушении звонких, например, на конце слова. Ср.: лйгь, лукъ, но лук (= луг и лук); прудъ, прутъ, но прут (= пруд и прут); глазъ, гласъ, но глас (= глаз, глас); каза и каса, но кос (= коз и кос) и т. д. Примером неразличения фонем второго рода является, например, совпадение фонем о и а в первом предударном слоге после твёрдых согласных в варианте а: вол и вал, но валы (= волы и валы)] палаш':ът ласкь, но пъласкат ' (= полоскать и поласкать); дроф и траф, но дрова, трава; или во втором предударном — в варианте ъ: дроф и траф, но дръв’ыщ, тръв^уыщ, бос и бас, но бьсаногы, бъсав’йтыг.

Совпадая в вариантах, фонемы теряют частично свою способность различать значения слов. Это происходит потому, что при совпадении двух или нескольких фонем тот звук, в котором они совпадают, противопоставлен меньшему числу других возможных звуков. Так, например, в слоге под ударением фонема о противопоставляется остальным четырём гласным фонемам, ср.: сорт и cam (= сад), сут (= суд), с’ыт, с^у,эт (= сед); а в слоге, непосредственно предшествующем ударению, фонема о, реализуясь так же, как и фонема а в варианте а, противопоставляется, таким образом, только трём другим фонемам: сарта', сад’ы и суд’ы, сыта, с’ъдоj. Совпадение двух или нескольких фонем в одном варианте ведёт к омонимизации слов, причём если слова различаются несколькими фонемами, то при совпадении двух фонем в одном варианте эти слова различаются меньшим количеством фонем; например, слова дроф и траф (род. мн.) различаются двумя фонемами; при совпадении же фонем о и а в первом предударном слоге в варианте а они различаются только одной фонемой: трава, драва. В том же случае, когда слова различаются только одной фонемой, при совпадении фонем в одном варианте получаются уже полные омонимы; ср., например: вол, вал и вал’ы; парбг’и, парок’и и парок. Такого процесса омонимизации слов не происходит при реализации фонем в вариациях. Таким образом, реализация фонем в вариантах противостоит их реализации в вариациях, так как первая из них, изменяя функции фонем как знаков для различения значений, определяет существенные черты фонетической системы, в то время как вторая в этом отношении нейтральна.

Богданова Н. В. Произношение и транскрипция: учеб.-метод. пособие по современному русскому литературному языку. СПб.: Филологический факультет СПбГУ, 2001. С. 36−38; 44−49.

Глава 2. Системы русской транскрипции.

2.1. Система русской фонетической транскрипции.

в соответствии с… тремя единицами фонетического уровня, можно говорить и о трёх типах транскрипции (фиксации речи с помощью специальных графических знаков) — фонематической, аллофонной (в традиционных терминах — фонетической) и истинно фонетической (фонной, реальной). При этом умозрительно могут быть выполнены только первые два типа транскрипции — с учётом инвентаря фонем языка и правил их распределения в речевом потоке. Транскрипцию на уровне фонов можно выполнить только на основе тонкого слухового или инструментального анализа звучащей речи, что и делают специалисты в различных целях. При этом, как показали современные исследования в этой области, многие привычные представления о соотношении системы языка и речи оказываются сдвинутыми, разрушенными и практически неформализуемыми. В дидактическом отношении знания об этой неупорядоченности нужны только для получения общего представления о сложности звукового воплощения языка, а умение фиксировать речь с такой точностью (на уровне фонов, т. е. реально прозвучавших единиц) — только как приобретение полезного для филолога навыка слухового анализа, развития фонетического слуха. Во всех других отношениях для учебных целей вполне достаточно знакомства с двумя первыми типами транскрипционного представления речи — фонематического и фонетического (аллофонного).

2.2.1. Московская фонематическая транскрипция

Специфика щербовской фонемы (выделено нами. — И.К., Д.С.). такова, что для фонологического анализа речи достаточно знать простейшие орфоэпические законы, дифференциальные признаки (ДП) фонем и видеть функциональную противопоставленность разных единиц в одной и той же позиции. ДП фонемы, определяемые, но её основному аллофону (выступающему, по Л. В. Щсрбе, обычно в максимально независимом её положении. — И.К., Д.С.) сохраняются как относительные характеристики фонемы во всех случаях её употребления.

Главной особенностью московского подхода к фонеме (выделено нами. — И.К., Д.С.) являются отрицание её автономности и безразличие к признаковой природе, что приводит к совершенно особым правилам отождествления фонемы и аллофона (объединения аллофонов в одну фонему) и, как следствие, к особым правилам транскрибирования. При этом специфика московской фонемы такова, что для её отождествления надо провести не только фонетический анализ слова, но, выйдя за пределы фонетики, и морфемный, и даже лексический анализ. Кроме того, необходимо предварительно ввести ряд понятий, без которых такое отождествление невозможно.

Начнём с понятия собственно фонемы, иод которой сторонники Московской фонологической школы (МФШ) понимают ряд позиционно чередующихся в пределах морфемы звуков, занимающих в данной морфеме постоянно одно и то же место. Независимо от произношения и восприятия, в каждой позиции морфемы всегда выступает одна и та же фонема. Какая именно, определяется с учётом характера её позиции — сильная она или слабая.

Итак, для дальнейшей работы необходимо разграничить сильные и слабые позиции фонемы. Общее их противопоставление сводится к следующему: в сильной позиции различается максимальное количество звуковых единиц, в слабой — минимальное. Сильной позицией для гласных является, соответственно, ударное положение, слабой — безударное. Для согласных сильной позицией является в большинстве случаев та, в которой могут выступать единицы с обоими коррелирующими признаками (звонкие и глухие, твёрдые и мягкие), слабой — та, в которой один из коррелятивных признаков нейтрализуется. В сильной позиции фонемная принадлежность звуковой единицы, как правило, не вызывает сомнений, в слабой — требует проведения определённой процедуры фонемного отождествления.

Приведём перечень сильных и слабых позиций согласных по основным коррелятивным признакам.

Сильные позиции по звонкости-глухости:

• 1. Перед гласным внутри слова: /t/ом — /d/ом.
• 2. Перед сонантом внутри слова: o/t/р'ыв — no/d/р'ыв.
• 3. Перед /v/, /V/ внутри слова: o/t/вёз — no/d/вёз.

Слабые позиции, но звонкости-глухости:

• 1. Перед шумным (внутри слова и на стыке слов): Bo/g/зал, на/z/ дом, во/s/ сена, no/t/кинуть.
• 2. Конец слова перед паузой, гласным, сонантом или /v/, /v'/: горо/t/, морб/s/ отпустил, горо/t/ наш, хле/р/ взять.

Сильные позиции по твёрдости-мягкости:

Конец слова: бы/t/ — бы/t'/, пы/1/ — пы/Г/.

Перед гласными /а/, /о/, /и, /е/ ¹³: /m/ать — /m'/ять, /п/ос — /п'/ёс, /1 / у к — /Г/юк, /1/ЭФ (аббр.) — /Г/ев.

3. Перед твёрдым согласным: ба/п/ка — ба/п'/ка, пб/1/ка — по/Г/ка.

Перед мягким негомоорганным переднеязычным согласным: в хо/сГ/бе —.

o/d/бить.

Слабые позиции по твёрдости-мягкости:

• 1. Псред/i/ внутри слова: /р'/ить.
• 2. Перед /ы/ внутри слова: /Ь/ыть.
• 3. Перед мягким гомоорганным переднеязычным согласным: /s'/тена, /z'/десь.

Возвращаясь к отождествлению фонемы, можем так сформулировать правило московской фонологии: принадлежность аллофона к той или иной фонеме всегда определяется только по сильной позиции, каждая слабая позиция путём небольшого сопоставительного анализа возводится к сильной. Так, в слове вода гласный [А] в предударном слоге является аллофоном фонемы /о/ поскольку именно [о] выступает в сильной — ударной — позиции: воды.

Другим понятием по МФШ, необходимым для выполнения фонематической транскрипции в её рамках, является гиперфонема — группа фонем, способных реализоваться в данной позиции в виде конкретного аллофона (понятию аллофона в рассматриваемой концепции соответствуют два других — варианта и вариации фонемы)). Гиперфонема появляется в абсолютно слабых позициях, где определение однозначной фонемной принадлежности единицы оказывается невозможным. Так, в слове собака гласный [ А | в предударном слоге может быть в равной степени (согласно московской теории фонемы) представителем фонем /о/ и /а/, поскольку сильная позиция для данной единицы в данной морфеме отсутствует. Графически это изображается как /о / а/. Соответственно, гласный первого предударного слога в слове ребята будет выглядеть как /а /о /е / / — в данной позиции, в соответствии с русскими произносительными законами могут реализоваться все указанные гласные.

С введением всех необходимых понятий можем обратиться собственно к фонематической транскрипции в рамках МФШ. Ниже приводится своеобразный её алгоритм: прежде чем написать знак фонемы, т. е. определить фонемную принадлежность той или иной звуковой единицы в слове, надо выполнить ряд операций.

Алгоритм московской фонематической транскрипции

• 1. Определяем тип позиции, в которой выступает данная единица:
  • а) сильная => анализ закончен, пишем знак соответствующей фонемы;
  • б) слабая => см. п. 2.
• 2. Определяем тип морфемы, в которой выступает данная единица, и пытаемся найти для неё в рамках этой морфемы сильную позицию:
  • а) нашли => анализ закончен, пишем знак соответствующей фонемы;
  • б) не нашли => см. п. 3.
• 3. Определяем, какие фонемы по законам современного русского литературного произношения могут реализоваться в данном месте в данной единице, и пишем знак соответствующей гиперфонемы (анализ закончен).

Справедливости ради, следует сказать, что в ряде случаев при выполнении фонематической транскрипции по МФШ алгоритм не помогает — и не потому, что он не хорош или чего-то не учитывает, а потому, что существует несколько объективно трудных языковых ситуаций. Они преимущественно не фонетического, а лексического или морфемного характера и не позволяют даже с помощью этого алгоритма получить однозначный ответ на вопрос о фонемной принадлежности той или иной звуковой единицы.

Бондарко Л. В. Фонетика современного русского языка: учеб, пособие. СПб.; Изд. СПбГУ, 1998. С. 208−212; 230−231; 239−244.

Слог и слогоделение.

8.6. Слоговые и морфемные границы Между характерной для русского слога звуковой структурой, представленной в основном открытыми слогами, и звуковой организацией морфем существует известное противоречие. Морфемы — и в первую очередь корневые, наиболее отчётливо осознающиеся как смысловые элементы носителями языка, — чаще всего заканчиваются согласным (см. гл. 6). Вопрос о соотношении слогового и морфемного членения рассматривался многими учёными и решался ими по-разному. Одни из них считают наличие морфемной границы существенным для слогоделения, даже определяющим его, другие допускают независимость членения на слоги от членения на морфемы.

Самый простой случай взаимодействия этих двух членений — при изменении форм односложных слов типа душ, сын, мал, дал и т. п. Как только появляется гласный, слоговая структура перестраивается независимо от того, какой морфеме принадлежал конечный согласный исходной формы: ду-ша, сы-на, ма-ла, да-ли и т. д. Здесь и корневой согласный, и глагольный суффикс «уходят» в следующий слог, так что морфологическая граница не препятствует образованию последовательности открытых слогов. Можно предположить, что и в других случаях дело обстоит так же, хотя, как уже было сказано, многие исследователи указывают на влияние морфологических границ на место слоговой границы в слове. Поскольку все утверждения такого рода основаны на предписаниях, попробуем подойти к этому вопросу с другой стороны — определим, влияет ли морфемная граница на взаимодействие звуков, образующих один слог. Мы уже знаем, что в словах типа папку, пешку и т. п. оба согласных, предшествующих гласному [и], образуют с ним один слог, т. е. в данном случае межморфемная граница не препятствует слогообразованию. Экспериментальные исследования показали, что даже межсловная граница наиболее значимая, бесспорно осознаваемая при речепроизводстве и восприятии, практически не влияет на слоговую организацию. При сравнении двух сочетаний были стужи и Борис тужит мы обнаруживаем, что сочетание [st] и в том и в другом случае одинаково подвержено влиянию огубленного гласного, и слогообразование можно представить следующим образом: бы-ли-сту-жи, Бо-ри-сту-жит. Такая слоговая организация в известной степени нарушает фонетическую целостность слова, включённого в состав высказывания, однако, как мы увидим при рассмотрении характеристик связной речи, это совершенно закономерное явление.

Между членением речи на произносительные единицы — слоги — и на смысловые единицы — морфемы, слова, фразы — нет совпадения, скорее, даже существует противоречие. Однако оно не мешает носителям языка в их речевой деятельности, поскольку собственно фонетические характеристики используются для организации произносительной целостности высказывания и для извлечения необходимой информации при восприятии, тогда как сведения о морфемной структуре и межсловных границах содержатся в целом комплексе признаков — лексических, грамматических, ситуативных.

Это утверждение может встретить активное неприятие читателя, который попробует членить на слоги слова с разнообразной морфологической структурой и обнаружит, что для него небезразлично положение морфемной границы. Здесь мы подходим к очень важному вопросу — вопросу о том, что же такое членение на слоги. Можно сказать, что существует три разные процедуры такого членения.

Первая — это те правила, которые предлагают нам фонетисты и которые они основывают на своем понимании природы слога. Для русского языка можно говорить о правилах Р. И. Аванесова, о правилах Л. В. Щербы, о правилах М. В. Ломоносова. Для того чтобы членить на слоги любое слово, нужно просто запомнить эти правила.

Вторая процедура — это так называемое интуитивное членение на слоги, которое может производить любой носитель языка независимо от того, знает он предлагаемые правила или нет. Как показывают исследования такого интуитивного членения, оно зависит от многих факторов. Конечно, сильная тенденция к образованию открытых слогов влияет на это интуитивное членение, однако у разных испытуемых наблюдаются и влияния различных факторов другого порядка: у одних проявляется сильное влияние места морфологической границы, так что они членят слова не столько на слоги, сколько на морфемы: ис-куш-е-ни-е, об-рад-ов-ать; у других обнаруживается стремление «подогнать» слоговые границы под характеристики краевых позиций слова — например, делать начало слога таким же, каким может быть начало слова: и-ску-ше-ни-е, о-бра-до-вать; наконец, третьим одни сочетания просто нравятся, а другие кажутся некрасивыми, недопустимыми ни в начале, ни в конце слога: пол-зу, гор-дец, «потому что сочетание [lz], [гсГ] не может быть в начале слога».

Это разнообразие ответов объясняется просто: человеку в его речевой деятельности не нужно сознательно членить на слоги ни собственные высказывания, ни те, которые он воспринимает. Поэтому те границы, которые он ставит, сознательно решая задачу членения, нс отражают реальных свойств слога как произносительной единицы. Сама постановка задачи — разделить на слоги — является столь же некорректной, каким был бы вопрос о том, например, что делает говорящий человек, произнося согласный [т], — сначала опускает мягкое нёбо или смыкает губы. И произнесение звуков, и оргапизация этих звуков в слоги — автоматизированные процессы, не подлежащие сознательному контролю. Эти процессы могут быть изучены только исследователем и только при помощи специальных методов регистрации, и никакие интуитивные догадки не могут приниматься в расчёт при описании механизмов слогообразования в естественной непрерывной речи.

Третью процедуру членения на слоги можно охарактеризовать как реализацию механизмов образования произносительных единиц; эта процедура отражает свойства управляющих команд, поступающих из коры головного мозга к артикулирующим органам и обеспечивающих непрерывность производства тех минимальных произносительных единиц, которыми и являются открытые слоги. Иными словами, сразу после окончания произнесения первого гласного в словах колба, вобла, колдун, подлунный произносительные органы приготавливаются произносить гласный следующего слога, так что вся группа согласных перед этим гласным включается в выполнение этой программы. Искусственное замедление произнесения, при котором мы стараемся определить место слоговой границы, нарушает естественный механизм, действующий в обычной речи.

Следует помнить, что слог, кончающийся гласным, является минимальной произносительной единицей, однако возможны и другие, более крупные единицы программирования высказывания, при реализации которых слог выступает как своеобразный строительный элемент.

Интонация.

10.1. Общее определение интонации Интонация — одно из важнейших фонетических средств языка, выполняющее в речи следующие функции.

• 1. Обеспечивает фонетическую цельнооформленность высказывания или его части.
• 2. Служит для членения целого связного текста на части, обладающие признакам и смысловой и фонетической цельнооформленности.
• 3. Передаст важнейшие коммуникативные значения — такие, как повествование, вопрос, побуждение и др.
• 4. Указывает на определённые семантические отношения между единицами, образующими высказывание, и между высказываниями.
• 5. Передаёт отношение говорящего к содержанию своего высказывания или высказывания собеседника.
• 6. Несёт информацию об эмоциональном состоянии говорящего.

Например, слова мальчик, читает, книгу только тогда превращаются в высказывание, когда соединяются друг с другом при помощи интонационных средств (функция 1); в цепочке слов Почти каждый вечер мальчик читает книгу интонация членит текст на два отрезка: почти каждый вечер и мальчик читает книгу (функция 2); разные интонационные характеристики обеспечивают передачу разных коммуникативных значений: мальчик читает книгу (утверждение, повествование),мальчик читает книгу? (вопрос) (функция 3); в высказывании Это Таня бездельничает, а мальчик читает книгу интонационные средства усиливают семантическое противопоставление двух его частей (функция 4); в высказывании И всё-таки я настаиваю, мальчик читает книгу

интонация также подкрепляет смысл, содержащийся в первой части (функция 5); наконец, эмоциональное значение, определяемое общим контекстом высказывания, обязательно будет передаваться и при помощи интонационных средств: Мальчик читает книгу, значит, он поправился!

10.4. Интонационные значения Не подлежит сомнению способность интонации передавать целый ряд важных для языка значений.

Исследователи русской интонации предлагают различные классификации с более или менее подробными признаками: например, предлагается различать интонационные значения убеждения, просьбы, увещевания, повеления и др.

Е. А. Брызгунова предлагает считать единицами интонационной системы интонационные конструкции (ИК), способные различать значение высказываний с одинаковым синтаксическим строением и лексическим составом. Как следует из этого определения, за основу берётся различительная функция И К, однако при описании их даются и те значения, которые приобретают высказывания в результате того или иного интонационного оформления. Однако важно подчеркнуть, что определение самого набора И К базируется нс на возможных значениях, а на формальных признаках самого контура. В этом отличие классификации Брызгуновой от других классификаций, о которых мы упоминали. В качестве формальных признаков И К выступают чаще всего место интонационного центра и мелодические характеристики, однако мри описании некоторых И К используются и такие признаки, как интенсивность, тембр, длительность. Рассмотрим некоторые примеры строения И К и их значений. Всего выделяется семь И К, каждая из которых обозначается соответствующим номером.

ИК-1: Такие у них обычаи. Интонационный центр — на ударном гласном последнего слова, а перед ним находится предцептровая часть. На пей движение тона ровное, а на гласном центра тон понижается и до конца И К, в постцентровой части, остаётся в достигнутом положении. Такая ИК характерна для завершённого повествования.

ИК-2: Какие у них обычаи? Интонационный центр на ударном гласном первого слова, движение тона ровное или нисходящее, а само словесное ударение усилено. Так оформляются вопросы с вопросительным словом, побудительные предложения, предложения со значением сопоставления.

ИК-3: Какие у них обычаи? Интонационный центр на том же слове, что и в ИК-1, но в данном случае тон резко повышается, что характерно для оформления общего вопроса.

ИК-4: А у них? Какие у них обычаи? Интонационный центр — па слове у них, в предцентровой части тон довольно высокий, на гласном центра он понижается, а затем повышается, и высокий уровень держится до конца И К. Такое оформление свойственно переспросу, побуждению, незаконченному повествованию.

ИК-5: Какие у них обычаи! В отличие от других И К эта имеет два центра, на первом тон повышается, а на гласном второго центра — понижается. Такое оформление свойственно для восклицательной интонации, придающей высказыванию значение восхищения.

ИК-6: Какие у них обычаи! Интонационный центр характеризуется повышением тона, сохраняющимся до конца конструкции, и такое оформление также придаёт эмоциональную окраску.

ИК-7: Какие у них обычаи! Па гласном центра тон резко повышается, этот гласный заканчивается смычкой голосовых связок, что придаёт высказыванию отрицательно-эмоциональное значение.