Журналист — историк современности

История современности

Радищев назвал журналиста историком своего времени. Сейчас бы мы сказали по-другому: «историк современности». В таком понимании журналистика становится не только регистратором событий, происходящих во времени, но и исследователем, обладающим системным историческим взглядом, позволяющим видеть в калейдоскопе событий закономерность, тенденцию, связь. Причем, в отличие от историка журналист находится в точке возникновения события и не имеет возможности апеллировать к цепочке последующих событий, поскольку они еще не произошли, а также к их референтам: мнениям, отношениям, научным объяснительным схемам, поскольку оказывается первым, кто сталкивается с событием. Тем не менее с него не снимается требование следовать принципам историзма, т. е. парадигмальным основам исторической науки. Понятно, что далеко не всякий журналист всем этим обладает и далеко не всякий ощущает себя в этой роли, однако как максима понимание журнализма как историка современности остается, несмотря на то, что с историчностью журналистики не все так просто.

Не все так просто оказывается и с современностью, если внимательно попытаться разобраться, что это такое. Современность — состояние повседневной реальности, имеющее некоторый положительный заряд, отличающий его от таких состояний, как несовременность, архаичность, устарелость, ветхость и т. п. Но так ли это? А если и так, то всегда ли так было, всегда ли современность была позитивной ценностью, и все ли считают, что современность — это что-то положительное?

На одной конференции, проходившей в РГГУ^[1], как-то раз обсуждалась проблема современности. Конференция показала, что практически во всех выступлениях ее участников — историков, философов, культурологов, политологов признавалось, что понятие «современность» содержит скорее негативные коннотации, а не позитивные, как можно было бы ожидать. Столь согласованное мнение коллег о современности удивило. Получилось, что для небольшого, но достаточно репрезентативного среза ученого сообщества «современность» не нашлась ни в действии, ни в мышлении, ни в душе (так назывались секционные заседания конференции). Она вообще нигде ни нашлась. Правда, следует отметить реплику О. И. Генисаретского о том, что современность — понятие рыночное, т. е. является конструируемым информационно-коммуникативными и политическими средствами продуктомтоваром.

Не нашлось статьи о современности и в словаре Владимира Ивановича Даля. Зато там обнаружился забытый глагол «Современять».

СОВРЕМЕНЯТЬ, современить что с чем, пригонять, приноравливать к одному времени, сроку, соразмерять современно, одновременно; сождать, приводя что к одному, к общему сроку, или к удобному времени. А ты бы современил отъезд свой с моим приездом. Уборки с ведром не современить, не угадаешь, не приноровишь, -ся, страдат. и возвр. по смыслу речи. С погодой не современишься. Прибыль и убыль дня современяется с ходом солнца, совпадает по времени, от него зависит. Современный, одновременный, совместный, совпадающий по времени, вместный, односрочный, сверстный по времени. | Сущий, бывающий в наше время, наших времен, сверстный нам. Современные (чему, кому) писатели, современные друг другу, либо нам. Современное просвещение, нынешнее, настоящее, наше. Современный бой или ход двух часов, изохронический, дружный, согласный, одинаковый и равномерный. -ность ж. свойство, качество, принадлежность современного, -ник, -ница, сверстник, в одно время с кем живший или бывший чем. Александр и Наполеон были современники. Министры современники, бывшие в одно время в сане этом. Может быть, предки наши и не чаяли народить такого потомства, каковы современники наши.

Из этого следует, что современять или современить — это достаточно локальный акт временной синхронизации различных событий, а современность здесь почти то же самое, что одновременность. Размерность современности измеряется одним событием, или цепочной событий одного класса.

Приведем еще одну статью, в которой упоминается современность.

СОБЫТИЕ, событность кого с кем, чего с чем, пребывание вместе и в одно время; событность происшествий, совместность, по времени, современность. Событные происшествия, современные, в одно время случившиеся. | Событие, происшествие, что сбылось, см. сбывать. Это событчик мой, бывший где-либо со мною вместе, в одно время, сосвидетель.

Именно через событие вводится персоналия «со-временник», — человек, находящийся в одном времени с нами, и через событийные планы познается нашими со-времениками сама современность. Следовательно, если допустить возможность создания и управления событиями, то придется допустить также возможность создания и управления современностями. Это первое, что заставляет задуматься о рукотворности, искусственности современности. Что, естественно, не может не беспокоить мыслящее сословие, так как делает пустыми сами попытки интеллектуального постижения того, что на самом деле происходит в «современном» мире.

Современность как определенное со-стояние и со-бытие с актуализированной реальностью требует для своего существования не только сознаниевой рефлексивности, но и внешней маркировки. Из наиболее значимых источников этой маркировки, или точнее, социокультурной кодификации времени следует упомянуть: 1) временные циклы, задаваемые индустрией производства и распределения продуктов-товароввещей; 2) памятные и круглые даты; 3) периодические СМИ.

Жизненные циклы производства, потребления и утилизации вещей выступают в роли вещных часов-ходиков, определяющих степень современности и жизненные циклы их производителей и пользователей. Есть вещи современные, и есть вещи устаревшие. Только приобретение первых и избавление (утилизация) от вторых означает современность. Другое поведение свидетельствует об отсталости. Быть современным, пребывать в современности, значит современивать ускоряющимся циклам обновления товаров на рынке. Причем уже здесь выделяется дорогая и дешевая современности, снабженные атрибутами элитарности и общедоступности соответственно, заменяющие собой качества сакральности и профанности. Наверное, есть и бесплатная современность для нищих, выступающая в качестве средства управления массами. Во всех случаях для поддержания свойств современности широко используются информационно-коммуникативные технологии, задачу которых можно свести к брендированию современностей разного ранга и связыванию материальной продукции со свойствами хронобрендов.

Особо следует сказать о мистике памятных событий и круглых дат. Например, событие наступления третьего тысячелетия, ничем не примечательное в физическом смысле, можно и в самом деле считать определенным переломом в общественном сознании и коллективном бессознательном. Действительно, такие события сопряжены с ожиданиями завершений и начал. Чем круглее дата, тем глобальнее ожидаемые завершенности и начала. Более того, временная диаграмма массового сознания меняется, определенность прошлого и его знание-ощутимость в конце века меняется на неопределенность будущего и фиксацию-отчуждение прошлого в начале следующего. Отсюда, возможно, эффект возникновения эсхатологических настроений эпохи перемен. К такого рода событиям, круглым и памятным датам, присоединяются, усилиями информационно-коммуникативных и политических технологий смыслы, преследующие вполне конкретные и связанные с текущим моментом цели.

И все-таки наиболее влиятельным маркеровщиком современности являются сегодня каналы массовой информации, рассматриваемые в качестве функции системы массовых коммуникаций (СМК). Во-первых, они помогают реализовывать то, что было описано выше.

Во-вторых, осуществляют уже собственные порождения современности. Поток начинающихся и завершающихся событий, причастность к которому и дает ощущение пребывания в современности, все в большей степени зависит от СМИ и СМК. Каналы массовой информации не только фильтруют события, но и задают их метрику, т. е. те временные границы, которые определяют рамки ощущения современности, масштаб и интенсивность событийности. Эти рамки являются следствием отличительного признака информационных изданий — их периодичности. Причем содержащаяся в рамках действительность определяется вкусом и предпочтениями издания. Таким образом, аудитория погружается во временную пространственность сложной гипертекстуальной структуры.

Неожиданное дополнение к формированию чувства современности вносит Интернет, где временные маркеры событий скрываются среди прочих. Это провоцирует возникновение пользовательских конструкций времени. Однако и в этом случае интернетовские алгоритмы формирования виртуальных современностей все равно остаются под внешним управлением.

Со-временность при ближайшем рассмотрении — это пребывание со временем, но не во времени. Это способ отчуждения от времени, эксплуатирующий идею прогресса, заключающуюся в том, что будущее важнее и интереснее настоящего и, тем более, прошлого. Современность — это всего лишь незавершенное, недоделанное будущее, его эскиз и проект. Современность не содержит смысла будущего и, как это не парадоксально звучит, не является ни темпоральным, ни витальным, ни, тем более, онтологическим понятаем, но зато замечательно вписывается в систему маркетинговой терминологии.

Поэтому нет ничего удивительного в том, что размышления о современности вызывают желание найти место, где нет современности, так как именно там есть время и есть бытие. Это место явно не на рынке.

Еще в XIX веке время маркировалось в сознании прежде всего природными событиями и богослужебной практикой, в которой соединялось настоящее с событиями Священной истории и с Вечностью. Именно это придавало настоящему смысл со-бытийности, современяя в молитвенной синергии социальное и историческое время, подчиняя человеческое бытие церковному календарю, т. е. Промыслу Божьему.

Отход от естественных приходящих природных циклов времени и литургических непреходящих временных форматов собственно и является причиной современной деструктуализированной современности.

Сегодня каждое мгновение фактически является точкой бифуркации, после которой сценарий действительности может быть выбран произвольно, а время представляется сплошь состоящим из точек разрыва. Вот почему здесь проще говорить о современности, чем о современниках. Но в то же время легко назвать современником любую историческую фигуру. История перестает быть коннотацией прошлого, а превращается в социально-коммуникативный инструмент настоящего и в функцию будущего. Последнее есть следствие создания технологий не только прогнозирования, но и проектирования будущего. Легко понять, что если проект будущего, под которым здесь понимается управляемая с помощью комплекса коммуникативных, социальных и политических технологий реальность, действительно окажется возможен, то время остановится, прошлое и будущее свернется в точке «сейчас», история завершится.

Это реальная перспектива социокультурного развития цивилизации, участие СМИ в котором более чем значимо. Однако обо всем этом не имело бы никакого смысла писать и говорить, если бы достижение абсолютной симулитарности времени было единственным вариантом развития. Вовремя зафиксированная негативная тенденция дает шанс для ее преодоления. Политика средств массовой информации, направленная на формирование во-временного, а не со-временного образа жизни, построенного на актуализации и возвышении духовных ценностей настоящего и вечного, коими являются ценности религии и природы, вполне в состоянии изменить ситуацию к лучшему.

ИЛЛЮСТРАЦИЯ

Медиа как творческий продукт

Д. Гавра, доктор социологических наук, профессор факультета журналистики СПбГУ.

Несколько поводов для оптимизма Начало 90-х было периодом, когда средства массовой информации поднялись как инструмент политического влияния и творческий продукт на серьезную высоту. Звездный час пережило уходящее поколение Егора Яковлева и пришедшее на смену поколение Влада Листьева и «Взгляда». Начиная со второй половины 90-х годов журналистика как качественный профессиональный труд уходила на второй план, ярких имен появлялось все меньше. Естественный цикл смены времен и смены поколений заставляет меня говорить, что наступает время новых имен и форматов. Оптимистический прогноз связан с естественной цикличностью политического и творческого процесса. Полагаю, с 2008—2009 года медийный ландшафт начнет обретать новый характер. Это связано и с динамикой политической сферы, и с собственной динамикой аудитории. Очевидно, что Россия начинает больше читать, обращаться к внутренним ценностям. Риторика, связанная с апелляцией к «российскости» как к особой вселенной, — вспомним мюнхенскую речь Путина — позволяет говорить о том, что Президент впитывает общественную атмосферу и придает ей вербальное выражение.

Конечно, я не оптимист, когда включаю кнопку на телевизоре, когда замечаю, как с радиостанций уходят разговорные форматы, вижу тиражи качественных газет. Тем не менее заставляет смотреть в будущее с надеждой, несмотря на все перипетии, работа редакционных коллективов «Ведомостей» и «Коммерсанта». С моей точки зрения, и движения вокруг «Известий» не развернули от них аудиторию. Празднование 90-летнего юбилея газеты показало, что «Известия» до сих пор попадают в когорту вполне авторитетной российской журналистики. С другой стороны, наблюдается очень интересная тенденция — появление коммерчески успешной бесплатной прессы, в том числе рекламной. Назову газеты «Метро» и «Мой район». Достаточно серьезно развивается корпоративная пресса — полноценный сегмент новой российской журналистики. Кроме того, эффективными являются отдельные сетевые издания. По соотношению «цена — рекламные доходы» хорошо развиваются узко нацеленные на определенные сегменты аудитории АМ/М радиостанции. Разумеется, в обозримом будущем телевидение останется властителем дум. Судя по всему, появятся новые возможности синтетических форматов, соединяющих телевидение, мобильную связь и Интернет.

Газеты и журналы станут ближе к рынку. Если телевидение продолжает оставаться определяемым политически, то печатная пресса — экономически, т. е. обусловлена платежеспособным спросом читателей и рекламодателей. В этом плане рынок печатной прессы будет воспроизводить ситуацию, свойственную для газетно-журнального рынка 90-х годов в Германии и Италии. В меньшей степени англосаксонский вариант. Глянец потихоньку приобретет более респектабельный вид с меньшим количеством рекламы. Возрастет роль бесплатной информационной прессы. Вырастут тиражи так называемых «журналов интересов». Как только произойдет расширение журнального рынка, он окажется интересен для хорошего рекламодателя. И мы сможем получить позитивную динамику на рынке качественных или близких к качественным журналов.

Сегодняшняя ситуация в отношении доверия общества к журналистике крайне парадоксальна. Из демографии известно выражение «русский крест». Во взаимоотношениях общества со средствами массовой информации наблюдается вариант «русского медийного креста». На уровне думающей образованной части общества доверие к массмедиа очень низкое. Анализируя содержание СМИ, профессионалы и экспертное сообщество понимают, что идет вполне рациональное управление аудиторией со стороны политических и медийных элит. Но существует и массовая аудитория. И она воспринимает медиамир по-другому. Люди ежедневно включают телевизор и смотрят новости, сериалы и то, что между ними, продолжая доверять и печатному слову, и сказанному с экрана. Параллельно с мерцающим ощущением манипулирования сохраняется внутреннее эмоциональное доверие СМИ, доставшееся в наследство нашей ментальности от коммунистических и перестроечных времен. В этом плане российское общество в целом любит современное телевидение, хотя и не доверяет ему. Чисто русская особенность, когда умом вроде бы все понимают, а душой «прикипели». Элита же всегда считала и продолжает считать средства массовой информации приводным ремнем государственной машины. Это и есть «русский медийный крест». И данное противоречие не позволяет мне быть пессимистом.

• [1] Конференция «Своевременна ли современность? (современность как коммуникативный проект)», состоялась 15 апреля 2005 г. на факультете истории политологиии права РГГУ.