Средняя Азия. 
История стран азии и африки. 
Середина xx

Если молодые страны Закавказья, кроме, может быть, Армении, страстно желали независимости, были внутренне в значительной степени готовы к ней, даже более того, стремились обрести ее до окончательного распада СССР, то в республиках Средней Азии дело обстояло совсем иначе. Все они боялись независимости, не были подготовлены к ней и даже в определенной степени просто не хотели ее. Особенно это видно на примере политических акций Н. А. Назарбаева накануне крушения Советского Союза. Он, как хорошо известно, до самой последней минуты предлагал различные проекты, направленные на сохранение Союза. Причин для возникновения ситуации такого рода немало, как общих для всех среднеазиатских стран с их вчера еще отсутствовавшей вовсе или весьма слабо развитой государственностью, так и различных для каждой из этих стран в отдельности. Но, так или иначе, независимость была им навязана, и с этим приходилось считаться. Нужно было принять ее и постараться как можно более безболезненно организовать новые формы администрации, определить основные параметры политики в новых условиях существования. Как именно это происходило в разных странах и к чему в конечном счете привело?

Туркмения (5,5 млн, мусульмане), молодое и сравнительно малонаселенное государство в основном в районе пустыни Каракумы с кочевым в недавнем прошлом населением, которое заметно выделяется среди остальных. Отличия его связаны прежде всего с тем, что здесь на смену пришедшему в упадок и рухнувшему советскому тоталитаризму пришла ярко выраженная жесткая авторитарная единоличная система власти. Оказавшийся во главе государства его партийный руководитель Сапармурат Ниязов сразу же стал не столько президентом практически без временного ограничения полномочий, сколько всенародным вождем, Туркменбаши, отцом нации. Его изображения были развешаны повсюду, его именем называли города и поселки, площади и предприятия, даже месяцы года.

Во многом это напоминало культ Саддама Хусейна в Ираке, хотя стоит учесть, что Ниязов старался вести себя по отношению к стране и ее населению как заботливый отец. Насколько известно, он не убивал оппонентов, не слишком часто сажал в тюрьмы недовольных и протестующих, не старался наворовать миллиарды и, главное, действительно основывал свое правление на патернализме, близком к современному китайскому. Близость эта в том, что Ниязов стремился к проведению полезных стране рыночных преобразований при жесткой даже не однопартийной, как в КНР, а именно единоличной власти. Так сказать, власти «мудрого и доброго» правителя.

В наследство от распавшегося СССР Туркмении досталась неэффективная экономика, требовавшая немедленной перестройки. Провозгласив принцип нейтральности во внешней политике, что означало умелое лавирование между Россией, СНГ, Востоком и Западом, погасив начавший было проявляться национализм, межплеменные и межклановые раздоры (о сколько-нибудь ощутимом всплеске исламизма в Туркмении не было речи), а также сделав государственными сразу три языка — русский, английский и туркменский, Ниязов приступил к реформам. Суть их сводилась к изменению характера экономической структуры не только под покровительством государства, но при строгом повседневном контроле с его стороны. Политическим оппонентам не было предоставлено свободы действий, как не ставился вопрос и о создании гражданского общества и правового государства, о гласности и тем более многопартийном плюрализме. Президент и подчиненные его воле парламент и вся вертикаль власти — вот то, что стало стержнем административной политики, весьма в этом смысле близкой к советскому прошлому. Существовала цензура, в случае нужды проводилась чистка аппарата администрации. Русскоязычная часть населения имела право покинуть страну, как, впрочем, и возвратиться назад. Что касается экономики, то здесь были сделаны немалые шаги в сторону рыночного хозяйства, правда, скорее, социально-рыночного.

Поставив своей официальной целью пробудить народ и побудить его осознать национальные чаяния, а также создать за 10—15 лет процветающую экономику, Туркменбаши начал аграрную реформу. Туркмения — преимущественно аграрная страна с достаточно развитым зерноводством, хлопководством, овощеводством и скотоводством. Много выращивается и фруктов. Неудивительно поэтому, что главное внимание Ниязов обратил на развитие земледелия. Около 80 тыс. га земли — для начала в порядке эксперимента — было предложено тем, кто был готов ее осваивать на правах дехканофермерских хозяйств. Каждому крестьянину выделялось 50 га в аренду на 10 лет при условии, что в случае создания рентабельного хозяйства земля останется за ним навечно. Это был неплохой стимул для активизации земледельческого труда и налаживания самообеспечения страны сельскохозяйственной продукцией.

В последующие годы жизни Туркменбаши проявились явственные черты деспотическо-националистического характера. Забыв о провозглашенных в начале своего правления антинационалистических лозунгах, включая лозунг о трех государственных языках, он стал преследовать и вытеснять не только из делопроизводства, но и вообще из обихода русский язык. Все должны были владеть туркменским, а те, кто его не знает, будь то чиновники, преподаватели, научные или медицинские работники, оказывались перед угрозой увольнения. Преподавание русского языка в школах и вузах сокращалось или ликвидировалось, равно как и изучение русской литературы, истории, географии. Уезжавшим из страны мешали продавать жилье и имущество. Инсценированное в конце 2002 г. покушение на Ниязова развязало ему руки в борьбе с оппонентами, которые, подчас с многочисленной родней, подверглись репрессиям, порой с публичными самооговорами и признаниями.

После смерти Ниязова в декабре 2006 г. исполняющим обязанности, а затем и президентом с февраля 2007 г. стал Гурбангулы Бердымухаммедов, до того бывший заместителем председателя правительства республики. Он провел ряд радикальных реформ. Часть их была направлена на ликвидацию следов обожествления Ниязова. Другие восстановили многие учреждения — научные, учебные (вузы с полновесным 5—6-летним образованием), образовательные средние школы с 10-летним обучением), лечебные и иные, которые были закрыты или преданы забвению. Третьи активно способствовали развитию экономики, финансов, банковского дела. Была упорядочена налоговая система, включая необходимые льготы, восстановлен прежний календарь, отменена система прославления главы государства. Приватизация, в основном коснувшаяся мелкого и среднего бизнеса, а также энергичное строительство нефтепроводов, обеспечившее стране приток нефтедолларов, сыграли в конце первого десятилетия XXI в. свою положительную роль. Словом, было немало сделано для восстановления в стране приемлемой для современной страны нормы. Однако во всем том, что касается прав и свобод, судебной системы и демократических институтов, сдвигов пока еще мало, что фиксируется международными организациями.

Рано говорить и об экономических результатах. В стране, где преобладают безводные пустыни, а продовольствия явно не хватает, в городах до недавнего времени существовали ограничения на выдачу некоторых видов продовольствия. Эти ограничения соседствовали с низкой заработной платой и низкими, но ощутимыми для горожан ценами. По меньшей мере частично невысокий уровень жизни компенсировался бесплатными коммунальными услугами (вода, газ, свет). Нет бьющего в глаза богатства, тем более коррупции и связанного с ней криминала. Благосостояние немногих пока не выделяется, ибо проведенная в стране приватизация затронула лишь небольшие предприятия в сфере торговли и услуг, в легкой промышленности и строительстве. Над ключевыми отраслями экономики, а это прежде всего нефть и газ, сохраняется полный контроль государства. Развивается финансовая система, национальная валюта стабильна. За счет государства строится немало престижных зданий и сооружений. Усиливаются связи Туркмении с Россией, но также с Турцией и особенно с Ираном, куда недавно была проведена железная дорога. Планируется строительство ряда других дорог, как железных, так и шоссейных, число которых было весьма ограничено в богатой пустынями Туркмении. Завершено или завершается строительство магистральных трубопроводов для транспортировки нефти и газа в Иран, Пакистан и даже в Китай. ВВП на душу населения 6,7 тыс. долл. США.

Узбекистан (28 млн, мусульмане; формально — свобода совести), страна к северо-востоку от Туркмении, граничит со всеми остальными центрально-азиатскими республиками, включая и Афганистан. Преобладают в ней плодородные поливные земли, хорошо приспособленные для хлопководства. Узбекская модель развития в чем-то очень похожа на туркменскую, но все же иная. Узбекистан гораздо более крупная и экономически развитая земледельческая страна. Проблемы у нее другие, их соответственно больше, причем они намного разнообразнее. Стоит начать с того, что несменяемый узбекский лидер, президент Ислам Каримов, в принципе весьма похож на Ниязова. Хотя он и не претендует на лавры отца отечества и не стремится к тому, чтобы его имя и изображение были на каждом углу, патернализм в его политике ощущается очень зримо, как, впрочем, и авторитарные тенденции. Выступив в 1992 г. качестве создателя новой конституции страны, он сделал акцент не только на интересы и верховенство народа, но также и на закон, что, однако, отнюдь не означало признание прав человека и демократических свобод. Напротив, активисты политических организаций оппозиции Бирлик («Единство») и Эрк («Свобода») подвергались преследованиям, неугодные властям подчас просто исчезали, а студенческие волнения, вспыхнувшие в том же году, были подавлены силой. Специалисты обращают внимание на то, что государственный контроль над средствами массовой информации в Узбекистане со временем стал практически столь же безоговорочным и эффективным, как в Туркмении. В школах изымались учебники и книги, не соответствующие «национальной идеологии», как о том сказано в специальном циркуляре.

В сфере экономики президент провозгласил курс на создание социально ориентированного рыночного хозяйства. Стоит отметить, что решительность и вместе с тем осторожность в проведении этого курса позволили стране не только быстро выйти из кризиса, вызванного развалом СССР, но и на протяжении 1990;х гг. последовательно добиваться стабильных результатов в экономике. Главный элемент стратегии — поэтапное развитие страны с учетом достигнутого и коррекцией продвижения вперед в случае нужды.

Многонаселенность страны с ускоренными темпами прироста (в Узбекистане на небольшой территории проживает едва ли не половина всех жителей Средней Азии) рождает серьезные проблемы, подчас выходящие на передний план. Ощущается нехватка земли и особенно воды в орошаемых долинах, прежде всего Ферганской и Зерафшанской, где живет подавляющее большинство как крестьян, так и горожан. Многие из них не имеют работы и регулярного заработка. Проблема воды в долинах едва ли не наиболее острая. В низовьях главных рек страны, Амударьи и Сырдарьи, вода для питья непригодна, а давно свершившаяся экологическая катастрофа с Аральским морем практически необратима. По официальным данным, 30% населения страны страдают от нехватки питьевой воды.

Перенаселенность Узбекистана и скученность населения в долинах еще до образования независимой республики спорадически рождали вспышки национальной розни, направленные против нацменьшинств (например, турок-месхетинцев), которые вынуждены были покидать обжитые ими места. Дерусификация, которая исподволь проходила и прежде, после достижения независимости только усилилась. Узбеки стали назначаться на различные должности, вытесняя русскоязычных. Массовая эмиграция их поощрялась — при всем том, что уезжавшие, как и в Туркмении, практически не могли ни продать свое имущество, включая жилье, за соответствующую цену, ни увезти с собой все нажитое. Оставшееся в стране русскоязычное население все более остро ощущало свою второсортность, которая проявлялась в ограничениях в сфере русского языка, прессы, в переименовании названий, в условиях миграции и т. п.

Жесткость политической структуры, не оставляющая места ни для сколько-нибудь организованной оппозиции, ни для либерально-демократических преобразований, ни для свободы средств массовой информации, позволяла властям избегать нежелательных последствий в сфере экономических реформ. Эти реформы были направлены на достижение производственно-экономической независимости (стоит напомнить, что еще совсем недавно Узбекистан был хлопковой республикой, где постоянно наращивалось производство хлопка в ущерб всему остальному), развитие коммуникаций и инфраструктуры, на социальную поддержку населения, особенно в районах, остро страдающих от скученности и безработицы. Осторожные экономические реформы сопровождались необходимой финансовой защитой. Цены на хлопок, зерно и энергию регулировались государством.

Узбекистан богат природными ресурсами, включая энергоносители, (газ), золото, цветные металлы, уголь и другие полезные ископаемые. Однако добыча и разработка их ныне затруднена в связи с отсутствием квалифицированных кадров, что связано с миграцией русскоязычных, и с нехваткой капитала, инвестиций. Промышленность недостаточно развита. Приватизация уже к 1996 г. затронула примерно две трети предприятий страны, в основном мелких и средних. При этом она не сопровождалась быстрым ростом коррупции и криминализации. Темпы инфляции невысоки, что способствовало достижению экономической стабильности, пусть даже при весьма низком уровне жизни. В начале 2000;х гг. в Узбекистане стали проводиться меры, направленные на конвертацию местной валюты. Узбекский сом, до того резко падавший в цене по отношению к доллару, начал расти. Принимались меры к увеличению валютной выручки от нерезидентов. Узбекистан активно устанавливал экономические связи с разными странами, в том числе с такими отдаленными, как Южная Корея. Именно с помощью южнокорейской фирмы Дэу в стране был построен первый в Средней Азии автозавод, выпускающий модифицированные модели автомобилей марки «Дэу». Есть инвестиции и из других стран, хотя они пока не столь впечатляющи.

Однако весь этот многообещающий процесс пока еще слабо сказывается на уровне жизни в стране, который подчас имеет даже явственную тенденцию к снижению за счет роста нищеты быстро численно увеличивающегося местного населения и обилия беженцев из соседнего Таджикистана, где издревле проживало немало узбеков. Формальное существование нескольких партий, которые явно не мешают президенту проводить его политику, пока мало сказывается на жесткости политической власти. Свою позитивную роль для Узбекистана сыграл печальный пример соседнего Таджикистана. Президент Каримов вовремя и адекватно оценил угрозу исламистского фундаментализма и при всем его официально декларируемом уважении к исламу резко выступил против усиления позиций экстремистов. В том, что внушительный по числу жителей и исторически принадлежавший к миру ислама Узбекистан ныне практически почти не затронут или пока еще слабо затронут волной радикального экстремизма, есть несомненная заслуга президента. Все это не мешает Узбекистану активно поддерживать отношения со многими странами, будь то Восток или Запад.

Наиболее осторожны эти связи с соседним Таджикистаном. Порой они даже бывают достаточно напряженными и обостряются из-за таких казусов, как, скажем, мятежное выступление таджикского полковника М. Худойбердыева. С другими соседями по СНГ — кроме разве что Киргизии, на границе с которой случаются острые конфликты, — Узбекистан поддерживает стабильно дружеские отношения, изредка, правда, осложняющиеся таможенными проблемами. Внешнеполитические связи Узбекистана довольно широки, но особенно тесные с Россией, Турцией, США и некоторыми странами СНГ. Как и Туркмения или Азербайджан, Узбекистан заинтересован в строительстве трубопроводов, способствующих получению дохода от экспорта углеводородных энергоносителей. Важно обратить внимание на то, что после событий 11 сентября 2001 г. и начала войны с талибами узбекские власти охотно предоставили в аренду войскам США аэропорты и иные услуги, которые помогали американцам в их стремлении быстрее изгнать талибов из Афганистана. ВВП на душу населения 2,8 тыс. долл. США.

Таджикистан (7 млн, мусульмане) расположен в горных районах Памира, граничит с Афганистаном, Узбекистаном, Киргизией, Китаем и Индией. В этой республике с ее сравнительно небольшим населением события после распада СССР развивались наиболее драматично. Дело в том, что явные перекосы в сфере экономики и социальной политики здесь дали о себе знать еще в конце 1980;х гг., т. е. в начале перестройки. Суть их сводилась к ускоренным темпам индустриализации и насильственному перемещению крестьян горных районов в становившиеся центром производственной активности долины (в 1992 г. население долин составляло уже 70%, тогда как в 1930;е гг. лишь 30%). Дело в том, что здесь, как и в Узбекистане, главным занятием земледельцев стало выращивание хлопка, а это привело к резкому росту антропогенной нагрузки на природу, к нехватке земли и воды и, учитывая колхозно-совхозную систему хозяйства, к варварскому и нерациональному использованию того и другого.

В результате возникла резкая грань между разными регионами страны, к тому же населенными различными племенными группами. В долинах племенные различия и традиции достаточно быстро если и не размывались, то утрачивали свое значение, тогда как в горах они сохраняли свою крепость и значимость. Противоречия между северянами — партийные руководители Таджикской ССР на протяжении многих лет были в основном выходцами из Ферганской долины, преимущественно из Ходжента, — и новопоселенцами-южанами, жителями горных районов, включая Припамирье, еще в 1990;е гг. обострились до такой степени, что армейским частям приходилось восстанавливать порядок. Развал Советского Союза усугубил ситуацию. Слабая и неустойчивая местная власть вынуждена была уступить нажиму недовольных и согласиться, как-то произошло и в России, с многопартийным плюрализмом. Это в конкретных условиях раздираемой на части страны быстро вылилось в постоянные политические, межплеменные и, главное, религиозные раздоры.

Президент Кахар Махкамов, поддержавший сторонников ГКЧП в Москве, был вынужден уступить место Рахмону Набиеву. Не имея опыта, тот терпел поражения в противостоянии с усиливающейся исламской оппозицией, опиравшейся на поддержку мятежного юга. В ответ на попытки резко ограничить практику многопартийного плюрализма оппозиция стала создавать вооруженные отряды. Россия вначале поддержала южан, ибо расклад сил внешнему наблюдателю был не очень понятен. Северяне вроде бы стойко стояли за привычное и отражали интересы коммунистического прошлого, тогда как южане, умело используя лозунги демократического плюрализма и гласности, не выпячивали свой исламизм на передний план. Лишь с течением времени становилось все более ясно, что их сила вовсе не в демократии, а в исламской традиции. Как бы то ни было, в стране началась гражданская война, которая сопровождалась жестокостями, массовыми убийствами людей по религиозно-племенному и даже территориальному признаку. Охранявшая границы Таджикистана с мятежным Афганистаном и не вмешивавшаяся в войну 201-я мотострелковая дивизия (МСД) Вооруженных Сил Российской Федерации вскоре была вынуждена выступить в поддержку терявшей свои позиции власти.

Бои шли с переменным успехом на протяжении ряда лет. Схватки между враждующими сторонами все чаще стали затрагивать русскоязычное население, не говоря уже о том, что жизнь в стране, охваченной партизанской войной с сопровождающими ее экономическими сложностями, а то и просто безработицей и голодом, становилась невыносимой, особенно для горожан. Началась массовая эмиграция русских, бросавших почти все нажитое и стремившихся уехать куда угодно, лишь бы не погибнуть в страшной мясорубке. Тем временем слабость правительства стала компенсироваться появлением полууголовных отрядов во главе с их предводителями, которые, захватив большую власть, чувствовали себя хозяевами положения. Неизвестно, чем бы все закончилось, если бы не раздоры между главарями и гибель наиболее влиятельных из них. Воспользовавшись этим, руководство северян обратилось за помощью к России и странам СНГ, чьи миротворческие силы постепенно положили конец гражданской войне. Была поставлена задача национального примирения.

В 1994 г. в стране была принята новая конституция и избран новый президент Эмомали Рахмонов (Рахмон), который вступил в переговоры с лидерами оппозиции. Переговоры тянулись довольно долго, но в 1996 г. Рахмонов и глава оппозиционеров Саид Абдулло Нури в значительной мере благодаря многолетним активным усилиям миротворческой миссии ООН подписали соглашение, удовлетворившее обе стороны. Правда, не все боевики пошли за Нури и согласились на перемирие и предоставленные им возможности. Их выступления продолжали сильно дестабилизировать обстановку в стране. Осложняли ситуацию и мятежные выступления недовольных военных, причастных к власти, в частности упоминавшегося уже полковника Махмуда Худойбердыева, опиравшегося на поддержку немалого количества таджикских узбеков, а также подчас и Узбекистана. Но все эти выступления в конечном счете быстро гасились, а с 1997 г. в стране наступило некоторое спокойствие. Непримиримая в недавнем прошлом оппозиция постепенно и достаточно органично адаптируется к новым, теперь уже мирным условиям жизни в стране.

Следствием войны стал экономический упадок. Экономика, как правило, восстанавливается медленно. Хотя на экспорт шли хлопок и алюминий, вырабатывавшийся за счет дешевой гидроэлектроэнергии, с производством продовольственных товаров дела обстояли неважно. Росло отрицательное сальдо во внешнеторговом обороте. Уровень жизни в стране был невысок, заработная плата низка, по-прежнему оставалось немало безработных. До предела изношенным оказался транспорт. В полуразрушенном состоянии находилась вся инфраструктура страны. Чувствовалось отсутствие квалифицированных кадров после отъезда большинства русских.

Словом, война очень дорого обошлась Таджикистану и к решению его сложных проблем отнюдь не привела. И хотя в начале XXI в. положение год за годом понемногу выправлялось, а ВВП рос неплохими темпами (в 2004 г. уже около 10%), в стране все еще продолжались вспышки насилия и шел процесс криминализации. Но хозяйство понемногу становилось на ноги. В частности, возобновился экспорт высококачественного тонковолокнистого хлопка и продуктов садоводства и овощеводства. Вместе с тем отсутствует единство в представлениях о будущем, о целях и пути эволюции. На этом фоне огромную роль стала играть торговля наркотиками, в том числе транзитная, из Афганистана. Русские пограничники и вся 201-я МСД, состав которой сильно изменился за счет призыва таджикских солдат, постепенно заменявших российских, с трудом справляются с защитой границы от контрабанды наркотиков и натиска связанных с ними исламистов, чаще всего радикального толка. Угроза исламского экстремизма в Таджикистане остается одной из наиболее серьезных, что не может не сказаться и на соседних с ним странах. Таджикистан — одна из наиболее бедных стран Средней Азии. ВВП на душу населения 1,8 тыс. долл. США.

Казахстан (16 млн, мусульмане), самая крупная и экономически развитая страна из бывших советских республик Средней Азии. Как и другие государства региона, Казахстан не был готов к самостоятельному развитию. Правда, еще до начала перестройки попытка назначить руководителем местной компартии присланного из центра представителя номенклатуры КПСС, русского по национальности, вызвала здесь студенческие волнения, заставившие Москву от этой попытки отказаться. Тем не менее о политической независимости в то время казахи не помышляли. Ситуация стала заметно изменяться на рубеже 1980—1990;х гг., когда бурно протекавшие политические события в России заставили казахских лидеров всерьез обеспокоиться будущим их страны. Руководитель компартии Казахстана Нурсултан Назарбаев был в числе тех, кто наиболее активно противостоял попыткам разрушить СССР. Однако изменить ход истории оказалось не в его силах.

С распадом Советского Союза Назарбаев в качестве первого и пока единственного президента независимого Казахстана уверенно взял в свои руки руководство большой страной с ее весьма неоднородным населением. Именно в Казахстане оказалось необычайно большое количество русских из числа потомков казаков и переселенцев, составлявших подавляющее большинство населения городов и игравших главную роль в нормальном функционировании индустриальных центров, которых в стране было немало.

Русских и сегодня в стране около 30%. Эта цифра, косвенно свидетельствующая о напряженной национальной ситуация, усугубляется заметной отсталостью вчера еще полукочевого народа, а также распространенного с легкой руки А. И. Солженицына представления о том, что северной части Казахстана с ее абсолютно преобладающим русским казацким населением следовало бы стать частью новой России. Все это побудило руководство республики сделать открытую ставку, как и в Узбекистане, на национализм.

Национализм ныне тоже едва ли не первооснова политики Казахстана. Причина вполне очевидна, вопрос лишь в том, как оптимально решить национальную проблему. В Казахстане ее решают весьма грубо и бесцеремонно. Это проявляется и в виде откровенной русофобии, и в стремлении выжить из страны как можно большее количество русских, включая и русскоязычных, в частности, когда-то перемещенных туда немцев. Видно это и в переименовании многочисленных русских населенных пунктов, и в преследовании лидеров русских общин либо организаций. Кроме того, осуществляется постепенная замена русских казахами на всех сколько-нибудь значимых руководящих постах. Количество этнических казахов быстро возрастает как вследствие высокого уровня рождаемости, так и в результате интенсивной миграции, репатриации из-за рубежа. В довершение всего на север, где казахов прежде было очень мало, в бывший Целиноград, перемещена с юга, из Алма-Аты, столица, переименованная в Астану («столица»).

На парламентских выборах 1994 г. 77% кандидатов в депутаты были казахами. Однако и в этом своем составе первый казахский парламент оказался оппозиционным президенту и в следующем 1995 г. был распущен. Постепенно в Казахстане сформировался авторитарно-национальный режим, в чем-то несколько сходный с тем, что существует в Узбекистане. В парламенте 1995 г. было представлено несколько партий, но все они оказались не слишком свободными в своих действиях. Назарбаев, как и другие руководители среднеазиатских республик, не жалует оппозиционеров и отнюдь не приветствует критику в свой адрес. Нередко в связи с этим средства массовой информации закрываются. Что касается ислама, то в Казахстане его признают в привычно умеренной форме. Поощряется строительство мечетей, но не признается право мусульманских идеологов вмешиваться в политику. Серьезного влияния исламского экстремизма не заметно. Армия и силовые структуры создаются в основном из казахов.

Экономика Казахстана с его миллионами этнически русских тружеников развивается достаточно успешно. В стране довольно много полезных ископаемых: нефть, газ, урановые руды, цветные металлы, уголь и т. п. Здесь в свое время был заложен мощный индустриальный центр с развитой металлургией, машиностроением, нефтехимией. Все это работает, способствуя интенсивной внешней торговле, и дает немалый доход. Остро стоит вопрос о трубопроводах и инвестициях, но в конечном счете проблемы решаются. Считается, что перевод экономики и всего образа жизни страны с марксистскосоциалистического стандарта планового хозяйства на рельсы рыночно-частнособственнической системы произошел много более удачно, чем в России. Это, видимо, касается и земледелия. Большое количество пашенных угодий при благоприятных погодных условиях позволяет собрать немало зерна. Стоит напомнить, что именно на Казахстан приходится основная часть возделанной при Н. С. Хрущеве целины. Часть урожая, когда он существен, поставляется в Россию, а также в соседние Таджикистан и Туркмению. Земля отдается желающим в аренду на срок до 99 лет, причем уже всерьез ставится проблема превращения ее в частную собственность. Большое внимание уделяется содействию мелкому и среднему бизнесу, на кредитование которого ориентирована банковская система. Словом, президент Назарбаев продолжает уверенно управлять, а в 2010 г. он получил почетное наименование «лидера нации».

Руководство страной обоснованно считает, что экономика Казахстана понемногу выходит из состояния кризиса, решаются все вызванные им проблемы, включая недостаточное энергоснабжение. Вместе с тем коррупция и непотизм в администрации, особенно на самом ее верху, не исключая и ближайшее окружение президента, его семью, достигли большого размера и широко известны. Соответственно расцветают взяточничество и контрабанда, существует и расширяется транзитная наркоторговля, что особенно удобно для наркодилеров в стране с широкими степными и должным образом пока еще неоформленными границами, через которые поток отравы, да и прочей контрабанды, с легкостью проникает в Россию. ВВП на душу населения неплохой — 11,4 тыс. долл. США.

Киргизия (5,5 млн, мусульмане), небольшая и менее других развитая республика, находящаяся между Узбекистаном, Казахстаном, Китаем и Таджикистаном. В 1990 г. в республике с ее полукочевым коренным населением и немалым количеством русских, особенно горожан, президентом стал Аскар Акаев, один из наиболее образованных жителей страны, в прошлом профессор из Ленинграда. На его плечи легла основная тяжесть обустройства нового независимого государства. Получив в наследство от Советского Союза весьма слабо развитую его часть, президент Акаев приложил немало усилий для того, чтобы добиться хотя бы некоторых успехов в ее развитии. Первые же годы его президентства показали, что Киргизия быстрыми темпами превращается в одну из наиболее демократических республик Средней Азии.

Курс на либерализацию экономики, приватизацию в первую очередь скота (основное богатство кочевников), содействие развитию своего рода фермерских хозяйств, да и демократические свободы в политике, включая гласность и многопартийную парламентскую систему, — все это должно было содействовать кардинальной перестройке привычной советской структуры. Однако полукочевое в недавнем прошлом население страны явно не было готово к перестройке. Зато националистические эмоции, как и в некоторых других странах СНГ, быстро вышли на передний план общественной жизни и выразились в стремлении оттеснить русскоязычных, занять их место. Как и в других новых независимых республиках бывшего советского Востока, это привело к миграции русских. Уже в начале 1990;х гг. страну покинуло около 100 тыс. человек. Столь значительный отток в основном квалифицированных тружеников привел к заметному спаду производства, особенно в городах.

После поддержки политики Акаева на референдуме 1994 г. были приняты меры, чтобы ослабить давление на русских. В частности, руководство страны передвинуло на 2005 г. дату перехода на киргизский язык в качестве государственного. Были приняты новые законы, специально направленные против разжигания национальной розни. Вскоре, однако, выяснилось, что националистически настроенная оппозиция имеет поддержку в парламенте. Немалую роль при этом играла и проблема внешнеполитической ориентации страны. Акаев предпочитал союз с Россией и Китаем, тогда как некоторые из его оппонентов делали ставку на поддержку со стороны Турции и Запада. С течением времени по меньшей мере часть оппозиции стала принимать не столько даже антирусский, сколько происламский характер. Это вызвало определенную настороженность в руководстве. В 2005 г. после довольно существенного и явно выраженного недовольства Акаевым, которого обвинили в коррупции и вынудили уехать в Россию, президентом стал Курманбек Бакиев. Он тоже пытался сдержать натиск ислама, но не проявлял такой же сдержанности во всем том, что касалось коррупции и непотизма. Скорее напротив, и он сам, и вся его родня погрязли в откровенном воровстве государственного имущества. В итоге очередной взрыв народного возмущения в 2010 г. привел к его отставке и эмиграции в Белоруссию. Временным президентом страны стала Роза Отунбаева.

На первый взгляд все можно было бы объяснять неудовлетворенностью действительно не совсем удачным управлением слабой и отсталой страной ее первыми президентами, Акаевым и Бакиевым. Но если взглянуть глубже, то окажется, что основой нестабильности была религиозно-национальная напряженность на перенаселенном юге страны. Дело в том, что при всей слабости позиций и поверхностности ислама в Киргизии этот акцент, не столько даже религиозный, сколько политический, нес с собой немалую угрозу для страны. Для киргизов, которые познакомились с исламом в XVIII—XIX вв., полу7.4. Проблемы республик постсоветского Востока _.

чив его из соседнего Коканда, исламская угроза — это узбекская угроза. Наиболее населенная территория приходится на уже упоминавшуюся Ферганскую долину, основная часть которой принадлежит Узбекистану и Таджикистану. Много узбеков живет и в восточной, киргизской части долины, в том числе в городах Ош и Джалал-Абад. Здесь уже довольно давно активно и открыто действовали исламские радикалыэкстремисты. В 1999—2000 гг. напряженность материализовалась в форме набегов отрядов боевиков из Таджикистана, даже сторонников радикального ислама из Афганистана и Чечни. После отставки Бакиева и резкого роста деструктивной активности его сторонников на юге напряженность перешла в ненависть, которая во всей восточной части долины и в упомянутых городах приняла форму массовой резни с сопровождавшим ее бегством населения.

Ситуация в стране с трудом восстанавливалась. В октябре 2010 г. в стране произошли выборы в парламент, которые можно считать демократическими и свободными, что не так часто встречается в постсоветской Центральной Азии. И это, возможно, серьезный шаг в будущее без коррупции, произвола непотизма и разного рода национальных конфликтов. Время покажет.

Экономика Киргизии не слишком развита и не чересчур богата природными ресурсами (есть золото, цветные металлы), кроме разве что дешевой гидроэнергии. Она стала понемногу (5—6% в год) расти лишь с 1997 г. Уровень жизни в стране низок, что способствует развитию торговли наркотиками и расцвету наркомафии, поддерживающей тесные связи с поставщиками из Афганистана и Таджикистана. Киргизия участвует в строительстве железной дороги из Андижана в Кашгар, что может содействовать укреплению связей Узбекистана и Киргизии с Китаем. В частности, это помогло бы значительно ускорить процесс оздоровления экономики Киргизии. ВВП на душу населения здесь 2,1 тыс. долл. США.