Фридрих шиллер: «адвокат человечества»

Позднее Просвещение наряду с великими философами и музыкантами дало двух немецких литературных гениев, Шиллера и Гёте. Их имена не случайно часто называют вместе. Они состояли в творческой дружбе, были великими поэтами и драматургами. И в то же время, при близости общих эстетических позиций, равновеликие по значению и мощи таланта, — были во многом контрастны своей художественной методологией. Если Гёте олицетворял «земное», реальное, материальное начало, то Шиллер — духовное, идеальное.

«Буря и натиск»: «штюрмерские» годы Шиллера

Обнимитесь миллионы, Слейтесь в радости одной.

Шиллер. «К радости».

Движение «Буря и натиск». Молодой Шиллер, дебютировавший драмой «Разбойники» (1782) был близок к движению «Буря и натиск» (Stum und Drang). 13 входивших в него писателей («штюрмеры») творили в различных частях Германии. Одним из центров был Страсбург, где произошла встреча Гербера с Гёте, к которым позднее присоединился Я. Ленц, а также Ф. Клингер. Другим центром был Геттинген, в котором творили Г. Мюллер), X. Ф. Шубарт; в Швабии был активен молодой Ф. Шиллер. В судьбах и творчестве «штюрмеров» имелось немало общего. Это были выходцы из интеллигентной, образованной среды, входили в различные кружки и литературные объединения, желали быть услышанными, найти своего читателя. Их творчество, по преимуществу драматургия, носило, во многом, новаторский характер. В целом, их одушевлял дух мятежа, протеста против унижения и подавления личности. В центре их сочинений оказывался одинокий возмущенный индивид, бунтарство которого выражалось по преимуществу в словесных эскападах, в патетических речах, не сопряженных с реальным делом. Вместе с тем, им был присущ демократизм, сочувствие к маленьким людям, желание их защитить. Один из героев Клингера признавался: «Я находил наслаждение в диком грохоте».

Фридрих Клингер (1752—1831) в юности познал бесправие, был бродячим актером, пробовал силы в драматургии, пока не уехал в Петербург, где сделал карьеру, учился в Кадетском корпусе и дослужился до генеральского чипа, что не помешало ему одновременно активно отдаваться писательству. В драме «Близнецы» (1775) он выступает против феодально-сословных привилегий. А в драме «Буря и натиск» (1776) вражда аристократических семейств (шекспировская ситуация!) препятствует соединению двух влюбленных, Карла и Каролины. В итоге, Карл уезжает в Америку, чтобы в рядах восставших колонистов сражаться за свободу.

Клингер также внес вклад в разработку фаустовской гемы, широко представленной в литературе Германии. Роман Клингера «Фауст, его жизнь, деяния и низвержение в ад» (1791), написанный в Петербурге, был анонимно напечатан па его родине. В нем знаменитый маг, заключивший договор с дьяволом, путешествовал, но странам феодальной Европы (Франции, Англии, Италии), что открыло перед ним картины злодеяний, насилий, произвола. В романе наряду с европейскими властителями, Людовиком XI, папой Александром VI, действовали немецкие князья, министры, судьи. Способный творить чудеса, Фауст совершает благие дела, но до последнего смертного часа остается нераскаявшимся мятежником.

Ленц: штюрмерская драма. Наиболее значительным драматургом среди «штюрмеров» был Якоб Ленц (1751—1792), на долю которого выпали скитальческая жизнь и тяжелый психический недуг.

Подобно Клингеру, он едет в Россию, живет в Петербурге и Москве, где встречается с русскими писателями, например, с Карамзиным. Ему был всего 41 год, когда мертвым он был найден на одной из московских улиц. Герои его пьес — современники, выходцы из бюргерской среды. В драме «Учитель» (1774) один из персонажей — деревенский учитель, прирожденный педагог, воплощение порядочности и бескорыстия, противопоставлен развращенным и паразитирующим аристократам. В другой драме «Солдаты» (1776) девушка из бюргерской семьи Мария Везенар становится жертвой самовлюбленного офицера Депорта. Мстителем за нее выступает ее жених Штольцеус, отравляющий Депорта, а затем накладывающий на себя руки.

Бюргер: мастер баллады. Штюрмеры оставили заметный след в поэзии, подготовив рождение мастеров стиха в романтическую эпоху. Среди участников поэтического кружка «Союз Рощи», в Геттингене, выделялся Готфрид Бюргер (1747—1794), лирик, мастер балладного жанра, солидарный с Гердером в его пропаганде ценности фольклора. Бюргер писал в статье «О народной поэзии» (1770): «Научись постигать народ как целое, сумей усвоить его фантазию, его способность чувствовать, и тогда песня твоя будет равно волновать и простую девушку за прялкой, и даму, сидящую перед туалетным столиком». Среди его баллад по крайней мере две обрели всеевропейское признание: это «Дикий охотник» и «Ленора».

Героиня последней — простая девушка, потерявшая жениха, павшего на поле битвы во время Семилетней войны. Беспредельно ее горе, и потому она не желает принять уговоры матери, а безропотно подчиняется судьбе. Эта баллада, блестяще переведенная Жуковским, вошла в историю русской романтической поэзии. В балладе «Дикий охотник» герой — помещик, крепостник, одержимый охотничьим рвением: вместе с гончими он проносится наподобие урагана, все сокрушая и вытаптывая крестьянские ноля.

Известен Бюргер и как создатель знаменитой книги «О бароне Мюнхгаузене», бесшабашном врале и хвастуне. Собственно, впервые этот колоритный персонаж, имеющий фольклорную основу, появился на страницах юмористического «Путеводителя для веселых людей» (1781). Оттуда он перекочевал в книгу Рудольфа Эрика Распе (1736—1794), немецкого писателя, жившего в Англии, — «Повествование о бароне Мюнхгаузене». По мотивам этой книги Бюргер создал свой приключенческий роман, дополнив основной сюжет многими эпизодами. На основе этих историй в нашей стране был сделан фильм с Олегом Янковским в главной роли.

Радикальное крыло в «штюрмерстве» представлял Кристиан Фридрих Шубарт (1739—1791), поэт, музыкант, журналист, работавший в молодости сельским учителем.

Человек прогрессивных взглядов и сатирического таланта, он был автором дерзких стихов и эпиграмм, направленных против феодальной верхушки, издавал оппозиционную газету «Немецкие хроники», пока герцог Вюртембергский (чей деспотический нрав испытал Шиллер) не повелел его арестовать. В итоге Шубарт провел в тюрьме 10 тягостных лет, откуда вышел с подорванным здоровьем, но несломленной волей и оставшийся недолгий жизненный срок продолжал литературную деятельность писателя-радикала.

К началу 1790-х гг. с уходом из жизни таких талантливых штюрмеров как Ленц, Бюргер, Шубарт движение «Бури и натиска» стало выдыхаться. Но его значение для немецкой литературы велико. Через «штюрмерский» период в начале своего пути прошли Гёте («Гец фон Берлихенген») и Шиллер («Разбойники», «Коварство и любовь»).

Ранние годы: юность поэта. Вспоминая молодые годы, Шиллер писал: «Я вступил в жизнь, пережив печальную, мрачную юность и бессердечное воспитание». Это во многом объясняет, почему его творчество, особенно раннее, было вдохновлено таким горячим порывом к свободе и протестом против угнетения. Фридрих Шиллер (1759—1805) был выходцем из «третьего сословия».

Он вырос в семье военного фельдшера в городе Марбахе в герцогстве Вюртенбергском. Воспитывался главным образом матерью, рос болезненным, впечатлительным ребенком, с малых лет не понаслышке познакомился с нуждой. В 14 лет вопреки своей воле был послан в военное училище, позднее переименованное в Академию, которую лично курировал герцог Карл Евгений, ее называли Карлсшус. В ней было около 300 учеников, в основном детей бюргеров. «Куратор» был типичный феодальный деспот, каковых встречалось немало в карликовых немецких образованиях; любитель палочной дисциплины, парадов, празднеств, герцог носил лицемерную личину «просвещенного» правителя. В Карлсшуе, этом «пристанище рабов», воспитанники были облачены в военную форму, треуголку на прусский манер, уроки чередовались с маршировкой, по команде садились за стол, ели и вставали; насаждалось тотальное доносительство, малейшая провинность наказывалась карцером, в 9 часов отходили ко сну, запрещалось зажигать лампу и читать. Это правило Шиллер постоянно нарушал и поглощал книги с жадностью. Среди его любимых авторов были Гёте, Гердер и Руссо; последнему он посвятил позднее стихотворение. Режим в Карлсшуе Шиллер ненавидел, жаждал вырваться из этого заведения. Он начал учебу на юридическом отделении, а потом перешел на медицинское и вынужден был посвятить выпускную диссертацию Карлу Евгению, который, зная о литературных увлечениях Шиллера, их не приветствовал и желал, чтобы гот «не баловался» стихами, а занимался практикой военного лекаря. Подобная перспектива Шиллера не вдохновляла, равно как и распоряжение герцога отдавать ему все написанное на предмет личной «высочайшей» цензуры. В Карлсшуе уже была начата его драма «Разбойники», а за самовольный отъезд в соседний Маннегейм, где состоялась его премьера, Шиллер поплатился арестом. Наконец, в 1784 г. он тайно бежал из Вюртенбергского герцогства в Пфальц, где долго скрывается у друзей. Так, испытав на себе унижающий личность феодальный деспотизм, Шиллер входит в литературу; неслучайно, что в его раннем творчестве так явно выражен пафос вольнолюбия.

Периодизация. Как и многие творческие гении, Шиллер пребывал в постоянном творческом поиске, а на его творческом пути, продолжавшемся два десятилетия, можно выделить три четко очерченных этапа. Первый, ранний, «штюрмерский» охватывает 1780—1786 гг. В это время им были изданы три пьесы и стихи, вошедшие в сборник «Антология 1782 года». Второй период, «классический», продолжавшийся примерно десятилетие (1786—1795) начинается драмой «Дон Карлос», отмечен его интенсивными занятиями в области эстетической теории и истории. Третий период (1796—1805), плодотворный, отмечен возвращением к художественному творчеству, созданием цикла трагедий на историческую тему и стихотворных шедевров, прежде всего, в балладном жанре.

«Разбойники»: «против тиранов». Своему драматургическому шедевру Шиллер предпослал латинский эпиграф: «In Tyrannos», т. е. против тиранов. Он емко выражает пафос этой трагедии, характеризующей «штюрмерский» период его творчества. На фоне других произведений, созданных представителем «Бури и натиска», трагедия выделяется не только художественной выразительностью и цельностью, но и четко, «с нажимом» очерченными характерами и решительно выраженной тенденциозностью. Шиллер писал о современной Германии, а семейная драма в аристократической семье Мооров перерастала в драму социальную. Известный в литературе сюжет о двух соперничающих братьях приобретает у Шиллера новый аспект. Франц и Карл — антиподы во всем. Первый — воплощение злобы, эгоизма, зависти и корыстолюбия. Великодушный, благородный Карл, напротив, носитель гражданских идеалов. Чтение Плутарха, увлечение сравнениями мужей древности обнажает перед ним все убожество немецкой действительности, ничтожество его современников, трусливых мещан и бездарных педантов. Его пленяет пример Римской Республики, деяния ее защитников и героев. Нечто подобное хотел бы он увидеть на немецкой земле. «Поставьте меня во главе войска из таких молодцев, как я, и Германия станет такой республикой, рядом с которой Рим и Спарта покажутся женскими монастырями», — провозглашает он с юношеской заносчивостью.

Обманутым отцом и преданный подлецом братом, Карл уходит в богемские леса, где возглавляет разбойников. Им движет не личное благо, а желание творить истинное правосудие и восстанавливать справедливость. В уста Карла вложен красноречивый рассказ о четырех перстнях на его руках. Один принадлежал Министру, ставшему фаворитом короля, сделавшим карьеру на слезах обобранных сирот (писатель выделил в нем прозрачный намек на графа Монмартена, придворного Карла Евгения). Алмаз был снят с советника, торговавшего должностями, другой принадлежал попу, слуге инквизиции.

Но как неоднократно случалось в пору революционных брожений, благородство одних «сосуществует» с корыстолюбием других. Среди разбойников есть откровенные грабители и преступники. Они дискредитировали высокие ценности, которым был предан Карл, что его глубоко удручает. При всем своем прекраснодушии, он называет себя «глупцом», мечтавшим «исправить своими злодеяниями закон беззакония». И когда для него очевидна тупиковость беззаконного пути, Карл решает добровольно сдаться властям. И все же бессильный облагодетельствовать человечество, он хочет помочь хотя бы одному несчастному, который получит обещанное за его поимку вознаграждение.

Пьеса дышала внутренней энергией. Позднее Герцен определил доминирующей особенностью шиллеровской манеры «огонь». Персонажи пьесы, прежде всего Карл Моор, изъяснялись пространными монологами, далекими от просторечия, напоминавшими стихи в прозе. Подобная обличительная риторика вообще характеризовала писателей «штюрмсров».

Вторую свою пьесу, «Заговор Фиеско в Генуе» (1782), Шиллер определил как «республиканскую трагедию». Отойдя от немецких реалий, на новом историческом материале он ставит проблему борьбы с тиранией, его неизменно волнующую в несколько ином ракурсе. Правда, в художественном плане пьеса оказалась бледнее предыдущей.

Сюжетом послужил эпизод из истории маленького итальянского государства Генуи в XVI в., когда был поднят мятеж против тирании дожа Дориа. Его возглавил молодой честолюбивый патриций Фиеско, обещавший восстановить в Генуе древние республиканские формы правления. Но стоило ему прийти к власти, как в нем возобладали честолюбивые наклонности. Он, свергнув Дориа, объявляет себя герцогом. Тогда Верина, неподкупный республиканец, убивает Фиеско. Опыт истории показал: нередко вожди, выступавшие под лозунгами всеобщей справедливости, оказавшись па вершине, превращались в тиранов.

«Коварство и любовь»: классика мировой драмы. Эта «мещанская трагедия» — одна из творческих вершин Шиллера, «прописана» в театральном репертуаре. Ее принципиальная новизна в том, что драматические коллизии, в отличие от практики классицизма, перенесены из высшего слоя в среду «третьего сословия», мещанства.

«Верхи» и «низы» поставлены лицом к лицу, источник же трагического — не только столкновение характеров, но и сословное неравенство.

Именно оно разрушает горячую любовь Фердинанда, дворянина, и простой девушки Луизы, «естественному» чувству противостоит «коварство» как продукт порочных нравов «верхов». Самый же сюжет имеет реальную основу, а прототипы персонажей наблюдались Шиллером в среде Карла Евгения и во время его скитаний по Германии. Тема неравенства в любви многократно освещалась в литературе, например, Шекспиром, Лопе де Вега, Мольером, Гёте. У Шиллера Фердинанд, носитель передовых взглядов, пытается преодолеть сословные предрассудки.

Реалистические начало, психологизм в драме в том, что Шиллер избегает прямолинейности в обрисовке «отрицательных» персонажей. Но это не лишает их очевидной порочности. Это президент фон Вальтер, правая рука герцога, добившийся высокого поста с помощью физического устранения соперника; это его секретарь с говорящей фамилией Вурм («червь»), готов на любую подлость по приказу хозяина; гофмаршал Кальб («теленок»), квинтэссенция ничтожности придворной жизни. Именно по предложению Вурма фон Вальтер заставляет Луизу ради спасения арестованного отца написать любовное письмо маршалу. Письмо намеренно теряют, чтобы оно попало в руки Фердинанду. Последний в отчаянии отравляет Луизу.

Особое место среди придворных отведено леди Мильфорд, фаворитке герцога. Это по-своему трагическая фигура. Судьба заставила ее стать содержанкой, которую герцог, дабы «прилично» от нее избавиться, хотел бы выдать замуж за Фердинанда. С ее образом связана одна из самых драматических деталей пьесы. Мильфорду приносят в качестве «отступного» от герцога коробку бриллиантов: ее стоимость 7000 человек. Это деньги, вырученные от продажи крепостных крестьян в солдаты, которые должны были воевать на стороне Англии против восставших американских колонистов. Подобная позорная практика торговли своими подданными имела место в Германии XVIII в.

Имеется в пьесе самая зловещая фигура — герцог. Он так и не появляется на сцене, но злодеяния, творящиеся в государстве, — плоды его правления.

Симпатии Шиллера отданы Луизе, которая духовно растет, и ее отцу музыканту Миллеру, в котором решительно выражено чувство собственного достоинства. Именно они, а также передовые дворяне, являются для Шиллера носителями высоких эстетическо-иравственных идеалов. В пьесе сказались демократические убеждения, мастерство в психологической разработке характеров и создании их выразительных речевых портретов.

Шиллер о театре. Одновременно с написанием ранних драм у Шиллера складывается концепция театрального искусства, во многом созвучная воззрениям Лессинга (статьи «О современном театре», «Театр как учреждение нравственное» и др.). Шиллер — поборник сценических подмостков, свободных от подражания французским классицистическим образцам, театральной сцены, становящейся «открытым зеркалом человеческой жизни» и «школой житейской мудрости».