Терапевтический альянс. 
Детская и подростковая психотерапия

Семейное консультирование в рамках государственного детского центра имеет выраженные особенности также и с точки зрения терапевтического альянса между семьей и терапевтами.

Семьи направляются на семейное консультирование специалистами центра в случае выявления нарушений детско-родительских отношений. Кроме того, центр в лице секретарей выполняет всю работу, связанную с формальной стороной контакта. Например, в случае болезни или отмены консультации (по инициативе семьи или консультантов) связь осуществляется через секретарей центра, обзванивающих семьи или информирующих специалистов. Таким образом, взаимодействие семейных консультантов с семьей в рамках центра является опосредованным и характеризуется рядом хронотопических особенностей. К числу этих особенностей относятся отсутствие стадии предтерапии (первичного звонка, договора о консультации, инициирование семьей решения о прохождении семейной терапии), а также высокий процент незавершенных действий (отмена консультаций через администраторов центра или неявка без оповещения).

Актуальной является тема структуры консультативной системы и разных ее звеньев, ее непрерывности в хронотопическом аспекте (история прежних обращений и согласованность актуальной работы разных специалистов). Семья направляется на семейное консультирование специалистами центра, инициирующими работу. Иногда система еще больше усложняется: сотрудники центра являются не единственными действующими лицами. Работа с ребенком может быть инициирована третьими лицами: школьным психологом, воспитателем детского сада, комиссией по делам несовершеннолетних, опекунским советом или управлением образования. В этом случае, как отмечают А. фон Шлиппе и Й. Швайтцер, «ожидания клиентов, присутствующей и отсутствующей „направившей стороны“ часто не совпадают, а то и противоречат друг другу»^[1].

В статье «Семейное консультирование в детском центре» мы уже отмечали особенности клиентской позиции семьи, ее неполноту^[2]. В большинстве своем семьи просто не соглашались на глубинную работу, на изменения, которые могут произойти. В ряде случаев немотивированность может объясняться недостатком информации о том, что такое семейное консультирование и чего от него можно ждать (не так уж часто к семейным консультантам в государственном центре приходят подготовленные в этом плане семьи). В случаях повышенной тревоги, страха разоблачения, сопротивления, нередко наблюдающихся у членов семьи, можно прояснить некоторые общие аспекты работы с семьей, а также ожидания семьи в отношении семейного консультирования. Большое значение приобретает прояснение ожиданий клиента, контекст его обращения к семейному консультанту^[3].

Обычно при консультировании клиент платит свои деньги, а не абстрактные «деньги налогоплательщиков». Он вносит свою плату, свою ответственность, свою работу в процесс консультирования. В случае семей, обращающихся в центр, наблюдается более пациентивная позиция: они приходят за бесплатной услугой. Поэтому часто семьи уходят, как только возникает опасность реального изменения в семейной системе, как только сглаживается кризис. Неполнота клиентской позиции, потребительская позиция.

«получения услуги» без собственного вклада в личностное и системное изменение формирует конфликт интересов консультанта и семьи, определяет задачу «донашивания» клиентской позиции, мотивации семьи на клиентскую работу. Недосформированость мотивации на психическую работу, сложность формирования собственно клиентской позиции, неправильное понимание функции консультанта приводят и к искажениям консультативного процесса, в котором возрастает вероятность отказа от клиентской позиции в пользу потребительской.

Наличие посредника (центра) порой существенно обостряет вопрос о позиции консультанта. Интересно, что для ее прояснения специалист может использовать «внутренние» методики, существующие в его профессиональном арсенале — например, генограмму. Полезно задать себе ряд вопросов с точки зрения генограммы семьи (в целом и фокусно в связи со спецификой контекста):

• • Кто я в этой семье, для этой семьи? (Человек и роль.)
• • Какова моя позиция в генограмме семьи? (С детьми, родителями, старшим поколением.)
• • Какова моя роль в этой позиции? (Замещающий родитель, любимый ребенок, исключенный родственник.)
• • Почему я включаюсь в эту роль?
• • Имеет ли значение мой опыт в собственной семье?
• • Чувствую ли я принуждение принять эту роль в силу представлений о профессиональной позиции?
• • Стремлюсь ли я всеми силами удержать семью в терапии?
• • Как я чувствую себя в этой роли? (Бодро, свободно, напряженно и т. д.)

Ответы на эти вопросы могут помочь выявить и осознать неявную мотивацию и понять те возможности, которые имеются в терапии, а также сделанный выбор. Те же вопросы существуют и у семьи, и семья так или иначе отвечает на них, что проявляется как вербально, так и невербально («Я думал, что вы заодно с родителями»^[4]).

• [1] Фон Шлиппе Л., Швайтцер Й. Учебник по системной терапии и консультированию.М.: Институт консультирования и системных решений, 2007. С. 165.
• [2] Семейное консультирование в детском центре / С. Ю. Веиренцова [и др.] // Семейнаяпсихология и семейная терапия. 2012. № 4. С. 54—68.
• [3] См.: Иванова Т. II. Немотивированный клиент: от проблемы к задаче // EXISTENTIA: психология и психотерапия. 2012. № 5.
• [4] Ilaber R. Response-ability: therapist’s «I» and role //Journal of Family Therapy. 1994.Vol. 16. P. 269−284.