Ситуативные факторы. 
Психология межгрупповых отношений

К ситуативным факторам относятся любые характеристики, описывающие социальный контекст, в котором происходит межгрупповое взаимодействие. Если все условия, о которых мы говорили ранее, заимствованы из теорий межгрупповых отношений, то факторы, образующие эту группу, носят более общий характер. К ним относятся неопределенность ситуации, вид распределяемых ресурсов, социальные нормы и культурная принадлежность.

Размышление о неопределенности и напоминание о смерти. Люди демонстрируют большие ингрупповой фаворитизм и аутгрупповую дискриминацию, когда плохо понимают, что происходит (Grieve, Hogg, 1999), не могут контролировать происходящее (Fritsche, 2013) или думают о смерти. Например, после напоминания о смерти итальянские участники приписывали итальянцам более позитивные черты, чем немцам (Castano et al., 2002). Шотландские респонденты приписывали более позитивные черты шотландцам, чем англичанам (Castano, 2004). Участники-христиане позитивнее оценивали христиан и негативнее — иудеев (Greenberg et al, 1990). Американцы больше одобряли благотворительную деятельность в пользу своей страны, чем в пользу граждан других стран (Jonas et al, 2002).

Распределяемые ресурсы. Люди проводят большее различие между «своими» и «чужими» при оценке групп по положительным особенностям, чем по отрицательным. Аналогично, они проводят большее различие при распределении позитивных (приятных для человека), чем негативных (неприятных для человека) ресурсов. Позитивными ресурсами могут быть дополнительные баллы, позволяющие повысить оценку за учебный курс, деньги, призы. К негативным относятся неприятное внешнее воздействие (например, шум), дополнительные обязанности (например, часы работы) или наказание.

Это различие было названо эффектом «позитивной — негативной асимметрии». Метаанализ, проведенный почти 20 лет назад, показал, что этот эффект часто возникает в лабораторных группах (Buhl, 1999).

Человек дает ингруппе больше позитивных ресурсов, чем аутгруппе, но столько же негативных ресурсов. Однако позже выяснилось, что этот эффект зависит от отношения между группами. Например, различие в распределении позитивных и негативных ресурсов исчезает, когда интересы ини аутгрупп противоречат друг другу (Smith, Postmes, 2009).

Социальные нормы. Люди чаще демонстрируют межгрупповую дифференциацию, когда социальные нормы одобряют такие оценки или поведение. Например, американские исследования, проведенные в 1980;е гг., показали, что учителя европейского происхождения чаще хвалили и реже порицали детей-евроамериканцев, чем афроамериканцев. Иными словами, члены ингруппы получали более позитивную обратную связь, чем члены аутгруппы.

Однако на протяжении последующих 30 лет социальные нормы постепенно менялись. К концу прошлого века межгрупповая дифференциация между «белыми» и «черными» американцами стала рассматриваться как серьезное нарушение норм. Это отразилось на межгрупповой дифференциации.

Во-первых, межгрупповая дифференциация приняла скрытые формы. В современных исследованиях люди чаще проводят различие между своей и другой расовой группой, когда могут оправдать свои действия. Например, американские исследования показали, что американцы европейского происхождения выражают большую готовность помочь члену своей расовой группы, чем афроамериканцу, когда нуждающийся в помощи человек находится далеко от них, помогающие действия опасны, требуют больших усилий и времени (Saucier, Miller, Doucet, 2005). Аналогично, американцы европейского происхождения чаще обвиняют в совершении преступления афроамериканца, чем представителя своей расовой группы, когда получают доказательства его вины, которые впоследствии признаются недопустимыми (Hodson et al, 2005). В обоих случаях люди могут оправдать ингрупповой фаворитизм и аутгрупповую дискриминацию, сославшись на «объективные» обстоятельства.

Во-вторых, появился феномен «обратной дискриминации»: аутгруппового фаворитизма и ингрупповой дискриминации, которую демонстрируют члены высокостатусных групп. Например, американские студенты европейского происхождения стали получать больше негативной обратной связи от преподавателей, чем представители расовых меньшинств (Croft, Schmader, 2012). К сожалению, такой подход не решает проблему дискриминации, поскольку одна группа все равно оказывается в лучшем положении, чем другая. К влиянию социальных норм на межгрупповые отношения мы еще вернемся в двух последних главах, когда будем рассматривать способы улучшения межгрупповых отношений.

Культурная принадлежность. Интерес к межкультурным различиям в межгрупповой дифференциации появился недавно. На протяжении нескольких десятков лет подавляющее большинство исследований, посвященных межгрупповой дифференциации, проводилось в Европе и Северной Америке — в относительно однородной культурной среде. Однако в конце прошлого века исследователи задумались о культурной специфике межгрупповых отношений. Предположение было простым: в разных культурах существуют различные нормы, которые могут ослабить или усилить ингрупповой фаворитизм и аутгрупповую дискриминацию. Оставалось понять, о каких именно нормах идет речь. Рассмотрим три разных подхода к изучению этой проблемы.

Сторонники первого подхода проводят принципиальное различие между индивидуализмом и коллективизмом. Параметр «индивидуализм — коллективизм» характеризует степень, в которой культуры одобряют самостоятельность или зависимость человека от группы. Индивидуалистские культуры поощряют развитие автономных, уникальных и независимых индивидов. В таких культурах потребности, желания и цели отдельного человека превалируют над потребностями, целями и желаниями группы. В то же время коллективистские культуры поощряют формирование и сохранение взаимозависимости между людьми, способствуют созданию тесных отношений и кооперации. В таких культурах потребности, желания и цели группы доминируют над индивидуальными. Как следствие, члены индивидуалистских культур демонстрируют меньший ингрупповой фаворитизм, чем представители коллективистских сообществ (Jetten et al, 2006).

Сторонники второго подхода полагают, что культуры различаются по распространенности мотивации самовозвышения. Люди с сильной мотивацией самовозвышения избирательно воспринимают, анализируют и запоминают информацию для того, чтобы сформировать позитивное представление о себе и высокую самооценку. Источником высокой самооценки могут быть как личные качества, так и групповая принадлежность. Поэтому в культурах, нормы которых одобряют «самовозвышение», проявляется больший ингрупповой фаворитизм, чем в культурах, где такая мотивация не одобряется. Так, исследования показывают, что американцы демонстрируют более высокий ингрупповой фаворитизм при оценке рабочих групп, спортивных команд и университетов, чем японцы (Falk, Heine, Takemura, 2014; Snibbe et al, 2003).

И наконец, сторонники третьего подхода интересуются нормами, связанными не с типом, а с уникальными особенностями культуры. Они имплицитно полагают, что каждая культура обладает уникальными характеристиками. Поэтому представители культур одного типа (например, индивидуалистских) могут демонстрировать разное отношение к определенным группам. Так, исследование 16-летней давности показало, что американцы чаще помогали человеку с гетеросексуальной, чем с гомосексуальной ориентацией, а шведы не делали различия между ними (Gabriel et al, 2001). Таким образом, наряду с нормами, связанными с типом культуры, в разных странах существуют нормы, регламентирующие отношение к отдельным группам.