Лекция 10. ЦЕРКОВЬ И ГОСУДАРСТВО В ПЕРИОД ПАТРИАРШЕСТВА

Семнадцатое столетие стало особым периодом в отношениях государства и церкви в России. Это время занимает промежуточное положение между периодом «симфонии» XVI в. и становлением «государственной церкви» в XVIII в. Основным процессом эпохи стало нарастание противоречий светской и церковной власти, обусловленное становлением абсолютизма в России и усилением секулярных тенденций в обществе. Ключевыми сюжетами в этом контексте стали: политика государства в отношении судебно-административных и социально-экономических привилегий церкви, с одной стороны, а также церковная реформа и борьба с ее последствиями — с другой. Остановимся на каждой из этих тенденций подробнее.

Система церковного управления в XVII в. в связи с учреждением патриаршества претерпела значительную эволюцию. Высшую церковную власть теперь осуществлял патриарх, которому подчинялись митрополиты (Новгородский, Казанский, Крутицкий и Ростовский), архиепископы и епископы. При патриархе действовал коллективный совещательный орган — освященный собор, в состав которого входили предстоятели наиболее важных епархий, а также архимандриты и игумены крупнейших монастырей (например, Троице-Сергиева). Состав собора определялся самим патриархом. Собор был также представительным органом духовенства на заседании большинства земских соборов XVII в. В его полномочия входил суд над епископами, лишение их сана, разбор дел о ереси, колдовстве и т. д. Для решения особо важных вопросов созывался церковный собор. По традиции, восходящей к апостольским правилам, на него должны были являться все епископы и настоятели монастырей. Однако на практике, из-за удаленности многих епархий от Москвы (например, Сибирской), архиереи просто присылали патриарху письменное заверение в согласии с решением будущего Собора. В компетенции церковных Соборов находились проблемы реформирования церковной жизни, разрешение сложных канонических вопросов (например, на серии соборов 1620-х гг. были приняты решения о перекрещивании латинян, униатов, лютеран и кальвинистов).

На всех уровнях церковного управления действовала также и система учреждений и должностных лиц, осуществлявших исполнительную власть. Так после Смуты при патриархе возникла система приказов, созданных по образцу общегосударственных. В задачу патриарших Казенного, Дворцового и Разрядного приказов входило управление епархией патриарха — патриаршей областью, а также земельными владениями патриаршей кафедры, живущими и служащими в ней людьми. Аналогичные приказы на протяжении XVII в. появлялись и при епархиальных архиереях (например, в Новгородской, Астраханской, Архангельской епархиях). В основном в них служили светские лица, в патриаршие приказы назначались также царские дьяки и царские бояре.

Для более эффективного управления на местах в русских епархиях издревле существовала практика выделения десятин. Десятина представляла собой административно-территориальную единицу, выделенную по количеству приходов. Единого правила для выделения десятин не существовало. Так, в крупном городе с большим количеством церквей (например, в Москве) было несколько десятин, в то же время несколько небольших городов на северной или южной окраине объединялись в одну десятину. Административные функции в десятинах осуществляли два вида должностных лиц — выборные старосты поповские^[1] и назначаемые архиереем светские чиновники — десятильники^[2]. Они контролировали деятельность духовенства, занимались сбором с него пошлин, решали мелкие административные вопросы и гражданские иски.

Существование столь значительного административного аппарата было обусловлено не столько собственно церковными потребностями, сколько экономическими задачами. Приходское духовенство в XVII в. несло на своих плечах целый ряд повинностей и даней как в пользу государства, так и в пользу церкви. Во-первых, священник взимал с населения пошлины за совершение обрядов крещения, венчания, отпевания, а также штрафные пошлины за незаконное рождение ребенка. Все сведения об этом он должен был сообщать старосте поповскому, который фиксировал их в специальной книге, после чего давал разрешение на совершение обряда. Во-вторых, приходское духовенство платило в церковную казну различные виды даней. Основной была церковная дань — фиксированная плата с каждой церкви, размер которой зависел от количества и социального статуса ее прихожан. Кроме того, священники должны были заплатить за получение грамоты, разрешавшей им осуществлять богослужение, для строительства новой церкви или восстановления старой также нужно было получить разрешение. Наконец, священники не освобождались и от некоторых общегосударственных повинностей, например, «городового и мостового дела».

Столь значительное количество сборов способствовало тому, что духовенство, по мнению известного дореволюционного историка П. В. Знаменского, в XVII в. стало одним из самых бесправных сословий на Руси. Эта точка зрения требует формального уточнения. Дело в том, что исследования современного историка П. С. Стефановича показали, что в XVI—XVII вв. сословный статус духовного сословия фактически еще не был оформлен. Белое духовенство распадалось на несколько групп, некоторые из которых по своему положению были близки к городской и сельской бедноте. Наиболее привилегированную группу белого духовенства составляли священники соборных, московских и ружных церквей, находившихся на жаловании из патриаршей или царской казны. Далее следовала основная масса собственно приходского духовенства, которое кормилось за счет общины прихожан. В XVII в. существовала практика приглашения священника жителями какого-либо села или района в городе. Однако община могла и изгнать неугодного попа^[3], лишив его средств к существованию. Священники, не имевшие собственного прихода, составляли особую и весьма многочисленную группу безместного или крестцового духовенства. Представители этой группы собирались на перекрестках больших дорог и пытались наняться на службу к проезжающим мимо путникам, откуда и произошло их название. В Москве для контроля за безместным духовенством в начале XVII в. патриархом было создано даже особое учреждение — Тиунская изба.

Социальный статус и материальный достаток черного, монашествующего духовенства на Руси радикальным образом отличался от положения белого духовенства. Черное духовенство включало в свой состав князей церкви — иерархию во главе с патриархом. Значительная часть представителей этого слоя происходила из привилегированных сословий русского общества — боярства и дворянства. Их статус был закреплен и законодательно. Например, в главе X «Соборного Уложения» 1649 г. «О суде» подробно расписаны размеры штрафов за «бесчестье» духовным чинам: патриарху и митрополитам — торговая казнь и тюремное заключение, архимандритам и старцам крупнейших монастырей — штраф от 20 до 80 рублей, приходскому священнику — пять рублей.

На протяжении XVII в. усиливается тенденция государственного вмешательства в систему церковного управления. С XVI в. установилась практика сбора государственных налогов с церковных владений в Приказе Большого дворца. Там же решались и спорные судебные дела между мирянами и духовенством^[4]. Однако, как и в предшествующие периоды, государство стремилось установить собственный контроль за церковными доходами. Тем более, что в условиях послесмутного разорения страны казна отчаянно нуждалась в средствах. Об этом свидетельствуют и многочисленные безвозмездные государственные займы из казны крупнейших монастырей (например, в 1620-е гг. у Соловецкого монастыря было взято взаймы около 16 тыс. руб.). Кроме того, актуальной оставалась и проблема роста церковных владений. Однако радикальное решение этих проблем в первые десятилетия после смуты оказалось невозможным.

Дореволюционные исследователи Ю. В. Готье и М. И. Горчаков доказали, что общественные настроения в этот период пребывали под значительным воздействием церковной оценки Смуты как наказания за грехи русского народа и небрежения к православной вере. В этой связи в обществе начался подъем внешнего благочестия, выражавшегося, прежде всего, в большом количестве вкладов в монастыри. При постриге, смерти членов семьи, по завещанию в монастыри передавались значительные движимые и недвижимые владения. Эта волна начала спадать лишь к середине XVII в., когда дворянство начало борьбу за собственные привилегии. В условиях обострения внутриполитической ситуации в 1649 г. было принято «Соборное Уложение», в котором было предпринято серьезное наступление на церковные привилегии.

Во-первых, согласно главе XIX «О посадских людях» в стране были ликвидированы так называемые «белые слободы» — частновладельческие районы в городах, освобожденные от несения государственного тягла. Разумеется, владельцами белых слобод до реформы были и бояре, и дворяне, не платили налоги служилые слободы в городах. Однако настоящим гегемоном в этом отношении была церковь. Только у патриарха были крупнейшие слободы в Москве, Владимире, Суздале и других городах^[5]. Несмотря на то, что реализация посадской реформы шла медленно и непоследовательно, она нанесла серьезный урон церковным владениям в городах.

Во-вторых, в главе XIII «О Монастырском приказе» было юридически оформлено создание светского органа для управления церковными владениями. Отныне монастыри должны были отчитываться о ведении хозяйства в Монастырском приказе, здесь же осуществлялся суд над населением церковных вотчин, нередко Монастырский приказ мог организовывать и ревизии церковных владений. Кроме того, в ведение Монастырского приказа из компетенции Приказа Большого дворца был передан суд над представителями духовенства по искам светских лиц.

В-третьих, Уложение подтвердило и запрет на приобретение и получение по вкладам новых земельных владений церковными учреждениями. Справедливости ради отметим, что первым, кто нарушил этот запрет, был сам царь Алексей Михайлович, который дарил земли патриарху Никону.

Создание Монастырского приказа и другие нормы «Соборного уложения» вызвали протест со стороны духовенства и патриарха Никона. Сохранились его сочинения, где Никон называет Уложение «бесовской книгой». Наиболее громкие протесты раздавались против нарушения древней привилегии церкви — права духовных лиц быть судимыми исключительно духовным судом. Однако светская власть игнорировала эти протесты. Лишь спустя 26 лет — в 1675 г. патриарху Иоакиму удалось добиться решения о закрытии Монастырского приказа, но реализовано оно было только в 1677 г. Уже в 1701 г. монастырский приказ был снова открыт с еще более широкими полномочиями.

Нормы «Соборного Уложения», с одной стороны, обозначили усиление светского вмешательства в церковные дела. Но, с другой стороны, в нем впервые в русской истории был прописан и общегосударственный статус церкви. Глава I «О богохульниках и церковных мятежниках» содержит перечень преступлений против церкви и веры, а также наказания за их совершение: богохульство — смертная казнь через сожжение; нарушение церковной службы, убийство в церкви — смертная казнь; оскорбление патриарха, митрополита, епископа, игумена и других иерархов во время службы — торговая казнь; ранение в церкви — заключение в тюрьму и денежный штраф и т. д. Таким образом церковь оказалась не только под контролем, но и под защитой государства, что способствовало последовательному возвышению светской власти над духовной на всем протяжении XVII в.

Перейдем к рассмотрению второй тенденции в развитии церковногосударственных отношений — церковной реформе. XVII в. стал временем активного развития в русском обществе процессов секуляризации, обмирщения в сознании, культуре, быту. Факторами, способствовавшими развитию этой тенденции, помимо усилившегося в период Смуты иностранного влияния, нарастания социальных конфликтов «бунташного века», стали серьезные проблемы как внутри церковной организации, так и в ее отношениях со светской властью. Попытки церкви разрешить проблемы внутреннего характера завершились крупнейшим общественным конфликтом, который существует до настоящего времени — формированием движения старообрядцев. Отношения государства и церкви в XVII в. также привели к серьезным проблемам и личному противостоянию царя и патриарха, закончившемуся победой светской власти. Остановимся на анализе этих процессов подробнее.

юз К середине XVII в. в церковной жизни России нарастали проблемы, истоки которых находились в далеком прошлом. Одной из главных проблем стала необходимость исправления богослужебных книг. С момента Крещения на Руси бытовали рукописные переводы основных текстов, использовавшихся церковью во время совершения литургии. Они переписывались в монастырях и распространялись по церквям. Значительное ускорение в этот процесс внесло книгопечатание, начавшееся в России в 1564 г. Теперь книги выпускались большими тиражами и распределялись по церквям централизованно через Приказ Книжного печатного дела. Территориальный и количественный эффект увеличился в разы. В тоже время в первой половине XVII в. развивались культурные, канонические и политические связи России с Украиной, начинался процесс сближения, завершившийся территориальным объединением во второй половине XVII в. Однако в процессе общения оказалось, что в богослужебной практике и книгах двух стран существуют значительные отличия. На особенности русской церковной жизни обращали внимание и посещавшие нашу страну в этот период восточные православные патриархи. Исследователи называют две основных причины возникновения подобных разногласий. Во-первых, за несколько веков переписывания в книгах накопилось немало описок, пропусков, ошибок. Во-вторых, с X в. на Руси не было проведено ни одной серьезной церковной реформы, тогда как в Греции возникали новые церковные уставы, проводились литургические реформы (во время одной из них, проведенной в XIII в., было решено заменить двоеперстие при совершении крестного знамения троеперстием). Земли Украины и Белоруссии, оказавшиеся за пределами московской митрополии и Русского государства, поддерживали активные канонические связи с Афоном и восточными патриархами, перенимая новшества. В результате накануне исторического воссоединения России и Украины возникла сложная ситуация, которую Москва не могла оставить без внимания, претендуя на роль единственного православного царства, хранителя чистой веры.

Помимо необходимости книжной справы, в церковной жизни были и другие настроения, например, практика многогласия. В X в. Русь восприняла очень строгие и сложные уставы богослужения (Синайский, Федора Студита), которые делали его очень длительным^[6]. Простые прихожане не выдерживали многочасовой церковной службы, и постепенно было найдено оригинальное, но неканоническое решение проблемы: разные части службы стали читать одновременно. Более того, подобная практика распространилась на московские церкви и даже была одобрена патриархом^[7].

Наконец, общественное недовольство вызывал и низкий образовательный и культурный облик священников. На Руси в первой половине XVII в. не существовало специальных семинарий и школ, в которых готовили бы священников. Приход мог сам избирать себе священника, нередко из своей среды (известны священники, бывшие ранее земскими старостами, стрельцами, крестьянами), а для того, чтобы им стать, такому человеку нужно было лишь сдать экзамен на чтение Псалтыри. Нередко практически не обладая знаниями в области литургики и Священного Писания, такие священники не могли произносить проповеди и учить народ вере. Вызывал недовольство и их моральный облик. Судебно-следственные дела XVII в. показывают, что попы были нередкими участниками драк, имущественных споров и прочих разбирательств со своими прихожанами. Общественные представления о духовенстве отразились в произведениях так называемой «городской демократической сатиры». Например, в известном сочинении середины XVII в. «Калязинской челобитной» в сатирической форме передается жалоба монахов патриарху на своего игумена, который, вопреки традиции, заставляет их молиться, поститься и трудиться, запрещая пить вино и пиво.

Все эти настроения к середине XVII в. стали важной проблемой в церковной жизни. В высших церковных и светских кругах с 1640-х гг. начались разговоры о необходимости проведения реформы. Фактически инициатива подготовки церковной реформы исходила от светской власти — ее активным поборником стал молодой царь Алексей Михайлович (1645—1676). У него нашлись и единомышленники — боярин Федор Михайлович Ртищев, Иван Неронов, Стефан Внифатьев, игумен Новоспасского монастыря Никон, протопопы Логгин, Аввакум. Изучая процесс обсуждения и подготовки церковной реформы, Н. Ф. Каптерев назвал их «кружком ревнителей древлего благочестия». Важно отметить, что ни патриарх, ни представители высшей церковной иерархии реформаторские планы на первых порах не поддержали. Более того, попытки ревнителей добиться запрещения многогласия в 1649 г. натолкнулись на сопротивление и отказ патриарха Иосифа и церковного Собора. Для проведения реформы нужен был патриарх, разделявший планы царя, им стал Никон.

Уже в первые годы после восшествия Алексея Михайловича на престол Никон стал близким другом юного царя, фактически заменив ему отца, как отмечают некоторые исследователи. Алексей Михайлович активно содействовал карьере Никона — сначала сделал его настоятелем Новоспасского монастыря^[8], а потом Новгородским архиепископом^[9]. В 1652 г. Никон стал патриархом Московским и всея Руси. Это событие ознаменовало начало периода активных церковных реформ.

Большая их часть проводилась через церковные Соборы, но нередко Никон и сам принимал решения. Этому способствовало значительное укрепление его позиций в государстве — впервые со времен патриарха Филарета Никитича, отца царя Михаила Федоровича, патриарх получил право наряду с царем носить титул Великого государя. Основные реформы, проведенные Никоном в период с 1652 по 1659 гг., можно свести к следующим направлениям.

• 1. «Книжная справа». Исправление русских богослужебных книг по греческим образцам. При подготовке реформы обсуждалось два варианта справы — по древнерусским текстам (сторонниками стали протопопы Логгин и Аввакум, Иван Неронов, Стефан Внифатьев) и по греческим текстам при их повторном переводе на русский язык («греческий вариант» поддерживал царь). В итоге был избран второй вариант. За отсутствием собственных, переводчики были приглашены из Киево-Могилянской академии: Епифаний Славинецкий, Арсений Сатановский и Дамаскин Птицкий. Основным итогом реформы стали исправления, касавшиеся написания отдельных слов (например, вместо древнерусского «Исус» была предложена форма «Иисус»), уточнения некоторых фраз (вместо «певцы» — «песнопевцы»), текста молитвы «Символ веры» и другие.
• 2. Исправление обрядов по форме было более значительным, чем книжная справа. Во-первых, двоеперстие при нанесении крестного знамения было заменено троеперстием, земные поклоны были заменены поясными, а крестный ход отныне должен был двигаться не по движению солнца, а против него. Во-вторых, было отменено и запрещено многогласие. Наконец, были внесены некоторые коррективы в иконописную практику, несколько изменился по греческому образцу покрой одежды священников.
• 3. Дисциплинарные нововведения были направлены на повышение образовательного и культурного уровня священства и паствы. В частности, Никон обязал всех священников после богослужения читать проповеди, объяснять прихожанам основные догматы христианской веры, он ужесточил требования к кандидатам в священники, усилил дисциплинарные наказания за пьянство, разврат и другие преступления попов.

В целом, основные положения церковной реформы 1650-х гг. этим исчерпываются. По мнению большинства современных исследователей, они были сугубо административными преобразованиями и не касались основ вероучения и традиций русской церкви. Однако реакция общества на них оказалась поистине катастрофической. В различных социальных группах в 1650-е гг. зрел протест против реформ патриарха Никона (во многом нарастанию недовольства способствовали и жесткие методы проведения преобразований: сжигание икон, написанных по старому образцу, наказания непокорных и др.). Постепенно этот протест приобрел лавинообразный характер и оформился в мощное социальное движение старообрядцев.

Первые протесты раздавались еще в среде «ревнителей»: многие из них были недовольны использованием греческих образцов, мотивируя это тем, что греки приняли унию и отошли от истинного православия. Дальнейшее развитие реформы породило более массовый протест в различных слоях общества. Наиболее лояльны к расколу были представители крестьянства, стрельцы, некоторые боярские роды (например, знаменитая боярыня Ф. Морозова и княгиня Е. Урусова). Сначала протесты носили мирный и даже пассивный характер — раскольники отказывались исполнять новые обряды, спасали от изъятия старые книги и иконы. По мере нарастания реформ протест становился все более активным, а реакция государства и церкви — более жесткой. На соборе 1656 г. патриарх Никон публично предал анафеме двуперстное крестное знамение и последователей старой веры. Так официально начался раскол. Вскоре после этого многие его лидеры — протопоп Аввакум, инок Епифаний, поп Лазарь, дьякон Федор были арестованы. В 1660-е гг. в разных частях страны начали проводиться протестные самосожжения старообрядцев. Несмотря на то, что христианское вероучение считает грех самоубийства непростительным, раскольники, во многом благодаря литературной деятельности протопопа Аввакума нашли объяснение своим действиям. Реформы патриарха Никона они оценивали как признак появления в мире Антихриста и приближения его царства, а, следовательно, конца света. В таких условиях смерть оказывалась неизбежной. Но, если смерть в царстве Антихриста влекла за собой вечные адские муки, то добровольное бегство из этого мира путем как можно более мучительной кончины, по мнению старообрядцев, до некоторой степени извиняло грех самоубийства и давало надежду на вечное спасение.

В то же время раскольники не ограничивались пассивным сопротивлением власти. В 1667—1676 гг. произошло восстание монахов Соловецкого монастыря, боровшихся против реформы^[10].

В отечественной литературе до сих пор нет однозначной оценки причин и характера движения раскольников, которое, несмотря на гонения со стороны церкви и государства, прошло сквозь века и сохранилось до нашего времени. Основные точки зрения на природу раскола можно сформулировать следующим образом.

В. О. Ключевский предложил оценивать раскол через призму обрядоверия русского народа. Историк отмечал, что на Руси не сложилось сколько-нибудь самостоятельной богословской школы. Русская церковь хранила в неприкосновенности догматы, полученные ею при Крещении. С другой стороны, уровень знакомства и усвоения этих догматов основной массой населения был чрезвычайно низок, основные религиозные представления концентрировались вокруг обрядовой стороны. В этой связи любое изменение обряда (особенно такое значительное, как смена двоеперстия троеперстием) оценивалось как посягательство на веру отцов. Такое отношение к реформе и породило столь массовый протест против нее.

Вторая точка зрения была сформулирована в конце XIX в. А. П. Щаповым, который предложил оценивать это движение не только как религиозное, но и как социальное. В условиях слабого развития политической мысли в России XVII в. народные движения редко имели четкую политическую программу: большинство восстаний «бунташного века» происходило стихийно по сиюминутным поводам (против конкретных воевод и начальников приказов, введения новых налогов и т. д.). Однако глубинной основой этих движений была общая социальная напряженность, усиление налогового гнета и крепостного права, становление абсолютизма. Поэтому недовольство, которое не могло еще быть выражено в конкретных социальных и политических требованиях, с успехом вылилось в религиозную форму, в борьбу за веру, сделав раскол сильнейшим социально-протестным движением.

Наконец, третий взгляд был сформулирован историком-эмигрантом С. А. Зеньковским. Автор доказывает, что причиной раскола стали сугубо административные недоразумения и жесткие методы проведения реформы. В частности, одним из ключевых преобразований Никона стало введение троеперстного крестного сложения по греческому образцу. Однако С. А. Зеньковский обратил внимание, что сами греки провели аналогичную реформу только в XIII в., а, следовательно, их упреки в неканоничности русского двоеперстия не были достаточно хорошо аргументированы.

Завершая разговор о церковно-государственных отношениях в России XVII в., нельзя не упомянуть о конфликте царя и патриарха, разразившемся в 1650—60-е гг. Его основной причиной, по мнению современных исследователей, стал вопрос о соотношении светской и духовной власти, по которому царь и патриарх придерживались диаметрально противоположных мнений.

Став в 1652 г. патриархом, Никон продолжил укреплять свое положение в государстве. С 1654 г. он получил право наравне с царем именоваться «великим государем». Во время отъездов царя из столицы в военные походы, Никон фактически оставался правителем «на Москве», заботился о царской семье^[11]. Кроме того, он занимался богословскими изысканиями, которые привели его к созданию собственной концепции соотношения светской и духовной властей. Никон уподобил царскую власть лунному сиянию — отражению солнечного света, который есть власть духовная. Подобная метафора ясно указывала на превосходство церкви над государством, по мнению Никона. Кроме того, современные исследователи, например, В. В. Шмидт, обращают внимание на тот факт, что Никон питал и амбиции стать вселенским патриархом, заменив константинопольского. Об этом свидетельствуют основанные им монастыри — Новоиерусалимский (копия монастыря на Святой земле) и Валдайский Иверский (в честь одной из крупнейших святынь Афонского монастыря — Иверской иконы Божией матери).

Со временем эти амбиции стали сказываться и на поведении патриарха. Однажды, при разбирательстве спорного земельного дела, касавшегося патриарших владений, Никон, недовольный проигрышем, в одном из писем предал анафеме тех, кто вынес этот приговор. По традиции, все судебные приговоры в Московском государстве выносились от имени царя, поэтому косвенно Никон предал анафеме и царя Алексея Михайловича и его семью.

Подобные высказывания и действия патриарха создали напряжение в его отношениях с царем: Алексей Михайлович перестал приглашать первосвященника на свои обеды, редко приходил к нему на службу в Успенский собор. Разгневанный Никон в 1658 г. объявил, что покидает патриарший престол, и выехал из Москвы. Вопреки его ожиданиям, царь не стал звать его вернуться — он лишь испросил благословения назначить нового патриарха. Никон такого согласия не дал. Тогда царь созвал Собор 1660 г., на котором Никон был извергнут из патриаршего сана. Однако ученые греки, бывшие тогда в Москве (например, Паисий Лигарид) стали высказывать царю сомнения в правомочности такого решения. На русском Соборе были только епископы и митрополиты и они не могли осуществлять суда над патриархом. Вняв этим соображениям, Алексей Михайлович начал переговоры с восточными патриархами. В результате длительной переписки и немалых средств, отправленных грекам в качестве «милостыни», ему удалось договориться о присутствии на новом Соборе по делу патриарха Никона двух патриархов — Паисия Александрийского и Макария Антохийского.

В 1666—1667 гг. в Москве состоялся церковный Собор с участием русского епископата и вселенских патриархов. На нем были приняты следующие решения:

• 1) патриарха Никона извергнуть из патриаршего сана;
• 2) поставить новым патриархом Иоасафа II;
• 3) признать правильными церковные реформы 1650-х гг.;
• 4) предать анафеме старообрядцев. Примечательны прегрешения патриарха Никона, объявленные Собором. Помимо обвинения в неканоническом и самовольном покидании патриаршего престола, основной список преступлений Никона состоял в перечне случаев его неповиновения светской власти, то есть царю Алексею Михайловичу. Тут были приведены и негативные оценки Никоном «Соборного Уложения» 1649 г., и его недовольство постановлением царского суда, и иные вольности, которые он позволял себе в переписке. Кроме того, выявились и некоторые собственно церковные злоупотребления.

После осуждения бывший патриарх Никон был сослан в Ферапонтов Белозерский монастырь в качестве простого монаха. Там он пробыл до 1681 г., пока царь Федор Алексеевич не разрешил ему вернуться в Новоиерусалимский монастырь. Но по дороге туда Никон умер. По желанию царя, его отпевание было проведено по патриаршему чину.

Таким образом, противостояние церковной и светской власти в середине XVII в. закончилось победой государства. Конфликт обусловливался, прежде всего, тенденциями абсолютизации царской власти, активизировавшимися в этот период. В таких условиях церковно-государственное двоевластие было обречено. Даже видимость равенства двух властей уже не соответствовала новым политическим реалиям. Подчинение церкви государству, начатое во второй половине XVII в. конфликтом патриарха Никона и царя Алексея Михайловича, было продолжено и завершено в XVIII в. созданием феномена «государственной церкви», о котором речь пойдет в следующей лекции. С другой стороны, XVII в. стал также и временем своеобразного конфликта церкви со значительной частью своей паствы — старообрядцами, которые не приняли реформ. На фоне усиливающегося обмирщения общественного сознания и роста движения раскольников церковь, вступившая в конфликт с государством, сделала первый шаг к серьезному духовному кризису, который, разрастаясь на протяжении XVIII—XIX вв., завершился катастрофическими для нее событиями начала XX в.

Вопросы и задания

• 1. Охарактеризуйте систему церковного управления в XVII в.
• 2. Охарактеризуйте основные реформы Соборного уложения 1649 г. по отношению к церкви.
• 3. Каковы основные причины церковной реформы середины XVII в.
• 4. Какие подходы к оценке раскола существуют в отечественной историографии?
• 5. В чем состояли основные причины конфликта патриарха Никона и царя Алексея Михайловича?

• 1. Белякова, Е. В. Кормчая книга: от рукописной традиции к печатному изданию / Е. В. Белякова, Л. В. Мошкова, Т. А. Опарина. — М.; СПб., 2017.
• 2. Зеньковский, С. А. Русское старообрядчество: Духовные движения XVII века. Т. 1—2 / С. А. Зеньковский. — М., 2006.
• 3. Каптерев, Н. Ф. Патриарх Никон и царь Алексей Михайлович / Н. Ф. Каптерев. — Сергиев Посад, 1875.
• 4. Романова, Е. В. Массовые самосожжения старообрядцев в России в XVII— XIX вв. Т. 1—2 / Е. В. Романова. — СПб., 2012.
• 5. Стефанович, П. С. Приход и приходское духовенство в России в XVI— XVII вв. / П. С. Стефанович. — М., 2002.
• 6. Черкасова, М. С. Архивы вологодских монастырей и церквей XV—XVII вв. Исследование и опыт реконструкции / М. С. Черкасова. — Вологда, 2012.

• [1] Выбирались духовенством из своей среды. Практика установлена «Стоглавом"в 1551 г.
• [2] Подробнее о деятельности десятильников и других светских чиновников при архиереях см.: Каптерев Н. Ф. Светские архиерейские чиновники в Древней Руси. М., 1874.
• [3] Изначально слово «поп» восходит к греческому слову «паппас» — отец, священник. В допетровской Руси значение этого слова не носило современного негативногооттенка и использовалось даже в общегосударственном законодательстве.
• [4] Такова была наиболее распространенная в XVII в. практика. Однако дискуссия о правомочности мирского суда над духовенством продолжалась на протяжениивсего XVII в.
• [5] Подробнее об этом см.: Смирнов П. П. Посадские люди и их классовая борьбадо середины XVII в. М. — Л., 1947—1948. Т. 1—2; Водарский Я. Е. Церковные организации и их крепостные крестьяне во второй половине XVII — начале XVIII в. // Историческая география России. XII—XX вв.: сб. ст. М., 1975. С. 70—96 и др. работы.
• [6] Например, диакон Павел Алеппский, посетивший Россию в свите антиохийскогопатриарха Макария II в 1650-е гг., отметил в своих записках о России, что церковнаяслужба, на которой ему довелось побывать, длилась около десяти часов.
• [7] В частности, на соборе 1649 г. патриарх Иосиф отказался запретить многогласие.
• [8] Родовой монастырь Романовых.
• [9] В данном случае не обошлось и без прямого нажима — новгородский архиепископАфанасий фактически был смещен, а его место занял Никон.
• [10] Подробнее об этом см.: Чумичева О. В. Соловецкое восстание 1667—1676 гг. М., 2009.
• [11] Во время мора 1654 г. Никон сумел вывезти царицу и детей из Москвы и спастиих от болезни.