Восприятие. 
Рецептивная эстетика и концептуализм

Концептуализм одновременно и примитивен, и элитарен (восприятие доступно только «посвященным» и недоступно для не освоивших его алогичные принципы).

Для концептуализма важны сами процессы созерцания и восприятия чего-либо и существует только рецепция не важно чего, рецепция по любой информации извне, призывающая извлекать информацию из собственного опыта. Именно мобилизация собственного опыта для создания художественной реальности и соответствующей ей художественной концепции характерна для концептуализма. В этой своей посылке концептуализм перекликается с рецептивной эстетикой, тоже включающей опыт читателя в создание художественной реальности. Однако последняя согласно рецептивной эстетике возникает не только на основе опыта читателя, а в результате взаимодействия этого читательского опыта с опытом, запечатленным писателем в произведении.

Франкфуртская школа утверждала перенасыщенность современной культуры идеологией. Концептуализм ориентирует читателя и зрителя не на семантику культурного текста, а на его эстетический вид и тем самым уводит художественное восприятие в сферу деидеологизации. Однако при этом реципиент теряет не только идеологические установки произведения, но и его смысл.

Исследователь концептуализма Е. А. Бобринская отмечает, что концептуальные произведения вызывают определенный дискомфорт у зрителей не столько за счет непривычного или раздражающего внешнего облика, но главным образом за счет иных правил их восприятия, нарушающих укоренившуюся привычку общения с искусством. Они не опираются более на непосредственное восприятие, не взывают к эмоциональному сопереживанию, не апеллируют к традиционным эстетическим оценкам. Они ничего не выражают, они лишены художественной выразительности. Они требуют от зрителей не столько знания теории и истории искусств, сколько аналитических и психологических усилий. Они требуют предрасположенности сознания к саморефлексии (См.: Бобринская, 1994).

Пытаясь раскрыть особенности восприятия концептуальных произведений, сами концептуалисты вводят в свой терминологический словарь термин " аббревиатурность" (аббревиатурное прочтение, аббревиатурное зрение) — отношение к визуальному ряду как к тексту, составленному из сокращений. Аббревиатурное видение мира опосредовано наличием бессознательных аббревиатурных структур в глубинах памяти и языка. (См.: Тупицын В. Московский коммунальный концептуализм. М., 1996).

Для зрителя необходимость в процессе рецепции концептуалистских произведений объединять конкретно-чувственное восприятие с разгадыванием интеллектуальных кроссвордов было непривычной и почти непосильной задачей. Объект созерцания отсутствовал, текст дополнял или заменял произведение и это затрудняло художественное восприятие.

Концептуалисты выступали за немузейное и нетоварное искусство. Они считали недопустимым «консервирование» художественных произведений в музеях. Их творения часто бывали нетранспортабельны.

Художник-концептуалист не стремится передать зрителю свои мысли и чувства. Он не стремится внушить зрителю свои идеалы и лишь создает в непрерывном потоке информации интеллектуальные оазисы.

Финал. Итоги

Принципы постмодернистской цивилизации: (а) максимальное использование природы; (б) свобода и равенство всех перед законом; (в) государственное регулирование жизни; (г) свобода религиозных верований в рамках устойчивых конфессий; (д) недопустимость вмешательства в творческий процесс; (е) отрицание иерархии культурных ценностей; (ж) творение искусства свободным человеком, погруженным в многообразие бытия, отвергающим нормы, каноны, правила. Ренессансный лозунг «Делай, что хочешь!» перефразируется: «Твори, как хочешь!» (хеппенинг, концептуализм), или «Одевайся, как хочешь» («мода» хиппи, битников, панков). Демократический принцип равенства становится иллюзорно-утопическим идеалом культуры. Возникают протестные акции против неравенства и глобализации. Постмодернистский мир — протоплазма, не имеющая четкой организации (кроме системы порядка). Меньшинства могут сохранять самобытность и претендовать на равноправие. Упорядочение отвергается (порою отрицается даже грамматика как чуждая свободе личности организация речи). Художественное творчество продуцирует мультикультурный, амебообразный субстрат. Постмодернизм — рефлексия ощущения катастрофичности истории и представления о конце искусства. Эти представления рифмуются с гегелевской идеей о конце искусства и наступлении эпохи философии. Однако этот «приговор» искусству далеко не окончательный и подлежит «обжалованию», и еще неясно, как в XXI в. пойдет развитие художественного сознания — вверх или под откос.

Основоположник итальянского футуризма Ф. Т. Маринетти утверждал, что «время и пространство умерли вчера». Почти то же самое провозглашал российский поэт-имажинист Вадим Шершеневич в одном из своих стихотворений. Затухание и агония пространства и времени — генеральная тенденция развития авангардистского поэтического мышления XX века. Постмодернизм довел эту тенденцию до предела.

Искусствоведы задавались вопросом, войдет ли когда-нибудь консервная банка художника поп-арта в экспозицию Лувра. Несмотря на расхождения в художественных принципах поп-арта и концептуализма есть и ряд моментов, сближающих эти художественные направления. Поэтому вопрос о консервной банке и Лувре следует поставить и в отношении поделок концептуалистов, тем более, что концептуалист Дмитрий Пригов создал произведение «Банка» (1980). Перед зрителем предстает жестяная консервная банка, оклеенная бумагой, на которой видны подписи разных людей. В банку воткнут маленький плакатик с внятной надписью: «Банка подписей за полное и безоговорочное разоружение Америки». Иронический смысловой подтекст ясен: Советский Союз организовывал сбор подписей в защиту мира и за разоружение, и Пригов считает, что это требование было односторонним и направлено только против одного из участников мирового противостояния в холодной войне. Ирония ядовитая, отчасти справедливая, но совершенно не учитывавшая, что в холодной войне обе стороны были «хороши» и обе хитрили и надували друг друга (чего стоит, например, американский блеф со «звездными войнами»). Однако отвлечемся от политического содержания «Банки» и уделим внимание ее художественному смыслу с точки зрения возможности ее появления в Лувре. Конечно, «Банка» Пригова более смыслонагруженна, чем банка, которую поп-арт извлекает из мусорного ящика и выставляет на постаменте, придавая тем самым ей художественный статус. Однако и более смыслонагруженная «Банка» Пригова находится от Лувра на космическом расстоянии в сотни световых лет. Разве что в разгар холодной войны эту поделку могли бы по чисто политическим резонам взять в какой-либо американский музей, может быть даже в Гуггенхайм. Впрочем, надо отметить, что хотя и не на уровне лозунга «консервную банку в Лувр!» музеефикация произведений концептуализма происходит.

Как отмечает директор Института современного искусства в Лондоне Айван Массов, современное концептуальное искусство — полная чепуха. Сказано, может быть, излишне категорично: ведь можно увидеть некоторые и положительные моменты в работах художников этого направления: развитие ассоциативности мышления и оригинальной интеллектуальной метафоричности. Каждое художественное направление имеет определенный период, когда оно актуально. Подобный период для концептуализма оказался довольно длительным (возникнув в начале 70-х, это направление дожило до начала XXI в.).

Стремясь раскрыть художественные завоевания этого направления, И. Бакштейн в статье «О месте московского концептуализма в истории русского искусства» отмечает, что только московский концептуализм предложил альтернативу официальному советскому искусству и вернул русское искусство в орбиту интернационального арт-мира. Концептуализм стал «русским постмодернизмом», синтезировавшим ряд направлений западного искусства — сюрреализм, поп-арт, перформанс. В этих похвальных суждениях Бакштейна есть немало верного. Однако если сопоставить вычурные произведения концептуализма с простыми и ясными традиционными произведениями мировой классики, да если еще вспомнить, что из этого направления появился Владимир Сорокин, то скажешь себе: директор Института современного искусства в Лондоне тоже недалек от истины.

Дм. Пригов. Кипа газет.

И. Кабаков. Голова и шар.