Внешний долг и его значение для глобальной экономики

В процессе международного движения капитала у стран может образовываться внешний долг, из совокупности которого формируется мировой долг. Его наличие, с одной стороны, характеризует накопление экономических проблем у отдельных стран, а с другой — свидетельствует о степени устойчивости мировой экономики.

Внешний долг у страны возникает в результате интенсивного притока в страну ссудного капитала, существенно превышающего ее инвестиции за рубеж. В условиях финансиализации глобальной экономики происходит снижение инвестиционной активности в первые десятилетия XXI в. и замедление темпов роста мировой экономики на фоне переизбытка ликвидности. Международные организации периодически пересматривают прогнозы темпов развития мировой экономики в сторону понижения и отмечают рост внешнего долга.

Теоретическую связь между уровнем долга и темпами роста мировой экономики обосновали профессора Массачусетского технического института К. Рогоффа и К. Рейнхарт, которые считают, что увеличение долга отрицательно влияет на темпы экономического роста, снижает доверие инвесторов и ведет к бегству капитала¹. При росте дефицита государственного бюджета происходит падение ВВП, снижается доверие к валюте, увеличивается бегство капитала, особенно в период сбоев в циклическом развитии экономики.

Наращивание задолженности в мире с 21 трлн долл, в 1984 г. до 142 трлн долл, к концу 2007 г. и до более 200 трлн долл, в 2014 г.^[1][2] создает риски для устойчивого развития глобальной экономики. Особенно интенсивно внешний долг влияет на экономику стран в условиях кризиса и стагнации экономики, поскольку деловая активность бизнеса снижается, вслед за сокращением доходов падает спрос, снижаются расходы, выручка производителей падает, резко уменьшаются налоговые отчисления в бюджет. В то же время в целях сокращения дефицита бюджета повышаются налоги, что осложняет положение как бизнеса, так и населения. В результате происходит свертывание производства, рост безработицы, социальной напряженности и миграции наиболее трудоспособного и активного населения, в итоге — еще большее углубление кризиса.

На Вашингтонской встрече в преддверие встречи «Большой двадцатки» в Рио-де-Жанейро глава МВФ К. Лагард призвала развитые страны к системным антикризисным действиям для урегулирования мировой долговой проблемы^[3]. Во внимание принимаются меры, реализуемые монетарными властями США и Евросоюза, которые использовали политику количественных смягчений, увеличивая объем дешевых денег при низких процентных ставках. Не только развитым странам, но и целому ряду развивающихся стран и странам с переходной экономикой удалось накопить задолженности с целью финансирования потребностей в первую очередь банковского, а не реального сектора экономики.

В докладе «Долг и его некоторое сокращение» (англ. Debt and (not much) deleveraging), подготовленном экспертами консультационной компании McKinsey в феврале 2015 г. на основе данных 47 стран мира, отмечается, что именно выросший мировой долг стал предпосылкой мирового финансового кризиса 2007—2008 гг. По данным компании McKinsey, мировой долг в 2000 г. достигал уже составил 246% мирового ВВП, а ко времени начала финансового кризиса в 2007 г. увеличился до 269% мирового ВВП¹.

Внешний долг страны делится на долг государственного сектора (официальный внешний долг) и долг частного сектора. Статистически в государственном внешнем долге учитываются не только обязательства государства перед внешними кредиторами, но и гарантированные государством внешние обязательства частного бизнеса. В свою очередь в долг частного бизнеса включаются обязательства перед иностранными корпорациями и банками. При характеристике увеличения темпов роста внешнего долга, Центр денежно-кредитных исследований (англ. International Center f or Monetary and Banking Studies, ICMB) в Женеве, отмечает, что в последние пять лет происходит уменьшении долговой нагрузки финансового сектора развитых стран в 2014 г. до 121% ВВП по сравнению с 138% в 2009 г., но общий суммарный долг достиг 385% их ВВП. Поскольку несмотря на некоторое сокращение долга финансового сектора и домохозяйств в США и Великобритании выросла долговая нагрузка государственного сектора и общий долг достиг в 2014 г. 495%. Общий объем долга в США оценивается в 363% ВВП^[4][5][4]. Эти тенденции отражены в табл. 9.1.

Таблица 9.1

Структура мирового долга в 2000—2014 гг.³

Примечание. * За два квартала.

Растут заимствования развивающихся стран и стран с переходной экономикой. Так, в Китае в условиях либерализации валютной политики совокупный долг, по оценке компании McKinsey, вырос до 28 трлн долл., что в полтора раза превышает ВВП США^[4].

В структуре российского внешнего долга преобладает долг российских корпораций, который стал стремительно нарастать с 2005 г. и увеличился примерно со 100 млрд долл, до 425 млрд долл, к 01.01.2008, включая 38,5% банковских заимствований и 61,4% задолженность корпораций. Если в начале кризисного периода рост долга несколько затормозился, а у банков в 2009 г. даже сократился до 127 млрд долл., то нефинансовый долг продолжал расти. В послекризисный период российским корпорациям и банкам удавалось занимать как на внешнем, так и на внутреннем рынке. С середины 2011 г. внешний долг России вырос с 538,1 млрд долл, до 728,9 млрд долл, на 01.01.2014. Более быстрыми темпами росли долги российских корпораций. Если заимствования банков за этот период выросли на 55,5 млрд долл., то у нефинансовых корпораций на 107,1 млрд долл.

Это интересно

К новым тенденциям, характеризующим российский внешний долг, относится рост рублевой составляющей как результат размещения за рубежом российскими госбанкам рублевых еврооблигаций на сумму, эквивалентную 5 млрд долл. К 2013 г. доля рублевых заимствований существенно выросла у российских госбанков до 15,7 млрд долл., у российских частных банков — уже до 27,3 млрд долл., а у небанковского сектора доля рублевых займов оценивается в 10,2 млрд долл. — у государственных корпораций, в 99,8 млрд долл. — у частного сектора.

Расширение обращения рублевых еврооблигаций на международных рынках капитала может иметь противоречивые последствия, поскольку с одной стороны позволяет привлечь новых инвесторов в российскую экономику, диверсифицировать валютные риски, а с другой стороны — расширяет возможности спекулянтов, которые могут вмешиваться в изменение динамики курса рубля. Этот процесс можно наблюдался в декабре 2014 г., когда была предпринята атака на российский рубль.

В валютной структуре заимствований более существенно росла их долларовая часть у небанковских корпораций. На конец 2016 г. в число наиболее крупных должников вошли компании «Роснефть», «Газпром», «РЖД», «Русский алюминий», «Лукойл», «Северсталь», Банк ВТБ, «РусГидро», «Сбербанк». По экспертной оценке, госбанки в 2015 г. привлекали иностранные ресурсы на 76,6% в форме публичных заимствований, причем в рублях на 54,5%, а в валюте — на 80,1%. У госкомпаний на рублевые облигации приходится 62,5% прироста внешнего долга, а валютный долг на 86,7% увеличивается за счет публичных заимствований^[8]. По оценке Центрального банка России, такая динамика стала результатом продолжающегося сокращения внешних обязательств частным сектором, прежде всего банками, при увеличении обязательств органов государственного управления в связи с активным приобретением нерезидентами государственных ценных бумаг на вторичном рынке (табл. 9.2).

Таблица 9.2

Внешний долг Российской Федерации, млн долл.^[9]

В условиях ограничения внешнего рефинансирования происходит снижение российского внешнего долга — по итогам 2014 г. на 18% — до 599,5 млрд долл., а по состоянию на 01.01.2017 он составил 513,5 млрд долл., сократившись за год на 1,1%. Большая часть обязательств пришлась на 30 российских компаний из числа крупнейших заемщиков на внешнем рынке. При этом часть платежей может пролонгироваться. Существенная девальвация рубля с декабря 2014 г., когда Банк России отпустил российскую валюту в свободное плавание, увеличила стоимость обслуживания внешнего долга российских банков, корпораций и госструктур. Однако российские заемщики пока не сталкиваются с проблемой выполнения своих обязательств, более того, все облигационные размещения в 2016 г. и начале в 2017 г. показали, что существует спрос на облигации российских банков и корпораций. Почти в два раза спрос превысил предложение долгосрочных облигаций федерального займа Минфина России (сроком погашения 17.09.2031), что позволило осуществить их размещение на очень выгодных условиях^[10].

Тем не менее для объективной оценки кредитных возможностей российской экономики без риска для нарушения ее устойчивого развития при сохранении финансовых санкций целесообразно учитывать целый ряд факторов. Во-первых, могут сократиться источники поступления валютных ресурсов, необходимых для погашения задолженности, в результате падения цен на энергоносители, которые, несмотря на некоторое снижение их влияния на валютные поступления в ВВП, все же пока остаются ключевыми статьями российского экспорта. Во-вторых, сокращение российских долговых обязательств у нерезидентов. По данным Банка России, доля нерезидентов в совокупном портфеле российских облигаций федерального займа сократилась с 34,5 до 30,0% в середине июня 2018 г. В-третьих, актуальным становится поддержание достаточного объема золотовалютных резервов России, размер которых сократился. Если на 01.08.2008 при размере российского внешнего долга около 479 млрд долл, международные резервы России составляли 596,6 млрд долл., то уже на 01.12.2014 они сократились до 418,8 млрд долл., на 01.01.2015 после переоценки с учетом обесценения рубля — уже 385,5 млрд долл, при долге внешних заемщиков в 597,3 млрд долл. При внешнем долге России в 453,7 млрд долл, на 1 января 2019 г. объем ЗВР составил 468,49 млрд долл. Такой результат стал возможен вследствии политики Банка России по реструктурированию российского официального долга за счет уменьшения владения американскими долговыми активами, которая активно стала осуществляться с мая 2018 г. В условиях ограничения возможности заимствования на мировом рынке более актуальным становится использование внутренних ресурсов, введения мер валютного контроля, позволяющих наполнить рынок необходимой ликвидностью.

• [1] Reinhart С. М., Rogoff К. S. This Time is Different: Eight Centuries of Financial Folly.M., 2011.
• [2] Григорьев Л. M. США: три социально-экономические проблемы // Вопросы экономики. 2013. № 12. С. 48—73.
• [3] URL: http://barfin.ru/person/977/lagard/video.
• [4] Dobbs R., Lund S., Woetzel J., Mutafchieva M. Debt and (not much) deleveraging //Report McKinsey Global Institut. 2015. Feb. URL: http://www.mckinsey.com.
• [5] Deleveraging? What Deleveraging? // Geneva Reports on the World Economy 16. International Center for Monetary and Banking Studies Geneva Switzerland. 2014. P. 11—12.
• [6] Dobbs R., Lund S., Woetzel J., Mutafchieva M. Debt and (not much) deleveraging //Report McKinsey Global Institut. 2015. Feb. URL: http://www.mckinsey.com.
• [7] Dobbs R., Lund S., Woetzel J., Mutafchieva M. Debt and (not much) deleveraging //Report McKinsey Global Institut. 2015. Feb. URL: http://www.mckinsey.com.
• [8] Матовников М. Ю. Проблема российского внешнего корпоративного долганамного сложнее, чем кажется // Деньги и кредит. 2013. № 9. С. 43.
• [9] Центральный Банк России. Внешний долг Российской Федерации на 01.04.2017.URL: http://www.cbr.ru/statistics.
• [10] Эксперт. 2017. № 7. С. 76—77.