Малые фольклорные жанры в круге детских забав и в детской литературе

Детский фольклор включает в себя жанры, которые создаются для детей и порой самими детьми и бытуют в детской среде. Фольклористы расценивают детский фольклор как родовое понятие, разделяя все многообразие жанров на две группы:

• 1) малые жанры, связанные с игровыми действиями;
• 2) самостоятельные устные жанры.

В ряде жанров детского фольклора мы без труда обнаружим «портреты» разного рода малых устных поэтических жанров, отколовшихся от целого в обряде, ритуале и др.

Пожалуй, первым произведением, с которым знакомится человек, пришедший в мир, оказывается колыбельная песня, принадлежащая к кругу произведений, образно именуемых материнским фольклором (сегодня также существует множество ее суррогатов). Другие произведения устной народной словесности, сопутствующие нам с детства, — произведения малых фольклорных жанров: песни, считалки, прибаутки, заклички, загадки, пословицы и др.

Колыбельная песня — жанр музыкально-поэтический, синкретический, такая песня, которой убаюкивают, успокаивают, усыпляют младенца. В ней отчетливо видны черты заклинания (многочисленные повторы, наличие характерных героев (кот-баюн, волк)), традиционны обращение к малышу, а также припевка большинства колыбельных: «Баю-бай, о, баю-бай», имеющая общий корень с «баять» (говорить, рассказывать, уговаривать). В данном примере она не имеет конкретной семантики, но усиливает мелодический, заклинательный строй песни.

Пестушки и потешки — стихотворения, произносимые речитативом, забавляющие детей, развлекающие их и одновременно преподающие начальные уроки народной педагогики (вспомним хотя бы «Сороку-бслобоку»). Эти жанры имеют цель, диаметрально противоположную колыбельной песне.

Считалка — рифмованное стихотворение, предназначенное для распределения ролей в игре.

Жеребьевка — рифмованная формула, служащая распределению всех играющих на две группы. В жеребьевке, в отличие от считалки, где участвуют все играющие, разбиваются по двое. Каждый стоит перед выбором: «Дома быть или по морю плыть?», «Наливное яблочко или золотое блюдечко?».

Закличка — маленькая песенка, приговорка, обращенная к явлениям природы, животным, насекомым, растениям. Можно сказать, что закличка — травестированное (травестирование — буквально «переодевание», пародирование) заклинание.

Молчанка — короткое стихотворение, призванное заставить детей замолчать: «Чок, чок, чок, чок, / Кто слово скажет, / Тому щелчок».

Уловка сродни жеребьевке и загадке, но, в отличие от них, имеет своей целью создание комической ситуации, ситуации одурачивания. Так, задается вопрос: «Алой или каша?» «Каша», — отвечает собеседник. «Пуговка не ваша!» — заключает вопрошавший. При повторе вопроса отвечающий, стараясь перехитрить задающего вопрос, говорит: «Алой!» «Пуговка — долой!» — отвечает веселый собеседник. Уловка — один из эффективных приемов переключения внимания, концентрирования внимания детей после перевозбуждения или, наоборот, позволяющих сиять напряжение, возникшее после продолжительной и требующей серьезных умственных усилий работы.

Заклички, прибаутки, молчанки, уловки, как и игровые припевки, игровые приговорки, — жанры словесной игры, бытующие самостоятельно и входящие органической частью в детскую литературу, создавая исторический колорит, картину быта и уклада жизни, а также пародируя с разными целями малые жанры детского фольклора.

Детские частушки имеют своей спецификой лишь проблематику, а потому могут подробно и не рассматриваться. Страшные истории и «садистские стишки», столь любезные сердцу ряда современных исследователей, представляют собой тот слой фольклора, в котором слабо заявлен художественно-педагогический позитив.

Овладение малыми жанрами фольклора имеет не только узкий смысл знания о культурном наследии. Как и в прежние времена, такие жанры, как уловки, припевки, дразнилки, скороговорки помимо своего прямого назначения играли роль активизатора внимания, «переключателя» с одного рода занятий на другой, роль речевого и психологического тренинга, которым трудно найти замену. Разнообразная эмоциональная энергия, содержащаяся в художественных произведениях малого речевого объема, явно еще недостаточно оценена и не вполне используется в речевом образовании детей и подростков. Перечисленные жанры могут быть востребованы в разное время с различной педагогической задачей, каждому возрасту они не безразличны, помогают развивать технику и логику речи, ее эмоциональный аспект.

Однако наиболее распространенным и наиболее любимым детьми жанром являлась и является народная сказка: сначала — сказка о животных, позже — волшебная, бытовая и сатирическая. Трудно переоценить значение народной сказки и в деле формирования у ребенка мировоззренческих основ, нравственного осознания себя в мире, а также в пробуждении у него чувства слога, навыков словесного творчества (подробно о народной сказке см. параграф 2.2).

Понятно, что с младенчества необходимо формировать в ребенке не потребительское, не узко утилитарное отношение к слову. Следовательно, малые фольклорные жанры — пословицы, поговорки, загадки, скороговорки и др. — играют в этом немаловажную роль. Они учат ребенка владению образной родной речью. Названные ма^ые жанры устной народной словесности входят в круг детского чтения и, хотя и не являются материалом собственно детского фольклора, как, например, колыбельная песня, но они — обязательный базовый материала, долженствующий формировать речь. Отсюда вытекает их приоритетная роль в обучении детей говорению, чтению, письму, которую отводили им в своей педагогической деятельности и в учебниках и Л. Н. Толстой в «Азбуке», и К. Д. Ушинский в «Родном слове».

В. И. Даль, собрав более 30 тыс. разнообразных изречений-пословиц, которые служат важнейшим материалом в развитии речи ребенка, принадлежат к корпусу малых фольклорных жанров, но не являются фольклором детским, указал на разновидности этого жанра. «Пословицы русского народа» опубликованы в 1862 г. Этому изданию собиратель предпослал «Напутное», написанное на девять лет раньше, в 1853 г., когда была закончена собирательская работа. В «Напутном» В. И. Даль характеризует пословицу следующим образом: «Пословица — коротенькая притча, сама же она говорит, что голая речь не пословица. Это — суждение, приговор, поучение, высказанное обиняком и пущенное в оборот под чеканом народности Как всякая притча, полная пословица состоит из двух частей: из обиняка, картины, общего суждения и из приложения, толкования, поучения»^[1].

Таким образом, двучастная композиция пословицы своим основанием имеет параллелизм, сравнение, отождествление, антитезу^[2]. Двучленность пословицы сказывается и в ритмико-интонационном строении, в аналогичности интонационного рисунка первой и второй части. Она обнаруживается и в собственно стиховом строении пословиц, которые в массе своей представляют раешный стих, раешник — фразовик со смежными рифмами^[3].

Чрезвычайно важное замечание делает В. И. Даль о бытовании пословицы. Он указывает на то, что всяческое деление, классификация пословиц не лишены натяжек, так как сложились они «в быту житейском, и применение их крайне разнообразно»^[4].

В «Толковом словаре русского языка» С. И. Ожегов указывает, что пословица — краткое народное изречение с назидательным смыслом, народный афоризм. В обоих определениях пословицы главной является мысль о том, что она — произведение_у в сжатой форме, малом словесном объеме передающее значительное художественное содержание. Основываясь на этом принципе, Л. Н. Толстой организует работу в своей яснополянской школе, прибегая при обучении к самостоятельному высказыванию к сочинению по пословице, когда ученик должен в своем комментарии развернуть афоризм, притчу в рассказ.

Тематически пословицы охватывают весь микрои макрокосмос человеческого быта и бытия. Исторически они связаны частью с народной песней, частью — с прибауткой, частушкой. Названный жанр устной народной словесности должен систематически вводиться в речь ребенка с постепенным раскрытием колоссальных возможностей, содержащихся в пословице (семантика, ритмика, рифма, особенности образности и композиции).

В. И. Даль выделяет также пословичное изречение. Оно, но его выражению, «вошло в нашу беседу, хотя и не заключает в себе никакой притчи, иносказания, обиняка: „Твори, Бог, волю свою“»^[5]. Особое место Даль уделяет поговорке. «Поговорка, по народному определению, цветочек, а пословица ягодка. Поговорка — окольное выражение, переносная речь, простое иносказание, обиняк, но без притчи, без суждения, заключения, применения; это одна первая половина пословицы. Поговорка не договаривает, иногда не называет вещи, но условно, весьма ясно намекает»^[6]. Примером может служить общее понятие одиночества, которое меткая русская речь облекает в следующие поговорки: «один, как верста в поле»; «один, как маков цвет»; «один, как золот перстень»; «один, как перст»; «один, как порох в глазу». В определении Толкового словаря русского языка С. И. Ожегова отмечается, что это выражение преимущественно образное, не составляющее, в отличие от пословицы, законченного высказывания и не являющееся афоризмом. Очевидно, что небрежение пословицей и поговоркой при формировании культуры речи, в занятиях с детьми риторикой значительно снижает результаты предпринимаемой работы над развитием речи.

Другой чрезвычайно важный с разных точек зрения жанр устной народной словесности, берущий начало в глубокой древности, — загадка. Загадка в устном народном творчестве понимается «как поэтическая формула, сознательно скрывающая от слушателя основной смысл, выраженный этой формулой»^[7]. Академик Ю. М. Соколов определял загадку как замысловатый вопрос, выражаемый обычно в форме метафоры^[8]. Загадка, таким образом, — проявление поэтического мышления, в древнейших загадках метафорическое рождается благодаря мифологическому. А. Н. Афанасьев в труде «Поэтические воззрения славян на природу» приводит поэтическую формулу домашнего очага: «Мать толста, дочь красна, а сын под облака ушел» (печь, огонь и дым). Через усиление какой-то одной черты загадываемого предмета загадка развивала прежде и развивает сейчас наблюдательность, умение сравнивать и классифицировать. Загадка воспитывает пытливый ум. Подробную, детальную характеристику предмета она сосредоточивает в скрытом сравнении, указывая, что название предмета может быть выражено одним словом, а может быть развернуто в образной формуле: слово разворачивается хотя и в небольшое, но произведение, точно так же, как загадку, вероятно, возможно развернуть в пространную линейную характеристику предмета.

Загадка — минимизированный аналог сказки: и там и здесь толчком к работе мысли, развитию сюжета является тайна, разгадка которой ожидает каждого лишь в конце встречи с ней. Благодаря загадке ребенок может довольно рано развить в себе эвристическое чувство: «Нашел! Отгадал!», — чувство, чрезвычайно необходимое ему в учении.

Другую важную сторону загадки подметили педагоги, в частности, Л. Н. Толстой, включивший загадки в «Азбуку» как материал, обучающий чтению, справедливо полагая, что чтение загадок значительно повышает мотивацию к овладению техникой чтения: ребенок стремится точно прочитать загадку, чтобы вернее и быстрее найти отгадку. Кроме того, загадка развивает воображение и память.

Не касаясь тонкостей классификации загадок, обратим внимание на то, что загадка не просто метафора, троп. Она представляет собой двучленную структуру, в которой зачастую наличествуют стиховые признаки: рифма, стиховая ритмика, интонационный параллелизм, усиливающие образную зарисовку, картинку, этюд, воссоздаваемые в ней: «Два братца глядятся да век не сойдутся» (пол и потолок); «Кланяется, кланяется, придет домой — растянется» (топор); «Два братца спереди бегут, два братца сзади догоняют» (колеса телеги).

В загадке чрезвычайно сильно живописное начало. Она учит образному устному живописанию, часто шаржированию: «Сидит Арина, рот разиня» (труба); «Сидит девица в темнице, а коса на улице» (морковь).

В загадке порой подан свернутый сюжет, который разворачивается отгадкой: «Дом шумит, хозяева молчат; пришли люди, хозяев забрали, дом в окошки ушел» (дом — река, хозяева — рыбы, окошки — петли сети). Русская загадка о годе выглядит следующим образом: «Лежит брус через всю Русь, на этом брусе 12 гнезд, в каждом гнезде четыре яйца, а в каждом яйце по семь цыплят».

Загадка и ее разгадывание — гимнастика ума и точной, метафорической речи, увлечение ею сопутствовало человечеству во времена давно прошедшие, живо оно и сегодня. Загадки самих детей и загадки детских поэтов тому свидетельство.

Пословица, поговорка, загадка суть меткое слово, точная и одновременно не без юмора данная характеристика. Но, в отличие от пословиц, загадки прочно вошли в круг жанров детского фольклора, как и скороговорки. В. И. Даль говорит: «Скороговорка, чистоговорка слагается для упражнения в скором и чистом произношении, почему в ней сталкиваются звуки, затрудняющие быстрый говор»^[9]. Попробуйте произнести: «У нас на дворе — на подворье погода размокропогодилась», — и вы убедитесь в точности данного определения скороговорки. Скороговорка — свидетельство заботы наших предков о чистоте, точности, звучности нашей речи. Сегодня забота о качестве звучащей речи актуальнее, может быть, чем в давно прошедшие времена, а потому использование скороговорок как заключительного этана в работе над техникой речи приносит поразительные результаты.

• [1] Даль В. И. Пословицы русского народа. М.: ГИХЛ, 1957. С. 18.
• [2] Подробнее об этом см.: Лазутин С. Г. Поэтика русского фольклора. М.: Высшая школа, 1981. С. 148−150.
• [3] Лазутин С. Г. Поэтика русского фольклора. С. 153.
• [4] Даль В. И. Пословицы русского парода. С. 19.
• [5] Даль В. И. Пословицы русского народа. С. 19.
• [6] Там же. С. 20.
• [7] Русское народное поэтическое творчество / под рсд. А. М. Новиковой. М.: Высшаяшкола, 1986. С. 108—109.
• [8] Соколов Ю. М. Русский фольклор. М.: Изд-во МГУ, 2007. С. 217.
• [9] Даль В. И. Пословицы русского парода. С. 21.