Почвы степного типа

Черноземные почвы

В истории русского почвоведения чернозем, относящийся к категории данных почв, играл выдающуюся роль. Громадная площадь его распространения, своеобразная обстановка, в которой он залегает, огромное сельскохозяйственное значение этой почвы издавна привлекали к ней внимание различных исследователей и до сих пор чернозем пользуется исключительным вниманием как со стороны теоретиков, так и практиков сельских хозяев.

Как произошел чернозем, откуда такое иногда громадное количество органических веществ, почему чернозем ограничен в своем распространении определенной областью, — вот вопросы, которые пытались решать путешественники, геологи, ботаники, агрономы и почвоведы с давних времен.

Первая попытка решить вопрос о происхождении русского чернозема приндлежит Ломоносову, но попытка эта оставалась до 1900 г. неизвестной ни одному из исследователей русского чернозема. На нее впервые указал акад. Вернадский, изучая напечатанную в 1753 г. работу Ломоносова: «Первые основания металлургий».

«Его (чернозема) происхождение, — говорит Ломоносов, — не минеральное, но из двух прочих царств натуры, из животного и растительного, всяк признает».. «И так нет сомнения, — заканчивает он свои рассуждения по вопросу о происхождении чернозема, — что чернозем не первообразная и не первозданная материя, но произошел от согнития животных и растущих тел современем»^[1].

Этот простой и, можно сказать, наиболее естественный вывод с давних времен был сделан и русским народом, но к нему не сочли возможным присоединиться многие из исследователей чернозема.

Путешествовавший в конце XVIII столетия по России Паллас одним из первых высказался за морское происхождение чернозема, ограничив, однако, область приложения своей морской гипотезы южными окраинами России. Изучая ставропольские степи (Предкавказье) и наблюдая соленосность почв и грунтов данной территории, он высказался в том смысле, что эта местность некогда представлялась обширным приморским тростниковым болотом или временами затоплялась морем, осаждавшим на ней ил, богатый органическими веществами.

Известный геолог Мурчисон значительно расширил область приложения гипотезы Палласа и пришел к выводу, что вся площадь русского чернозема представляет осадок морского дна, но только не южных морей, а северного ледяного моря. Напомним, что в те времена ледниковые наносы считались осадками ледникового моря. Чтобы решить вопрос об источниках органических веществ, которыми так богаты черноземные почвы, Мурчисон выдвинул вторую гипотезу, предположив, что материалом для образования чернозема послужили толщи черной юрской глины, которые были размыты и перенесены далеко к югу. Эта гипотеза способна была объяснить, по мнению Мурчисона, и географическое распространение чернозема в Европейской России. Так как к северу от Москвы нет основания предполагать значительных отложений темноцветных юрских глин, то и понятно, что чернозем не встречается к северу от параллели Москвы.

Несколько позже за морское происхождение чернозема высказывался Петцольд, предположив, что чернозем представляет ил Черного и Каспийского морей, воды которых распространялись некогда гораздо дальше на север.

Материалом для образования гумуса послужили, главным образом, остатки животных организмов, населявших прежние морские бассейны. Этим объясняется, по мнению автора, богатство гумуса азотом, а также и бесформенность гумуса, в котором нельзя различить никаких растительных остатков.

Все морские гипотезы явились результатом недостаточного знакомства со свойствами чернозема, а главным образом с чертами его строения, характера материнских пород и пр. В настоящее время все они имеют лишь исторический интерес.

Менее отжившими свой век представляются гипотезы о болотном происхождении чернозема, так как не все исследователи и не всегда резко разграничивали почвы избыточного увлажнения (луговые, болотные) и черноземы, а иногда даже и объединяли в одной общей группе эти совершенно различные генетические типы.

Родоначальником болотных гипотез является академик Эйхвальд, который принимал русский чернозем за продукт бывших болот и тундр. Свою гипотезу Эйхвальд подкреплял, во-первых; исторической справкой о прошлом нашего юга, из которой оказывалось, что некогда этот юг был богат озерами, болотами и лесами, а, во-вторых, фактами нахождения в некоторых черноземах скорлупок диатомовых и фитолитарий (по определениям Эрнберга).

По поводу первого из соображений Эйхвальда еще Рупрехтом было замечено, что допустить прежнее обилие лесов на юге России нет никаких оснований, что еще во времена Геродота скифы и сарматы сильно жаловались на безлесие. Фитолитарии в данном вопросе еще ничего не доказывают, так как они могли образоваться и из ковыля, типичной степной формы (Рупрехт) и вообще из злаков.

Воззрения Борисяка довольно близко стояли к взглядам Эйхвальда, хотя этот исследователь оговаривался, что чернозем «нельзя уподоблять ни с торфом, ни с перегноем». «Происшедший по окончательном высыхании озер и болот иловатый суглинок, от влияния перемен воздушных, новой земной растительности, разрыхляясь и мало-по-малу перерабатываясь, мог преобразоваться в настоящий чернозем, как перед нашими глазами иловатые почвы, происшедшие от высыхания озер, сами собой превращаются в плодоносные».

Вангенгейм фон-Квален, принимая, как и два предыдущих исследователя, болотное происхождение чернозема, не счел, однако, возможным признать его образование in situ. Зная, что болота и торфы приурочены, главным образом, к северной части, он предположил, что массы торфа и болотного ила могли быть перемещены на юг потоками ледникового моря.

К группе последователей болотной гипотезы должны быть причислены Людвиг, Г. Романовский, отчасти Черняев, который принимал болотное и вообще водное происхождение нижних горизонтов чернозема. Строго говоря, к той же категории следует причислить Германна, находившего много сходства между русскими черноземами и западно-европейскими маршевыми почвами и почвами приморских болот, и Орта, который не мог себе представить иначе происхождение чернозема, как при условии некоторого избытка влаги, и потому сближал его с луговыми землями. В данном случае сказалось очевидно, влияние тех многочисленных исследований западно-европейских специалистов, которые выяснили условие накопления гумуса при заболачивании. Большинство из этих исследователей и не могло себе представить иной комбинации внешних факторов, которая могла бы повести к накоплению значительных количеств гумуса. Дань господствующим воззрениям отдал до некоторой степени и Гюльденштедт, в общем высказывавшийся в пользу растительно-наземного происхождения чернозема. За растительно-наземное происхождение высказывались также Эверсман, Гюо и неизвестный критик работы Петцольда.

По справедливому замечанию Докучаева, отцом научной постановки и самой разработки вопроса о происхождении русского чернозема является академик Рупрехт. Вопрос о происхождении чернозема был поставлен Рупрехтом на чисто ботаническую почву («чернозем представляет вопрос ботанический», заявлял этот ученый в самом начале своего классического труда о черноземе). Разобрав доказательства, представленные защитниками морской и болотной гипотез, и найдя их несостоятельными, Рупрехт останавливается над теми соображениями, согласно которым чернозем мог произойти из лесной растительности. Не находя ни одного доказательства в пользу существования лесов в русских степях, Рупрехт отвергает и эти соображения. Микроскопические исследования Вейссе, заявляет он, над 300 образчиками чернозема из 30 различных мест не открыли ни малейшей частицы древесных корней. Правда, это возражение Рупрехта могло бы показаться в настоящее время несущественным, и защитники бывшего существования лесов могли бы с полным правом утверждать, что время, протекшее с момента уничтожения лесов до современного Рупрехту периода, могло быть достаточным для того, чтобы превратить в бесформенный гумус все древесные остатки, но справедливость взгляда Рупрехта этим, конечно, не уничтожается, так как существуют в его пользу и другие доводы.

Окончательным выводом Рупрехта является положение, что чернозем образовался из степной травянистой растительности и, как растительно-наземная почва, представляет полный аналог северным дерновым почвам. Последние, однако, отличаются значительно меньшей мощностью и более светлым цветом. Поставив вопрос, почему северные почвы тоньше и бледнее черноземных, Рупрехт, при решении его, не счел возможным обосноваться на одном различии флор, под влиянием которых формировались те и другие почвы, а привлек еще и вспомогательный фактор, в виде возраста, и старался подыскать доказательства в пользу того, что черноземная флора древнее, чем северная флора. Влияние климатических условий Рупрехт совершенно отрицал.

Как бы ни был односторонне решен Рупрехтом вопрос о происхождении чернозема, большая заслуга этого исследователя в том, что он первый обстоятельно развил теорию растительно-наземного происхождения черноземных почв и сдал в архив морские гипотезы, а отчасти и болотные. Говорим: «отчасти», потому что гораздо позже Рупрехта, хотя и в иной форме, чем Эйхвальд и Вангенгейм фон-Квален, исследователи пытались рассматривать чернозем, если и не в качестве болотной почвы, то, во всяком случае, как почву, возникшую при условиях избыточного увлажнения.

Не касаясь пока этих позднейших болотных гипотез (о взглядах Орта было упомянуто несколько выше), укажем, что и другое положение Рупрехта, а именно невозможность образования чернозема под лесами, также впоследствии подвергалось переоценке. Богданов, присоединяясь к мнению Рупрехта о растительно-наземном происхождении чернозема, не соглашался, однако, исключить участие лесной растительности в образовании этой почвы, считая, что Рупрехт недостаточно проанализировал этот вопрос. Обсуждая теоретически условия накопления гумуса в лесу и в степи, Богданов приходит к заключению, что леса должны накоплять гораздо больше органических остатков, а, следовательно, и гумуса от них должно образоваться больше, чем от бедной растительности сухой степи. Сам исследователь под лиственными лесами б. Симбирской (ныне Ульяновской) и Саратовской губерний наблюдал почву, которая, по его словам, была неотличима от чернозема.

Неполнота толкований Рупрехта вызывала в свое время и другие объяснения факта накопления гумуса в черноземе, опять-таки со стороны лиц, считавших за доказанное, что чернозем есть почва растительно-наземная. Так, академик Карпинский переносил центр тяжести вопроса на материнские породы, отмечая, что чернозем приурочен к лессовой области, и что в том случае, «когда на породе, по литологическим свойствам приближающейся к лессу, непосредственно залегает растительная земля, последняя является или сходной с черноземом, или настоящим черноземом»^[2].

Штукенберг, исследуя юго-восток России, указал, что чернозем приурочен лишь к областям, где нет соленосных каспийских пород. На последних залегает полынная степь, не покрытая черноземом, а к северу от границы соленых каспийских осадков — ковыльная черноземная степь.

Совершенно особняком среди ученых, решавших вопрос о генезисе чернозема, стоял дерптский профессор К. Шмидт, которого интересовал, в сущности, не столько вопрос о происхождении самого чернозема, сколько его материнской породы. В силу этого он не касался органической составной части черноземных почв, а только минеральной. Штудируя состав некоторых черноземов и параллельно состав финляндских и днепровских кристаллических пород, он пришел к заключению, что минеральная составная часть черноземов ближе напоминает состав гранитов южной кристаллической полосы, чем состав финляндских пород. Отсюда вывод: черноземы и подстилающая их порода образовались от выветривания верхнего слоя днепровской гранитной возвышенности. Необоснованность этой гипотезы в настоящее время настолько очевидна, что нет надобности дольше на ней останавливаться.

Из всего изложенного видно, что если растительно-наземное происхождение чернозема и было твердо установлено работами Рупрехта, тем не менее, вопрос о черноземе далеко не был решен во всей его полноте, и за более обстоятельную разработку этого вопроса взялся Докучаев, опубликовавший в 1883 году капитальную работу под заглавием: «Русский чернозем».

Докучаеву предстояло решить три главных вопроса, а именно: способен ли лес образовать чернозем, представляют ли лессовые породы необходимое условие для развития чернозема, и, наконец, действительно ли климат, как это считал Рупрехт, не играл никакой роли в развитии черноземных почв.

На первый вопрос Докучаев, как и Рупрехт, отвечает отрицательно, частью на основании собственных наблюдений, частью на основании заключений Ляйеля и Леваковского. По замечанию первого, «леса могут быть так же густы и высоки, как в Бразилии, и населены мириадами четвероногих птиц и насекомых, и все-таки, по окончании десяти тысяч лет, пласт чернозема в несколько дюймов толщиной составит единственный остаток от всех этих мириад деревьев, цветов и плодов, — от бесчисленных скелетов птиц, четвероногих и пресмыкающихся, населявших плодородные пространства».

Леваковский, изучая Таврические горы, замечает, между прочим, что леса, искони населявшие известные полосы этих гор, не только не образовали здесь настоящего чернозема, но даже не произвели хоть сколько-нибудь значительных скоплений перегноя вообще.

С точки зрения современного почвоведа примеры бразильских и таврических лесов не могут представляться убедительными, так как при оценке влияния лесов на образование чернозема необходимо считаться с климатическими условиями страны, и поэтому следует штудировать влияние лесов в той же климатической полосе, которую занимает и чернозем. Исследование почв под лесами черноземной полосы показало Докучаеву, что лесные почвы отличаются существенно иными строением и структурой от черноземных почв. Если под лесами в черноземной степи и находятся черноземы, на что указывал, между прочим, Богданов, то это еще не служит доказательством, что чернозем образован лесом: лес мог поселиться уже на готовом черноземе. Прибавим от себя, что Богданов мог и не заметить, при своих исследованиях, признаков деградации черноземной почвы под лесом, признаков, которые легко отмечаются новейшими исследователями.

И теоретические соображения Докучаева о приросте и характере разложения лесных остатков привели его к тому же выводу о неспособности леса образовать чернозем.

По вопросу о роли климата Докучаевым были высказаны следующие соображения: «влияние климата (в процессах почвообразования) весьма многосторонне: а) климат обусловливает качество растительности (степная флора, северная луговая и пр.), Ь) количество ее (годовой прирост), с) количество растительной массы, сгорающей (как на поверхности, так и под ней) в течение года, d) наконец, характер процессов гниения (кислый и сладкий гумус)». «Две местности, совершенно одинаковые по всем физическим особенностям, никогда не будут тождественны по своим почвам, если условия Ь, с и d будут различны». Первому условию, как видно, Докучаев придавал сравнительно меньшее значение. Следует заметить, что, оценивая влияние климата, Докучаев ограничился лишь одной стороной вопроса и не вошел в обсуждение того, поскольку отзывается климат на процессах выветривания.

«Представим себе, — говорит далее Докучаев, — три местности с одинаковыми (приблизительно, конечно) условиями грунта, рельефа и возраста, пусть они одновременно сделаются жилищем одних и тех же растений. Но предположим затем, что одна из них находится в той полосе России, где чувствуется сильный недостаток метеорных осадков и сравнительный избыток теплоты и света, где лето длинное, а зима короткая, где растительный период хотя и носит на себе характер энергичный, но он весьма непродолжителен, где суховей в течение двух-трех суток высушивает колодцы и спаляет растительность, где нет лесу, мало рек и сильное испарение; другая местность пусть залегает в том районе России, где существует (относительно) избыток влаги, много лесов и болот, где чувствуется недостаток теплоты, где зима продолжается 6—7 месяцев, а теплое время 3—4, где испарение очень слабое, где почва всегда более или менее сыра; наконец, третий участок помещается в такой полосе России, где климатические условия занимают как раз середину между двумя упомянутыми крайними случаями. Как известно, такие примерные предположенные нами климатические особенности довольно близко соответствуют: а) северной, Ь) крайней южной и крайней юго-восточной России и с) лучшим (средним) частям нашей черноземной полосы, при чем, конечно, между ними существует целый ряд переходов. Спрашивается, мыслимо ли, чтобы при таких существенно различных условиях образовались бы одинаковые растительные почвы. Конечно, нет». .

С этим выводом Докучаева нельзя не согласиться, но следует вместе с тем отметить, что если климатические условия северной и южной полос очерчены им настолько полно (хотя для северной полосы и не вполне точно, так как там далеко не всегда избыток влаги, а только по относительно пониженным местам), что выводы об энергии и характере разложения органических остатков могут быть сделаны без труда, то климатические условия черноземной полосы охарактеризованы недостаточно.

На севере избыток влаги ведет к накоплению органических остатков в виде торфяных масс и не вполне перегнившего лугового гумуса, на юге гумус накопляться в значительных количествах не может, а в черноземной полосе он накопляется, хотя и не имеет тех свойств, что северный гумус. В силу каких условий он должен накопляться в черноземной полосе, Докучаев определенно не говорит, но и из его кратких характеристик можно сделать вывод, что не избыточная влага здесь является причиной. Свои рассуждения о роли климата В распределении по России различных почв Докучаев заканчивает соображением, что в весь период образования чернозема климат, в общем, оставался тот же, что и теперь, а теперешние условия, как ясно для всякого, не имеют ничего общего с избыточным увлажнением. Вопрос был бы вполне ясным, если бы к сказанному было прибавлено, что комбинация температуры и влаги в степях такова, что может развиваться богатая растительность, но, для быстрого и энергического разложения органических остатков, тепла, а главное влаги, недостаточно, следствием чего является накопление гумуса.

Такие соображения были, между прочим, довольно определенно высказаны Миддендорфом.

Фактическую опору сильного влияния климата на географическое распределение растительно наземных почв европейской части СССР Докучаев видит в следующих фактах:

• 1. В упорном следовании черноземной почвы (взятой в целом) не вдоль параллелей, а с юго-запада на северо-восток, как раз параллельно известным изотермам, известному распределению атмосферных осадков и известному характеру дикой травянистой, а частью и лесной растительности.
• 2. В том, что указанного направления держатся и отдельные гумусовые полосы.
• 3. В нахождении как раз по середине черноземной полосы почв, наиболее богатых гумусом, отсюда же по направлению к с.-з. и ю.-в. границам чернозем постепенно и незаметно сходит на нет.
• 4. В замечательно резко выраженном местами совпадении изменения характера степной флоры с постепенным исчезанием чернозема.

Говоря об отдельных полосах чернозема, Докучаев имел в виду установленную им закономерность в распределении гумуса среди черноземов европейской части СССР. По данной им схеме, наибольшее количество гумуса содержится в восточной части центральной области чернозема, а затем это пятно с максимальным содержанием гумуса опоясывается с севера и юга полосами с постепенно понижающимся содержанием гумуса по направлению к северной и южной границам чернозема. Эти полосы он называл изогумусовыми.

Дальнейшие, более детальные исследования показали, что столь правильных соотношений в количестве гумуса в черноземах европейской части СССР не существует, но в общем схема Докучаева все же близка к действительности, так как несомненно, что не только количество гумуса, но в известной мере и его качество, по мере приближения к северной и южной границам чернозема, изменяются, что нельзя не поставить в связь с климатическими условиями. С другой стороны, столь же несомненно, что на количество гумуса оказывает большое влияние механический состав материнских пород, от которого зависит большая или меньшая проницаемость этих пород для воды, воздуха и растворов, а следовательно, большая или меньшая энергия процессов распада и вымывания органических веществ. Еще Рупрехт отметил то обстоятельство, что на грубых песках чернозем не образуется, т. е. на песках не накопляется достаточно мощных и достаточно богатых гумусом горизонтов. Это положение должно быть, однако, в настоящее время принято с известными ограничениями.

Позже Докучаев, указывая на тот факт, что черноземы восточных губерний в общем богаче гумусом, чем те же почвы западных губерний, ставил этот факт, между прочим, в связь с механическим составом материнских пород востока и запада европейской части СССР.

Вопрос о необходимости для развития чернозема лессовых пород был решен Докучаевым отрицательно, так как из его исследований в европейской части СССР выяснилось, что чернозем, кроме лесса, развивается на юрских глинах, на мелу и меловых рухляках, на девонских известняках, третичных супесях и песках. Иначе говоря, как и всякий другой тип почвообразования, чернозем может образоваться на самых разнообразных материнских породах, ибо в данном случае не столько имеет значение материнская порода, сколько способ ее изменения, при превращении в почву.

Чтобы закончить с теориями происхождения чернозема, остановимся еще на соображениях Краснова, который, впрочем, интересовался не столько образованием чернозема, сколько происхождением степей. Важнейшим условием образования степи он считал равнинность местности и, как следствие этого, слабое дренирование, благодаря которому возникает заболачивание, вредящее корням древесной растительности. В том же направлении влияют и соли, которые, по причине отсутствия дренажа, не выщелачиваются из почвы. Таким образом, эти представления воскрешают перед нами, болотную гипотезу, хотя и в несколько ином виде.

Недренированные степи Краснов считал первичными и причислял к этой категории припонтийские и приднепровские степи, Барабу, прерию среднего Амура, большую часть прерий окрестностей великих озер С. Америки, Льяно Эстакадо, отчасти пусты Венгрии. «Дальнейший размыв степи, эрозия ее балками, оврагами и речными долинами удаляют ее от этого типа. В нее внедряется лес, и она становится вторичною, измененною, переходною к лесной области страной».

С положениями Краснова никоим образом нельзя согласиться. Прежде всего равнинность вовсе не является типичным признаком всех степей. Нам известны степи с волнистым, сопочным рельефом в горах и предгорьях Закавказья, в Семипалатинской, Акмолинской, Забайкальской и Енисейской губ., и тем не менее эти степи покрыты травянистой растительностью такою же, как и равнинные, и одеты черноземными и каштановыми почвами. С другой стороны, в подзолистой зоне европейской и азиатской части СССР существуют местами огромные, удивительно равнинные пространства, которые искони были покрыты лесом. Мы также ни в коем случае не могли бы объединить в одной группе прерию Среднего Амура с нашими приднепровскими степями и пустами Венгрии. Амурская прерия не степь, а луг, как это совершенно правильно считал и Шимпер, луг, покрытый почвой, ничего общего с черноземом не имеющей, приднепровские степи покрыты черноземом, а пусты Венгрии, в значительной своей части, даже каштановыми почвами.

Что поверхность нашей степи когда-то (особенно в весенние периоды) была несколько богаче влагой, чем современная распаханная и изборожденная оврагами степь, это вполне вероятно, но что она вся целиком никогда не страдала избытком влаги, это также несомненно. Избыточное увлажнение, помимо того влияния, которое оно оказывает на энергию разложения органических остатков и на процесс накопления гумуса, отзывается на почве и целым рядом других признаков, с которыми мы познакомимся при описании почв избыточного увлажнения и которых не наблюдается в черноземе. Накопление гумуса, как мы уже знаем, при достаточном количестве материала, из которого он может образоваться, происходит не только при условиях избыточного, но и недостаточного увлажнения, и если по поводу черноземной степи и высказывались иногда за избыточность увлажнения, то полынная степь с ее ясно выраженной ксерофильной растительностью едва ли могла бы подать повод к такому заключению, а, между тем, почвы этой степи содержат у ее северной границы до 4 и более процентов гумуса.

Параллельно с исследованием вопроса о происхождении русского чернозема шло изучение границ территории, занятой этой почвой. Первые сведения о распространении чернозема в европейской части СССР и о его границах находим в работах Шторха и Георги, относящихся к концу XVIII столетия. Согласно этим сведениям, основанным частью на материалах бывш. Межевого Департамента, чернозем находится в районах Новгород-Северском, южной половине Черниговского, в Киевском, Екатеринославском, северной части Очаковской земли, в земле бывш. Донской обл. на Кавказе, в Моздокском уезде и по Тереку, в некоторых местах степной части Крыма, в бывш. наместничествах: Харьковском, Курском, Орловском, в некоторых частях Тульского и Калужского, исключая северные уезды, в Симбирском, Пензенском, Тамбовском, Воронежском, Саратовском, Казанском, Нижегородском, Уфимском, Вятском, Пермском.

Несмотря на то, что в этом описании находятся несомненные ошибки и пропуски, что местами за чернозем принимались просто черные по цвету почвы, в общем очерк черноземных областей оказался довольно подробным и отвечающим действительности. Эти сведения послужили впоследствии основой для изданной в 1842 году «Карты промышленности Европейской России», где, однако, допущены некоторые изменения; так, чернозем не показан в Крыму, по левому берегу Дона и в Терской и Кубанской областях.

В 1851 году вышла в свет почвенная карта России, изданная Министерством Государственных Имуществ под руководством акад. Веселовского, по материалам, собранным министерством в период 1838— 1843 гг. при помощи кадастровых комиссий, палаты государственных имуществ, отдельных членов-кореспондентов ученого комитета и пр. При составлении этой карты приняты были во внимание и существовавшие литературные данные. На карте не показан чернозем Кавказа, но зато появились островки черноземных почв там, где их на самом деле не существует (например, по Западной Двине). Карта Веселовского переиздавалась без существенных изменений в 1853 и 1857 гг.

В 1866 году появилась карта чернозема Рупрехта, в виде приложения к его труду: «Геоботаницеские исследования над черноземом». На этой карте, кроме сплошной полосы чернозема, которая в северо-восточной части разбивается на ряд островов, показан еще ряд мелких островков вдоль северной границы чернозема (в Черниговской, Калужской, Владимирской и Казанской губ.).

В 1869 году, под редакцией Вильсона, вышло новое издание почвенной карты Министерства Государственных Имуществ, главнейшие отличия которой от предыдущего издания заключались в изменении северной и юго-восточно границ чернозема, уничтожении двух черноземных островов вдоль северной границы и нанесении нескольких новых островов.

В 1879 году почвенная карта России была переиздана под редакцией Чаславского, при чем еще раз изменяются границы чернозема, вновь показывается чернозем на Кавказе и среди чернозема устанавливается 8 разностей.

В 1882 году появилась «Схематическая карта черноземной полосы Европейской России» проф. Докучаева. Эта карта приложена в 1883 году к работе последнего «Русский чернозем». На карте чернозем разбит на отдельные полосы (изогумусовые), о которых была уже речь выше.

В 1900 году вышла в свет почвенная карта Европейской России, издание Министерства Земледелия и Государственных Имуществ, предпринятое по инициативе Докучаева и обработанное Сибирцевым, Ферхминым и Танфильевым. С этого издания несколько позже Ферхминым была составлена почвенная карта Европейской России в масштабе 1: 9.030.000.

В настоящее время в Докучаевском Почвенном Институте, под руководством Л. И. Прасолова, изготовлена новая почвенная карта европейской части СССР.

Северная зона чернозема, занимая громадное пространство в европейской части СССР, распространяется отсюда как на восток, так и на запад. Влияние горных кряжей в европейской части СССР на географию чернозема (закон вертикальной зональности) сказывается весьма наглядно как в направлении к югу (к Кавказу), так и по направлению к востоку. Зона чернозема в южных частях Самарской и Сталинградской губерний сменяется почвами пустынных степей, а эти почвы в Предкавказьи вновь переходят постепенно в чернозем. Подходя к Уралу, зона чернозема обрывается, при чем возвышенности Урала покрываются почвами подзолистого типа, но черноземная зона тотчас же восстанавливается на равнинах по восточному краю Уральских гор. Такую же роль, по отношению к зоне сибирского чернозема, играют отроги Алтая, Кузнецкого Алатау и горы Восточной Сибири. Поэтому почти сплошная зона чернозема Западной Сибири, подходя к предгорьям Алтая и Кузнецкого Алатау, теряет свою сплошность и разбивается на отдельные острова. Еще более островной характер имеет эта зона в Восточной Сибири, где в нее постоянно вклиниваются отроги различных гор (Енисейская, Иркутская губ. к Забайкальская). Самые восточные островки чернозема в СССР находятся в окрестностях Сретенска и Нерчинска Забайкальской губерний. Из Забайкалья зона чернозема протягивается в северную Маньчжурию, но не доходит до берегов Великого океана, Амурская и Приморская губернии совершенно лишены черноземных почв.

В азиатской части СССР в настоящее время, кроме чернозема Западной Сибири, достаточно изучен и чернозем Енисейской губ. Западносибирский чернозем изучался в Тобольской, Томской губ. (в том числе в Алтайском округе), а также в Тургайской, Акмолинской и Семипалатинской губерниях. В Восточной Сибири, кроме енисейских черноземов, изучались и забайкальские¹.

Еще по данным Гордягина, черноземные почвы Тобольской губ. не образуют значительных сплошных площадей, так как приурочиваются к вытянутым с юго-запада на северо-восток увальным градам, большею частью довольно узким; между этими грядами развиваются почвы других типов, на что будет подробнее указано в отделе о географии русских почв. В южных половинах уездов Курганского, Ишимского и Тюкалинского черноземы покрывают более значительные участки ровной степи. Исследователь отмечает, что грунтовые воды здесь стоят глубоко, и на глубине 2—4 см значительной влажности не встречается; даже с глубины 2 см почва летом делается более сухой, чем на поверхности. Снег весною сходит рано, даже на равнинных участках, и почва быстро высыхает; то же и после обильных дождей, влага которых не проникает глубоко. Все это указывает, что и в вопросе о происхождении западно-сибирского чернозема не может быть речи об избыточной влаге. Таковы же условия его распространения и в Томской губернии.

К западу от чернозема европейской части СССР та же почва известна в Галиции, где в последнее время черноземная зона изучалась Бубером, затем в Венгрии. Границы австро-венгерского чернозема были нанесены на карту еще Лоренцом. В настоящее время следует сделать оговорку, что далеко не все пространство венгерских «пуст» принадлежит черноземной зоне; значительная их часть покрыта каштановыми почвами, что уже отмечено пока схематически новейшими венгерскими почвоведами на карте. Из черноземных площадей Зап. Европы следует еще отметить черноземы Румынии, Болгарии и Германии, особенно окрестности Магдебурга и Гильдесгейма, где черноземные почвы, в значительной своей части, деградированы^[3][4].

Черноземная зона не доходит до прибрежий Атлантического океана, как в Азии не доходит до Великого; причиной этому влажные морские ветры там и здесь, которые делают невозможным существование у океанических прибрежий континентальных почвенных зон. И в прибрежьях Атлантического океана (Бельгия, Франция) и в Великом океане (Япония) мы наблюдаем постепенный переход лесной, подзолистой зоны в лесную же зону буроземов, желтоземов и красноземов более теплых широт. То же наблюдается и в других местах Зап. Европы (Югославия, Венгрия, отчасти Чехо-Словакия и пр.).

К той же северной черноземной зоне, как и черноземы Евразии, принадлежат черноземные почвы Сев. Америки, распространенные в штатах Дакота, Небраска, Техас и в частях других соседних штатов. Почвы примиссисипских прерий, повидимому, аналогичны приамурским луговым почвам и, подобно последним, с востока ограничивают область распространения чернозема.

Южная зона чернозема определенно известна пока в Аргентинской республике. Область, занятая здесь этой почвой, с запада ограничивается 65° з. д. (от Парижа), с юга-38° ю. ш., на севере же она теряется у берегов Rio Salado в солончаках под 30° ю. ш. Самый лучший чернозем находится в провинции Entre Rios; в провинции Санта-фэ мощность его меньше, к западу он становится более песчанистым. В провинции Cordoba песчаный чернозем занимает ее восточную часть, а на западе постепенно сменяется песками. В провинции Buenos Aires наиболее богатая почва занимает северную ее часть; к югу и юго-западу суглинистый чернозем постепенно переходит в песчанистый, а затем и в пески. Обстановка, при которой залегает аргентинский чернозем, в общем та же, что и всюду в черноземных областях. Сведений о других черноземных областях той же южной зоны у нас не имеется, но возможность существования таковых не исключена для Африки^[5] и восточной Австралии.

Что касается тропической зоны, то существование в ней чернозема пока строго не доказано. Теоретически мыслимо допущение, что при переходе от влажных субтропических областей к субтропическим пустынным степям должны встретиться районы, где травянистые пространства существуют при такой комбинации температуры и влаги, которая будет на накопление гумуса действовать так же, как климатические условия нашей черноземной степи, но будут ли местные темно-цветные почвы вполне аналогичны нашим черноземам, — этого мы утверждать не можем. Не можем пока высказываться с уверенностью и о полной аналогии индийского регура с европейско азиатским черноземом, ибо незнакомы в достаточной мере с морфологией разрезов первого.

История изучения этой интересной почвы во многом напоминает таковую же русского чернозема. В кадастровых описаниях Мадрасского президентства и в ряде статей Индийского геологического комитета эти почвы называли regur, regar, regada и cotton soil (хлопковая почва), при чем несомненно, как это бывало у нас, бывает и до сих пор, к регуру относили всякую вообще темную почву, не справляясь с условиями ее генезиса и ее морфологией.

Ньюбольд для объяснения генезиса регура предполагал, что почва эта представляет осадок, оставленный водами, некогда затоплявшими обширные пространства. Кинг (см. у Воейкова), сравнивая регуры с торфяными болотами Ирландии, с черными почвами Аннамалайских лесов и Нильгерийских болот, останавливается на гипотезе болотного происхождения регуров, несмотря на то, что всякий след болот и лесов в настоящее время здесь исчез совершенно. Того же мнения придерживаются Фут (Foote) и Вальтер^[6].

Другие исследователи ставили в связь происхождение регуров с темноцветными вулканическими породами.

[Следует во всяком случае отметить, что согласно данным, имеющимся в распоряжении Почвенн. Инет. Акад. Наук, многие индийские регуры отличаются небольшим сравнительно содержанием органических веществ (2—3%) и их темная окраска обусловливается свойствами материнской породы.].

О родстве регура со степными почвами и об одинаковом способе их происхождения говорили Воейков и Рихтгофен. Образцы, доставленные Воейковым из Индии, не были однако, типическими, почему Докучаев и не соглашался в свое время признать их родство с черноземами.

За это родство больше всего говорят данные о строении регуров, кратко сообщаемые Рихтгофеном, а именно указания на присутствие под гумусовыми горизонтами известковых конкреций (kunkur). Он же указывает, что области, занятые регуром, покрыты высокой травянистой растительностью, что лесов здесь нет и что здесь выпадает в год меньше 120 мм влаги и наблюдается ясная смена сухого и дождливого времени года. Зная, что в черноземной области Аргентины падает до 800 мм осадков при годовой температуре в 16—17°, мы считаем теоретически довольно вероятным, что если не одинаковые, то весьма близкие результаты даст комбинация в 1.000 мм и в 25—28°, каковая существует в области распространения индийского регура.

Помимо тех огромных площадей, которые чернозем занимает по равнинам обоих полушарий, он встречается и в горных странах, как один из представителей почв вертикальных зон. Высота его залегания находится в зависимости от тех климатических условий, в которых лежит подошва гор. Если подошва покрыта лесами с подзолистыми под ними почвами, то чернозем в горах не встретится вовсе, если же подошва расположена в местности пустынной или пустынностепной, то есть основание, при соответственных условиях рельефа, ожидать присутствия на некоторой высоте чернозема. На этом основании в горных странах средней Европы (Альпы) чернозем отсутствует, но он нередко встречается в горах Закавказья (Грузия, Армения), где был исследован Докучаевым и Захаровым, и в горах Семиречья (Прасолов, Бессонов). В южном Туркестане (Сыр-Дарьинская, Ферганская, Самаркандская обл.) встречаются его аналоги, о чем подробнее будет сказано в географическом очерке. Черноземные почвы или их аналоги возможно встретить на южном склоне Пиренеев.

Черноземные почвы равнин СССР, по мощности своих гумусовых горизонтов, морфологическим особенностям и отчасти по содержанию гумуса, распадаются на несколько разностей, а именно¹:

• 1) Выщелоченный чернозем.
• 2) Мощный или тучный чернозем.
• 3) Обыкновенный или средний чернозем.
• 4) Южный или бедный чернозем.
• 5) Приазовский или предкавказский чернозем.

Некоторые исследователи выделяют к северу от выщелоченного еще северный чернозем (Тумин), но, повидимому, это то же, что и деградированный.

Уже у выщелоченного чернозема вскипающий горизонт отделен от гумусового более или менее уплотненным буроватым горизонтом, который является не чем иным, как зачатком иллювильного В_а, столь типичного для деградированных суглинков.

Начиная с мощного чернозема, иллювиальный бурый горизонт пропадает, и отсюда, собственно говоря, нужно считать начало типичных признаков чернозема, так как в выщелочном есть уже моменты, намечающие переход к подзолистому типу.

В виду сказанного, мы начнем характеристику черноземных почв с мощного чернозема, а затем проследим, как меняются свойства черноземов к северу от этой разности и к югу от нее. Это лучше всего сделать в пределах одной какой-либо губернии^[7][8], так как все разности чернозема меняют, в большей или меньшей степени, свои свойства в зависимости от того, лежат ли они в западной, центральной или восточной части черноземной зоны. Необходимо также оговориться, что все даваемые характеристики будут относиться к глинистым разностям чернозема, так как в супесчаных некоторые характерные признаки исчезают.

Мощный чернозем назван так потому, что его гумусовые горизонты мощнее, чем у выщелоченного, обыкновенного и южного черноземов. Их мощность в Тамбовской губ. колеблется от 100 до 120 см, в Воронежском от 95 до 110, редко 115 см.

Горизонт А{, однородный, темной, почти черной окраски; его мощность колеблется в пределах 34—55 см. Структура ясно зернистая, зернышки округлые (горошины). Гориз. А" с трудом отличается от А_:; он также равномерно окрашен почти до конца. Структура его зернистокомковатая, переходящая в нижней часта в комковатую. Последняя, впрочем, встречается в более южных частях подзоны мощного черно³

зема. Вскипание или в конце гориз. А" , или непосредственно под ним. Углесоли чаще всего в форме лжегрибницы (псевдомицелия), глубже которой, однако, идут нередко крупные вертикальные прожилки, а еще глубже и конкреции СаС0₃.

В Заволжье (Самарская губ.) исследователи выделяют не мощный, а тучный чернозем. У этой разности мощность гумусовых горизонтов колеблется от 60—70 до 80—80 см и в редких случаях достигает 100 см, толщиной своих гумусовых горизонтов он не отличается от следующего за ним к югу обыкновенного чернозема, но гораздо богаче последнего гумусом. Еще далее к востоку тучный чернозем сильнее убывает в мощности.

Выщелоченный чернозем, лежащий к северу от мощного, имеет толщину гумусовых горизонтов от 90 до 100 см. Горизонт А[ темноватого или темно-серого цвета, мощность в 45—50 см. Гор. А" в верхней своей части ясной и равномерной гумусовой окраски, что для нижней его части не всегда наблюдается. Структура А[ в верхней его части зернистая, а глубже делается зернисто-комковатой с примесью орешков. Как уже было отмечено выше, здесь можно выделить бескарбонатный бурый горизонт В_х, непосредственно подстилающий гумусовый. Глубже бурого горизонта лежит карбонатный, заметно обогащенный углекислой известью, из чего можно заключить, что СаС0₃ был вымыт из вышележащего, ныне бурого горизонта.

Обыкновенный чернозем, расположенный к югу от мощного, имеет общую мощность гумусовых горизонтов от 65 до 85 см (в Тамбовской губ.). В Воронежской губ. и Донской области наблюдается иногда и меньшая мощность. Горизонт серее, чем у мощного чернозема, и в верхней своей части у девственных почв имеет иногда слоеватое сложение. Структура его комковато-зернистая, глубже переходящая в комковатую. Мощность колеблется в пределах 20—25 см. Гор. А{ постепенно переходит в А", но здесь провести границу этих двух подгоризонтов легче, чем у мощного чернозема. Бескарбонатный подгумусовый горизонт (ВД отсутствует. Углесоли выделяются в виде пленок, жилок, а в южной части подзоны в форме белых округлых пятен, так называемой белоглазки.

Южный чернозем, поскольку он изучен в бывш. Донской области (Никифоров), обладает таким профилем:

B₂ — Непосредственно под гумусовым горизонтом лежит безгумусовый, очень сильно уплотненный до глубины 120—130 см от поверхности. Он резко трещиноват в горизонтальном и вертикальном направлениях, и эти две системы трещин делят горизонт на призматические комки. По вертикальным трещинам наблюдаются темные гумусовые языки, имеющие иногда начало в самых верхних частях гумусового горизонта. Стенки трещин покрыты глянцем и имеют более темную окраску, чем общая масса призматических отдельностей.

На глубине 60—90 см от поверхности, внутри уплотненного горизонта, наблюдается горизонт выделения углекислой извести, мощность которого до 30 см. СаС0₃ выпадает здесь в форме резко выраженной белоглазки. Глазки обыкновенно почти округлой формы, 1—2 см в диаметре. Они имеют яркобелый цвет, чаще хрупки, иногда же довольно плотны.

В₃— На глубине, в среднем, 150 см от поверхности (колебания между 115 и 180 см) начинается гипсовый горизонт, который не наблюдался в более северных разностях чернозема. Гипс выделяется в форме крупных, пластинчатых или листовых, желтоватого цвета кристалликов, собранных в крупные желваки диаметром 3—4 см. Реже попадаются рассыпчатые скопления кристаллов, в виде жил, пропласток и т. п.

Кротовин, которыми богаты описанные ранее разности чернозема, в южном черноземе мало.

Приазовский (предкавказский) чернозем отличается большой мощностью гумусовых горизонтов (до 140 см.), не особенно густой их окраской серовато-черного или буроватого оттенка, свеобразной ореховатокомковатой структурой, соединенной с рыхлостью и рассыпчатостью, и присутствием, начиная с поверхностных горизонтов, войлокообразных налетов игольчатых кристаллов углекислой извести. Горизонт белоглазки у этих почв относительно слабо развит и начинается обычно не свыше 95 см, а иногда только на глубине 145 см. Гумусовые горизонты содержат экскременты крупных дождевых червей, вертикальные ходы которых видны иногда хорошо в подгумусовых горизонтах, в виде черных линий.

Приведем детальное описание профиля такой почвы на границе Ростовского округа, в 12 в. к юго-западу от ст. Кагальницкой (Прасолов).

B₂—105—185 см. Желто-бурая глина с гумусовыми затеками и белоглазкой, то густой, то очень редкой.

В₂— 185—240 см. Глина желто-бурая с черными линиями корневых ходов (и дожд. червей?) и очень редкой белоглазкой.

Гипса не видно.

[Следует отметить, что приведенная классификация черноземных почв имеет значение, главным образом, лишь для черноземной полосы в пределах европейской части Союза. Хотя некоторые авторы и выделяют одноименные разности черноземов в Азии, однако они мало похожи на свои европейские аналоги (ср., напр., южные черноземы Забайкалья с южными черноземами Донской обл.).].

На поверхности девственного чернозема наблюдалось иногда присутствие растительного войлока в виде сухой переплетенной массы мелких корешков с незначительной примесью песка и мельчайших глинистых частиц (Поленов).

Реже, как наблюдал проф. Докучаев на Струковских степях б. Полтавской губ., на поверхности лежит слой бурой порошковатой растительной трухи, по которой нога ступает, как по ковру.

К числу характерных признаков черноземного разреза принадлежит присутствие кротовин. Иногда последние встречаются в таких количествах, что горизонты почвы, особенно в нижних частях и в А[, бывают настолько переработаны, что с трудом определяются границы отдельных горизонтов. На разрезе кротовины представляются в виде округлых, овальных и неправильной формы пятен, при чем пятна эти в гумусовой части разреза выделяются тогда, когда они заполнены материалом материнской породы, а в подгумусовой, — когда выполнены материалом гумусовых горизонтов. Сукачев различает четыре типа кротовин: 1) кротовины сплошные, состоящие целиком из более или менее однородного материала и представляющиеся на разрезах в виде сплошных кругов или эллипсов; 2) кротовины окаймленные, состоящие из двух вставленных один в другой цилиндров. В разрезе получается круг с ободком другого цвета. Цвет ободка в лессе темнее цвета остальной массы кротовины, а в гумусовых горизонтах — светлее. Он обыкновенно плотнее и тверже как массы кротовины, так и массы окружающей породы, и богаче углекислой известью. Если ободок широкий, то он часто ясно слоист; иногда наблюдаются и полуокаймленные кротовины; 3) кротовины концентрично или эксцентрично слоистые в разрезе представляются в виде кругов или эллипсов, на фоне заполняющей массы которых заметны полосы, расположенные концентрично или эксцентрично. У кротовин этого типа заполняющая их масса ни по цвету, ни по плотности не отличается от окружающей породы. Эксцентричность получается в том случае, если разрез пришелся не вполне перпендикулярно к длине кротовины. Этот тип встречается сравнительно реже, чем два предыдущих; 4) последний тип не является, собственно говоря, самостоятельным. Он получается благодаря комбинированию двух первых типов и происходит от того, что одна кротовина заходит в другую или пересекает ее в месте прохождения разреза.

Сплошные кротовины, по мнению Сукачева, получаются при засыпании норы механически или при заполнении норы самим животными, окаймленные под влиянием атмосферных факторов и живущих в норах животных. Первые обусловливают выделение на стенках кротовин углесолей, вторые, постоянно ползая в норе взад и вперед, оставляют на стенах жир, остатки пищи, экскременты, вообще органические вещества, образующие впоследствии гумус. Полуокаймленность может явиться результатом частичного осыпания, а также и в том случае, если на дне норы был запас пищи или экскременты животного. Труднее всего поддаются объяснению слоистые кротовины; надо полагать, что в образовании их принимала участие вода.

В подзонах мощного и обыкновенного черноземов (а местами, может быть, и выщелоченного) наблюдается иногда такое перерытие животными почвы, что в ней совершенно нельзя разграничить отдельные горизонты. Такие черноземы называют кротовинными.

Чаще всего кротовинные черноземы располагаются по высоким частям водоразделов, куда, повидимому, бежали роющие животные от сохи или плуга земледельца, захватывавшего прежде всего окраины водоразделов, ближе к рекам. Что роющие животные охотно перебираются туда, где их не тревожат, показывает следующий пример: на Воронежской областной опытной станции (Орловка) был несколько лет тому назад брошен в залежь участок земли с целью восстановить на нем бывшие степные условия. За последние годы этот участок до такой степени перерыт слепцами, что на нем, можно сказать, нет живого места.

Кротовинные черноземы отличаются высоким вскипанием, иногда почти с поверхности^[9].

Изучение глубоких горизонтов черноземных почв показало, что в лессовых областях нередко на глубине от 2 до 4 метров наблюдаются неясно оформленные гумусовые горизонты, в связи с коими находятся также скопления углекислой извести и гипса. Гумусовый горизонт залегает на глубине от 3 до 4 метров, но дает отростки как в верхнюю, так и в нижнюю часть разреза. Гипс в данном случае приурочивается к тому же гумусовому горизонту и является или в виде мелких кристаллов, или в виде довольно крупных друзовидных конкреций (от ореха до кулака величиной). Иногда скопления гипса лежат выше или ниже гумусового горизонта, а порой и совершенно отсутствуют.

[Эти скопления гипса в глубоких горизонтах степных черноземных почв не связаны обязательно с присутствием глубоких гумусовых горизонтов. По мнению А. И. Набоких, их распространение в пределах европейской части Союза ограничено определенной границей. Б. Б. Полынов объясняет их происхождение результатом взаимодействия сульфатов щелочей, растворенных в грунтовых водах, и углекислого кальция карбонатных горизонтов. Присутствие гипса в глубоких горизонтах почвы свидетельствует, по Б. Б. Полынову, о прежнем или современном присутствии здесь уровня грунтовой воды. Распространение их также подчинено в пределах степной полосы некоторому ограничению и обусловлено причинами историко-геологического характера.¹].

Что касается выделений углекислой извести, то наблюдения говорят следующее: верхний слой черноземной почвы, в среднем до глубины 47 см, лишен заметных количеств углекислой извести (не вскипает с кислотой), глубже начинает уже вскипать. Заметные скопления углекислой извести появляются в виде жилок, напоминающих иногда грибной мицелий (лжегрибница Измаильского), в виде пятен, мелких глазков и крупных конкреций. Первый горизонт скопления углекислой извести появляется немного ниже верхнего гумусового горизонта (на глубине около 0,85—0,9 м) в виде глазков. Второй горизонт наблюдается уже на глубине 4,15—4,4 м и состоит из разрозненных плотных желваков и расплывчатых беловатых пятен. В промежуточном (Е) и гумусовом (F) горизонтах крупные выделения углекислой извести или совсем отсутствуют, или попадаются в небольших количествах. Жилки углекислой извести (лжегрибница) наблюдаются в различных горизонтах.

Скопление верхнего горизонта углекислой извести Высоцкий объясняет передвижением растворов в летний период, когда почвенные воды наиболее богаты углекислотой, снизу вверх, что связано с высыханием поверхностных горизонтов почвы. До поверхности, однако, эти растворы дойти не могут, так как влага перехватывается корнями растений на значительной глубине, где и происходит выделение солей, заполняющих мелкие пустоты, в виде камер и гнезд мелких животных (черви, пауки) и насекомых.

Изучая подобные разрезы черноземных почв в Велико-Анадоле б. Екатеринославской губ., а также наблюдая параллельно за просачиванием атмосферных вод, за промоканием и высыханием грунта в различные времена года и при различных условиях, Высоцкий пришел к заключению, что на плато и пологих склонах с более или менее глубоким залеганием грунтовых вод не происходит сплошного промывания грунта просачивающимися водами. Ежегодно, на глубине между 2 и 4 метрами, остается слой, влажность которого, не достигая капиллярной влагоемкости, круглый год более или менее постоянна. Этот слой был назван Высоцким «мертвым горизонтом»^[10][11], представляющим как бы предел просачивания в глубину всяких растворов, возникающих при почвообразовании, а особенно таких сравнительно труднорастворимых соединений, как гипс и углекислая известь, а также и таких, которые при известном изменении условий способны видоизменяться и принимать нерастворимые формы. К типу последних принадлежат растворы «креновой» кислоты, которые, восстановляясь при недостаточной аэрации, способны давать мало подвижную «гуминовую» кислоту. В силу указанных причин как минеральные, так, частью, и органические вещества остаются в пределах промокаемого горизонта и здесь выделяются, образуя заметные на простой глаз скопления. Все эти скопления органического и неорганического характера Высоцкий предложил назвать «иллювием».

Наши наблюдения в Воронежской губ. привели к заключению, что это действительно иллювий, образующийся вмыванием материала, заполняющего кротовины и жилые камеры животных, в глубину.

Существуют иногда в черноземах и более глубокие гумусовые горизонты, имеющие связь с грунтовыми водами. Эти своеобразные глеевые горизонты описаны нами для подзоны мощного чернозема, на водоразделах, где грунтовые воды лежат не глубже 5−6 метр. Приведем здесь описание одного такого разреза из Воронежского у.^[12].

• 1. Нормальные гумусовые горизонты мощного чернозема 95—98 см.
• 2. Слабо выраженная лжегрибнида.
• 3. На глубине 155 см пятна и прожилки СаС0₃.
• 4. «» 275 «журавчики «
• 3. «» 350 «гнездышки серовато-белой мергелистой глины.
• 6. «» 415 «заметный, прослой серой глины.
• 7. «» 451 «черная глина, рассыпающаяся на орехи; под ней показалась вода.
• 0 гумусовых горизонтах под черноземами Украины будем говорить в главе о древних и ископаемых почвах.

Чтобы закончить с морфологией черноземных почв, отметим своеобразные черты строения горных закавказских черноземов. Прежде всего рельеф здешних черноземных участков (окрестности оз. Гокчи) мало напоминает безбрежные равнины русской черноземной степи. В общем здесь скорее волнистая, чем равнинная поверхность; кое-где выступают почти голые холмики, сложенные из той же черной базальтовой лавы, из которой формируется и здешний чернозем. Общий характер флоры переносит исследователя в черноземную степь Саратовской губ.; обилие ковыля, местами поражающее (окрестности с. Еленовки на берегу оз. Гокчи). Черноземные участки расположены здесь на абсолютной высоте около 1850 метров.

На ровных участках чернозем имеет такое строение: поверхностные гумусовые горизонты ничуть не отличаются от таковых же русского чернозема; под ними лежит сплошной белый горизонт, переполненный углекислой известью, содержащий также и углекислую магнезию.

Нижние части этого горизонта часто как бы припаяны к верхним неизмененным частям материнской породы. Таким образом, в разрезе наблюдатель видит резко выделяющуюся белую полосу, заключенную между двумя черными. На склонах строение чернозема изменяется в том отношении, что под гумусовыми горизонтами находится буроватая суглинистая порода, также переполненная углесолями, а под ней уже лежит лава. Кое-где лава сменяется почти чистым вулканическим стеклом (обсидианом).

Выше сообщенные сведения о материнских породах чернозема уже дают возможность заключить, что среди представителей этого типа почвообразования, как и среди представителей каждого другого типа, могут встречаться разности, более или менее резко различающиеся друг от друга своим механическим составом, начиная от тяжелых суглинистых и кончая супесчаными и даже скелетными. Только резко песчанных разностей чернозема, как указывал еще Рупрехт, не существует. Данное обстоятельство находит свое объяснение в том, что пески представляют среду, легко доступную влаге и воздуху, благодаря чему разложение органических веществ протекает здесь энергичнее, гумуса много накопляться не может, а соли также не задерживаются и не накопляются. К тому же, если в степное пространство вклиниваются широкие полосы, песков, то на них обычно поселяется лес, а под последним развиваются подзолистые почвы. Исследователь, пересекающий черноземную полосу европейской части СССР на пути из Москвы в Саратов (через Рязань, Козлов, Тамбов), легко может убедиться в справедливости сказанного. Как конечные члены рыхлых почв черноземного типа описывались в русской почвенной литературе черноземные супеси и черноземные глинистые пески (в Саратовской губ.).

Значительно большее распространение в пределах русских степей суглинистых разностей чернозема сравнительно с супесчаными легко объясняется преобладающим типом материнских пород, характеризующихся своей мелкоземистостью.

Для примера приводим здесь несколько механических анализов поверхностных горизонтов черноземных почв:

Окончание таблицы

О размерах структурных отдельностей в черноземных почвах, можно судить по следующим данным, относящимся к Тамбовской губ. (Тумин):

Как видно, около трети структурных элементов чернозема состоит из зерен размерами 1—2 см. При деградации нарастает количественно фракция от 3 до 5 см что особенно резко проявляется уже у деградированных суглинков.

Из физических свойств чернозема отметим чрезвычайную пластичность его глинистых разностей. По данным А. Панкова, она отвечает самым пластичным породам Аттерберга (черноземы Воронежской губ.).

Переходя к химическим свойствам, остановимся прежде всего на гумусе. Как распределяется последний в профилях черноземов, видно из следующей таблицы:

Цифры показывают, что убывание гумуса в глубину идет более постепенно, чем это наблюдалось для подзолистого типа. Наибольшая постепенность убывания отмечается у мощного чернозема, за ним идут выщелоченный и обыкновенный. Более быстрое убывание у южного и особенно деградированного черноземов.

Что касается колебания количеств перегноя в верхних горизонтах различных черноземов, то пределы таковых намечаются, примерно, таким образом:

О подвижности (растворимости или диспергировании в воде) перегноя черноземных почв Тамбовской губ. (Тумин) дает представление следующая таблица:

Цифры показывают, какая часть всего количества гумуса распускается в воде. Здесь можно подметить две закономерности: во-первых, увеличение подвижности гумуса к северу от обыкновенного чернозема и, во-вторых, — повышение распускаемое™ в более глубоких горизонтах почвы. Последнее особенно резко подчеркнуто, как и следовало ожидать, у деградированного чернозема.

Водная вытяжка из черноземных почв дает обычно не сильно различающиеся между собой величины минерального остатка и потери при прокаливании, что видно из следующих цифр, относящихся к поверхностным горизонтам различных черноземов (1—5 см):

Из переходящих в водную вытяжку минеральных веществ на первом месте стоит кальций, как это констатировано еще Захаровым. Данные о количествах переходящей в раствор извести для черноземов Тамбовской губ. непосредственно ниже (Тумин):

Захаров дает такой средний состав водных вытяжек из черноземных почв:

Процентное содержание сухого и прокаленного остатка водной вытяжки:

Из тамбовских анализов видно, что количество переходящей в раствор извести уменьшается к северу, для суждения же о том, как это количество изменяется к югу от подзоны мощного чернозема, данных еще недостаточно. Нужно, кроме того, иметь в виду, что степень насыщенности чернозема кальцием нужно учитывать в связи с содержанием гумуса и тонких суспензий, и не всегда та почва, из которой в водную вытяжку перейдет большее количество извести, будет и более насыщена кальцием.

Общее количество поглощенной извести, которая может быть вытеснена из почвы действием хлористых солей (по Гедройцу), достигает для самарского чернозема (разность неизвестна) 1,3%. Систематических исследований этого вопроса по отношению к черноземным почвам пока нет, хотя ряд отдельных определений в литературе имеется. Количество поглощенного магния (опред. в виде MgO) в черноземных почвах не превышает десятых долей процента, а калия и натрия — сотых долей. Только в подгумусовых уплотненных горизонтах южного чернозема найдены большие количества натрия, что говорит о начале солонцового процесса (см. солонцовый тип).

Углекислого кальция в верхних горизонтах черноземных почв нормально (если порода не карбонатна и нет перерытая животными) не содержится, за исключением приазовского чернозема. В тех черноземах, где нет вторичного скопления вымытого СаС0₃, количество углекислой извести в карбонатном горизонте колеблется около 16—17%. Если чернозем образуется из пород, богатых силикатной известью или углекислой (карбонатные черноземы), то количество последней в карбонатном горизонте может быть и больше. Так, например, в черноземах Дорийской степи (Закавказье) на породах вулканического характера, богатых силикатной известью, наблюдаются такие величины:

Что касается валового состава или, правильнее говоря, силикатной части черноземных почв, то здесь приходится установить две их категории.

У первой из них, именно у выщелоченных черноземов (и, конечно, деградированных, в которых уже намечается переход к подзолистому типу), наблюдается небольшой вынос глинозема и окиси железа из верхних горизонтов в гориз. В_1; который, как мы видели выше, намечен уже и у выщелоченных черноземов.

Для деградированного чернозема мы располагаем такими данными валового анализа, перечисленными на безгумусовое, безводное и бескарбонатное вещество (Тумин):

Передвижение полуторных окислов несомненно. Другую группу составляют мощный, обыкновенный и южный черноземы, у которых отсутствуют иллювиальные горизонты силикатного состава, а потому количества глинозема и окиси железа во всех горизонтах почвы остаются более или менее одинаковыми, что и типично для степного почвообразования, где гумус, насыщенный кальцием, мало дисперсен и не поддерживает дисперсности минеральных суспензий.

О постоянстве химического состава черноземных почв второй группы дают представление нижеследующие аналитические данные.

Для Тобольского обыкновенного чернозема получено:

Перечислив данные на минеральное вещество без карбонатов, получаем:

Состав чернозема Акмолинск, г. выражается следующими данными:

Перечислив приведенные аналитические данные на безводную, безгумусовую и бескарбонатную минеральную массу, получаем:

Просматривая полученные цифры, мы приходим к заключению, что существенных различий в составе силикатной части данной черноземной почвы от других почв того же типа не замечается. Бросается лишь в глаза значительное богатство местного чернозема серной кислотой. Повидимому, это свойство общее большинству почв западносибирской черноземной зоны и, вероятно, находится в связи с некоторой гипсоносностью местных материнских пород.

В горах южного Туркестана (южная часть Сыр-Дарьинской, Ферганская, Самаркандская, Закаспийская бывшие области) среди вертикальных зон мы уже не встречали вполне типичных черноземов, какие встречаются еще в горах северного Семиречья. Здесь лежат лишь черноземоподобные почвы, в некоторой степени напоминающие чернозем и принадлежащие к тому же типу почвообразования. Неуструев дает следующую характеристику разреза черноземоподобных почв Андижанского у. Ферган. обл.

Содержание гумуса гигроскопической воды выражается для этой почвы следующими данными:

Abich. Bull. Acad. Petersb. 1854, XIII.

Агапитов. Изв. Вост.-Сиб. Отд. Русск. Геогр. Общ., т. XI, № 3—4.

Бессонов. Тр. почв.-ботан. экспед. по исслед. колониз. район. Азиатской России. Ч. I. Почв, исслед. 1908, вып. VI, Изд. Перес. Управления.

Бессонов. Почвенный покров Самарской губ., 1924.

Blasius. Reise im Europ. Russland in den Jahren 1840 u. 1841. Braunschweig, 1844.

Блажний. Почв, очерк Таманского полуострова. Краснодар, 1926.

Богданов. Птицы и звери черноз. полосы Поволжья и долины средней и нижней Волги. Спб. 1871.

Богданов. Труды Вольн.-Экон. Общ., 1877, т. I.

Борисяк. О черноземе. Речь. Харьков, 1852.

Buber. Die galizisch-podolische Schwarzerde, ihre Entstehung und natiirliche Beschaffenheit und die gegenwartigen landwirtschaftlichen Betriebsverhaltnisse des Nordostens dieser Bodenzone Galiziens. Berlin, 1910.

Хаинский А. Тр. почв.-ботан. экспед. по исслед. колониз. район. Азиатской России. Ч. I. Почв, исслед. 1912—13 гг., вып. 1.

Czerniae V. Bull, de la Soc. des Natur. de Moscou, 1845, т. XVIII, № 3.

Димо. Полупустынные почвенные образования юга Царицынского уезда. Саратов, 1907. «Почвоведение», 1903, № 3.

" Геммерлинг, Шульга. Предвар. отч. о работах по изуч. ест.-истор. условий Пензенской губ. Москва, 1912.

Докучаев. Русский чернозем, 1883.

" Предвар. отч. об исследов. на Кавказе летом 1899 г. Тифлис, 1899.

Эйхвальд. Палеонтология России, 1850.

Ehrenberg. Monatsber. der Berlin. Akad. 1850.

Эверсман. Естеств. история Оренбургского края. 1840.

Флоров Н. Матер, по исслед. почв и грунтов Киевской губ. Одесса 1916.

Georgi. Geographisch-physikal. u. naturhistor. Beschreibung des Russischen Reichs. 1797.

Германн. Землед. журн. Москов. Общ. Сельск. Хоз., 1837, № 1.

Giedwillo. Bull, de la Soc. des Natur, de Moscou, 1851.

Глинка К. Почвоведение, 1909, № 2.

" и сотрудники. Предв. отчет об организ. и исполн. работ по исслед. почв Азиатской России в 1910 г.

Глинка К. «Почвоведение», 1909, № 4; 1910, № 1.

Глинка К. Горшенин, Стратонович и Яковлев. Труды Докуч. Почв. Комитета, вып. 1, 19 141.

Глинка К. Почвы Киргизской республики. Оренбург, 1923.

" Геология и почвы Воронежской губ., Воронеж, 1921.

Городков Б. и Неуструев С. Почвенные районы Уральской обл. Урал. Техникоэкон. сборн. вып. 5, 1923. Екатеринбург.

Гордягин. Тр. Общ. Ест. при Казан. Унив., т. XXXIV, 1900.

Горшенин, К. Почвы Челябинск, у. Оренб. губ. Птрг. 1917.

" Тр. Сибир. С.-х. Академии, т. III.

" Почвенные районы Алтая, Н.-Николаевск, 1924.

" Записки Зап. Сибирск. Отд. Госуд. Геогр. Об-ва т. 39, вып. I.

Гроссул-Толстой. Зап. Общ. Сельск. Хоз. южной России, 1857.

Giildenstadt. Reisen durch Russland und im Kaukas. Gebirge, herauegegeben von Pallas. 1787—1791.

Hohenstein. Jahresber. u. Mitt. d. Oberrhein. geolog. vers., 1920, 9.

Hyot. Voyage dans la Russie meridionale et la Crimee. 1842.

Искюль. Предв. отч. об орган, и исполн. работ по исслед. почв Азиатской России в 1912 г., под ред. К. Глинки, Спб. 1913.

Имшенецкий И. Кубанские степи, Ростов-на-Дону, 1924.

" Бюллетени почвовед., 1926, № 2—4.

Яворовский. Изв. Геолог. Комит., т. XIV.

Яковлев С. Почвы и грунты по линии Армавир-Туапсинской ж. д. СПБ. 1914. Карпинский. Научно-историч. сборник Горного Института, 1873.

Келлер Б. По долинам и горам Алтая, т. I. Казань, 1914.

Конткевич. Геологич. исслед. в гранитн. полосе Новороссии по восточную сторону Днепра, 1881.

Королев. Зап. Зап.-Сиб. Отд. Русск. Геогр. Общ., кн. XXIV.

Короткий. Предв. отч. об орган, и исполн. работ по исслед. почв Азиатск. России в 1912 г., под ред. К. Глинки, Спб. 1913.

Коссович. Отчет с.-хоз. хим. лабор. Мин. Земл. и Госуд. Имущ. I, 1899. Костычев. Почвы черноземной области России, ч. I, 1886.

Краснов. Тр. Спб. Общ. Естествоиспыт. 1887.

Травяные степи северного полушария. Изв. Общ. Люб. Естествознан., Антропол. и Геогр., состоящ. при Московск. Унив. т. LXXXIII, 1894.

Красюк А. Почвы и грунты по линии Подольской ж. д. Петроград, 1922. Крокос. Материалы для характеристики почвогрунтов Одесской и Николаевской губ.,. Одесса, 1923, 1924.

Лапин. Сельск. хоз. и лесоводство. 1902, CCIV, № 3.

Левченко. Труды почв.-ботан. экспед. по изуч. колониз. район. Азиатск. России, ч. I. Почв, исследования, 1908 г., вып. 1.

Leiningen W. Graf. Internation. Mitt. f. Bodenkunde, 1920.

Ломоносов. Первые осмования металлургии. 1763.

Ludwig. Ueberblick d. geolog. Beobacht, in Russland, insbesondere im Ural wahrend einer Reise im Jahre 1860. Leipzig, 1862.

Мартьянов. Тр. Общ. Ест. при Казанск. Унив. XI, вып. 3.

" Изв. Вост.-Сиб. Отд. Русск. Геогр. Общ., т. XIV, 1—3.

Махов Е. Районизация Украины на основе характера ее почвогрунтов. Харьков, 1924.

" Почвы Донецкого кряжа. 1926.

Миддендорф. Очерки Ферганской долины, 1882.

Munteanu-Murgoci. Comptes rendus de la premiere conference agrogeologique. Budapest, 1909.

Мурчисон. Геологическое описание Европейской России, ч. II.

" Журн. Мин. Госуд. Имущ. 1843, VIII, 119—138.

Набоких, А. Мат. по исслед. почв и грунтов Харьков, губ., вып. 1—6, Харьков, 1914.

" То же по Херсонской губ., вып. 1—6, Одесса, 1915.

Неуструев. Предв. отчет об организ. и исполн. работ по исслед. почв. Азиат. России в 1911 г., под ред. К. Глинки. Спб., 1912.

Никитин. Изв. Геол. Ком., т. V, 1896.

Никитин, В. В. Труды Биологическ. Научно-Исследов. Инстит. при Пермск. Госуд. Универе, т. II, вып. 2—3.

Novak, V. Intern. Mitteil. f. Bodenkunde, 1924, H. 3—6.

Oldham. A manuel of the geology of India (2-ое изд. книги Medlicott и Blanford). Calcutta, 1893.

Orth. Geognost. Durchforsch, des Schlesisch. Schwemmlandes, 1872.

" Die Schwarzerde und ihre Bedeutung fur die Kultur. Die Natur, 1877, № 3.

О тоцкий.

Литература

по русскому почвоведению, 1898.

Павлов. «Почвоведение», 1911, № 4.

Pallas. Bemerkungen auf einer Reise in die sudlich. Staathalterschaft. des Russischen Reichs. 1799.

П. А. Журн. Мин. Госуд. Имущ., 1852—53, XLIV, библиография, стр. 14. Панков, А. Ест.-истор. районы Воронеж, губ. Воронеж, 1921.

" Изв. Горского Полит. Инст., 1922, № 1.

" Почвы Большой кабарды. Владикавказ, 1926.

" Почвы равнинной и предгорной частей бассейна р. Терека. Владикавказ, 1928.

Petzold. Beitrage zur Kenntnis des Innern von Russland, zunachst in landw. Hinsicht, 1851.

Поленов. Мат. к оценке зем. Полт. губ., вып. III. Хорольской у.

Полынов. Пески Донской обл. — Тр. Почв. Инст. Акад. Наук, т. I и т. II. 1926 и 1927.

" Почвы Черниговской губернии, вып. И. Чернигов. 1909 г.

Прасолов. Тр. почв.-ботан. экспед. по изуч. колониз. район. Азиатской России, ч. I. Почвенн. исслед. 1910 г., вып. 2, 1914.

Прасолов. «Почвоведение». 1916, № 1.

" Почвы Южного Забайкалья. Ленинград. 1928.

Райкин. Предв. отч. об организ. и исполн. работ по исслед. почв. Азиатской России в 1912 г.; под ред. К. Глинки.

Ремизов Н. Почв, покров Приазовского оп. поля. Ростов-на-Дону, 1925. Richthofen. Fbhrer fbr Forschungsreisende, 1886.

Романовский Г. Горный журн. 1863 г., ч. I, стр. 484.

Рожанец. Предв. отч. об организ. и исполн. работ по исслед. почв Азиатской России в 1913 г.; под ред. К. Глинки.

Рупрехт. Геобот. исслед. о черноземе. — Прилож. к X т. Запис. Имп. Акад. Наук. № 6,1866 г.

Захаров. «Почвоведение», 1906, № 1—4.

" Журн. Оп. Агрон. 1906, кн. IV.

See, von, К. Jntern. Mitt. f. Bodenkunde, 1918.

Shalow E. Beihefte z. Botan. Centra lbl. Bd. 38, Abt. II, 1912.

Сибирцев. Чернозем в разных странах, 1898. Публ. лекция.

" Из заграничных экскурсий. — Зап. Ново-Алекс. Инет., т. XII, вып. 3,.

1899.

Синельников. Изв. Москов. C.-Хоз. Инстит., 1900, кн. 4.

Словцов. Зап. Зап.-Смб. Отд. Русск. Геогр. Общ., кн. XXI, 1897.

Смирнов. Тр. почв.-ботан. экспед. по изуч. колониз. район. Азиатской России, ч. I.

Почвенные исслед. 1909 г., вып. 1.

Смирнов. Почвы горной части Змеиногорского у. Баку, 1926.

Шмидт К. Физико-хим. исслед. почв и подпочв черноземн. полосы Европ. России, вып. I. 1879.

Storch. Statistische Uebersicht d. Staathalterschaft des Russischen Reichs. 1795, Танфильев. Бараба и Кулундин. степь в пределах Алтайск. окр.—Тр. Геолог, части. Кабин. Е. И. В., т. V, вып. 1, 1902.

Главнейшие физико-географич. районы Одесской губ., Одесса, 1924. Тихонович Н. Землеведение, 1902, кн. II—III.

Treitz Р. Fuldtani кцг1цпу, 1910.

Тюремнов С. «Почвоведение». 1925. № 1—2.

" «Почвы Северо Кавказского края». 1927.

Тумин. Тр. почв.-ботан. экспед. по изуч. колониз. районов. Азиатской России, ч. 1.

Почвенные исслед., вь п. 10,1910.

Тумин. «Почвоведение», 1914, № 1—2.

" «Почвы Тамбовской губ.», ч. I, 1915 г.; ч. II, 1916.

Чернозем в его отношении к плодородию. Воронеж, 1923.

" Матер, по районир. пентрально-черноз. обл. Воронеж, 1925, вып. I.

Walther J. Lithogenesis d. Gegenwart, Jena, 1893—1794.

Wangenheim v. Qualen. Bull, de la Soc. de Natur, de Moscou 1853, 1854.

" Тр. Вольн.-Экон. Общ., 1854, № 9 и 1875.

Weisse. Bull, de la Soc. de Natur, de Moscou 1855.

Вернадский. О значении трудов М. В. Ломоносова в минералогии и геологии. Москва, 1900.

Веселовский. Хозяйстженно-стат. атлас Европ. России. 1851.

" О климате России. Изд. Акад. Наук, Спб., 1869.

Вильсон. Объяснение к хозяйств.-статист, атласу Европ. России, 1857.

Витынь Я. О почвах Кубанской обл., их происхождении и свойствах. Екатеринодар, 1918.

Витынь Я. Почвы района табачных плантаций в Кубан. обл. и на Черноморском побережьи Кавказа. Спб, 1914.

Витынь Я. «Русский почвовед». 1922. № 1—3.

Воейков. Тр Вольн.-Экон. Общ., 1880, т. III.

Выдрин и Ростовский. Мат. по исслед. почв Алтайского округа, Барнаул, 1896.

Высоцкий Г. «Почвоведение», 1899, 1900.

Высоцкий Н. Изв, Геолог. Комитет., т. XIII.

• [1] Правда, под именем чернозема Ломоносов понимал всякую богатую перегном почву, но и настоящий чернозем, очевидно, не исключался из этой категории. См. Павлов А. — «Почвоведение», 1911, № 4.
• [2] На важное значение лесса в вопросе о формировании чернозема указывали такжеКонткевич и Агапитов. Как известно, проф. Гильгардт держался мнения, что черноземможет быть только на породах, содержащих углекислую известь.
• [3] Значительная часть этих исследований произведена экспедициями бывш. Пересе-ленч. Управления, труды которых перечислены в прилагаемом далее списке литературы.
• [4] Из новейших работ о черноземах Зап. Европы отметим исследования Grafzu Leiningen, Schalow, Hohenstein К., von See (см.

  список литературы

  ).

• [5] В последние годы для Африки это отмечено Марбутом.
• [6] Walther. Lithogenesis der Gegenwart. Jena 1893—1894.
• [7] Имеются и иные классификации черноземов (Имшенецкий).
• [8] В дальнейшем будем пользоваться для выщелоченного, мощного и обыкновенногочерноземов данными по Тамбовской губ. (Тумин).
• [9] О кротовинных черноземах см. работу А. Панкова.
• [10] Б. Полынов и В. Лисовский. Рекогносцировочн. исследования в обл. Сев. Гоби.Ком. по иссл. Монгольск. и Монголо-Бур. респ. А. Н. 1930 г. № 9.
• [11] Впоследствии Высоцкий отказался от связи установленного им иллювия с мертвым горизонтом.
• [12] Более подробно см. Глинка К. «Почвоведение», 1916, № 1.