Книга первая ИСТОРИЯ ГЕОГРАФИИ

Только исходя из истории, мы можем понять настоящее. Это относится также и к наукам: полное понимание какой-либо науки возможно лишь тогда, когда мы проследим ее в ее историческом развитии. Если бы это правило всегда соблюдалось при методологических рассуждениях о сущности и задачах географии, вместо того чтоб делать более или менее остроумные, но одинаково бесплодные попытки определить ее a priori, то было бы избегнуто много бесполезных споров и было бы сохранено много сил. Ибо размежевание наук и постановка проблем в каждой отдельной науке не произвольны, а вытекают из особых потребностей, свойственных каждой эпохе, из уровня ее знаний и возможностей. По мере того как они растут и увеличиваются или снова приходят в упадок, содержание науки становится то богаче, то беднее. Бывают периоды регресса, но в общем наука движется вперед. И этот прогресс находится в тесной связи с общим прогрессом культуры.

У географии связь с общей историей человечества выступает яснее, чем у большинства других наук. Как познание земной поверхности география связана с процессом открытий и завоеваний, составляющим большую часть содержания мировой истории. Открытие и колонизация Средиземноморья финикиянами и другими приморскими народами Азии, а затем греками, завоевание Передней Азии Александром Великим, расширение Римской империи на все Средиземноморье, охват северных стран Европы христианским миссионерством и культурой, крестовые походы вместе с установлением новых отношений на Востоке, открытие Америки и морского пути в Ост-Индию, развитие мировых сношений, мирового хозяйства, мировой культуры, мировой политики в эпоху паровой машины, а также исследования Внутренней Африки, Центральной Азии и полярных областей, — таковы важнейшие этапы мировой истории, а одновременно и важнейшие этапы в развитии географии, причем впереди в одних случаях может идти определенное историческое событие, в других — расширение географического знания, иногда же то и другое совпадают во времени. Ни одна наука не развивается изолированно, каждая из них опирается на общий прогресс мысли и на успехи других наук. Но у географии эта зависимость особенно велика, потому что ей во всех своих частях приходится опираться на соответствующие систематические науки; она нуждается в них, как во вспомогательных науках. Почти все крупные успехи знания, в том числе и далекие на первый взгляд от географии, шли ей на пользу и вели ее вперед. С другой стороны, и успехи географии всегда оказывались полезными для других наук и для общего миропонимания, и они были бы еще полезнее, если бы другие науки — особенно это относится к истории и наукам о человеке — не страдали еще некоторой односторонностью и больше сознавали бы свою географическую основу. Отношения человека к религии и нравственности изменялись вместе с расширением знания о земле. История географии часто рассматривалась только как история открытий, и действительное расширение знания пространства является важнейшим фактом с точки зрения мировой истории. Поэтому история открытий всегда будет стоять на переднем плане в истории географии. Но история открытий должна быть не простым пересказыванием фактов, а должна стремиться понять ход открытий из потребностей и возможностей различных народов и эпох и принимать во внимание также их влияние на общий ход дела.

Вторая задача истории географии относится к пространственной фиксации; к определению места и съемке карт, а также к изображению на карте; она рассматривает их как в развитии их методов, так и в применении этих методов в различных странах земли; следовательно, эта вторая задача географии относится к тому, что составляет содержание математической географии (употребляя это слово в более тесном научном, а не в обычном расширенном смысле) и картографии. В какой степени положение места на карте совпадает с его действительным положением, какая степень пространственной точности присуща этому изображению на картах различных времен, каким образом и каким темпом положение на карте постепенно приближалось к действительности? Понятно, что правильное определение места является основной предпосылкой для всякого географического познания; но оно есть именно только предпосылка, а не самое познание, и поэтому не следует так переоценивать значение определения мест, как это делалось многими историками географии, которые оценивали достижения путешественников-исследователей, исходя исключительно из точности установленных ими определений мест. Содержание познания стоит выше пространственной фиксации.

Третья задача истории географии заключается в изучении развития самых представлений о странах, не только об их горах и реках, их поселениях, дорогах, государствах, но также и об их климате, растительном и животном мире, населении и его культуре, — одним словом обо всем своеобразии стран. При этом речь идет не только об установлении методов познания, которые мы должны заимствовать по большей части у наших вспомогательных наук, но о применении этих методов в различных частях земли. История географии должна установить, насколько в различные времена была изучена природа и культура различных земных пространств.

География при этом соприкасается с большинством других наук, ибо каждый отдельный факт может быть предметом как географии, так и соответствующей систематической науки, а также и истории, будь это история земли или история человека, или доистория, но характер концепции будет различный, и поэтому история географии должна исследовать вопрос о том, как постепенно развивалась географическая концепция и как в зависимости от этого слагались ее отношения к другим наукам, ее положение в системе наук. История географии должна проследить изменения во взглядах на сущность и объем географии и на методы ее исследования и изложения в разные времена и должна при этом установить, какое отражение эти методы получили в географической литературе, не исключая и карт, и в какой мере и в каком виде географические знания стали предметом преподавания и составной частью общего образования.

Ошибкой всеобщей мировой истории является то, что она по большей части слишком оставляет в стороне другие культуры, кроме средиземноморской. А между тем историческое развитие совершалось не только в Передней Азии и Европе, но также в Южной и Восточной Азии и в культурных странах обеих Америк; соприкосновения между различными культурами и влияние их друг на друга было уже в давние времена больше, чем мы это прежде думали; судьбы человечества сплетаются все теснее, при этом хотя европейское влияние и преобладает, однако для нас никоим образом не может являться безразличной доистория и других стран. В истории науки можно будет все-таки ограничиться ее развитием на Востоке и в Европе, и лишь для новейшего времени будет необходимо принимать во внимание развитие ее в европейских колониях и в Японии, ибо география развивалась все же довольно замкнуто и воспринимала со стороны только отдельные импульсы. К пониманию современной науки, по крайней мере современной географии, прибавилось бы немного, если бы мы включили также и китайскую географию, важнейшую вне нашего культурного круга, а последовательный ход изложения это бы нарушило. Этот ход изложения ведет нас от первобытных и полукультурных народов через культуру Востока в греческую и римскую древность, а оттуда в средневековье как христианское — европейское, так и магометанское — восточное, а затем дальше через ренессанс в новую историю Европы и в современность. История науки должна быть до некоторой степени, телеологической, т. е. устремленной на современность, ибо дело именно в том, чтобы понять современное состояние географии из ее развития.

Блестящий обзор истории географии дал А. Гумбольдт во втором томе «Космоса», затем идут несколько лекций Карла Риттера, опубликованные с пропусками («Geschichte der Erdkunde und der Entdeckungen», 1861). Лучшим сводным трудом является до сих пор «Histoire de la geographie», 1873, Вивьена де С. Мартена, в которой на переднем плане стоит однако все-таки история открытий. История землеведения О. Пешеля (1865,2-е издание Ruge — 1877) больше учитывает научное знание, но соответственно поставленной ей задаче очень кратко рассматривает древние периоды, а в новом времени односторонне направлена на немецкие исследования. Изложение Веля в «Weltall und Menschheit», 1903, опять ограничивается открытиями, оно легко читается, но компилятивно. «История землеведения» С. Гюнтера, 1914, представляет собой не переработанный перечень фактов, которые не всегда надежны. К. Кречмер дал краткий очерк истории географии («Samme Goschen», 2 Aufl., 1923); для некоторых проблем значение имеет и его история открытия Америки (юбилейное издание «Gesellschaft der Erdkunde», Берлин, 1892). Некоторые особенно важные труды по отдельным периодам или проблемам будут указаны в дальнейшем изложении. Много поучительного можно почерпнуть, конечно, и из истории философии и других наук. Я пользовался многими книгами и статьями, которых я здесь не могу привести. Но целью настоящего очерка вообще является не история географии сама по себе, а лишь историческое введение, необходимое для понимания современности.