Внутренняя политика России после войн с наполеоновской Францией

После победных войн с Наполеоном Зимний дворец продолжил попытки реформировать Россию, хотя теперь эти попытки все чаще перемежались реакционными мерами, плохо сочетавшимися с либеральными обещаниями начала царствования Александра I. В ноябре 1815 г. император даровал конституцию Царству Польскому. Согласно ей польская корона становилась наследственным владением Романовых, но их власть на территории Польши ограничивалась конституционным актом. Высшим законодательным органом в стране объявлялся двухпалатный Сейм, а в перерывах между его заседаниями — Государственный совет. Провозглашались свобода печати и неприкосновенность личности, вводился единый всесословный суд, осуществлявшийся независимыми и несменяемыми судьями.

При открытии Сейма в марте 1818 г. Александр I сделал еще один шаг к общероссийской конституционной реформе, заявив, что новые польские порядки будут распространены «на все страны, моему попечению вверенные». Речь монарха вызвала сильную, но двойственную реакцию его подданных. С одной стороны, она вдохновила «прогрессистов», дав им надежды на скорые перемены, и встревожила консерваторов, отстаивавших традиционную систему управления страной. С другой — передовое дворянство обиделось на то, что ему придется брать пример с польской шляхты, которая не только воевала на стороне Наполеона, но и была названа Александром I более европейской и цивилизованной, чем российское первое сословие. Масла в огонь добавили слухи о том, что монарх хочет восстановить Польшу в границах, существовавших до ее разделов, то есть передать ей земли, ныне входившие в состав Украины и Белоруссии.

В том же 1818 г. Александр I поручил Н. Н. Новосильцеву, работавшему в Варшаве, подготовить проект Уставной грамоты (конституции) Российской империи. Проект был готов к осени 1820 г. и предусматривал создание в стране двухпалатного парламента. Империя делилась на 12 наместничеств, в которых создавались собственные сеймы. Они должны были «содействовать» законодательной деятельности монарха, то есть ограничить его право на единоличное издание законов. Главой исполнительной власти провозглашался император, руководивший деятельностью Государственного совета и министерств. Высший судебный орган Сенат контролировал Верховный государственный суд и суды наместничеств, апелляционные суды и суды первой инстанции.

Уставная грамота коренным образом меняла систему управления империей, однако ее текст был составлен таким образом, чтобы создать впечатление лишь частичных улучшений уже имеющихся учреждений. Следует отметить и то, что компетенция и права императора оставались чрезвычайно широкими, что снижало конституционный пафос документа. Как бы то ни было, Александр I не решился обнародовать манифест о претворении в жизнь российской конституции. К 1822−23 гг. Зимний дворец окончательно встал на бесперспективный путь частичных изменений традиционной системы.

В 1818 г. император поручил Д. А. Гурьеву и А. А. Аракчееву подготовить проекты отмены крепостного права. Наиболее интересный из них был составлен в канцелярии Аракчеева. В нем предусматривался постепенный выкуп помещичьих крестьян в казну. Помещики же получали за крепостных средства, которые могли им помочь наладить хозяйство на новых основаниях. Крестьяне брали в аренду по 2 десятины пахотной земли, которую они позже могли приобрести в собственность, выкупив ее у помещиков. Однако и этот проект, одобренный государем, был в конце концов положен под сукно, поскольку все призывы Александра I покончить с крепостным состоянием не находили отклика у дворянства.

Не имея решимости (а может быть, и возможности) осуществить задуманные реформы обычным образом, император принялся искать некие обходные пути. Причем эти поиски все чаще сочетались с непопулярными у передовой части общества мерами. С 1812 г. в России действовало Библейское общество, пользовавшееся поддержкой Александра I. Оно пыталось пропагандировать единение всех христианских религий, занимаюсь распространением Священного Писания (в основном Нового Завета). Возглавлялось общество обер-прокурором Святейшего Синода А. Н. Голицыным. В 1817 г. Министерство народного просвещения было преобразовано в Министерство духовных дел и народного просвещения во главе с тем же А. Н. Голицыным. Эти реорганизации привели лишь к разгрому Петербургского и Казанского университетов, профессора которых были обвинены в пропаганде идей материализма и атеизма. В 1824 г. деятельность Библейского общества по настоянию архимандрита Фотия и Аракчеева была прекращена, а в 1826 г. Министерству народного образования возвращен прежний статус.

Еще более жестокой и бессмысленной мерой стаю создание военных поселений. Главные причины их учреждения — желание уменьшить расходы на содержание армии и необходимость усиления охраны западных границ империи. Однако у Зимнего дворца имелась и еще одна, потаенная цель. Он надеялся скупить у разоренных войной помещиков крепостных крестьян и превратить их в военных поселян (то есть людей государственных), заметно уменьшив тем самым количество крепостных в России. Этой надежде не суждено было осуществиться, помещики отказывались расставаться с «крещеной собственностью», а военные поселения превратились в кошмар для их обитателей.

К 1825 г. на положение военных поселян было переведено 374 тыс. государственных крестьян и казаков и 131 тыс. солдат регулярных войск в Новгородской губернии и на Украине. В поселениях строились дома, школы, больницы, мастерские, но эти блага перечеркиваюсь жестоким регламентом существования поселений. Вся их жизнь была пронизана строжайшей дисциплиной: по сигналу их обитатели вставали, зажигали печи, готовили одинаковый завтрак, обед и ужин, выходили на работу, одинаково наказывались за малейшую провинность. Дети военных поселян с 7 лет зачислялись в кантонисты, учились чтению, письму, счету, военному делу, чтобы с 18 лет занять место в солдатском строю. Вскоре военные поселения сделались худшим вариантом солдатчины и крепостничества.

Конечно, поселяне пробовали протестовать, поднимаясь порой на открытые бунты. В 1817 г. в Новгородской губернии, в 1818 г. в Херсонской, в 1819 г. в Харьковской прошли крупные волнения. Правительство вынуждено было применить регулярные части и даже артиллерию для подавления этих восстаний. К 1857 г., когда началась ликвидация военных поселений, в них насчитывалось 800 тыс. человек обоего пола.

Обычно царствование Александра I разбивают на два периода; либеральный (с 1801-го по 1815 г.) и реакционный (с 1816-го по 1825 г.), считая, что именно в ходе второго периода император показал свое истинное лицо. Вряд ли это справедливо, поскольку, во-первых, реакционный период царствования Александра Павловича начинается с 1820−21 гг., а во-вторых, причиной наступления реакции стало не сбрасывание царем маски либерала, а его разочарование в характере своего царствования. Монарху не удалось сделать то, что он считал смыслом своей жизни: отменить крепостное право и дать России конституцию. В результате он перестает участвовать в государственных и церковных мероприятиях, уходит в частную жизнь, предоставляя возможность играть ведущие роли ближайшим сановникам, прежде всего Аракчееву.

В 1820 г. были жестоко подавлены волнения в гвардейском Семеновском полку, солдаты которого протестовали против жестокого обращения с ними командира полка Е. Ф. Шварца. В 1822 г. императорский рескрипт запрещает существование тайных обществ и масонских лож, а с офицеров и гражданских чинов берут подписку о невступлении их в подобные общества. Был отменен указ о запрещении публичной продажи крепостных крестьян, вновь подтверждено право помещиков ссылать крепостных без суда в Сибирь. Этот период в жизни страны часто называют аракчеевщиной, намекая на то, что подстрекателем проведения реакционных мер, наперсником монарха являлся граф Аракчеев. Вряд ли такой вывод можно считать справедливым.

Роль всесильного временщика была написана для Аракчеева самим Александром I. Именно император сделал его своим доверенным лицом и первым министром. Именно царь пожелал, чтобы единственным докладчиком ему по всем делам стал Аракчеев. Последний же никогда не пытался проводить какого-то самостоятельного курса или высказывать новые идеи. Он ревностно исполнял волю монарха даже в те редкие моменты, когда не был согласен с его решениями (как, например, в случае с организацией военных поселений). Аракчеев, безусловно, пользовался своим положением, умело играл роль фаворита, интриговал, однако его влияние на политику Зимнего дворца не стоит преувеличивать.

Подводя итоги внутренней политики Александра I, остановимся на причинах неудач самодержавных реформ, попыток преобразовать Россию «сверху». В первую очередь отметим невнятность планов реформ, желание соединить в них несоединимое: демократию и самодержавие, политические права граждан и верноподданность, свободу печати и контроль трона за мыслями и действиями россиян. Далее следует признать, что желание Зимнего дворца отменить крепостное право и даровать стране конституцию не было поддержано подавляющим большинством дворян. Первое сословие империи не желаю расставаться со своей главной привилегией — владением крепостными «душами» — и считало введение конституции опасной, если не гибельной затеей.

Дело в том, что конституционный строй давно и прочно ассоциировался у русского дворянства с господством нескольких аристократических родов. Такое господство было чревато гражданской усобицей, смутными временами, а потому понятия «конституция» и «Смута» приобретали в сознании дворян значение синонимов. В противоположность им единодержавие, единовластие означали прочный порядок, освященный церковью и традицией, а потому лучший из всех возможных. Наконец, тот период российской истории, на который пришлось царствование Александра I, оказался чрезвычайно неподходящим для кардинальных, структурных реформ. Такие реформы с пониманием воспринимаются обществом в моменты политических или социально-экономических кризисов. Россия же в первой четверти XIX в. находилась в зените славы. Она являлась победительницей Наполеона, освободительницей Европы, и ее император диктовал правила дальнейшего, посленаполеоновского развития континента.

Условия экономического существования страны также не вызывали опасений. Цены на хлебном рынке ползли вверх, поощряя развитие сельского хозяйства, на месте уничтоженных войной промышленных предприятий возникли сотни новых, фактическими владельцами которых были не только дворяне или купцы, но и крестьяне, в том числе и крепостные. Успешно развивалась внешняя и внутренняя торговля империи. В этих условиях изменение политического и социально-экономического укладов жизни казалось нелогичным и ненужным большинству россиян. Российская «почва» пока что отторгала перемены, навязываемые ей «сверху», настаивать же на их необходимости Александр I не решился. Он хорошо усвоил тот факт, что глухое сопротивление первого сословия легко превращается в открытое противостояние монарху, чреватое новым дворцовым переворотом.