Социальные вопросы и вопросы здравоохранения

Еще до голода 1921 г., от которого, несмотря на помощь, оказанную правительством и иностранными благотворительными организациями, погибло около 3 миллионов человек, народонаселение России находилось в состоянии ярко выраженного физиологического ослабления.

Действительно, результатом мировой и гражданской войны явилась не только гекатомба около 3 миллионов непосредственных жертв. Война, кроме того, вызвала необычайное развитие эпидемий тифа, холеры и дизентерии, которые всегда существовали в России, но носили местный характер, и которые распространились повсюду благодаря передвижению войск и переселению беженцев и военнопленных. Туберкулез, болезни пищевых органов чрезвычайно развивались среди скверно питающегося и живущего в очень плохих условиях гигиены населения. Случаев преждевременной физиологической старости — не счесть.

Голод ознаменовался появлением целого ряда болезней, вызванных часто употреблением вредных суррогатов; он привел к опасному усилению эпидемий. Считают, что с 1918 по 1920 год случаев тифозных заболеваний было от 20 до 30 миллионов. Это значит, что в течение последних лет эта эпидемия прошла по всей России. От нее погибло множество людей, но благодаря тому, что она была так распространена, население имеет теперь против нее своего рода иммунитет.

В эти страшные годы русские медицинские учреждения были совершенно дезорганизованы. Санитарное оборудование, медицинские инструменты портились, и заменить их было нечем, недостаток в медикаментах чувствовался все острее и острее. Медицинский персонал работал в чрезвычайно трудных условиях, в особенности в голодающих областях. Мои уполномоченные приводили мне в своих докладах случаи голодной смерти докторов. Несмотря на это, русские газеты и иностранцы, бывшие на месте в самые критические моменты, свидетельствуют о геройстве русских врачей в борьбе с эпидемиями. Будучи совершенно изолированными в небольших городках, где смертность достигала ужасных размеров, оторванные от культурных центров заграницы и своей собственной страны, они сделали все возможное, чтобы улучшить положение при крайне скудных средствах, которыми они располагали. С урожаем 1922 года условия их жизни понятно улучшились с точки зрения материального существования, но недостаток санитарного оборудования и медикаментов все еще очень велик. Децентрализация, вызванная нэпом, лишала медицинские учреждения средств, которые они получали из центра. Теперь они находятся исключительно на содержании местных властей. Мера эта, вполне целесообразная в нормальное время, ставит в чрезвычайно тяжелое положение санитарные организации голодных губерний, где местные средства очень незначительны, а нужды — огромны. При содействии Наркомздрава и русского и украинского Красных Крестов, организация моя образовала недавно медико-санитарный комитет помощи, который посылает в Россию полные небольшие аптечки, содержащие каждая необходимые медикаменты для лечения 1000 больных в продолжение 3 месяцев, а также всякого рода медицинские инструменты. Таким образом, достигается двойная цель: во-первых, оказывается немедленная помощь довольно значительному числу больных, а во-вторых, врачи, которые были принуждены оставить всякую деятельность и жить в крайней нужде из-за отсутствия необходимых инструментов, могут возобновить свою работу, столь важную для улучшения санитарных условий страны. Таким образом, мы пытаемся спасти кадры врачей, исчезновение которых было бы гибельно для России.

Вторая социальная проблема, для разрешения которой Россия нуждается в помощи, это — проблема безработных.

Можно сказать, что большинство русских крестьян всегда страдало от хронической безработицы. Действительно, в долгие зимние месяцы только те из них, которые живут вблизи больших городов, могут найти какое-нибудь побочное занятие. Крестьянские ремесла в этом отношении также не играют значительной роли. Это продолжительное и ежегодное бездействие русского крестьянина является, может быть, одной из главных причин медленности развития земледелия и примитивного образа жизни крестьян. Нужно было бы предоставить им какое-нибудь зимнее занятие, которое увеличило бы их средства. Обладая большей покупательной способностью, они могли бы улучшить свой сельскохозяйственный инвентарь, и, кроме того, их потребности увеличились бы, что отразилось бы наивыгоднейшим образом на русской и иностранной промышленности.

Я говорил в моей статье о земледелии, что более полутора миллиона крестьян голодающих губерний не имеет скота. Калинин, председатель ВЦИК, заявил мне в прошлом феврале месяце, что, кроме того, в этой области имеется еще около 150 000 безработных (500 000 на всю Россию). Большей частью, это — бывшие «буржуи»: чиновники, офицеры или помещики, которым трудно найти себе место при теперешней социальной структуре России. «Так как они не являются специалистами ни в какой отрасли, то им очень трудно занять ответственные посты, — говорил мне Калинин, — и однако необходимо дать им какое-нибудь занятие, которое позволило бы им жить нормальной жизнью».

Проблема безработицы представляется, следовательно, в России несколько иначе, чем в Западной Европе. Здесь разрешение ее зависит от возрождения сельского хозяйства, которое приведет к улучшению общего экономического положения, между тем как за границей безработица будет уничтожена лишь реорганизацией экспорта.

Калинин мне также говорил об инвалидах войны, для которых почти ничего нельзя было сделать в эти последние тяжелые годы. Количество их сравнительно менее значительно, чем в западных странах; это объясняется тем, что, с одной стороны, большая часть инвалидов мировой войны не выжила в крайне тяжелых условиях существования в России, а с другой стороны тем, что гражданская война, при ее менее усовершенствованных и в то же время более жестоких методах, искалечила сравнительно небольшое количество людей. Однако, по утверждению Калинина, число инвалидов в России достигает до 200—300 тысяч, из которых 65 000 находятся в голодных областях.

«Помощь инвалидам — сказал он мне — является задачей, которой мы придаем особое значение. Задача эта была затушевана борьбой с голодом, но необходимость найти быстрое решение этой задачи выявляется теперь со всей наглядностью. Принимая во внимание их заслуги перед страной и страдания, которые они испытывают, как увечные, инвалиды заслуживают чтобы ими занялись с особой заботливостью».

В этом отношении также для благотворительных иностранных организаций имелось бы широкое поле деятельности, аполитический характер которой неоспорим. Посылка протезов была бы крайне желательной, в особенности для инвалидов, работающих по сельскому хозяйству.

Последний вопрос, крайней важности для будущего России, это — вопрос о помощи детям.

В борьбе с голодом им была оказана особая помощь; некоторые организации распределяли свои продукты даже исключительно между детьми. Эта работа позволила спасти жизнь многих из них, но в результате недостаточности помощи, оказываемой родителям, создалось колоссальное количество сирот. Число их доходит до 1 300 000, если считать детей, оставленных или потерянных родителями в период голода.

Устройство благотворительными иностранными организациями тысяч столовых, куда дети приходили обедать один раз в день, позволила спасти от жестокой смерти миллионы маленьких голодающих. Но ясно, что этот способ действия похож скорее на стратегическое движение, предпринятое временно в пылу битвы, чем на метод постоянной помощи. Крайне полезный там, где голод чувствуется особенно остро, он может привести к неблагоприятным результатам, если будет применен в областях, где бедствие идет на убыль.

Было бы желательно, чтобы все общества, которые заинтересовались судьбой русских голодающих детей, продолжали оказывать им помощь до тех пор, пока экономическое возрождение страны не позволит ей самой выполнять эту работу. Дело помощи голодающим, — которое, как бы ни недостаточна была самая помощь, явилось, все-таки, несомненно красивым жестом международной солидарности, — было бы завершено самым рациональным образом помощью русским учреждениям защиты ребенка, а также предоставлением школам продуктов питания для распределения между детьми и помощью материнству, дабы уменьшить ту страшную детскую смертность, которая имеется теперь.

Хотя цель моих статей — обратить внимание на экономическую сторону русской проблемы, я счел, однако, полезным указать вкратце на некоторые области, в которых, я надеюсь, будут продолжать работать те, кого сблизило со страдающей от небывалого голода Россией чувство чистой гуманности. Их совершенно бескорыстная деятельность облегчит много страшных страданий и будет способствовать исчезновению недоверия и ненависти, которые отделяют еще Россию от Западной Европы.