Ранняя Спарта. 
История древнего мира. 
Древняя греция

Часть дорийских переселенцев обосновалась в долине реки Эврота в Лаконике на юго-востоке Пелопоннеса. Здесь дорийцы встретили упорное сопротивление местных жителей — ахейцев^[1]. Например, город Амиклы долго сохранял свою независимость даже после дорийского завоевания; лишь несколько веков спустя спартанский царь Телекл (ок. 825—786 гг. до н. э.) взял и разрушил город, который с тех пор населяли периэки^[2]. С востока Лаконику ограничивает горный хребет Парной, с запада — хребет Тайгет и его отроги. В северной части плодородной долины Эврота, как свидетельствуют археологические раскопки, в XI в. до н. э. возникла Спарта (другое название — Лакедемон). Спартанский полис не имел городского центра: легендарная Спарта представляла собой совокупность нескольких соседних деревень. Когда-то у дорийцев было принято племенное деление на филы; на новом месте у них возникло территориальное деление на обы (сначала было четыре обы, пятой обой стала территория Амикл). В условиях примитивного сельского хозяйства в небольшой долине Эврота у спартанцев, или спартиатов^[3], очень скоро начала ощущаться нехватка земли («земельный голод»). Спарта была вынуждена вступить на путь вывода колоний (так, в конце VIII в. до н. э. спартанцы основали на юге Италии колонию Тарент). Однако это не решило проблему, и спартанская община начала завоевание земель к западу от Тайгета — в Мессении. Первая Мессенская война (ок. 743—724 гг. до н. э.) закончилась победой спартанцев, заставивших покоренных мессенских дорийцев отдавать победителям половину урожая. Не выдержав жестокой эксплуатации, мессенцы восстали против своих поработителей. Это восстание известно под названием Второй Мессенской войны (ок. 685—668 гг. до н. э.). Войска повстанцев возглавил Аристомен. Заключив союз с некоторыми городами Аркадии, он сумел нанести противнику ряд поражений. Спарте пришлось мобилизовать все наличные силы и даже обратиться за помощью к другим полисам. В ходе длительной войны мессенцы были разгромлены (окончательно Мессения была покорена к концу VII в. до н. э.). Аристомен отплыл на Родос, где вскоре умер. Часть мессенцев переселилась на Сицилию^[4], а те, что остались на родине, были превращены спартанцами в рабов — илотов. Так Спарта стала господствующим полисом в Южном Пелопоннесе.

В результате завоевания Мессении отпала необходимость выселения обедневших граждан в колонии, поэтому спартанская колонизация прекратилась. В ходе Первой и Второй Мессенских войн окончательно оформился спартанский полис с присущими ему олигархическим строем и милитаристским воспитанием молодежи^[5], призванными обеспечить максимально эффективную эксплуатацию покоренного населения Лаконики и Мессении. Покорив ахейцев Лаконики и дорийцев Мессении, спартанцы оставили их жить на своих землях, но принудили платить натуральный налог и обслуживать новых хозяев-спартиатов.

Порабощенное земледельческое население получило название илотов (они занимали промежуточное положение между рабами и крепостными). По преданию, спартиаты «нарезали» 9 тыс. участков (клеров) на плодородных землях Лаконики и Мессении. Так в Спарте было ликвидировано начавшее развиваться в среде спартиатов имущественное неравенство.

Каждый клер был наследственным владением спартиата. В дальнейшем спартанские власти внимательно следили за тем, чтобы размеры клеров (25—30 га) оставались неизменными (в частности, клеры нельзя было дробить при передаче по наследству), а сами наделы ни при каких условиях не могли переходить из рук в руки посредством дарения, завещания, продажи и т. д. Спартиата — владельца клера и его семью содержали илоты, проживавшие на территории клера (как правило, несколько семей). Каждый год они выплачивали своему господину апофору — натуральный оброк, состоявший из ячменного зерна или муки, вина, масла и других продуктов. Обычная норма этой повинности (по некоторым сведениям, она составляла примерно половину урожая) была определена законом, и спартиат не имел права превышать ее по своему произволу. Излишки, оставшиеся после сдачи оброка, илот мог использовать по своему усмотрению, например, продать на рынке или оставить про запас^[6]. Вообще в отличие от рабов классического типа илоты пользовались довольно большой хозяйственной самостоятельностью. Спартиаты обычно не вмешивались в их дела, если те исправно несли все причитавшиеся с них повинности. Таким образом, илоты пользовались хозяйственной автономией. Спартиат не имел права убить или продать илота, поскольку и земля, и проживавшие на ней илоты являлись собственностью всей спартанской корпорации воинов-профессионалов, которую в древности называли «общиной равных». Илоты ненавидели своих поработителей, а спартиаты презирали и боялись илотов: последним запрещалось носить оружие, но их было в десятки раз больше, чем спартиатов, которым в этой связи приходилось запирать на ночь свои дома. Жестокие избиения и даже убийства илотов для острастки оставшихся в живых были официально узаконены в спартанском полисе. Система террора по отношению к илотам обеспечивала малочисленному классу-сословию спартиатов, выступавшему как их коллективный собственник, господствующее положение в регионе.

Кроме 9 тыс. клеров самой плодородной земли, предназначенных для спартиатов, спартанскими властями было выделено еще 30 тыс. земельных наделов для периэков (от греч. — «живущие вокруг»), занимавшихся ремеслами и торговлей. Их поселки, расположенные главным образом на побережье и в предгорных районах, управлялись спартанскими начальниками-гармостами (букв. — «распорядителями»). Периэки производили керамическую посуду, шерстяные ткани и оружие (лаконская сталь считалась в Греции одной из лучших). Свои земельные участки они обрабатывали собственными силами и платили спартиатам дань. В отличие от илотов периэки были лично свободными и даже пользовались гражданскими правами в тех общинах, где они проживали. Однако в самой Спарте на них смотрели как на людей «второго сорта» и не допускали к участию в общественных делах. В спартанском войске периэки служили во вспомогательных отрядах.

Согласно древнегреческой традиции, знаменитый спартанский строй возник в результате преобразований, осуществленных легендарным законодателем Ликургом в VIII в. до н. э.^[7] Во главе этого строя стояла олигархия — два царя-басилея, или архагета (греч. — «основателя»)^[8], 28 геронтов (греч. — «старцев») и пять эфоров (греч. — «надзирателей»). Власть царей была существенно ограничена аристократией. Апелла — народное собрание воинов-спартиатов в возрасте не моложе 30 лет — не имела права обсуждать вопросы, подготовленные герусией, а могла только голосовать за или против, причем большинство определялось криком (точно так же избирали геронтов^[9]; Аристотель называет такой способ голосования «детским»). При решении вопросов, требовавших более точного определения большинства, сторонники или противники того или иного решения расходились по разные стороны поля, где происходило собрание. В обоих случаях руководившие собранием должностные лица на слух или на глаз определяли исход «голосования». Такой способ решения политических вопросов, унаследованный от эпохи военной демократии, в условиях классового общества был анахронизмом, позволявшим спартанской правящей элите беспрепятственно проводить свою политику. Кроме того, еще в VIII в. до н. э. было принято постановление о том, что если народ в апелле примет неверное решение, то цари и геронты должны распустить апеллу и отменить принятое решение. Сами цари не имели права менять действующее законодательство — это была прерогатива апеллы и герусии. При этом коллегия эфоров осуществляла контроль над деятельностью герусии и царей^[10]. Эфоры следили за неукоснительным соблюдением правил спартанского образа жизни и направляли как внутреннюю, так и внешнюю политику Спарты. В их руках была сосредоточена огромная власть: известны случаи, когда эфоры, не спрашивая ни у кого согласия, отстраняли от власти неугодных им царей или отправляли их в изгнание.

Археологические раскопки на территории Спарты показали, что в VII — первой половине VI в. до н. э. здесь находился один из самых значительных во всей Элладе центров художественного ремесла. Во второй половине VI в. до н. э. производство расписной керамики и бронзовой скульптуры в Спарте приходит в упадок и исчезает. В это же время прекращается импорт коринфских и аттических чернофигурных ваз, приостанавливается сооружение храмов и других монументальных зданий, спартанцы отказываются от участия в Олимпийских играх, хотя в былые времена уроженцы Спарты составляли почти половину от общего числа олимпиоников — победителей в этих общегреческих состязаниях. Таким образом, сознательно прервав все хозяйственные и культурные контакты с другими греческими полисами, Спарта обратилась к политике самоизоляции^[11].

Спартанские власти активно вмешивались в личную жизнь граждан, регламентируя не только ежедневный рацион питания гражданина, покрой одежды или фасон его прически, бороды и усов, но даже деторождение и супружеские отношения. Так, в Спарте было принято убивать хилых и нежизнеспособных новорожденных: постановление выносилось специальной комиссией, куда отцы были обязаны приносить своих младенцев (исполнение приговора тоже поручалось отцу несчастного младенца^[12]). «Община равных» нуждалась в физически крепких детях, которые в будущем должны были стать профессиональными воинами, поэтому в живых оставляли только тех новорожденных, которых признавали вполне здоровыми и крепкими. Кроме того, «Ликургов строй» предусматривал возможность нарушения святости брачных уз ради зачатия здорового и крепкого потомства. Как сообщает Плутарх, Ликург стремился вытравить из сердец граждан Спарты «пустую бабью ревность» и ради этого предоставил возможность «сообща заводить детей людям достойным». Речь идет о евгенике — комплексе мер, направленных на улучшение человеческой породы, «ведь Ликург впервые признал, что дети принадлежат не их отцам, но всему государству, и именно поэтому хотел, чтобы граждане рождались не от кого придется, а только от лучших родителей» (Плутарх). Под строгим контролем властей находилась и знаменитая система спартанского воспитания (агогэ), цель которого заключалась в том, чтобы вырастить физически крепкого и ловкого воина-профессионала, не умеющего рассуждать и привыкшего слепо повиноваться своим командирам и законным властям.

Важнейшим принципом, положенным в основу «Ликургова строя»^[13], был принцип равенства. В соответствии с этим принципом все полноправные граждане Спарты официально именовались «равными», или гомеями, и это были не пустые слова. В Спарте была разработана и действовала в течение долгого времени целая система мер, направленных на то, чтобы свести к минимуму любые возможности личного обогащения и тем самым приостановить рост имущественного неравенства среди спартиатов (в частности, была запрещена купля-продажа земли). С этой целью из обращения была изъята золотая и серебряная монета. По преданию, Ликург заменил ее тяжелыми и неудобными железными прутьями-оболами, уже давно вышедшими из употребления за пределами Лаконики. Физический труд считался в Спарте позорным занятием для гражданина и находился под запретом (земледелием занимались илоты, ремеслом и торговлей — периэки). Спартиат имел право заниматься исключительно военным делом, охотой и атлетизмом.

Все спартиаты, независимо от своего происхождения и общественного положения, жили в одинаковых условиях (в домах, выстроенных с помощью одного лишь топора и пилы), носили простую и грубую одежду (трибон — плащ из грубой шерсти, дорожные сапоги на толстой войлочной или кожаной подошве), ели одинаковую пищу за общим столом в сисситиях^[14], пользовались одинаковой домашней утварью. Ни один спартиат не мог похвастаться перед друзьями и соседями драгоценной посудой, красивой мебелью, коврами, картинами, статуями и тому подобными вещами. На производство и потребление предметов роскоши в Спарте был наложен строжайший запрет. Местные ремесленники из числа периэков изготавливали лишь самую простую и необходимую утварь, орудия труда и оружие для спартанской фаланги. Импорт в Спарту чужеземных изделий ремесла был запрещен законом.

Ополчение спартиатов образовывало фалангу, отличавшуюся дисциплинированностью и согласованностью действий. Главной обязанностью воина во время боя было не покидать без приказа командира своего места в строю. Самовольное отступление считалось проявлением трусости; таких спартиатов официально зачисляли в разряд «дрогнувших». «Дрогнувший» исключался из сисситий и находился как бы вне закона. Положение «дрогнувших» было настолько тяжелым, что те немногие, на которых обрушивалось это несчастье, обычно кончали жизнь самоубийством.

Обладая большим запасом внутренней прочности, «община равных» смогла выдержать такие серьезные испытания, как великое восстание илотов 464—455 гг. до н. э. (так называемая Третья Мессенская война) или Пелопоннесская война 431—404 гг. до н. э.^[15] Принесла свои плоды и военная муштра, которой спартанцы предавались с неослабным усердием на протяжении почти всей своей жизни. Знаменитая спартанская фаланга долгое время не знала себе равных на полях сражений и заслуженно пользовалась славой непобедимой. Завоевав Мессению, спартиаты заставили большинство полисов Пелопоннеса, за исключением Аргоса и нескольких общин на севере полуострова, заключить с ними союз. Так к середине VI в. до н. э. под главенством Спарты сложился Пелопоннесский союз, ставший самым значительным политическим объединением в Греции той поры. Формально это было равноправное военно-политическое объединение (симмахия), однако спартанцы постоянно вмешивалась во внутренние дела союзников, следя за тем, чтобы у власти в союзных полисах были олигархические режимы. Высшим органом Пелопоннесского союза являлось союзное собрание, которое ежегодно созывалось в Спарте под председательством эфоров. Заручившись поддержкой большинства союзников и безраздельно распоряжаясь взносами союзных общин на военные нужды, Спарта сделала Пелопоннесский союз орудием своей агрессивной политики в регионе. Во второй половине VI в. до н. э. спартанцы начали активно вмешиваться во внутренние дела Средней Греции. Особенно энергично, вплоть до вооруженного вторжения в Аттику, спартанская олигархия принимала участие в борьбе между разными политическими группировками в Афинах.

Однако великодержавные претензии Спарты опирались лишь на ее военное могущество. В экономическом и культурном отношении она сильно отставала от других греческих полисов. Установление «Ликургова строя» резко затормозило развитие спартанской экономики. В атмосфере сурового военного режима с его культом искусственно насаждаемого равенства постепенно захирела яркая и своеобразная культура архаической Спарты. Замкнувшаяся в себе, отгородившаяся от внешнего мира глухой стеной вражды и недоверия Спарта постепенно стала главным очагом политической реакции в Элладе, опорой всех врагов демократического строя.

• [1] Длительный и сложный процесс завоевания Лаконики завершился к серединеVIII в. до н. э.
• [2] Лично свободное население Лаконики и Мессении, занимавшееся ремеслом и торговлей.
• [3] Спартиаты, или гомеи (от греч. — «равные»), обладавшие в Спарте всей полнотойгражданских прав, представляли собой сословие профессиональных воинов, для которых военная служба была единственной обязанностью.
• [4] На Сицилии мессенцы заняли город Занклу, позднее переименованный в Мессану (совр. Мессина).
• [5] Спартанцы несли военную службу с 20 до 60 лет.
• [6] Несомненно, у илотов водились деньги. Так, в 222 г. до н. э. 6 тыс. илотов выкупились на свободу, заплатив по 5 аттических мин серебра каждый.
• [7] Установления Ликурга, которые легли в основу спартанской «конституции», принято называть Большой Ретрой (букв. — «Большое Постановление»). Написанная Плутархом биография Ликурга носит в своей основе легендарный характер и, видимо, не заслуживает доверия. Историческая реальность великого спартанского законодателяпока не может считаться доказанной.
• [8] Институт царской власти возник в Спарте еще в XI в. до н. э. Начиная с этого времени, в Спарте существовала диархия — одновременное правление двух царей, принадлежавших к двум династиям — Агиадов и Эврипонтидов, которые считались двумя ветвями одной династии Гераклидов. Некоторые исследователи считают, что спартанскаядиархия возникла в результате смешения двух общин — дорийской и ахейской. Самиспартанцы объясняли появление у них диархии с помощью мифа о братьях-близнецахЭврисфене и Прокле, разделивших между собой царскую власть в Спарте с санкции святилища Аполлона Дельфийского (Геродот). Сыновья Эврисфена и Прокла, Агис и Эври-понт, дали свои имена двум династиям спартанских царей — Агиадов и Эврипонтидов.
• [9] Кандидаты в геронты проходили один за другим перед спартиатами, которыеприветствовали их восклицаниями, а специальная комиссия в закрытом помещении, не видя проходивших старцев, определяла, кого из соискателей публика приветствовала громче, чем других. Такой способ избрания таил в себе возможности немалыхзлоупотреблений и обычно обеспечивал выборы желательных для аристократическойверхушки лиц.
• [10] Возможно, эта коллегия возникла как орган представительства пяти об, на которые делился спартанский полис.
• [11] Уроженцам других областей Греции запрещалось проживать на территории спартанского полиса, тогда как спартиаты не имели права самовольно выезжать за пределысвоего отечества. Как писал Ю. В. Андреев, «превратив свое государство в своеобразный заповедник или кунсткамеру, в которой они собрали множество всяких давно ужевышедших из употребления в других греческих полисах предметов старины и диковинных древних обычаев, спартанцы, по-видимому, вполне сознательно отгородилисьот всего внешнего мира своего рода „железным занавесом“».
• [12] Как сообщают Платон и Плутарх, обреченных на смерть младенцев сбрасывалив Апофеты — так называлась расщелина в скале на одном из склонов Тайгета. Однаконедавние исследования, проведенные в указанном ущелье греческими археологами, не подтверждают эту информацию: из поднятых на поверхность фрагментов скелетов46 человек ни один не принадлежит новорожденным (возраст сброшенных в Апофетылюдей колеблется от 18 до 35 лет).
• [13] «Ликургов строй» был вариантом так называемой гоплитской политии. В античности усилиями интеллектуалов, таких как Платон и Аристотель, Исократ и Ксенофонт, была создана традиция идеализации «Ликургова строя» и «общины равных», которуюв наши дни принято называть «спартанским миражом» (Ф. Олье).
• [14] От греч. «совместная трапеза». Самым знаменитым спартанским блюдом была такназываемая черная похлебка, которую готовили из свинины с чесноком, чечевицей, уксусом и кровью. Похлебка была питательной, но имела отвратительный вкус.
• [15] В 424 и 413 гг. до н. э. спартанцы, испытывая недостаток в живой силе, привлеклик участию в боевых действиях илотов и неодамодов (вольноотпущенников).