Эволюция представлений о праве в отечественной юриспруденции и существующие подходы в современном правопонимании

Российская правовая система XIX в. относилась к романо-германской правовой семье, и основные черты русской юриспруденции, следовательно, и правопонимания второй половины этого века сформировались под определяющим влиянием правового позитивизма, когда право рассматривалось как инструмент государства. Такой тип правопонимания получил название этатического позитивизма^[1].

Данное правовое явление под влиянием негативных аспектов развития российского государства и общества начала XX в. видоизменилось: этатический позитивизм распался на два направления. Одно из них было основано на логической интерпретации юридических понятий. Идеологами такого формально-догматического (семантического) направления в правопонимании по свидетельству В. Н Протасова были Е. В. Васьковский, Д. Д. Гримм, А. А. Рождественский и др. В основе другого направления правопонимания лежала проблема интереса в праве (С. А. Муромцев, Н. М. Коркунов и др.)^[2]. Но это были не единственные концепции правопонимания. Значительная часть российских теоретиков права отошла от позитивизма и образовала несколько самостоятельных научных школ. Так, в конце XIX — начале XX вв. российский позитивизм подвергся серьезной критике со стороны П. И. Новгородцева, Б. А. Кистяковского, В. М. Гессена, Е. Н. Трубецкого, Н. И. Палиенко и др., которые являлись представителями концепции возрожденного естественного права. Кроме того, возникла «психологическая школа права» (Л. И. Петражицкий, П. А. Сорокин).

Развитие правопонимания в российских научных кругах всецело зависела от политической обстановки в стране. Так, накануне первой мировой войны, когда обстановка в российском обществе осложнилась и социальные процессы становились все более неуправляемыми, концепция естественного права наиболее ярко нашла свое отражение в теоретических воззрениях Г. Ф. Шершеневича, а представитель авангардистского правоведения М. А. Рейснер предпринял попытку возродить традиции психологической школы права^[3].

В первые годы советской власти отношение к праву среди ученых-правоведов и интерпретаторов марксизма было явно нигилистическим (А. Г. Гойхбарг, В. В. Адоратский, М. А. Рейснер, Е. Б. Пашуканис, П. И. Стучка и др.). Негативная роль в этом принадлежит культивировавшейся в то время в общественном сознании идеи мировой революции.

Однако потребности самой жизни молодой советской республики обусловили возрождение правотворческой деятельности, новых теоретических разработок права и четкого определения позиции в правопонимании. В этой связи в конце 20-х — начале 30-х гг. советская наука рассматривала право как систему общественных отношений, охраняемых государством (такое понимание права существовало до 1938 г.). При этом наряду с марксистским направлением в теории права (П. И. Стучка и Е. Б. Пашуканис) появились и другие концепции. Как уже отмечалось, имели место попытки возродить традиции психологической школы права (М. А. Рейснер и др.), но вскоре постепенно начинает набирать силу этатическое правопонимание, которое получило официальную поддержку в 1931 г. на I Всесоюзном съезде марксистов-государственников^[4].

Становление тоталитарного режима Сталина требовало соответствующего теоретико-правового обеспечения, и в 1938 г. на Всесоюзном совещании работников науки советского права была принята дефиниция, предложенная правовым идеологом сталинского режима А. Я. Вышинским: «Советское социалистическое право есть совокупность правил поведения (норм), установленных или санкционированных социалистическим государством и выражающих волю рабочего класса и всех трудящихся, правил поведения, применение которых обеспечивается принудительной силой социалистического государства»^[5]. По сути, это определение составляло основу всех последующих дефиниций советского права. В данном определении ясно просматривается нормативный подход в понимании права, однако после смерти И. Сталина определение Вышинского было модернизировано и акцент, делавшийся на принуждение, был снят.

Нормативистский подход заключается в том, что право есть не что иное, как система норм, правил поведения, которые устанавливаются государством, т. е. все зависит от государства. Такой подход господствовал в нашей стране в период 30—90-х гг. прошлого века и даже существует в настоящее время Во второй половине 1950;х гг. рядом российских правоведов была выдвинута идея «широкого» понимания права. Предлагалось наряду с нормами включать в содержание права и правоотношения (С. Ф. Кечекьян, А. А. Пионтковский), правоотношения и правосознание (Я. Ф. Миколенко), субъективные права (Л. С. Явич)^[6]. По существу, это была попытка социологизации правопонимания в рамках позитивистской концепции.

Таким образом, примерно с 1956 года стала высказываться точка зрения, что право — это единство норм и правоотношений; правовые нормы надо рассматривать в действии (С. Кечекьян, А. Пионтковский). Данное понимание права является слишком широким, и его можно считать разновидностью социологического подхода, не различавшего право и закон.

Социологический подход сформировался преимущественно в XX в. и в основном в американской правовой мысли, а затем уже занял соответствующее место в советской правовой идеологии. В соответствии с этим подходом право рассматривается не только как нормы, установленные государством, а скорее, как сами общественные отношения, складывающиеся в обществе и защищенные государством. Закон и правосознание по этой теории являются признаками права, а само право — это порядок в общественных отношениях, в действиях людей.

В 60-х гг. в отечественной юриспруденции право стало определяться не как совокупность, а как система установленных государством правовых норм, охраняемых его принудительной силой.

По данным Ж. Б. Доржиева, примерно в 1965 г. профессор Миколенко высказал точку зрения, согласно которой право не только нормы и правоотношения, но и правосознание, взятые в единстве. Автор составляет следующую цепочку: правосознание (идеи, взгляды, представления о праве; сначала право находится в правосознании) — нормы права (идеи, взгляды, представления о праве осуществляются в нормах права, отливаются в них) — правовые отношения. Все это, взятое в единстве, и есть право. Данная точка зрения не нашла поддержки в научных кругах советской правовой науки и не получила своих последователей^[7].

С начала 1970;х гг. в советском правоведении начали появляться работы, в которых стало проводиться различение между правом и законом (В. С. Нерсесянц, Д. А. Керимов, Г. В. Мальцев, Р. 3. Лившиц, Л. С. Мамут, В. А. Туманов и др.). В частности, В. С. Нерсесянцем разработана либертарная концепция правопонимания^[8], в которой проводится четкое различение права и закона. Под правом в его различении с законом В. С. Нерсесянц имеет в виду сущность права, т. е. то, что не зависит от субъективной воли и произвола правоустановительной власти. Сущность права В. С. Нерсесянц отождествляет с принципом формального равенства, который, согласно его трактовке, представляет собой единство трех подразумевающих друг друга сущностных свойств или характеристик права — всеобщей равной меры регуляции, свободы и справедливости. Под законом в его различении с правом он понимает официально-властное нормативное явление, имеющее законную силу принудительно-обязательного правила. Причем термин «закон» используется им в собирательном смысле и охватывает все источники официально установленного (позитивного) права. Присущая праву всеобщая равная мера — это именно равная мера свободы и справедливости, а свобода и справедливость невозможны вне и без равенства (общей равной меры)^[9].

В 1979 г. журнал «Советское государство и право» (№ 7, 8) провел «Круглый стол» по вопросу о понятии права. Оказалось, что в нашей стране нет единства взглядов на понятие права, так как в дискуссиях и узконормативный, и социологический, и нравственный подходы имели место. Таким образом, в 70-х гг. в науке получили распространение самые различные взгляды о понимании права.

Сущность либертарной концепции правопонимания В. С. Нерсесянца можно выразить формулой: «право есть всеобщая форма и равная мера свободы». Свобода проявляется в правовой форме, а ее «количество» отмеривается правом с тем, чтобы не нарушить свободу другого. Понимание права как формального равенства в данной концепции включает в себя, наряду с всеобщей равной мерой и свободой, также и справедливость. В контексте различения права и закона это означает, что справедливость входит в понятие права, что право по определению справедливо, а справедливость — внутреннее свойство и качество права, категория и характеристика правовая, а не внеправовая (не моральная, нравственная, религиозная и т. д.)^[9].

В конце 80 — начале 90-х гг. в отечественной науке стал пробивать себе дорогу нравственный подход в понимании права в его естественно-правовом варианте. Была возрождена теория правового государства. В соответствии с этим подходом под правом понимается мера свободы, мера справедливости, которые коренятся в естественных правах человека. Право — нечто зарождающееся в самой жизни, а не установленное государством. Этот подход в настоящее время завоевывает все больше и больше симпатий и получает нормативное закрепление. Например, глава 2 Конституции РФ исходит из естественных прав человека. Теория естественного права исходит из того, что человек обладает правами и свободами от природы или Бога. Назначение государства состоит в том, чтобы осмыслить естественное право и закрепить, формально определить его в нормах, охранять и гарантировать эти права.

Нормы, установленные государством, сторонники нравственного подхода называют позитивным правом, но они указывают, что существует и естественное право. В этом случае мерой всего является человек.

Существует еще и четвертый подход — интегративный, или интегральный, который включает в себя черты вышеназванных концепций^[11]. Здесь признается нормативность права, одновременно допускается создание норм судьями, когда их прецеденты соответствуют реальным обстоятельствам. Признаются также природные права человека, как право на жизнь, на неприкосновенность личности. Одновременно считается, что право имеет общесоциальное значение. Содержание его определяется социально-экономическим, политическим строем, классовым и национальным составом общества, уровнем религиозности и другими факторами. Однако в настоящее время по поводу этого подхода имеются самые разные мнения, и эта проблема в целом является дискуссионной. В связи с этим следует согласиться с В. В. Оксамытным, что в интегративном подходе к правопониманию содержится «соблазн объединить в единое понятие все признаки, более всего отвечающие интересам правоприменительной практики». Далее он продолжает: «Опасность одна: где гарантия, что этот набор не будет субъективен, что он не объединит все недостатки, все пороки?»^[12]

Таким образом, анализ различных теоретических положений по вопросу о современном правопонимании приводит к выводу о том, что единого правопонимания в мире в принципе не может быть, потому что оно субъективно для каждой правовой семье, для каждой правовой системы. В этой связи нам представляется весьма ценным следующее соображение В. В. Оксамытного: «Движение за правовой полицентризм, оформившееся в начале 90-х годов в Европе, отвергает, например, подход с позиций единых ценностей к вопросам морали и права. Исходные начала такой позиции — в признании того, что у разных групп населения могут быть разные взгляды на право, и они придерживаются своих особых норм поведения»^[13] (курсив мой. — Г. П.).

• [1] Протасов В. Н. Теория права и государства: краткий курс лекций. 4-е изд., пере-раб. и доп., 2012. С. 164.
• [2] Протасов В. Н. Теория права и государства: краткий курс лекций. 4-е изд., пере-раб. и доп., 2012. С. 164.
• [3] Рейснер М. А. Теория Л. И. Петражицкого, марксизм и социальная идеология.СПб.: Типография т-ва «Общественная Польза», 1908.
• [4] Протасов В. Н. Указ. соч. С. 165—167.
• [5] Цит. по: Бошно С. В. Правоведение: учеб, пособие для неюридич. вузов. М.: Правои закон, 2002. С. 19.
• [6] Протасов В. Н. Указ. соч. С. 167—168.
• [7] Доржиев Ж. Б. Теория государства и права: учеб.-методич. пособие. Изд-во ВСГТУ, Улан-Уде, 2005. С. 72.
• [8] См.: Нерсесянц В. С. Различение и соотношение права и закона как междисциплинарная проблема // Вопросы философии права. М., 1973; Право и закон. М., 1983;Право — математика свободы. М., 1996; Философия права. М.: Юриспруденция, 1998 ;Общая теория права и государства. М., 1999; Теория права и государства. М., 2001.
• [9] Нерсесянц В. С. Философия права: либертарно-юридическая концепция // Вопросыфилософии. 2002. № 3. С. 3—15.
• [10] Нерсесянц В. С. Философия права: либертарно-юридическая концепция // Вопросыфилософии. 2002. № 3. С. 3—15.
• [11] Поляков А. В. В поисках интегрального типа правопонимания // История государства и права. 2003. № 6. С. 7—8; Мартынов В. Ф., Румянцева В. Г. Основы системногоподхода к правопониманию // История государства и права. М.: Юрист, 2007, № 15.С. 33—35; Графский В. Г. Общая теория права П. А. Сорокина: на пути к интегральному (синтезированному) правопознанию // Государство и право. М.: Наука, 2000, № 1.С. 111—120; Палеха Р. Р. Интегративная концепция правопонимания как методологическая парадигма права // Вестник Воронеж, гос. ун-та. 2010. № 1 (8). С. 61—72.
• [12] Оксамытный В. В. Указ. соч. С. 79.
• [13] Оксамытный В. В. Указ. соч. С. 78.