Специальные вопросы уголовной ответственности соучастников

Уголовный кодекс в ст. 8 называет единственное основание уголовной ответственности — установление всех признаков состава преступления в совершенном деянии. Это означает, что все соучастники несут ответственность по единому основанию, но с применением специальной нормы (ст. 34 УК), устанавливающей пределы их уголовной ответственности.

При регламентации пределов уголовной ответственности соучастников уголовный закон опирается на доктрину «ограниченной акцессорности», разработанную в отечественной теории М. И. Ковалевым^[1][2]. В соответствии с данной доктриной, ответственность соучастников, не являющихся исполнителями, связывается с ответственностью исполнителя не во всех, а в строго определенных юридических случаях.

Так как исполнитель полностью или частично исполняет объективную сторону преступления, то его уголовная ответственность наступает только согласно статье Особенной части УК.

По общему правилу действия организатора, подстрекателя и пособника квалифицируются по статье Особенной части УК со ссылкой на соответствующую часть ст. 33 УК. Если организатор, подстрекатель или пособник непосредственно участвуют в совершении преступления, то их действия квалифицируются как исполнительство, без ссылки на ст. 33 УК.

Данное правило верно при квалификации преступления, совершенного в сложном соучастии группой лиц по предварительному сговору (как известно, при совершении преступления группой лиц без предварительного сговора допускается только соисполиительство)^[3].

В судебной практике также выработано правило, что если в действиях организатора преступления наличествуют признаки пособничества или подстрекательства, то содеянное квалифицируется со ссылкой на ч. 3 ст. 33 УК только как организация преступления.

В одном из решений Верховного Суда РФ указано, что поскольку организаторская роль осужденной заключалась в подыскании исполнителя убийства, склонении его к совершению преступления, разработке плана убийства двух лиц, сокрытии трупов, следов преступления и ведении переговоров относительно платы за совершенное преступление, то ее действия следует квалифицировать по ч. 3 ст. 33, п. «а» ч. 2 ст. 105 УК и дополнительной квалификации по ч. 4,5 ст. 33 УК не требуется¹.

Как говорилось выше, для вменения квалифицирующего обстоятельства совершения преступления группой лиц по предварительному сговору необходимо установить, что в результате договоренности объективная сторона преступления в той или иной мере исполнена минимум двумя субъектами. Если, несмотря на наличие предварительного сговора между субъектами, объективная сторона преступления исполнена только одним лицом (а остальные являются организаторами, подстрекателями, пособниками), то наличествует ситуация, когда юридическое соучастие в совершении преступления, бесспорно, имеется, но квалифицирующий признак — совершение преступления группой лиц по предварительному сговору — не может быть вменен.

Е. осужден военным судом Приволжского военного округа за убийство, совершенное по предварительному сговору группой лиц с целью облегчить совершение другого преступления, а А. — за пособничество в этом убийстве. Е. и А. договорились совместно похитить имущество из квартиры Д., а деньги от его последующей реализации поделить между собой. При этом для беспрепятственного проникновения в квартиру они решили завладеть ключами от нее, убив с этой целью несовершеннолетнего Д. в заранее оговоренном месте. Исполняя задуманное, А. пригласил мальчика пройти за трансформаторную будку, расположенную недалеко от места жительства потерпевшего. Там Е. заранее приготовленной веревкой задушил его и изъял ключи от квартиры. Эти действия Е. судом квалифицированы по п. «ж», «к» ч. 2 ст. 105 УК.

Военная коллегия Верховного Суда РФ расцепила данную квалификацию как ошибочную и приговор в этой части изменила. Убийство признается совершенным группой лиц по предварительному сговору тогда, когда два или более лица, имея договоренность, направленную на убийство, непосредственно участвовали в процессе лишения жизни потерпевшего. В суде же установлено, что убийство потерпевшего Д. путем удушения веревкой совершил один Е., но А. в лишении жизни Д. непосредственного участия не принимал. Он лишь содействовал Е. тем, что завлек потерпевшего в уединенное место. Поскольку соучастие в виде пособничества в убийстве потерпевшего не образует группы, квалифицирующий признак ст. 105 УК, предусмотренный по п. «ж», т. е. группой лиц по предварительному сговору, вменен необоснованно^[4][5].

При совершении преступления в более опасной форме соучастия — организованной группой — последняя непосредственно влияет на пределы уголовной ответственности соучастников.

В соответствии с п. 10 ППВС РФ от 27 января 1999 г. № 1 и последующими разъяснениями Верховного Суда РФ при признании преступления совершенным организованной группой действия всех соучастников (независимо от их фактической) роли в преступлении следует квалифицировать как соисполнительство без ссылки на ст. 33 УК. Таким образом, действия любого участника организованной группы, а не только организатора расцениваются как исполнительство.

Данное судебное правило имеет место и в отношении квалификации содеянного участниками преступного сообщества (преступной организации) как наиболее опасной формы соучастия.

Судебная практика по-разному устанавливает пределы уголовной ответственности участников организованных групп, преступных сообществ (преступных организаций) в преступлениях со специальным субъектом.

С одной стороны, в отношении присвоения и растраты, совершенных организованной группой, действует правило, согласно которому действия лиц, не являющихся специальными субъектами, не могут расцениваться как исполнительство преступления со специальным субъектом, и в соответствие с ч. 4 ст. 34 УК указанные лица расцениваются как организаторы, пособники либо подстрекатели совершения преступления¹.

С другой стороны, в последнее время в отношении коррупционных преступлений (получения взятки и коммерческого подкупа) действия общих субъектов, входящих в организованную группу (преступную организацию, преступное сообщество), расцениваются как соисполнительство в совершении указанных преступлений, даже если в группе существует лишь один специальный субъект^[6][7].

Уголовный закон особо регламентирует пределы уголовной ответственности других соучастников при неоконченном преступлении и добровольном отказе от преступления.

При недоведении исполнителем преступления до конца по не зависящим от его воли причинам уголовная ответственность связана с деятельностью фигуры исполнителя: он несет ответственность за организацию, подстрекательство или пособничество в приготовлении к совершению преступления или в покушении на преступление (ч. 5 ст. 34 УК).

О. предложил К. и Ю. совершить разбойное нападение на водителя автомашины с применением оружия, пообещав обоим материальное вознаграждение и передав К. обрез и боевые патроны. О. разработал план преступления, который исполнителям — К. и К). — осуществить не удалось по нс зависящим от их воли причинам, так как автомашина, в которой они находились, была задержана работниками ГАИ.

По приговору суда О. признан виновным в приготовлении к разбойному нападению с применением оружия. Согласно ч. 3 ст. 34 УК уголовная ответственность организатора, подстрекателя и пособника наступает по статье, предусматривающей наказание за совершенное преступление, со ссылкой на ст. 33 УК, за исключением случаев, когда они одновременно являлись соисполнителями преступления. Так как О. являлся организатором готовящегося разбойного нападения, его действия с учетом требований ч. 3 ст. 34 УК должны квалифицироваться со ссылкой на ч. 3 ст. 33 У К^[8].

Подстрекатель, которому не удалось склонить другое лицо к совершению преступления, отвечает за приготовление к совершению этого преступления.

При добровольном отказе исполнителя от доведения преступления до конца действия других соучастников подлежат самостоятельной уголовно-нравовой оценке. В этом и выражается ограниченный характер акцессорной ответственности соучастников, не являющихся исполнителями преступления:

• — организатор преступления и подстрекатель к преступлению не подлежат уголовной ответственности, если эти лица своевременным сообщением органам власти или иными принятыми мерами предотвратили доведение преступления исполнителем до конца;
• — пособник преступления не подлежит уголовной ответственности, если он предпринял все зависящие от него меры, чтобы предотвратить совершение преступления.

Эксцесс исполнителя (ст. 36 УК) — это совершение лицом преступления, не охваченного умыслом других соучастников. Эксцесс может быть:

• — количественным — в случае если исполнителем совершается однородное преступление. Так, если умысел двух лиц был направлен на совершение грабежа, а один из участников применил насилие, опасное для жизни и здоровья, только действия последнего лица квалифицируются как разбой¹;
• — качественным — в случае если совершенное исполнителем преступление посягнуло на другой объект (например, при общем умысле соучастников на разбой исполнитель совершил убийство).

За эксцесс несет ответственность только сам исполнитель, допустивший эксцесс, а другие соучастники уголовной ответственности не подлежат^[9][10].

Ж. признан виновным в том, что, но предварительному сговору с Б. решил украсть автомашину, принадлежащую И. Во время совершения кражи их заметила свидетель П., которая потребовала прекратить преступные действия и стала звать на помощь. Б., желая осуществить свои преступные намерения, избил П., причинив ей легкие телесные повреждения, демонстрируя при этом нож. Суд первой инстанции признал Ж. и Б. виновными в совершении группового вооруженного разбоя.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ установила, что во время открытого завладения чужим имуществом (автомобилем) Б. применил к потерпевшей насилие, опасное для жизни и здоровья, о чем он с Ж. не договаривался (т.е. допустил эксцесс исполнителя). Поэтому действия Ж. должны квалифицироваться как групповой грабеж по п. «а» ч. 2 ст. 161 УК^[11].

• [1] ВВС РФ. 2003. № 9. С. 10.
• [2] Пожалуй, в трудах этого автора впервые было признано, что и «советскому уголовному праву свойственно признание на деле акцессорной природы соучастия». См.: Ковалев М. И. К вопросу о понятии соучастия в советском уголовном праве // Правоведение.1959. № 4. С. 98.
• [3] ВВС РФ. 2003. № 3. С. 10.
• [4] ВВС РФ. 2001. № 12. С. 12.
• [5] ВВС РФ. 2000. № 5. с. 12.
• [6] ВВС РФ. 2008. № 2. С. 3.
• [7] ВВС РФ. 2013. № 9. С. 2.
• [8] ВВС РФ. 2003. № 3. с. 10.
• [9] Б ВС РФ. 1995. № 10. С. 7.
• [10] БВС РФ. 1999. № 7. С. 7; 2013. № И. С. 38; 2016. № 5. С. 39.
• [11] БВС РФ. 1998. № 5. с. 8.