«Русская идея». Вл. Соловьев и Н. Я. Данилевский

Вл. Соловьеву принадлежит заслуга в постановке и разработке проблемы, которую с тех пор принято обобщенно обозначать словосочетанием «русская идея». В мае 1888 г. он выступил в Париже с лекцией на французском языке «Русская идея». В ней мыслитель поставил вопрос, который он считал крайне важным, — вопрос о смысле существования России во всемирной истории. Ответом на него и служила сформулированная автором «русская идея».

Вл. Соловьев считал, что каждая нация, объединенная в соответствующее государственное единство, призвана выполнять в составе человечества определенную миссию, или роль. Под нацией он понимал не этнос, а совокупность народов, объединенных в одном государстве. Миссия, или роль, нации в составе мирового целого есть ее национальная идея. Каждая нация должна обрести свою идею, в противном случае существование нации не оправдано. Национальная идея — это определенное задание, данное Богом; это долг народа, объединенного в государстве, перед Богом. Одновременно это вклад, который нация призвана внести в копилку общечеловеческих достижений. Национальная миссия тем более высока и значительна, чем более она способствует достижению всечеловеческого единства на христианских основаниях.

Таким образом, «русская идея» в понимании Вл. Соловьева — это миссия России в составе мирового сообщества. Она выступает долгом или моральным обязательством, а не вытекает непосредственно из материальных условий существования России. Но в этом случае возникают вопросы о том, как и кто в состоянии определить существо национальной идеи? Кто должен говорить народу о его долге? Сам народ может заблуждаться относительно своего истинного призвания или даже отвергать его. Поэтому, согласно Вл. Соловьеву, национальную идею нельзя определить путем голосования. Это можно сделать, лишь тщательно проанализировав всю историю российского государства — от зарождения государственности в Киево-Новгородской Руси до современности. Анализ исторического пути России позволит определить те моменты истории, в которые она вносила наибольший вклад в развитие христианской цивилизации. Именно эти моменты дадут возможность определить миссию России в будущем: «Что Россия должна сделать во имя христианского начала и во благо христианского мира».

В чем же состоит, по Вл. Соловьеву, «русская идея», или историческая миссия России? Конечно, она должна быть связана с задачей усиления роли христианства и христианских ценностей в противовес варварству и обскурантизму. Вл. Соловьев полагает, что следует использовать мощь российского государства не для узконациональных целей, а во благо христианского человечества. Россия как крупнейшее государство должна стать инициатором и ыавной опорой духовного объединения христианских стран. В этом и состоит «русская идея»: «Христианская Россия… должна подчинить власть государства… авторитету Вселенской Церкви и отвести подобающее место общественной свободе… Русская империя, отъединенная в своем абсолютизме, есть лишь угроза борьбы и бесконечных войн. Русская империя, пожелавшая служить Вселенской церкви и делу общественной организации… внесет в семейство народов мир и благословение»¹.

«Русская идея» мыслится Соловьевым в контексте его учения о Вселенской теократии (см. выше «Социальная философия»). Поэтому «русская идея… требует от нас… обращения всех наших национальных дарований, всей мощи нашей империи на окончательное осуществление социальной троицы, где каждое из трех главных органических единств — церковь, государство и общество», будет находиться «в безусловной внутренней связи» с двумя другими. Церковь (первое лицо социальной троицы) олицетворяет собой начало единства и солидарности. Она является также носителем традиции или предания. Государство, или светская власть (второе лицо социальной троицы), должно стать могучим орудием «истинной социальной организации». Для этого государству следует перестать быть защитником эгоистических национальных интересов. Государство не должно быть целью само по себе. Оно должно быть средством, прежде всего законодательно регулировать частную инициативу лиц и организаций. Наконец, общество, или общественность (третье лицо социальной троицы), есть свободная и совершенная организация, выражающая самодеятельность и самоорганизацию свободных граждан. Общественность направляется деятельностью пророков. Три лица социальной троицы должны быть «безусловно солидарны между собой», поскольку являются органами единого организма, выполняющими жизненно важные функции общественного целого.

При разработке проекта «русской идеи» Вл. Соловьев сознательно исходил из необходимости преодоления противоположности между западничеством и славянофильством. В соответствии с принципом всеединства он стремился избегнуть всякой односторонности. К числу таких односторонностей он в равной мере относил и западничество, и славянофильство. Вместе с тем в каждой из односторонностей он стремился вычленить элемент истины. В ранних славянофилах (А. Хомяков, И. Киреевский и др.) Вл. Соловьев высоко ценил тенденцию христианского универсализма и гуманизма, противостоящую тому, что он называл «национальной исключительностью» и «партикуляризмом». Сам Вл. Соловьев крайне негативно относился ко всем попыткам искусственного возвеличивания России и вообще одной нации за счет другой. Такие попытки он усматривал в официальной политике и идеологии современной ему России. С ними он вел идейную борьбу, сохраняя лояльность по отношению к власти и не помышляя о революционных потрясениях. Свою задачу он видел как раз в выработке такого пути для России, который избавил бы ее от революционных и иных потрясений. С точки зрения Вл. Соловьева, для этого необходимо прежде всего раз и навсегда покончить с противостоянием Западу. Необходимо также отказаться от самонадеянных и горделивых претензий на обладание абсолютной истиной. Во внешней политике следует избегать завоевательских тенденций. В частности, следует отказаться от изжившей себя идеи завоевания Константинополя или идеи объединения славянского мира под эгидой России.

По Вл. Соловьеву, российская перспектива связана с интеграцией в европейское сообщество христианских стран на основе христианских ценностей. На этом пути для России открывалась бы не только перспектива решения внутренних проблем, но и простор для значительной международной роли. Россия могла бы внести в отношения европейских народов элементы сердечности и непосредственности, утраченные излишне рациональным и расчетливым Западом. С другой стороны, став полноправным членом европейского сообщества, Россия могла бы многому научиться у Западной Европы. Сотрудничество с Европой помогло бы российскому обществу преодолеть все еще характерные для России тенденции варварства, обскурантизма и нигилизма. Тесное взаимодействие с Европой избавило бы и от поверхностного подражания ей. Все это, в конечном итоге, способствовало бы выходу России на путь подлинного просвещения и прогресса.

В пропаганде своих идей Вл. Соловьев столкнулся с противодействием самых различных сил: представителей государственного аппарата и идеологии, православной церкви, сторонников поверхностного западничества, позднего славянофильства и др. Особое место в жизни и творчестве Вл. Соловьева заняла полемика с идеями Н. Я. Данилевского.

Н.Я. Данилевский (1822—1885) — русский естествоиспытатель и философ. Известность ему принесла ставшая знаменитой книга «Россия и Европа». Работу над ней Н. Данилевский закончил в 1868 г., т. е. задолго до того, как Вл. Соловьев выступил в печати с изложением своих идей. Однако при жизни Н. Данилевского его труд был почти неизвестен читающей публике. Своей популярностью он во многом обязан Н. Н. Страхову, другу автора и почитателю идей «России и Европы». Именно Н. Страхов осуществил несколько посмертных изданий сочинения своего друга и единомышленника. Он активно способствовал популяризации концепции Н. Данилевского, а также выступал ее защитником в полемике, развернувшейся вокруг книги. Взяв на себя миссию активного сторонника Н. Данилевского, Н. Страхов отвечал на все замечания и обвинения критиков «России и Европы». К числу наиболее яростных критиков Н. Данилевского принадлежал, несомненно, Вл. Соловьев.

Вл. Соловьев крайне негативно оценил книгу Н. Данилевского. Он увидел в ней теоретическое выражение взглядов, бороться против которых он считал одной из своих важнейших задач. Именно такого рода взгляды стояли преградой на пути реализации проектов, предлагаемых Вл. Соловьевым. Согласно автору Вселенской теократии именно такие взгляды провоцируют всеобщую борьбу и ожесточение, препятствуют установлению нравственных отношений между народами. Вл. Соловьев квалифицировал концепцию Н. Данилевского как «особую теорию панславизма, которая образует связующее звено между идеями старых славянофилов и новейшим безыдейным национализмом»^[1]. Критике концепции Н. Данилевского Вл. Соловьев посвятил множество статей и выступлений. Он отчетливо осознавал факт полной противоположности двух взглядов на историю человечества, на прошлое и будущее России. И это соответствовало действительности. Чтобы убедиться в коренной несовместимости взглядов Вл. Соловьева и Н. Данилевского, достаточно сравнить два высказывания. Данилевский, в частности, писал: «Око за око, зуб за зуб, строгое право, бентамовский принцип утилитарности, то есть здраво понятой пользы, — вот закон внешней политики, закон отношений государства к государству. Тут нет места закону любви и самопожертвования. Не к месту примененный, этот высший нравственный закон принимает вид мистицизма и сантиментальности… Начало здраво понятой пользы, недостаточное и негодное как основание нравственности, должно дать гораздо лучшие результаты как принцип политический…»^[2] Для Вл. Соловьева, убежденного сторонника нераздельности политики и нравственности, видевшего в наполнении общественных отношений нравственным началом главный смысл истории и общественного прогресса, такой взгляд был категорически неприемлем. Его кредо полностью противоположно мысли Данилевского: «Лучше отказаться от патриотизма, нем от совести» (курсив Вл. Соловьева). При этом он тут же добавляет: «Но такой альтернативы нет. Смеем думать, что истинный патриотизм согласен с христианскою совестью… что существуют… интересы у христианского народа, не требующие и даже совсем не допускающие международного людоедства (курсив Вл. Соловьева)^[3].

Вл. Соловьев полагал (и вполне основательно), что отказ от нравственности в политике повлечет за собой разрушение нравственности вообще. Высокий нравственный пафос философии и всего мировоззрения мыслителя очевиден. Тем не менее однозначный вывод об абсолютной правоте Вл. Соловьева в споре с Н. Данилевским был бы излишне поспешным. Для обоснования каких-либо выводов необходимо тщательное изучение творчества Н. Данилевского, а также учет всего комплекса факторов социально-политического развития^{1 2}. Следует также учесть, что последующая история, особенно история XX в., дает возможность посмотреть на проблемы, поставленные Вл. Соловьевым и Н. Данилевским, во многом по-новому, так, как это было невозможно в XIX в. Поэтому прежде чем делать выводы следует сопоставить взгляды двух мыслителей на коренные вопросы социальной философии и на понимание ими исторической миссии России. Целесообразно представить их в виде следующей таблицы:

Вл. Соловьев.

• 1. Человечество — реальный живой организм. Национальные государства являются отдельными органами целостного человечества.
• 2. История человечества едина. Все страны и народы в той или иной форме проходят одни и те же стадии исторического развития.
• 3. В истории человечества имеет место закономерный нравственный прогресс.^[4][5]

Н.Я. Данилевский Человечество — мысленная абстракция. Как живая целостность оно не существует. Реально существуют культурно-исторические типы и национальные государства, принадлежащие к тому или иному культурно-историческому типу.

Истории человечества как единого процесса не существует. Есть история возникновения, развития и упадка отдельных культурноисторических типов. История человечества складывается из своеобразной истории отдельных культурно-исторических типов. Представление о единых для всего мира стадиях развития есть результат неправомерного переноса особенностей истории Западной Европы на весь мир.

Закономерный прогресс имеет место только в рамках культурноисторического типа на восходящей стадии его развития. Суть прогресса — в увеличении разнообразия.

• 4. Главная миссия национального государства — способствовать общечеловеческому прогрессу с точки зрения христианской нравственности.
• 5. Историческая миссия России — способствовать распространению в мире христианских ценностей. Для этого необходима более тесная интеграция в семью христианских народов Европы.

Главная миссия национального государства — забота о сохранении и развитии соответствующего культурно-исторического типа. Приоритетными являются не интересы человечества, а собственные национально-государственные интересы.

Историческая миссия России — забота о сохранении и развитии славянского культурно-исторического типа. Западная Европа враждебна России и славянству. Необходимо крепить солидарность славянских народов в борьбе со стремлением Запада уничтожить, подчинить или ассимилировать славян.

Центральное место в концепции Н. Данилевского занимает понятие культурно-исторического типа. Культурно-исторический тип — это целостная система, определяемая культурными, психологическими и иными факторами, присущими народу или совокупности близких по духу или языку народов. Каждый из них «развивал самостоятельным путем начало, заключавшееся как в особенностях его духовной природы, так и в особенностях внешних условий жизни, в которые они были поставлены»^[6]. Н. Данилевский насчитывает в истории человечества целый ряд культурно-исторических типов. Некоторые из них завершили свое существование, пройдя все естественные стадии своего развития — становления, расцвета и упадка. К таковым он относит египетский, греческий (древнегреческий), римский и пр. Другие погибли, не успев пройти все естественные фазы развития. Третьи продолжают свое существование, находясь в одной из фаз развития. В фазе расцвета находится, в частности, романо-германский или западноевропейский тип. Фазу расцвета культурно-исторического типа Н. Данилевский называет цивилизацией. Славянский тип еще не достиг своего расцвета. Он находится в стадии становления. Поэтому о его особенностях пока еще трудно судить с полной уверенностью. Однако Н. Данилевский возлагает на него большие надежды и связывает с ним перспективы России и всех славянских народов.

Исходя из понятия культурно-исторического типа, Н. Данилевский строит философию истории, радикально отличную от философии истории Вл. Соловьева. Это наглядно видно из приведенной выше сопоставительной таблицы. Расхождения между двумя мыслителями касаются, как видно из таблицы, широкого круга вопросов. Однако суть их можно свести к коренному пункту. Он связан с пониманием соотношения человечества и его составных частей, прежде всего народов, образующих культурные и государственные целостности.

Думается, что в этом пункте суть разногласий состоит не в вопросе служить или не служить человечеству (а именно так понял коренное противоречие между своим взглядом и взглядом оппонента Вл. Соловьев, постоянно упрекая Н. Данилевского в «национальном эгоизме», «изоляционизме», «партикуляризме» и пр.), а в том, как служить. Вл. Соловьев предпочитает непосредственное служение человечеству. Выше всего он ценит готовность к самопожертвованию, в том числе на национально-государственном уровне, во имя процветания человечества. С его точки зрения, самопожертвование во имя человечества в конечном итоге обернется для страны не ущербом, а благом, откроет путь для подлинного процветания не за счет других, а вместе с другими. В отличие от Вл. Соловьева, Н. Данилевский предпочитает, по его словам, «отстраивать собственную улицу», а не браться за строительство всего города сразу или общей для всех городской площади. Развивать собственную страну, отстаивать интересы родины и близких по духу народов означало бы, по Н. Данилевскому, вносить вклад в общее процветание человечества. Человечество — не изначальная реальность, а сумма цивилизаций, или культурно-исторических типов. Бороться за развитие собственного культурно-исторического типа — не означает увеличивать раздоры и разногласия, поскольку этим естественный ход истории не нарушается. Каждый культурно-исторический тип (если его развитие не прервано искусственно) так или иначе пройдет все стадии своего развития, вплоть до разрушения и гибели.

Несмотря на ярко выраженные отличия, есть то, что объединяет взгляды Вл. Соловьева и Н. Данилевского. Общее, в частности, состоит в том, что оба мыслителя исходят из предположения о естественном ходе истории. Человеческая деятельность может лишь в ограниченной степени видоизменить естественное развитие, ускорить или замедлить его и т. д., но не в состоянии остановить или изменить радикально. Поэтому подлинное предназначение человека в том, чтобы способствовать так или иначе понятому естественному ходу истории. Естественноисторическая концепция не допускает полной утраты прошлых достижений, возможности неожиданной гибели или самоуничтожения человечества — при всех условиях исторический процесс совершается гарантированно. Уверенность в гарантированности естественного хода истории (при возможных отклонениях, не нарушающих основной тенденции) — характерная черта философской классики. Она отчетливо выражена как в западноевропейской философии (наиболее показательный пример — философия истории Г. Гегеля), так и в русской.

• [1] Соловьев Вл. Соч.: В 2 т. М., 1990. Т. 2. С. 406.
• [2] Данилевский Н. Я. Россия и Европа. М., 1991. С. 34.
• [3] Соловьев Вл. Соч.: В 2 т. М., 1989. Т. 1. С. 265.
• [4] См., в частности: Вайгачев С. А. Послесловие к книге «Россия и Европа"//Данилевский Н. Я. Россия и Европа. М., 1991. С. 556−567; Шаповалов В. Ф. Междухаосом и тиранией. Органический подход к государственному управлению//Соиис.1994. N? 8−9. С. 143−151.
• [5] Данилевский Н. Я. Россия и Европа. С. 88.
• [6] Данилевский И. Я. Россия и Европа. С. 88.