Н. А. Бернштейн о двигательной ловкости

При изучении ловкости большой интерес представляет знакомство с научными взглядами на физическую природу этого качества выдающегося советского физиолога, лауреата Государственной премии СССР, профессора Николая Александровича Бернштейна, который вошел в историю отечественной и мировой науки как создатель теоретических основ современной биомеханики основоположник нового направления исследовании — физиологии активности.

Широта и разносторонность научных интересов Н. А. Бернштейна общеизвестны. Однако не многие знают о том, что значительное место среди его многочисленных экспериментальных и теоретических исследований занимала проблема двигательной ловкости. Н. А. Бернштейн посвятил ей специальную научно-популярную монографию, которая так и называлась «О ловкости и ее развитии», вышедшая в издательстве «Физкультура и спорт» в 1991 г. Аналитический обзор этой книги на фоне некоторых других работ автора может дать достаточное представление о том, как Н. А. Бернштейн понимал биологическую и социальную сущность двигательной ловкости.

Несомненно, ученый поставил перед собой задачу в педагогических целях популярно осветить достижения науки в изучении двигательной функции человека, полагая, что именно ловкость является тем фокусом, в котором наиболее отчетливо пересаются психофизиология и спортивная педагогика.

Книга включает семь взаимосвязанных очерков, из которых непосредственно ловкости посвящены два — первый и заключительный. В первом очерке «Что такое ловкость?», автор намечает основные контуры проблемы и определяет ведущие вопросы, которые должна, по его мнению, осветить книга. Ответы на эти вопросы даются в последнем, седьмом очерке — «Ловкость и ее свойства».

В остальных пяти очерках Н. А. Бернштейн стремится всесторонне проанализировать проблему с тем, чтобы не просто убедить читателя в логичности своих взглядов и представлений, но и по-возможности доказать их принципиальную правомерность. Эти, если их можно назвать вспомогательные, очерки посвящены рассмотрению основ биомеханики (очерк «Об управлении движениями»); филогенезу двигательной функции («О происхождении движений»); принципам многоуровнего построения системы управления движениями («О построении движений» и очерк «Уровни построения движений»); механизму формирования двигательных навыков («Об упражнении и навыке»).

Излагать содержание этих разделов, преследующих цель подготовить читателя к рассмотрению существа проблемы — природы ловкости, вряд ли целесообразно, поскольку все сведения в них в более подробном изложении опубликованы в уже упоминавшейся монографии «О построении движений» (М.: Медгиз, 1947) и широко известной книге «Очерки по физиологии движений и физиологии активности» (М.: Медицина, 1966), а также в многочисленных статьях автора. Поэтому мы сосредоточим внимание на тех разделах работы, в которых рассматривается собственно ловкость.

Как было принято в конце сороковых годов, Н. А. Бернштейн относит ловкость к одному из основных психофизических качеств, ставя эти качества в следующей последовательности: сила, быстрота, выносливость, ловкость. Эта последовательность не случайна; она отражает все усиливающуюся роль психических свойств организма в соответствующих проявлениях двигательных способностей. О качестве ловкости уже трудно сказать, чего в нем больше — физического или психического, отмечает Н. А. Бернштейн. Стоит заметить, что по мере углубления в проблему (особенно в заключительном очерке) слово «ловкость» все чаще сочетается в книге с понятием способность, а не качество.

Среди названных психофизических качеств ловкость, по мнению Н. А. Бернштейна, занимает особое место. Она, несомненно, гибче, разносторонне, универсальнее их. По образному выражению автора: «Ловкость — это такая валюта, на которую охотно и во всякое время производится размен всех других психофизических качеств. Ловкость — козырная масть, которая кроет все остальные карты».

Подчеркивая связь двигательной ловкости с умственными способностями, Н. А. Бернштейн пишет, что «…двигательная ловкость — это своего рода двигательная находчивость, но сплошь и рядом эта простейшая форма находчивости постепенно перерастает в умственную находчивость».

Подводя читателя к определению понятия ловкость, Н. А. Бернштейн выражает свое несогласие с соответствующей дефиницией, данной в «Толковом словаре» В. Даля, согласно которой «ловкость» определяется как «складный в движениях». По мнению Н. А. Бернштейна «складность в движениях» — это то, что обозначается, как хорошая координация движений вообще, а хорошая координация и ловкость, утверждает он, явно не одно и то же.

В первом очерке уделяется значительное внимание тому, насколько удачно само по себе выражение «ловкость». Автор считает, что назвать этот сложный комплекс одним словом практически целесообразно и удобно, потому что составляющие его свойства явно имеют между собой внутреннюю связь. В то же время признается, что такое объединение этих многих свойств под одним названием, конечно, условно. По мнению Н. А. Бернштейна, само слово «ловкость» весьма удачно отражает основную сущность явления. Двигательная находчивость, которая наиболее характерна и важна для ловкости, нашла свое отражение в языке. Приведем эту мысль дословно: «Там, где двигательная задача осложнена и решить ее надо, не идучи напролом, а с двигательной находчивостью, там, говорим мы, нужно изловчиться, приловчиться. Там, где нельзя взять силой, — помогает уловка. Когда мы овладеваем двигательным навыком и с его помощью подчиняем себе более или менее трудную двигательную задачу, мы говорим, что мы наловчились. Так, во всех случаях, где требуется эта двигательная инициатива, или изворотливость, или так или иначе искусное прилаживание наших движений к возникающей задаче, язык находит выражения одного общего корня со словом ловкость» [28, с. 32].

Н. А. Бернштейн тонко подметил, что во многих языках слово ловкость (ловкий) сочетается со словом правый, то есть с определением ведущей (наиболее развитой и точно управляемой) у большинства людей руки. По-французски ловкий — adroft, правый — droit; по-латыни ловкость — dexteritas, правый — dehter; по-английски соответственно — dexterity, dexter; по-итальянски — destrezza, desto; по-испански — desteridad, diestro.

Осуществив во «вспомогательных» очерках детальный анализ особенностей психофизиологических механизмов, управляющих двигательной активностью и раскрыв отличительные черты этих механизмов у человека и животных, Н. А. Бернштейн строит на этой основе развернутое определение ловкости, включив в него все то, что следует относить к ее существенным, необходимым признакам.

«Ловкость, — пишет он [28, с. 267], — есть способность двигательно выйти из любого положения, т. е. способность справиться с любой возникшей двигательной задачей:

• 1. Правильно (т. е. адекватно и точно).
• 2. Быстро (т. е. скоро и споро).
• 3. Рационально (т. е. целесообразно и экономично).
• 4. Находчиво (т. е. изворотливо и инициативно)".

Из всех черт ловкости, перечисленных в ее развернутом определении, автор особо выделяет (ставит на первое место по значимости) находчивость. Вся суть двигательной ловкости, по его мнению, заключается, прежде всего, в способности найти выход из любого положения, в наличии у центральной нервной системы средств к разовому, импровизированному, но адекватному решению неожиданной или нешаблонной задачи. Это свойство ловкости Н. А. Бернштейн называет экспромтностъю, подчеркивая, что данная способность свойственна лишь новейшему этапу эволюционного развития двигательной функции, что свидетельствует об относительной филогенетической молодости двигательной ловкости.

В этой связи стоит сказать о том, что Н. А. Бернштейн выделял (безусловно, несколько схематизируя) в общем процессе эволюции двигательной функции три последовательных этапа. Для первого характерно полное отсутствие индивидуальной обучаемости и ограничением всех двигательных средств животного прирожденными координационными формами. На втором этапе к этим весьма ограниченным возможностям прибавляются фондированные двигательные структуры, осваиваемые животными прижизненно путем постепенного упражнения. Третий этап развития приносит с собой разовые, экспромтные, доступные внезапному сформированию, двигательные ответы на непредвиденные и необычные задачи, резко повышая возможности данного существа в борьбе за существование.

Далее, особенно важной на наш взгляд, является мысль Н. А. Бернштейна о том, что ловкость не заключается в самих по себе движениях, а определяется исключительно по степени соответствия их с окружающей обстановкой, по степени успешности решения реализуемой ими двигательной задачи. Поясняя эту мысль, автор говорит, что если рассматривать кинограмму какого-то двигательного акта, заретушировав предварительно на пленке все окружение субъекта (сохранив только фигуру двигающегося человека), то никаким способом нельзя будет определить, ловким ли было запечатленное движение или нет. Эта исходная черта характеристики ловкости названа в книге ее экстравертированностью (т. е. обращенностью на внешний мир).

Специальное внимание уделено в книге взаимоотношениям ловкости с двигательными навыками. По этому поводу Н. А. Бернштейн пишет, что «…ловкость — не навык и не совокупность каких-нибудь навыков. Ловкость — это качество или способность, которая определяет отношение нашей нервной системы к навыкам. От степени двигательной ловкости зависит, насколько быстро и успешно сможет соорудиться у человека тот или иной двигательный навык, и насколько высокого совершенства он сумеет достигнуть. И упражняемость, и ловкость, несомненно, представляют собой упражняемые качества, но как та, так и другая стоят над всеми навыками, подчиняя их себе и определяя их существенные свойства» [28, с. 29]. В развитие этой мысли подчеркивается, что двигательная ловкость приводит к тем же результатам, что и упражнение в двигательном навыке, т. е. к созданию адекватной и успешно работающей структуры. Ловкость способна возместить, заменить упражнение или ускорить его эффект (обратное явление по большей части не имеет место).

В свете представлений, связанных с теорией уровневого построения движений, Н. А. Бернштейн указывает на то, что ловкость не пронизывает всю область двигательных отправлений (так называемую моторику) сверху донизу, а присуща только верхним, корковым уровням нервной системы, находя в низовых уровнях лишь вспомогательные, фоновые предпосылки для своего осуществления. «Она (ловкость) может находить свое выражение только в тех верховных, наиболее богатых в смысловом отношении, уровнях, которые наделены, во-первых, упражняемостью, во-вторых, тем, что мы назвали переключаемостью или маневренностью» [28, с. 186].

Реальные, ощутимые проявления ловкости начинаются у человека с уровня пространства ©, при этом для проявления ловкости необходима всегда совместная, слаженная работа, по меньшей мере, двух уровней, подчиненных один другому. Один уровень играет роль ведущего, второй — фонового. Ведущий уровень обеспечивает преимущественно правильность и находчивость действий, фоновые уровни создают для этого необходимые предпосылки, регулируя, прежде всего, быстроту движений и обеспечивая их рациональность. Н. А. Бернштейн образно сравнивает взаимодействие этих уровней с картиной, наблюдаемой в верховой езде. Всадник — ведущий уровень — должен проявлять высокую степень находчивости, переключаемости, изворотливости; конь — его фоновая опора — должен в неменьшей мере обладать свойствами послушной управляемости и исполнительности. В этой паре ни всадник, ни конь не могут проявлять ловкости каждый сам по себе, т. е. независимо друг от друга. Таким образом, двигательные акты, заслуживающие оценки ловких, всегда представляют собой фондированные структуры. Все одноуровневые движения относятся к числу примитивных, в которых даже сложная в смысловом отношении задача доступна разрешению простыми координационными средствами, не могущими предъявить ощутимых требований к двигательной ловкости.

Основываясь на представлении об уровневой структуре ловкости, Н. А. Бернштейн делит все ее проявления на два больших класса. Ловкие действия, в которых ведущим является уровень пространственного поля ©, с фонами из низлежащих уровней, он относит к классу, так называемой, телесной ловкости, для которой характерны, прежде всего, двигательные действия (Д), с фонами из уровней «С» и «В». А в разных сочетаниях — к классу проявлений предметной, или ручной ловкости. Отдельные проявления ловкости в каждом из этих двух основных классов различаются между собой, прежде всего потому, какие из фоновых уровней и подуровней обеспечивают им обязательные подкрепляющие фоны.

Индивидуальные особенности проявлений ловкости, по мнению Бернштейна, обусловлены неодинаковой степенью развития у различных людей разных уровней построения движений. Возможны самые различные соотношения или пропорции между функциональным состоянием уровней психомоторной координации. Человек может быть ловким в одном виде деятельности (хорошо развиты соответствующие уровни) и не обладать этой способностью применительно к психомоторным задачам другого класса. Таким образом, можно говорить о различных индивидуальных типах (профилях) двигательной ловкости. Автор полагает, что теория уровней позволяет дать научно обоснованную классификацию таких двигательных типов или профилей.

Специальное внимание уделено в книге педагогическому аспекту проблемы, то есть вопросу о том «Как развивать ловкость?» Прежде всего, Н. А. Бернштейн обсуждает этот вопрос в принципе, а именно — тренируема ли ловкость вообще? И отвечает на него утвердительно — ловкость —упражняемое качество. Он пишет: «…двигательная ловкость, как и все вообще сложные, комплексные виды деятельности мозга, неоспоримо относятся к числу качеств, доступных развитию и совершенствованию; и различия обнаруживаются здесь только в количественной стороне» [28, с. 243]. В то же время обращается внимание на то, что индивидуальные способности к овладению ловкости весьма различны. Эти различия, как уже отмечалось, автор связывает с особенностями типов (профилей) этих способностей. «Одному человеку, по его данным, легче удается развить в себе то, что мы называли телесной ловкостью, другой лучше приспособлен к развитию ручной ловкости. Вот эти различные профили действительно природны. Развиваема и упражняема ловкость у всех, но не всякий вид ловкости — в одинаковой мере у каждого человека» [28, с. 252].

Основополагающим принципом для педагогики является, на наш взгляд, утверждение Н. А. Бернштейна о том, что ловкость накапливается с двигательным опытом. «Можно утверждать наверняка, — пишет он, — что каждый новый, хорошо освоенный двигательный навык повышает и общий уровень ловкости». И далее: «Особенно плодотворно для общего развития двигательной ловкости овладение разносторонними, несходными между собой двигательными навыками, которые будут взаимно дополнять друг друга» [28, с. 250]. Однако, учитывая то, что для ловкости характерна ее экстравертированность, то есть она не содержится в самих по себе движениях, формирование безотносительных к окружающим условиям движений не может само по себе содействовать воспитанию ловкости. «Каждое движение, — указывает Н. А. Бернштейн, — которое хочет обогатить фонды нашей ловкости, должно что-то делать». В этом отношении полезными могут оказаться лишь те движения, которые приводят к определенному результату, преодолевающие какую-то трудность или препятствие из внешнего мира. Причем эффект таких действий будет тем выше, чем больше в них «обыгрывается» всякого рода намеренных изменений и непредвиденных неожиданностей.

Особо выделяется значение развития способности к антиципации — умения предвидеть и предвосхищать события. Эта, особенно жизненно важная способность, развивается по мере накопления жизненного и двигательного опыта. В этой связи Н. А. Бернштейн отмечает, что ловкость по сравнению с другими двигательными качествами развивается и сохраняется с возрастом значительно дольше. По мере увеличения возраста и накопления опыта психомоторные задачи начинают решаться все больше путем стремления предугадать ход событий, а так же за счет повышения рациональности и экономичности способов действия.

Н. А. Бернштейн не пытается давать частных методических советов по поводу совершенствования отдельных (конкретных) проявлений ловкости. Он стремится, главным образом, очертить принципиальные пути воспитания этой комплексной способности, выделяя два основных подхода, связанных с двумя важнейшими сторонами рассматриваемого психофизиологического комплекса, то есть понятие управляемости как ведущих, так и фоновых уровней, накопление фондов двигательных умений и адекватное их использование.

Н. А. Бернштейн указывает так же на возможность тренировки ловкости путем специальных воздействий на главные признаки, нашедшие свое отражение в ее развернутом определении (в наше время этот путь называют аналитическим).

Правильность движений (их адекватность и точность) лучше всего развивать с первых шагов «закладки» нового двигательного навыка. В начальной стадии формирования двигательного навыка возможно, по выражению автора, «снисхождение» по части скорости и силы, но никоим образом не в отношении правильности и точности. Н. А. Бернштейн считает, что свойство точности движений, которое он связывает с уровнем точности (Сг), дает очень широкие переносы. «Выработка и повышение точности в каком-нибудь одном навыке, — пишет он, — очень заметно улучшает ее и во множестве других».

Быстрота, как существенный признак ловкости, так же относительно хорошо поддается тренировке. Не принижая роли «моторной» быстроты автор подчеркивает особое значение для проявления ловкости быстроты «психологической», то есть быстроты находчивости, решимости, реакции и т. п. И в этом случае вновь подчеркивается значение развития антиципации, то есть умения предвидеть и предугадывать.

Рациональность движений — необходимое условие для ловкости, в отличие от двух предыдущих признаков, не представляет собой общего свойства. «Правильность, точность, быстроту можно воспитывать вообще, используя свойственный им широкий перенос: рациональность движений неотделима от самих движений и мало склонна к переносам. Поэтому о ней приходится заботиться применительно к каждому двигательному навыку».

Находчивость — главное ядро двигательной ловкости, прямо зависит от накопленного двигательного опыта. «Правильно поступают те педагоги, — говорит Н. А. Бернштейн, — которые намеренно сталкивают обучающихся в процессе формирования навыков (во второй стадии обучения) с разнообразными отклонениями и осложнениями. Такого рода „упражнения с непредвиденностями“ постепенно превращаются для учащегося в „упражнения на предвидение“ и все больше и крепче оснащают его по самому основному стержню всей двигательной ловкости».

Таковы в кратком изложении основные представления Н. А. Бернштейна о психофизиологических механизмах ловкости и о возможностях педагогического вмешательства в процесс развития разнообразных проявлений этой сложной, комплексной психомоторной способности.

Время свидетельствует о колоссальной жизнеустойчивости основных идей и концепций Н. А. Бернштейна, значение которых с годами не только не ослабевает, но, напротив, усиливается, получая все новые экспериментальные подтверждения своей правомерности. В полной мере это относится и к его основным взглядам на природу ловкости, многие из которых в свое время носили характер гипотез.

Современные возможности науки, ее комплексность, техническая оснащенность, широкое применение объективных и надежных математических методов позволили экспериментально подтвердить принципиальную правильность основных теоретических представлений, выдвинутых почти 70 лет назад. Получены объективные данные о структуре ловкости и особенностях ее возрастной изменчивости, накапливаются сведения о роли и значении психических и физических качеств в различных проявлениях ловкости. Экспериментально изучены возможности тренировки отдельных психомоторных способностей и особенности взаимоотношений (перенос) между ними; намечены пути разработки количественных критериев уровня развития разных видов и типов ловкости (этот, последний аспект проблемы, Н. А. Бернштейн считал особенно важным и наиболее трудным). Полученные данные позволили в ряде случаев нашей работы существенно дополнить и уточнить некоторые представления Н. А. Бернштейна.