Континентальная и англо-американская модели суда присяжных: сравнительно-правовой анализ

Сравнительно-правовой анализ процессуальных особенностей рассмотрения уголовных дел с участием присяжных заседателей, на наш взгляд, целесообразно начать с рассмотрения английской модели, поскольку исторический опыт функционирования данного состава суда в Великобритании является самым продолжительным (его появление датируется серединой XI в.). Впоследствии именно эта модель была имплементирована в американскую правовую систему с незначительными изменениями, обусловленными спецификой общей системы права, судоустройства, общественных, социальных и иных особенностей ее функционирования в США. В настоящее время унифицированной структуры деятельности суда присяжных придерживаются некоторые европейские страны (Швейцария, Норвегия, Бельгия), а также Австралия, Канада и Новая Зеландия^[1].

Судебное следствие в рассматриваемой модели имеет все детерминирующие признаки данного этапа судебного разбирательства, обозначенные в предыдущем параграфе.

В качестве основного принципа деятельности суда присяжных традиционно называют разделение компетенции между профессиональным судьей и присяжными заседателями, которое выражается формулой: «Ad quaestionem facti respondent juratores, ad quaestionem juris respondent judices» (Вопросы факта решают присяжные, вопросы права — судьи). Подобный подход объясняется тем, что присяжные, обладая житейским опытом и здравым смыслом, способны по своему внутреннему убеждению и совести более глубоко, чем профессиональный судья, подойти к установлению сложных обстоятельств дела. Думается, что именно это принципиальное обстоятельство объясняет сформировавшуюся культуру поведения присяжных и общения с ними профессиональных участников уголовного процесса. Разработаны и используются подробные инструкции, которым должны следовать присяжные, содержащие общие правила поведения до судебного заседания, во время судебного заседания, рекомендации относительно напутствия присяжным, подробные особые рекомендации, касающиеся различных категорий уголовных дел, толкования подлежащего применению закона. В данном случае подобные инструкции являются частью компенсаторного механизма нивелирования отсутствия у присяжных юридического опыта и навыков, позволяющего суду работать в единстве, разрешая все вопросы, возникающие при рассмотрении уголовного дела.

Совокупность обстоятельств, являющаяся предметом судебного следствия может быть разграничена на две группы:

• 1) вопросы, разрешаемые присяжными при вынесении вердикта, а потому исследуемые с их непосредственным участием;
• 2) вопросы правового характера (некоторые аспекты квалификации, размер и вид наказания, наличие оснований для удовлетворения гражданского иска и т. п.), относящихся к компетенции профессионального судьи, исследуемые без участия присяжных. К первой группе обстоятельств чаще всего относят событие преступления (место, время, способ совершения преступления), совершение данного деяния подсудимым, виновность подсудимого в совершении данного деяния, мотивы его совершения, характер и размер ущерба, причиненного деянием.

Прямым следствием рассмотренного выше правила функционирования суда присяжных является жесткое установление пределов исследования доказательств. Стороны в присутствии жюри рассматривают только вопросы, касающиеся виновности подсудимого, оставляя за рамками следствия обстоятельства гражданского иска, смягчающие и отягчающие ответственность подсудимого, вопросы допустимости доказательств. Не имеется безоговорочного запрета на исследование обстоятельств, характеризующих личность подсудимого, поскольку учитываются состязательность и полнота судебного следствия в каждом конкретном случае. Допустимо расширение предмета судебного следствия за счет включения в него названных обстоятельств, когда они:

• 1) имеют причинно-следственную связь с виной подсудимого. В США это исключение неприменимо, если доказательственная ценность полученных сведений о личности в значительной степени перевешивается опасностью несправедливого предубеждения присяжных (rule 403 The Federal Rules of Evidence)¹;
• 2) оглашены подсудимым или его адвокатом в обоснование своей невиновности, что дает стороне обвинения право на опровержение указанных сведений;
• 3) используются стороной обвинения для опровержения утверждений стороны защиты, порочащих репутацию потерпевших и свидетелей.

Судьям предлагается оценивать соотношение ценности информации о личности и возможности возникновения предубеждения присяжных, в зависимости от чего таковая делится на следующие разряды.

Во-первых, обстоятельства прошлой судимости (previous conviction), которые с точки зрения формирования внутреннего убеждения присяжных несут наибольший риск предвзятого отношения к подсудимому. В связи с этим в Великобритании действует жесткий запрет на разглашение указанных сведений^[2][3]. В США, как уже было отмечено, в некоторых случаях оглашение этих сведений допустимо, но при этом судья должен уведомить присяжных о том, что сами по себе данные о прошлых судимостях не свидетельствуют о виновности подсудимого, а направлены на проверку его показаний о хорошей репутации (rule 404 The Federal Rules of Evidence).

Во-вторых, обстоятельства, характеризующие репутацию лица (reputation), которые понимаются как «то мнение о нравственных наклонностях известного лица, которое сложилось у людей, имевших случай более или менее близко познакомиться с проявлением в нем наклонностей»^[4]. В рассматриваемой модели суда присяжных действует принцип «хорошей репутации подсудимого», когда соответствующие обстоятельства всегда относимы и могут быть установлены посредством свидетельских показаний, однако стороне обвинения не запрещено опровергать презумпцию добропорядочности.

В-третьих, обстоятельства, характеризующие отдельные стороны личности подсудимого (particular facts), представляющие собой эпизоды жизни, иллюстрирующие личность. Англоамериканская модель суда присяжных не признает таковые допустимыми, считая их побочными фактами, не имеющими прямого отношения к исследуемому присяжными событию.

Все указанные обстоятельства подлежат исследованию судом после вынесения вердикта присяжных, что достаточно сильно отсрочено по времени и позволяет найти компромисс между полнотой судебного следствия, состязательностью и необходимостью непредвзятого отношения присяжных к подсудимому.

В отсутствие присяжных исследуются все правовые вопросы, включая вопросы допустимости доказательств и возражений на них. Более того, достаточно жестко регламентируется процедура подачи подобных возражений. Она должна соответствовать следующим требованиям:

• 1) своевременность (timely) подачи, т. е. ограничение во времени до раскрытия присяжным содержания оспариваемого доказательства;
• 2) корректность по форме и краткость по содержанию (hearsay rule), которая обусловлена необходимостью решения вопроса непосредственно «перед судейским местом», однако вне пределов слышимости присяжных.

Процедура судебного следствия подчинена реализации принципа состязательности. Его начало традиционно связывается с выступлением стороны обвинения (в Великобритании — это барристер обвинения¹, в США — районный атторней²), в котором излагаются сущность претензий государства к подсудимому и доказательства, положенные в основу выдвинутого обвинения. Вслед за этим выступает с речью защитник и аналогичным образом представляет свои доказательства.

Такой порядок уравнивает процессуальные возможности сторон по оказанию воздействия на формирование внутреннего убеждения присяжных. Аналогичный принцип прослеживается и в производстве следственных действий. Проиллюстрируем данный тезис на примере допроса свидетеля, который состоит из трех частей: прямой допрос (direct examination), перекрестный допрос (cross examination) и повторный допрос (redirect examination). Такая система связана с жестким делением свидетелей защиты и свидетелей обвинения, когда каждый вид допроса преследует строго определенную цель и вписывается в тактику проводящей его стороны. Цель прямого допроса состоит в получении сведений, поддерживающих версию стороны, вызвавшей свидетеля. При этом не используется метод свободного рассказа, а применяется формула «вопрос-ответ», наводящие вопросы, а также вопросы, дискредитирующие свидетеля, не задаются³. Иную цель преследует перекрестный допрос. Она достаточно определенно изложена в The Criminal Justice and Courts Bill: «1) отобрать сведения, благоприятные для стороны, ведущей допрос; 2) набросить тень сомнения на достоверность показаний, данных в ходе прямого допроса». В США объем перекрестного допроса ограничен пределами фактов, установленных прямым допросом, а также вопросами, в том числе и наводящими, опровергающими правдивость свидетеля (rule 611 The Federal Rules of Evidence). В ходе повторного допроса свидетелю задаются лишь вопросы относительно противоречий и несоответствий, которые были выявлены в ходе перекрестного допроса. Таким образом, очевидно, что использование всех перечисленных разновидностей допроса позволяет сторонам оказать равное воздействие на присяжных.

• 1 Terrorism Act 2000. Part II. Proscribed organizations. Date Views 12.10.2016.
• 2 Florida Standard Jury Instructions in Criminal Cases. Date Views 13.10.2016.
• 3 Cross R. Evidence. 5-th. Ed.L., 1958. P. 195.

зо Реализация принципа состязательности наделяет профессионального судью особыми полномочиями, поскольку, с одной стороны, он выступает как независимый арбитр, обеспечивающий условия процессуального противоборства сторон, с другой — в случае несостоятельности обвинения и защиты в выяснении обстоятельств дела приобретает неограниченные полномочия по исследованию таковых. В частности, по инициативе суда могут быть вызваны дополнительные свидетели, проведены любые виды экспертиз, запрошены иные доказательства (rule 706 The Federal Rules of Evidence). Кроме того, судья вправе давать присяжным указание об обязательном вынесении оправдательного вердикта в случаях, когда после представления всех доказательств стороны обвинения, они признаются «не заслуживающими ответа»^[5].

Структурной особенностью судебного следствия, проводимого с участием присяжных, в англо-американской модели является его соединение с прениями сторон. Такой подход позволяет дать присяжным возможность не только оценить представленную совокупность доказательств, но и без разрыва во времени услышать заключение сторон обвинения и защиты относительно итогов исследования, т. е. доказанности выдвинутого обвинения.

Таким образом, англо-американская модель судебного следствия с участием присяжных в своей основе имеет следующие сущностные признаки:

• 1) разделение компетенции между профессиональным судьей и присяжными заседателями, что обусловливает двухуровневую структуру судебного следствия: с участием присяжных заседателей и без участия присяжных заседателей;
• 2) установление пределов судебного следствия для каждой из его частей с учетом совокупности обстоятельств уголовного дела, которые могут (не могут) быть исследованы в присутствии присяжных;
• 3) состязательная конструкция судебного следствия, связанная с активной позицией сторон обвинения и защиты и минимальным участием суда в доказывании;
• 4) соответствие процедуры исследования доказательств критериям ясности и понятности, т. е. «познавательной доступности» для присяжных¹, что обеспечивается процессуальными правилами производства следственных действий, структурой судебного следствия, а также консультационной функцией профессионального судьи;
• 5) установление гарантий, обеспечивающих беспристрастность присяжных при решении вопросов, отнесенных к их компетенции, в частности особого порядка исследования отдельных видов доказательств.

Континентальная модель суда присяжных считается производной от английской^[6][7], однако имеет существенные отличия, которые позволили обособить ее от прецедентных аналогов. Впервые суд присяжных в Европе появился в конце XVI в. во Франции, затем стал широко использоваться в Бельгии, Италии, Испании и Германии. В настоящее время рассматриваемая модель закреплена в уголовно-процессуальном законодательстве Австрии.

Судебное следствие в континентальной форме судопроизводства занимает центральное место в структуре судебного разбирательства, однако, в отличие от англо-американской модели, его направленность может характеризоваться как установление материальной истины, что, на наш взгляд, обусловливает те специфические черты, которые позволяют обособить данный вид судопроизводства.

Наиболее существенные отличия связаны с установлением предмета и пределов судебного следствия. Следует отметить отсутствие четкого деления обстоятельств, подлежащих установлению, на те, которые исследуются с участием присяжных и без них. В специальной литературе такая форма идентифицируется как «соединенный процесс»^[8], поскольку обстоятельства гражданского иска в полном объеме подлежат рассмотрению с участием присяжных, а гражданский истец является полноправным участником судебного следствия со стороны обвинения. Кроме того, установление материальной истины, являющейся конечной целью доказывания, обусловило необходимость проверки относимости представленных сторонами доказательств в судебном заседании с участием присяжных. В равной мере это относится и к исследованию данных о личности подсудимого, запрета на которое уголовно-процессуальные законы Франции¹ и Австрии^[9][10] не содержат. Данные о личности подсудимого становятся известны присяжным уже при оглашении обвинительного заключения в начале судебного следствия, поскольку ст. 214 УПК Франции и ст. 245 УПК Австрии не содержат запрета на включение этих сведений в указанный процессуальный документ. Кроме того, в списке свидетелей по уголовному делу обязательно присутствие «свидетелей репутации подсудимого»^[11], показания которых посвящены исключительно оценке его нравственных качеств.

Широкое исследование данных о личности подсудимых обосновывается тем, что в отличие от англо-американской модели, практикующей постановку только одного вопроса присяжным (виновен или невиновен), континентальная модель допускает возможность постановки присяжным вопросов о фактических обстоятельствах, которые на этапе вынесения приговора судом могут оцениваться как отягчающие или смягчающие наказание. Например, ст. 316 УПК Австрии допускает постановку перед присяжными так называемых переносных или дополнительных вопросов, в число которых входит и обозначенный выше.

Вышеизложенное свидетельствует и об особенностях структуры судебного следствия в континентальной модели. Помимо того, что оно не делится на две части в зависимости от обстоятельств, подлежащих установлению, существует и специфика в последовательности процессуальных действий. Судебное следствие начинается с оглашения обвинительного акта секретарем судебного заседания либо членом суда. В процессуальной литературе такое действие рассматривается как серьезное отступление от принципа состязательности, поскольку оглашение позиции обвинения осуществляется представителем судебной власти, что трактуется как смешение уголовно-процессуальных функций¹.

После оглашения обвинительного акта следует вступительная речь прокурора (expose), а затем защитника, при этом судья предупреждает последнего об обязанности не говорить ничего, противоречащего совести и закону. И это положение также рассматривается как отступление от принципа равенства сторон. В частности, К. Миттермайер указывал, что «все здесь предоставляется произволу прокурора… кассационный суд не воспрещает ему приводить в этой речи свидетельские показания, данные на предварительном следствии, не воспрещается прочитывать из этих свидетельских показаний только то, что ему желается… позволяется даже выставлять поведение подсудимого в… невыгодном свете. При слушании expose ловкого, с большим искусством планирующего материалы прокурора, у присяжных невольно создается впечатление о виновности подсудимого»^[12][13].

После вступительного слова прокурора начинается исследование доказательств. Первым суд допрашивает подсудимого. В соответствии со ст. 245 УПК Австрии, если подсудимый не желает давать показаний, председательствующий разъяснеет ему, что дача показаний поможет присяжным выяснить обстоятельства дела. При повторном отказе оглашаются все показания подсудимого, данные им в досудебном производстве. Процессуальное неравенство сторон проявляется также в том, что в отличие от прокурора и присяжных защитник имеет право задавать вопросы подсудимому исключительно через председательствующего судью.

Дальнейших ход судебного следствия не имеет четкого деления на представление доказательств стороной защиты и представление доказательств стороной обвинения. Суд устанавливает порядок и очередность их исследования, при этом мнения прокурора и адвоката не являются для него обязательными. Прения сторон не являются частью судебного следствия. Это существенно повлияло на содержание речей сторон, в которых прямо запрещалось использовать оценочные суждения по поводу исследованных доказательств. Закрепление временного разрыва между судебным следствием и оценкой доказательств, по мнению А. В. Ильина, создает присяжным определенные препятствия для более полного уяснения существа исследуемых доказательств и позиций сторон¹.

Процедура судебного следствия в континентальной модели также имеет определенные особенности. Они связаны, на наш взгляд, с положением суда и сторон в процессе. Стороне обвинения принадлежит статус «partie principale» (главной стороны), поскольку прокурор не только поддерживает обвинение, но и осуществляет надзор за законностью, что является чертой разыскного уголовного процесса. Его процессуальное преимущество над стороной защиты очевидно и прослеживается в праве выступления с expose, возможности задавать вопросы свидетелям непосредственно после судьи, праве в любой момент следствия выступить с заявлением, характеризующим доказательства. Влияние защитника на присяжных таким образом существенно ограничивается. Особое положение в континентальной модели суда присяжных занимает председательствующий судья. В ходе судебного следствия он наделен le pouvoir discretionnaire (дискреционной властью), которая дает ему право использовать все способы и средства для установления истины по уголовному делу (ст. 268 УПК Франции). Председательствующий вправе независимо от волеизъявления сторон провести любое следственное действие, огласить показания любых лиц, приобщить к делу вещественные доказательства, т. е. занимать активную позицию в доказывании. Подобное положение вещей воспринимается в специальной литературе неоднозначно. С одной стороны, неограниченная власть председательствующего противоречит принципу состязательности и ущемляет права сторон, а с учетом принципа «partie principale», главным образом — права защиты. Как отмечал К. К. Арсеньев, «дискреционная власть судьи становится оружием против подсудимого»^[14][15]. С другой стороны — ориентация на поиск истины подталкивает судью к активной разъяснительной работе с присяжными, обеспечивающей им достаточно высокий уровень ознакомления с материалами дела, что с точки зрения познавательной доступности судебного следствия является, бесспорно, положительным моментом.

Познавательную доступность судебного следствия обеспечивает также отсутствие сложной регламентации порядка и процедуры допросов. В отличие от англо-американской модели свидетель имеет право на «свободный рассказ» об обстоятельствах дела, который сторонам запрещено прерывать. Адресовывается рассказ свидетеля именно суду, который первым задает вопросы.

Как уже было отмечено, не предусмотрена процедура исследования доказательств в отсутствие присяжных. Все возникающие правовые вопросы разрешаются председательствующим на месте, без удаления присяжных. Кроме того, присяжные обладают правом требовать возобновления судебного следствия, проведения повторных допросов, очных ставок и т. д. (ст. 309 УПК Австрии). В качестве дополнительной гарантии уяснения обстоятельств дела выступает процессуальное правило, позволяющее передавать присяжным в совещательную комнату некоторые материалы судебного следствия. Так, по УПК Франции при удалении судей факта в совещательную комнату «…председательствующий дает присяжным письменные вопросы с приложением обвинительного акта, протоколов и прочих документов, за исключением свидетельских показаний»¹. Согласно ст. 322 УПК Австрии «в совещательную комнату доставляют вещественные доказательства и документы, исследованные в судебном разбирательстве»^[16][17].

Таким образом, обобщая анализ континентальной модели суда присяжных, представляется возможным выделить некоторые ее сущностные особенности:

• 1) отсутствует четкое разделение компетенции между профессиональным судьей и присяжными заседателями, что исключает внутреннее структурирование судебного следствия в зависимости от обстоятельств уголовного дела, подлежащих установлению;
• 2) пределы судебного следствия значительно шире, нежели в англо-американской модели, поскольку допускают установление обстоятельств гражданского иска, а также исследование данных о личности подсудимого с участием присяжных;
• 3) состязательная конструкция судебного следствия значительно ограничивается, что связано с наличием у суда le pouvoir discretionnaire, а также положением прокурора как главной стороны процесса;
• 4) высокий уровень познавательной доступности судебного следствия, который обеспечивается целым рядом гарантий, в числе которых: возможность участия присяжных в производстве следственных действий, их право требовать возобновления судебного следствия, высокая консультационная и разъяснительная активность председательствующего судьи;
• 5) низкий уровень гарантий, обеспечивающих беспристрастность присяжных при решении вопросов, отнесенных к их компетенции, что, на наш взгляд, связано с конечной целью доказывания — установлением материальной истины, предопределяющей отсутствие особого порядка исследования отдельных видов доказательств, обладающих максимальным уровнем «негативного», с точки зрения формирования отношения к подсудимому, воздействия на присяжных.

Анализ уголовно-процессуального законодательства стран Европы и США показал, что суд присяжных является неотъемлемой частью судебных систем большого числа государств, поскольку рассматривается как проявление демократии и обеспечивает доступ граждан к осуществлению правосудия. Сторонники существования и дальнейшего развития института присяжных в России высказывают аргументы, которые по своей сути перекликаются с характеристикой позитивных аспектов данной формы судопроизводства в Англии и США. Так, в частности, отмечается три принципиально важных момента: 1) коллективность принятия решения по существу, которая обеспечивает беспристрастный его характер; 2) доступ общественности к осуществлению правосудия; 3) возможность контроля граждан за деятельностью органов уголовной юстиции^[18].

Вместе с тем существование достаточно громоздкого механизма судопроизводства, связанного с разрешением уголовного дела по существу коллегией присяжных заседателей, вызывает множество вопросов процедурного и экономического характера. В качестве аргументов нецелесообразности существования рассматриваемой формы осуществления правосудия в российской доктрине уголовного процесса все чаще фигурируют невозможность обеспечения государством безопасности присяжных, которая вызывает необходимость изъятия из их компетенции преступлений, совершенных преступными группами, и дальнейшее поступательное сокращение предметной подсудности, а также отсутствие компенсаторных механизмов, балансирующих непрофессионализм коллегии присяжных и компетенцию председательствующего судьи, что, в свою очередь, выражается в появлении теоретических моделей «смешанного» состава суда, который в отдаленной перспективе, по мнению отдельных ученых-процессуалистов, мог бы заменить суд присяжных¹. Полагаем, что каждый из приведенных аргументов заслуживает отдельного рассмотрения с учетом возможности заимствования позитивного опыта функционирования англоамериканской и континентальной моделей суда присяжных.

Унифицированные аргументы в пользу социальной ценности суда присяжных в России не снимают проблем его функционирования, которые обусловливают востребованность данного института. Одним из юридически значимых факторов в контексте поставленного вопроса является компетенция суда присяжных. Согласно данным Судебного департамента при Верховном Суде РФ, в таком порядке в 2015 г. рассмотрено 573 уголовных дела, что составило 12,0% от общего числа оконченных производством уголовных дел областными и равными им судами (в 2014 г. — 537 дела, или 14,8%). Из них 516 уголовных дел рассмотрено с вынесением приговора; 7 — прекращено; 40 — возвращено прокурору для устранения недостатков в порядке ст. 237 УПК РФ^[19][20]. Данные цифры несопоставимы с судебной статистикой США, где к подсудности присяжных отнесены уголовные дела о преступлениях, наказание за совершение которых составляет более полугода лишения свободы. Вместе с тем изъятия из общих правил предметной подсудности по некоторым составам преступлений обусловлены спецификой регионов в составе России, где применяется закон. Так, например, по уголовному делу о нападении боевиков на Нальчик в 2005 г. на формирование скамьи присяжных заседателей было потрачено около полутора лет, из списка кандидатов в присяжные в более чем 2,5 тысячи человек суд объективно смог отобрать 13 человек. В остальных случаях или со стороны нападавших, или со стороны отражавших нападение были родственники, в другом случае — очевидцы этих событий. В итоге скамья присяжных так и не была сформирована. Аналогичные случаи имели место и в других республиках Северного Кавказа¹. Не являются исключением и центральные регионы страны. Например, по делу националистов, обвиняемых в совершении серии убийств, в том числе судьи Мосгорсуда Эдуарда Чувашова, Московский областной суд собрал коллегию присяжных только с шестой попытки. Из-за этого дело, поступившее в суд весной 2014 г., начали рассматривать по существу только в ноябре^[21][22]. Отметим, что подобные ситуации характерны и для стран с более длительным опытом функционирования суда присяжных. Согласно закону о терроризме, принятому в Великобритании в 2000 г., действие суда присяжных на территории Северной Ирландии по соответствующим составам преступлений отменено.

В качестве самостоятельной проблемы функционирования суда присяжных позиционируется разбалансированность полномочий профессионального судьи и коллегии присяжных заседателей. Этот вопрос, на наш взгляд, относится к числу процессуальных и иллюстрирует основное принципиальное отличие российского института от англо-американских и континентальных аналогов. Так, в соответствии с положениями российского уголовно-процессуального закона имеет место строгое распределение функций между председательствующим и присяжными. Первый решает все вопросы права, а вторые — вопросы факта. Вне компетенции присяжных лежат материально-правовые и процессуальные основания постановления приговора, поскольку на их разрешение выносятся только три вопроса: доказано ли, что деяние имело место; доказано ли, что деяние совершил подсудимый; виновен ли подсудимый в совершении деяния. В необходимых случаях разрешаются вопросы о степени осуществления преступного намерения, причинах, в силу которых деяние не было доведено до конца, степени и характере соучастия каждого из подсудимых в совершении преступления. Допустимы вопросы, позволяющие установить виновность подсудимого в совершении менее тяжкого преступления, если этим не ухудшается положение подсудимого и не нарушается его право на защиту. В случае признания подсудимого виновным ставится на разрешение вопрос о том, заслуживает ли он снисхождения (ст. 339 УПК РФ).

Прямую противоположность представляет собой процедура вынесения решения присяжными, предусмотренная законодательством Англии и США, Франции и Австрии. На рассмотрение непрофессиональных судей выносятся и вопросы факта, и частично вопросы права. Кроме того, это могут быть вопросы, касающиеся процедурных дел (какую информацию можно принимать как доказательство, какие вопросы можно задавать, какие свидетели могут выступать в суде, о чем они могут свидетельствовать) либо вопросы субстантивного права, которые определяют и регулируют права сторон. Российская же модель предполагает двухуровневое, поступательное судебное разбирательство с вынесением двух самостоятельных решений по уголовному делу — вердикта присяжных и приговора судьи, однако не ставит перед присяжными вопросов, требующих юридических познаний.

Как следствие различия правовых систем, на наш взгляд, выступает и отношение граждан к исполнению обязанностей присяжных. Следует констатировать тот факт, что в России не создано условий, мотивирующих граждан принимать участие в отправлении правосудия. Действует лишь отраженная в законе потенциальная возможность применения меры принуждения в виде наложения штрафа за неявку без уважительной причины. В США, например, установлена административная ответственность за неявку по повестке в суд для выполнения обязанностей присяжного заседателя, что рассматривается как неуважение к суду и подлежит наказанию в виде не только штрафа, но и тюремного заключения^[23]. Однако одним применением мер принуждения проблема отсутствия общественной активности не решается. Следует, на наш взгляд, имплементировать в российскую систему положительный опыт Англии, где ведется активная работа по популяризации института суда присяжных заседателей, с позиций не только гражданского долга, но и приобретения важного жизненного опыта. Примечательно, что веб-страницы практически всех судебных органов Австрии, Франции и США содержат доступно изложенную информацию, раскрывающую сущность суда присяжных, значение и роль граждан в его деятельности¹.

Отдельной проблемой является обеспечение безопасности присяжных заседателей. Очевиден необоснованный минимализм российского законодателя при разработке механизма контроля за случаями неправомерного воздействия на присяжных в ходе процесса, а также действенность тех мер, которые уже существуют. Считается, что обычных мер безопасности (запрет на фотосъемку присяжных, на публикацию их имен и адресов, соблюдение тайны совещательной комнаты) вполне достаточно^[24][25]. Иной подход имеет место в зарубежном законодательстве. Так, в Англии в случае необходимости суд может объявить «секвестр присяжных», который предполагает полную изоляцию присяжных либо на весь срок судебного процесса, либо на время вынесения приговора. В США существует Маршальская служба, в число обязанностей которой входят: осуществление охраны свидетелей, судей, присяжных заседателей и защитников; охрана совещательной комнаты присяжных от доступа в нее посторонних лиц; сопровождение их до места отдыха, а в случае заявления о неправомерном воздействии — обеспечение постоянной личной охраны. При такой ситуации ничтожной является опасность воздействия на присяжных заседателей, а тем самым и реально отсутствуют процессуальные нарушения, которые могли быть допущены в результате незаконного воздействия на присяжных.

Бесспорно, приведенным перечнем не ограничиваются все имеющиеся на сегодняшний день проблемы функционирования суда присяжных в России. Однако, на наш взгляд, следует отметить, что, несмотря на имеющиеся трудности и недостатки, судопроизводство с участием присяжных заседателей является удачной формой соединения профессионального и народного элементов в правосудии. Любая процедура судопроизводства как социальный инструмент разрешения правовых конфликтов складывается под влиянием ранее существовавших процедур, исторического опыта, а также идеальных теоретических моделей, которые рождаются наукой. Судебная практика помогает понять недостатки правового регулирования, а совершенствование закона — хоть немного приблизиться к более совершенной конструкции процедур уголовного судопроизводства.

• [1] См.: Pollok and Maitland History of Law. L., 1998. Vol. 2. P. 618—650.
• [2] The Federal Rules of Evidence were adopted by order of the Supreme Courton Nov. 20, 1972 transmitted to Congress by the Chief Justice on Feb. 5, 1973, andto have become effective on July 1, 1973. Pub. L. 93—12, Mar. 30, 1973, 87 Stat. 9. Date Views 13.10. 2016.
• [3] The Criminal Justice and Courts Bill 2013—14 is a bill introduced currentlystanding before the Parliament of the United Kingdom. It was introduced to theHouse of Commons on 5 February 2014 by Secretary of the State for Justice. DateViewsl5.10.2016.
• [4] William Bernem, 1995. Introduction to the Law and Legal System of the U. S. West Publisher Corp. P. 195.
• [5] William Вегпет, 1995. Introduction to the Law and Legal System of the U. S. West Publisher Corp. P. 60.
• [6] См.: Джабраилов М. А. Перспективные направления развития суда присяжных в России // Российский следователь. 2013. № 4. С. 40.
• [7] См.: Ильин А. В. Особенности структуры судебного разбирательствас участием присяжных заседателей: дис… канд. юрид. наук. Владимир, 2004.С. 93.
• [8] См.: Бутов В. Н. Уголовный процесс Австрии. Красноярск, 1988. С. 111.
• [9] Уголовно-процессуальный кодекс Франции 1958 года (с изм. и доп. на 01.01.1995 г.) / под ред. В. И. Каминской; пер. с фр. С. В. Боботова. М. :Прогресс, 1997.
• [10] Уголовно-процессуальный кодекс Австрии 1975 года (с изм. и доп. на 01.01.2008 г.) / под ред. Л. В. Головко. М., 2009.
• [11] Миттермайер К. Европейские и американские суды присяжных, их деятельность, достоинства, недостатки и средства к устранению этих недостатков / пер. В. Молчанова. М., 1971. Вып. 1—2. С. 391.
• [12] См.: Насонов С. А. Судебное следствие в суде присяжных: особенностии проблемные ситуации (теория, законодательство, практика): дис. … канд.юрид. наук. М., 1999. С. 211.
• [13] Миттермайер К. Европейские и американские суды присяжных, их деятельность, достоинства, недостатки и средства к устранению этих недостатков. С. 318.
• [14] См.: Ильин А. В. Особенности структуры судебного разбирательствас участием присяжных заседателей. С. 139.
• [15] См.: Арсеньев К. К. Судебное следствие. Сборник практических заметок. С.-Пб.: Тип. В. Демакова, 1871 [Электронный ресурс] // URL: http://lawlibrary.ru/izdanie46871.html (дата обращения: 18.03.2018).
• [16] Уголовно-процессуальный кодекс Франции 1958 года (с изм: и доп. на 01.01.1995 г.) / под ред. В. И. Каминской; пер. с фр. С. В. Боботова. М. :Прогресс, 1997. С. 117.
• [17] Бутов В. Н. Уголовный процесс Австрии. Красноярск: Изд-во Краснояр. ун-та, 1988. С. 193.
• [18] Excessive Background Checks Conducted on Prospective Jurors: A SpecialInvestigation Report (Information and Privacy Commissioner, Ontario, Canada:2009. P. 29) // URL: www.ipc.on.ca/images/Findings/po-2826-cover+toc.pdf (Date Views 21.10.2016).
• [19] См.: Быков В. М. Проблемы суда с участием присяжных заседателей //Российская юстиция. 2013. №. 7. С. 41.
• [20] Обзор судебной статистики о деятельности федеральных судов общейюрисдикции и мировых судей в 2015 году [Электронный ресурс] // URL: //http://www.cdep.ru/userimages/sudebnaya_statistika (дата обращения:15.03.2018).
• [21] См.: Демченко В. Суд присяжных: проблемы и возможности // Законность. 2010. № 1. С. 18.
• [22] См.: Гурская С. Н. Направления развития правового института подсудности уголовных дел суду с участием присяжных заседателей в уголовном процессе России // Российская юстиция. 2016. № 4. С. 38.
• [23] William Bernem, 1995. Introduction to the Law and Legal System of the U. S. West Publisher Corp. P. 7.
• [24] См., например: New Jersey Courts // URL: www.judiciary.state.nj.us/juror.htm (Date Views: 22.10. 2016).
• [25] См.: Тиссен О. H. К проблеме оказания воздействия на присяжных заседателей // Российская юстиция. 2009. № 10. С. 64.