Структура норм-суждений (п. 133-135)

• 133. Постановка проблемы. «Двухзвенная» концепция. Еще дореволюционные ученые обратили внимание, что «каждая юридическая норма представляет собой условное веление, которое может быть сведено к форме „если — то“. Соответственно с этим в составе каждой юридической нормы надо различать два элемента: гипотезу или предположение и диспозицию или распоряжение. Гипотеза или предположение определяет условия применения данного правила. Диспозиция или распоряжение излагает содержание правила» (Д. Д. Гримм). В этом своем — двухзвенном — виде концепция структуры правовой нормы была общепризнанной в России до революции, разделялась некоторыми советскими и принимается отдельными современными российскими правоведами.
• 133¹. «Трехзвенная» концепция. Значительно более широкое распространение в отечественной литературе получил взгляд, согласно которому всякая правовая норма состоит не из двух, а из трех элементов — (1) гипотезы, (2) диспозиции и (3) санкции. Его родоначальником является М. С. Строгович; с течением времени он снискал симпатии подавляющего большинства теоретиков советского государства и права и практически всех представителей отраслевых юридических наук. Полемизируя с оппонентами, его сторонники превратили первоначальную формулу из двухзвенной «если — то» в трезвенную: «если — то — иначе (санкция)». Сегодня этот взгляд распространен столь широко, что даже некоторыми учеными (не говоря уже о студентах) совершенно искренне считается не просто господствующим, но и единственным, а иногда даже первым по времени своего возникновения.
• 133². Альтернативные воззрения. О. С. Иоффе и М. Д. Шаргородский рассматривали двухзвенную структуру (гипотеза — диспозиция) как обязательную, но не исключающую при этом возможности существования и таких норм, строение которых предполагает и третий элемент (санкцию). Созвучны этой позиции воззрения А. Я. Верченко, В. С. Основина, А. В. Рыбина и С. С. Студеникина, согласно которым трехзвенная структура нормы считается общим правилом, допускающим исключения, в том числе и нормы двухзвенной структуры. Согласно А. С. Пиголкину, всякая правовая норма должна содержать в себе не только гипотезу, диспозицию и санкцию, но и четвертый элемент — часть с информацией о субъектном составе отношений, на которые распространяется данная норма. Отрицает научность самой постановки вопроса о любой единообразной структуре нормы права Б. И. Путинский, указывающий, что «любой юрист-практик называет нормой права именно статью, параграф, пункт, иную часть нормативного акта, выражающие некоторое правило в его самостоятельно применимом виде».
• 133³. Истоки проблемы и предпосылки ее решения. Главным методологическим недостатком этой дискуссии, превратившем ее не только в многолетнюю, но и бесплодную, является повсеместная путаница понятий о норме-предписании и норме-суждении. Нельзя не согласиться с суждением Б. И. Путинского о том, что дискутировать о структуре нормыпредписания (!) как минимум бессмысленно. Законодатель формулирует правила поведения так, как считает нужным, и нет никаких причин требовать от него, чтобы он формулировал все нормы в соответствии с какой бы то ни было единообразной структурой. Смысл дискуссии о структуре нормы права появляется только тогда, когда ее предметом становятся нормы-суждения о правах и обязанностях. Суждение типа «если — то» науке логики знакомо и называется импликативным суждением или просто импликацией; суждения же типа «если — то — иначе» логике неизвестно. Довольно странно рассуждать о норме-суждении… неизвестного науке типа¹.
• 134. Норма права как импликативное суждение. Из той модели нормысуждения, которую мы привели в п. 107^[1] Учебника:

где S (subjects) — субъекты отношений; О (objects) — их объекты; F (facts) — фактические обстоятельства; R (rights) — права и D (duties) — их обязанности, видно, что мы придерживаемся концепции двухзвенной структуры нормы-суждения. Чтобы в этом убедиться, нашу формулу можно записать следующим образом:

ЕСЛИ имело место нечто (совершено такое-то действие определенным лицом, в таком-то месте, в такое-то время, в отношении такого-то объекта и т. д.), ТО (у такого-то лица возникают, изменяются, или прекращаются и т. д. известные права и обязанности).

134¹. Наименования структурных элементов нормы-суждения. В науке логики та (первая) часть имнликативного суждения, которая сопутствует операнду «ЕСЛИ», называется основанием, или антецедентом, суждения. Она описывает совокупность тех факторов, которые служат логическими условиями или причинами наступления известного следствия. Вторая часть импликации — та, которая включается в суждение с помощью операнда «ТО», — в логике называется следствием, или консеквентном, суждения и характеризует результат возникновения или действия основания импликации. В правоведении же та часть нормысуждения, которая соответствует антецеденту логической импликации, называется гипотезой правовой нормы, та же часть, которая соответствует консеквенту импликации, — диспозицией. «Антецедент» и «консеквент» — логические; «гипотеза» и «диспозиция» — правовые, а «факты» и «последствия» — общепонятные^[2][3][4] наименования структурных элементов каждой правовой нормы: или ЕСЛИ {ГИПОТЕЗА}, ТО {ДИСПОЗИЦИЯ},.

или ЕСЛИ {ФАКТЫ), ТО {ПОСЛЕДСТВИЯ).

• 134². Импликация и причинность. Можно ли воспользоваться еще и такой парой обозначений, как «причина» и «следствие»? Нет, поскольку в данном случае импликация как раз и не должна пониматься как причинно-следственная связь. Факты — не причина прав и обязанностей, а эти последние — не следствие фактов. Если правовое регулирование общественных отношений есть лишь их социальная оценка, то никаких объективных связей (в том числе причинно-следственной) между фактами и их правовыми «последствиями» не существует. Импликативное суждение есть отношение чисто логической, а не естественно-философской причинности. Определенные права и обязанности отнюдь не вызываются к жизни известными действиями, а только приурочиваются (прикрепляются, приражаются) к известным субъектам, признаются за ними субъектом правотворчества.
• 135. Норма-суждение как мотивированная импликация. Просто сконструировать норму-импликацию, поместив в ее левую часть фактические обстоятельства, а в правую — юридические последствия, для юриста этого мало. Вспомним, что толкование норм-предписаний и созданные из их материала нормы-суждения должны быть убедительными (для клиента, противостоящей ему стороны и государственных органов, в том числе суда). Юристу необходимо объяснить, почему он связал именно эти обстоятельства с именно такими последствиями. Несколько поступаясь логической «чистотой» в пользу юридической специфики, эту мысль можно отразить в следующей схематической форме:

ЕСЛИ {такие-то ФАКТЫ), ТО I в силу таких-то и таких-то норм-предписаний наступают].

{такие-то ПОСЛЕДСТВИЯ).

Или (совсем коротко) «Факты — Мотивировка — Последствия».

• [1] структурные элементы норм называются иначе; так, в уголовном праве говорят о нормах, состоящих из диспозиции и санкции, а в науке международного частного (коллизионного)права — о нормах, состоящих из объема и привязки.
• [2] Прежде (в советскую эпоху) трехзвенная концепция подкреплялась идеологическимсоображением — ленинским тезисом о том, что право нуждается в аппарате принужденияк своему соблюдению; ныне это соображение (и прежде-то, строго говоря, ничего не доказывавшее) полностью утратило актуальность.
• [3] И универсальные в том смысле, что могут быть применены к любым нормам, в отличие
• [4] от «гипотезы» и «диспозиции». Дело в том, что существуют две области права, в которых