Системный структурализм европейской социологии

Никлас Луман (1927;1998) — немецкий социолог, представитель системного и функционального подходов в социологии, с основами которого познакомился через Т. Парсонса, обучаясь в Гарвардском университете. Н. Луман — автор более 40 опубликовованных монографий и 200 статей. Его теория системно-функционального анализа общества представлена в работах «Функции и следствия формальной организации» (1964), «Понятие цели и рациональность системы» (1968), «Социальные системы: очерк общей теории» (1984), «Общество общества» (1997).

Основной причиной нового подхода Н. Лумана к теории социальных систем явилась, по его мнению, неспособность классической социологии объяснить новые процессы в резко возросшей сложности социального организма. Н. Луман в существующей классической социологии выделял три предубеждения относительно понимания общества, которые следует преодолеть. Первое предубеждение касается допущения того, что общество состоит из людей или из отношений между ними. На самом деле общество имеет совершенно иную структуру и иные системные характеристики. Второе предубеждение заключается в допущении территориального многообразия обществ и признание того, что общества суть региональные, территориально ограниченные единства (Китай — это одно общество, а Бразилия — другое и т. д.). Реально же понятие территориальных границ обществ становится излишним в силу нового понимания социальной системы, базирующейся на взаимосвязи коммуникаций. Третье предубеждение имеет теоретико-познавательный характер и следует из противопоставления субъекта и объекта социологического познания. Существование этих предубеждений не позволяет дать строго научное описание общества.

Причину появления нового подхода к теории социальных систем Н. Луман видел также в необходимости перехода к новому этапу системного анализа. Прежний этап со времен Э. Дюркгейма определялся господством социологического представления о соотношении «целое — часть». Это представление означало, что целое выявляло качественно новые свойства системы, не равные сумме его частей. Новый этап развития системно-теоретического мышления в социологии Н. Луман связывал с господством идей Т. Парсонса, который предполагал доминанту иного представления: «система — окружающая среда». Это означало возникновение системы путем ее отграничения от окружающей среды. Поэтому главным признавалось отношение между системой и окружающей средой.

Н. Луман предложил «переформулировать социологическую теорию на базе понятия системы», взяв за основу понятие «коммуникация» вместо понятия «действия». Социальная система и общество как главная ее разновидность характеризуется у него полной самодостаточностью и самовоспроизводством. Общество рассматривается как самореферентная социальная система (само-референция — ссылка на самого себя), умеющая организовать саму себя, что означает, помимо только что названных характеристик, ее способность описывать себя, отграничивая от окружающей среды, осуществляя различение с ней, заниматься самонаблюдением и самоописанием, воспроизводя в них саму себя. Н. Луман стремился доказать, что «социальные системы (включая общество) могут осуществиться только как наблюдающие самое себя системы» .

Немецкий социолог различал три разных уровня анализа общества. Первый предполагает анализ общества в границах общей теории систем, а в ней — в рамках общей теории аутопойетических систем. Второй уровень означает рассмотрение общества в теории социальных систем. Наконец, третий — эго рассмотрение теории системы общества как особого случая социальных систем.

Новые открытия в науке (в частности, достижения в биологии и нейрофизиологии, успехи в области теории информационных систем) выявили иную плоскость проблемы системно-теоретического мышления. В научный оборот было введено понятие «аутопойесис», которое буквально означало самопроизводство, само-творение. Отвечая на вопрос о теоретической роли этого понятия в его социологической концепции, Н. Луман писал: «Понятие „аутопойесис“ первоначально употреблялось в биологии и опиралось на эмпирическую основу биохимии, т. е. применительно к клеткам, затем к нейрофизиологической системе, к компонентам клетки или мозга, которые сами производят компоненты этих целостностей. Химические условия жизни постоянно обновляются в самой клетке, а не вносятся извне. Электрические сигналы мозга создаются самим мозгом, а не вносятся из окружающей среды через органы зрения или слуха. Внешние контакты находятся на другом уровне реальности. Такова была биологическая концепция. Я лишь полагаю, что-то же самое можно сказать и о коммуникации, т. е. что коммуникация всегда предполагает, что была предшествующая коммуникация и что всегда возможна дальнейшая коммуникация, иначе говоря, коммуникативная система сама воспроизводит себя при помощи слов, языка, постоянной активности, постоянной коммуникации» .

Коммуникация у Н. Лумана выступает важнейшим элементом социальной системы. Сама по себе она незаметна, обнаруживает же себя лишь в процессе действия. Коммуникация безлична и означает установление связи и взаимодействия как минимум между двумя людьми. Поэтому она не принадлежит ни одному из субъектов отношений, стержнем которых на самом деле является. Она изначально социальна, поскольку «не может быть… вменена ни одному отдельному сознанию». Коммуникация у Н. Лумана несводима к трансляции информации. Она оперативно функционирует как единство различия информации, сообщения и понимания. Информация, сообщение и понимание — это, по существу, структурные элементы коммуникации. По признанию социолога, понятие коммуникации имеет ключевое значение для теории общества, что позволяет «представить социальную систему как оперативно закрытую систему, состоящую из собственных операций, производящую коммуникации из коммуникаций» .

Характеризуя общество в связи с его основным признаком — наличием в нем коммуникации, придающей ему совершенно особый системный характер, И. Луман писал: «Общество есть коммуникативно-закрытая система. Оно производит коммуникацию посредством коммуникации. Коммуницировать может только оно само — но не с самим собой и не со своим окружающим миром». Общение общества как социальной системы с окружающей средой затруднено, зато возможно внутрисистемное общение символически обобщенными средствами коммуникации, в качестве которых выступают: «власть» в политике, «истина» в науке, «вера» в религии, «любовь» в семье.

Большое значение для правильного понимания концепции социальной системы и теории общества Н. Лумана имеет его отношение к проблеме человека. Оно резко отличается от позиций иных социологов. Если в их теориях речь идет об активном деятеле, акторе, агенте, субъекте социального действия, вне которого ни современное общество, ни его концептуальное видение невозможны, то в работах Н. Лумана встречается принципиально иная трактовка роли человека. Поскольку место центрального понятия социологической теории у него занимает «система» (а не «действие»), постольку его мало волнует действующий субъект, который существует лишь как элемент окружающего систему мира, но не как элемент самой системы. Это значит, что понятие «человек» не имеет для социолога научного значения. Такая позиция очевидна из всего контекста теории социальных систем Н. Лумана, так как человек не включен у него в систему коммуникаций.

Отрицание человека как элемента социальной системы было изначально характерно для творчества немецкого социолога и неоднократно становилось объектом критики как со стороны его противников, так и сторонников. Последние предпринимали даже попытки рассматривать человека как аутопойетическую и самореферентную систему. Но это никак не повлияло на изменение позиции Н. Лумана. Более того, он каждый раз искал новые аргументы для усиления своей позиции. Один из них состоял в том, что и человек как часть окружающего систему мира, и тем более сам этот мир представляют собой комплексные образования, которым самореферентная система (общество) уступает по сложности.

Решение о проведении XIII Всемирного социологического конгресса в Билефельде в 1994 г. было принято как дань уважения Н. Лумана — одного из крупнейших современных социологов.

Пьер Бурдье (1930;2002) — французский социолог, представитель генетического структурализма, действительный член Французской академии. Его социологические воззрения формировались под влиянием работ К. Маркса и М. Вебера.

Из многочисленных работ социолога, посвященных разным социологическим, политологическим и культурологическим проблемам, выделяют: «Наследники» (1964), «Воспроизводство» (1970), «Вопросы социологии» (1980), «Ответы» (1991), «Практический разум. О теории действия» (1994).

Основу генетического структурализма П. Бурдье составляет его теория социального пространства, которая тесно связана с его теориями социального ноля, габитуса, капитала, символического насилия. Понятие «социальное пространство» является для него одним из ключевых в социологической пауке. Как он считал, оно позволило ему преодолеть односторонность объективизма и субъективизма, структурализма и конструктивизма предшествующих социологов, используя при этом данные теоретические направления для объяснения социальных процессов и того, как происходит их восприятие.

В самом общем виде социальное пространство у П. Бурдье «представляет собой совокупность агентов, наделенных различными и систематически взаимосвязанными свойствами». Вместе с тем социальное пространство — это связи и взаимодействия, которые устанавливаются между людьми (агентами) и социальными группами. По мнению социолога, социальное пространство сконструировано так, что агенты, занимающие сходные или соседние позиции, находятся в сходных условиях, подчиняются сходным обусловленностям и имеют «все шансы обладать сходными диспозициями и интересами, а следовательно, производить сходные практики» .

Для социологии категория «социальное пространство» не является новой. Однако П. Бурдье вносит в «жизнь» этого понятия дополнительное «дыхание», соотнося социальное, физическое и географическое пространства. По его мнению, хотя эти пространства тесно связаны и даже переплетены, но различаются между собой. То пространство, в котором мы обитаем и которое мы познаем, заявлял он, является «социально обозначенным и сконструированным». Физическое пространство не может мыслиться в таком своем качестве иначе, как через абстракцию (физическая география), т. е. игнорируя решительным образом все, чему оно обязано, являясь обитаемым и присвоенным. Иначе говоря, физическое пространство есть «социальная конструкция и проекция социального пространства, социальная структура в объективированном состоянии» .

Для П. Бурдье социальное пространство выступает изначально как абстрактное пространство. Конкретным оно становится тогда, когда конституируется ансамблем подпространств или полей. Социальное пространство включает в себя поля, выступающие как системы объективных связей между различными позициями (например, государство, церковь, политические партии, система образования и т. д.). Французский социолог выделял самые различные поля, например экономическое, политическое, религиозное, художественное и др. Эти поля представляют собой структурированные пространства позиций, определяющих основные свойства самих полей.

Изучая различные виды полей в структуре социального пространства, П. Бурдье особое значение придавал полю экономического производства. Он указывал, что в реальности социальное пространство есть многомерный, открытый ансамбль относительно автономных полей, т. е. подчиненных в большей или меньшей степени прочно и непосредственно в своем функционировании и в своем изменении полю экономического производства. Внутри каждого подпространства те, кто занимает доминирующую позицию, и те, кто занимает подчиненную позицию, «беспрестанно вовлечены в различного рода борьбу» .

Французский социолог рассматривал социальное пространство прежде всего как средство (или способ) реализации социальной дифференциации (деления), выступающей как совокупность занимаемых агентами социальных позиций. Но оно есть в то же время и видение этой дифференциации (деления). П. Бурдье утверждал, что можно изобразить социальный мир в форме многомерного пространства, построенного по принципам дифференциации и распределения, сформированных совокупностью действующих свойств в рассматриваемом универсуме, т. е. свойств, способных придавать его владельцу силу и власть в этом универсуме. Агенты и группы агентов, таким образом, определяются по их относительным позициям в этом пространстве. Каждый из них размещен в позиции и в классы, определенные, но отношению к соседним позициям (т.е. в определенной области данного пространства).

Структура социального пространства и подпространств — полей включает в себя три основных группы «капитала»: экономический, культурный и социальный. Экономический капитал — это обладание материальными благами, имеющими экономическую природу и помогающими занять преимущественное место в поле (товары и деньги в первую очередь). Культурный капитал — это ресурсы, имеющие культурную природу и усвоенные в процессе социализации (прежде всего различные виды образования и культурный уровень индивидов). Социальный капитал — это ресурсы, связанные с принадлежностью к той или иной социальной общности (в основном связи, которыми индивид может воспользоваться как член данной общности).

Распределение различных видов капитала в обществе также характеризует его социальное пространство. Позиция агентов в социальном пространстве определяется объемом и структурой капиталов. Экономический и культурный капиталы являются источниками власти для тех, кто ими обладает персонально. Это дает агенту власть над теми, у кого данных капиталов меньше или кто их лишен. Каждый из трех типов капиталов может приобрести форму «символического капитала», что «может повлечь за собой признанное авторитетное положение, почет, дающее определенный «кредит», т. е. влияние, специфическую власть «господства» .

До П. Бурдье термин «габитус» использовали Ф. Аквинский, Г. Гегель, Э. Дюркгейм, М. Вебер и другие мыслители. В переводе с латинского габитус — это внешний облик человека, животного, растения, предмета. Как считал французский социолог, «габитус» — многозначное понятие. Во-первых, под ним понимаются «системы прочных приобретенных предрасположенностей (диспозиций)», которые производятся объективной структурированной социальной средой. Во-вторых, габитус — это «бесконечная способность для производства мыслей, восприятий, выражений и действий». В-третьих, габитус — это «продукт истории», который «производит индивидуальные и коллективные практики — опять историю — в соответствии со схемами, порождаемыми историей» .

По мнению П. Бурдье, использование понятия «габитус» позволяет объяснить социальный мир, взятый как в его историческом, гак и в актуальном срезе, с точки зрения упорядоченности происходящих в нем процессов. Поскольку габитус — это система диспозиций, предрасположенностей, имеющих как индивидуальный, так и коллективный характер, постольку они как бы «накладываются» на социальные процессы, приводя их в сознании человека в порядок. Тогда габитус превращается в средство (механизм), управляющее, с одной стороны, поведением индивида, с другой — направленное на объективирование практик и упорядочение условий окружающей человека среды. Габитус создает условия для проявления свободы выбора агента и вместе с тем ограничивает его субъективные устремления путем формирования барьеров, установления пределов активности индивидов. Это значит, что габитус позволяет агенту ориентироваться в социальном пространстве и адекватно реагировать на происходящие события и имеющие место ситуации. Габитус, структурируя восприятие, мышление и поведение, воспроизводит социально-культурные правила, «стили жизни» разных социальных групп.

Габитус формируется постепенно и поэтапно, в процессе социализации личности. Вначале речь может идти о складывании первичного габитуса в семье, затем — вторичного в процессе осуществления школьного образования. Потом в процесс формирования личности включаются все новые структуры, и это означает появление иных форм габитуса. Число диспозиций (предрасположенностей) личности увеличивается, качество габитуса усложняется.

Использование понятия «габитус», по мнению П. Бурдье, позволяет также преодолеть различие между объективизмом и субъективизмом, структурой и практикой, объединить их в анализе социальной реальности и ее восприятия. Он утверждал: «габитус есть одновременно система схем производства практик и система схем восприятия и оценивания практик. В обоих случаях эти операции выражают социальную позицию, в которой он был сформирован» .

С точки зрения П. Бурдье, «символическое насилие» — необходимая функция власти. Любая власть держится не только и не столько с помощью прямого насилия, сколько через признание ее легитимности. Власть осуществляет «символическое насилие», навязывая гражданам свою систему значений, иерархию ценностей. Посредством «символического насилия» власть производит трансформацию восприятия отношений «господства — подчинения», бессознательное принятие людьми господствующих ценностей и установок.

Используя данные эмпирических исследований системы образования, социальной обусловленности суждений вкуса, П. Бурдье пришел к выводу о том, что образование и искусство носит классовый характер. Классы понимались им как группы, различающиеся не только своим положением в системе экономических отношений, но и «стилем жизни». Конфронтация между классами приводит к появлению совокупности полей власти. Господствующий класс состоит из ряда групп, представляющих экономический, политический, религиозный художественный капитал. Каждая группа стремится мобилизовать поле власти в собственных интересах.

Энтони Гидденс (р. 1938) — английский социолог, профессор Кембриджского университета, имеет семь ученых степеней, которые получил в самых известных учебных заведениях Европы и Америки. Главными направлениями в его творчестве на протяжении многих лет были и остаются теории социального действия, социальной организации, социальной структуры и социальных институтов. Э Гидденс — автор более 30 монографий, вышедших на 22 языках.

Главным концептуальным достижением Э. Гидденса признается теория структурации. Ее основные положения изложены в работах «Конституирование общества: основные принципы теории структурации» (1986), «Социальная теория сегодня» (1987), «Социальная теория и современная социология» (1991). В этой теории ученый поставил задачу преодолеть ограниченность предшествующей социологии, которая объясняла человеческое действие внешними социальными причинами. Э. Гидденс считает, что природу социального действия необходимо понимать на основании знания подлинных внутренних побуждений самого действия, его структуры, которая является не только «принуждающим», но и «внутренним» фактором, дающим индивиду определенные возможности. Социальное действие рассматривается им как воспроизводство условий, которые делают возможной деятельность социальных агентов. При этом социальное действие характеризуется как непрерывный процесс мышления и поведения, как процесс, длящийся во времени.

По мнению социолога, и объективно, и субъективно структура и социальное действие не могут существовать отдельно друг от друга. В то же время в социологической науке их изучение оказалось разобщенным. Анализ взаимосвязи структуры и социального действия стал центральной задачей его теории структурации, направленной на осмысление процесса воспроизводства социальных систем через совокупность социальных практик, взаимодействующих структур и социальных действий в пространстве и во времени. Теория структурации, утверждает Э. Гидденс, позволяет преодолеть разногласия, существующие, с одной стороны, между функционализмом и структурализмом, а с другой — различными формами интерпретативной социологии. Если в первых двух концепциях приоритет в объяснении общества и человеческого поведения отдан трактовке понятия структуры и при этом они склонны к объективизму, то интерпретативные концепции обнаруживают заметное стремление к преимущественному анализу действий и значений, подчеркивая при этом доминанту субъективного. С учетом сформулированной цели теории структурации Э. Гидденс провозглашает предметом социальных наук анализ социальных практик, упорядоченных в пространстве и во времени. Так как социальная деятельность оказывается повторяющейся и постоянно воспроизводится социальными агентами, то сами практики становятся преемственными, что предполагает их рефлексивность.

Одним из центральных понятий теории структурации Э. Гидденса является понятие «социальный агент», которое раскрывается через описание его стратификационной модели. Стратификационная модель включает в себя три уровня: мотивацию действия, его рационализацию и рефлексивный мониторинг действия. Уровень мотивации рассматривается как потенциал действия, как те желания (осознанные и неосознанные), которые побуждают агента к действию. Рационализация действия — это способность индивида «рутинно и без особой суеты» поддерживать понимание оснований своей деятельности. Рефлексивный мониторинг действия характеризуется как непрерывное отслеживание индивидом своих действий, действий других людей, а также существующих и складывающихся условий действия.

Рассматривая понятие «структура», Э. Гидденс стремился показать его богатые возможности, выходящие далеко за пределы традиционного использования этого понятия, причем применительно к определенным институциализированным явлениям (структура общества, классовая структура, социальная структура и т. д.). Одна из таких новых возможностей — характеристика структуры как порядка воспроизводства социальных практик во времени и пространстве. Поскольку социальные практики очень многообразны в одной и той же стране в разные периоды ее развития, в разных странах, постольку возникает проблема их упорядочения. Именно это и делают люди благодаря своим действиям как активные социальные агенты. Их действия производят структуры — не как какие-то закостеневшие институциональные образования, а как живые, постоянно изменяющиеся социальные практики. Структура в этом случае выступает как образец социальных отношений, существующий в данном времени и в данном пространстве.

Рассматривая понятие «структура» в самых различных социальных концепциях (структурализма, функционализма, постструктурализма), Э. Гидденс приходит к выводу о необходимости иного его толкования. Он считает, что структура в социальном анализе относится к структурирующим качествам, позволяющим «связывать» время и пространство в социальных системах, качествам, которые обусловливают существование более или менее одинаковых социальных практик во времени и пространстве и которые придают им «систематическую» форму". С учетом такого подхода к структуре Э. Гидденс рассматривает структурные качества как иерархически организованные, в терминах пространственно-временной протяженности практик, которые они периодически организуют. Отсюда следует его рассуждение, ведущее от трактовки структуры через ее пространственно-временные характеристики и качества, а также практики, возникающие в процессе социального воспроизводства, к новому осмыслению (или переосмыслению) того, что представляют собой социальные институты. Социолог заявляет: «Наиболее глубокие структурные качества, присутствующие в воспроизводстве социетальных тотальностей, я называю структурными принципами. Практики, имеющие наибольшую пространственно-временную протяженность в рамках таких тотальностей, можно назвать институтами». Новое понимание структуры понадобилось Э. Гидденсу для того, чтобы преодолеть ее ортодоксальное социологическое употребление. Но при этом он не настаивает на отказе от традиционных трактовок данного термина, поскольку без них могут быть утеряны некие общие институциональные черты общества.

В теории структурации ключевым является положение о дуальности структуры как взаимосвязи социальной структуры и социального действия. В несколько упрощенной формуле эта дуальность может быть выражена следующим образом: действие структурно (структурировано), структура «действенна». Э. Гидденс противопоставляет дуальность и дуализм. Взамен последнего, предполагающего параллельность и даже оппозицию существования социального и индивидуального, он вводит понятие «дуальность» как их взаимосвязи. Вместо дуализма «общество — индивид» утверждается дуальность «структура — агент». Это предполагает, что структура реализует себя через социальные действия агентов, сами же действия имеют социально-структурированный характер.

Раскрывая дуальность структуры, основанной на повторяющемся характере человеческой деятельности, связанной с социальным воспроизводством, Э. Гидденс подчеркивает, что «структурные качества социальных систем являются как средством, так и результатом практик, которые они регулярно организуют». Дуальность означает также наличие своеобразных «отпечатков» социальной практики в памяти индивидов, осмысления собственных социальных возможностей и возможностей других людей.

В теории структурации проявляется квинтэссенция подхода Э. Гидденса к социологии. Любое социальное явление, процесс, конкретную ситуацию он анализирует сквозь призму взаимосвязи социального и личностного. По его мнению, в социологии личностное начало вне социального контекста существовать не может. Они взаимосвязаны постольку, поскольку не могут быть независимыми друг от друга. При этом под социальным в теории структурации понимаются и системы в обществе, и институты, хотя «ядром» выступают общественные структуры, проявляющиеся в действиях социальных акторов. Именно через взаимосвязь социальных действий и социальных структур в концепции Э. Гидденса рассматривается теория общества.