Финансовая глобализация и ее социально-политические последствия

Экономическая глобализация основывается на формирующемся мировом единстве рынка, финансовых и информационных потоков. «Пусковым механизмом», давшим старт как самой экономической глобализации, так и становлению ее идеологии (неолиберализма) послужил Вашингтонский консенсус, представляющий собой перечень рекомендаций по реформированию мировой торговли, сформулированных в 1989 г. экономистом Дж. Вильямсоном, в числе которых: налоговая дисциплина и налоговая реформа; минимизация общественных расходов; минимальные таможенные тарифы, способствующие экспорту; экспортная ориентация обменного курса валют в развивающихся странах; отказ от государственной регуляции промышленного развития; поощрение прямых иностранных капиталовложений; поощрение приватизации государственных предприятий; всемерная защита права частной собственности.

Финансовые потоки и рынки ценных бумаг в конце XX в. стали утрачивать национальную принадлежность и ориентироваться на быстрое переливание средств в те регионы и сферы хозяйства, где обеспечивается максимальная прибыль (в противоположность традиционной ориентации на гарантии сохранения вкладов). Отказ США от золотого стандарта и введение плавающего курса доллара стал важной вехой в отрыве финансов от национального производства и их превращения в самодостаточную глобальную силу. Самостоятельный рынок валют и ценных бумаг превратил финансы в виртуальную экономику, воистину глобальную силу, качественно отличную от любой национальной финансовой системы и стремящейся ее под себя подмять. Виртуальная, по существу симуляционная экономика финансов, приобретает особую роль в современном мире, освобождаясь и от рыночного обмена. По подсчетам французского исследователя Р. Пассе, общий объем чисто спекулятивных валютных сделок составляет 1300 млрд долл. в день, что в 50 раз превышает суммы торговых обменов и почти равно совокупным валютным резервам всех национальных банков мира, составляющим 1500 млрд долл. Игра плавающего курса международной спекулятивной валюты способна обрушить любую реальную экономическую сферу и любую национальную экономику («дефолты» азиатских валют, российского рубля в 1990;х гг.).

Глобальная доступность информации делает ее не только важнейшим ресурсом общемировой культуры, но и служит весьма эффективным препятствием для попыток изолироваться от глобальной экономики. Ф. Фукуяма в известной книге «Конец истории» писал: «Сегодня ни одна страна не может в подлинном смысле оградить себя от глобальных средств массовой коммуникации, от внешних источников информации; тенденция, получающая развитие в одном углу земного шара, быстро находит отклик в местах, отдаленных десятками тысяч километров. Страна, пытающаяся обособиться от глобальной экономики посредством отказа от внешней торговли и инвестиций зарубежного капитала, должна будет все же учитывать, что чаяния ее населения формируются знанием об условиях жизни и культурных достижениях внешнего мира» .

Экономическая глобализация имеет беспрецедентные политические последствия. Если в либеральном обществе классического модерна политика и экономика стремились к максимальной независимости друг от друга в рамках национальных государств, то теперь наметились иные тенденции.

С одной стороны, экономические процессы легко переходят государственные границы и нарушают суверенитеты, транснациональные экономические акторы требуют максимальной открытости тех стран, где они видят свои интересы. С этой точки зрения они заинтересованы в том, чтобы вдохнуть новую жизнь в старую либеральную концепцию «минимального государства», не вмешивающегося в хозяйственную жизнь, не претендующих на ее регулирование или на протекционистские меры в отношении собственного, национального производства, не взимающего высокие налоги в целях обеспечения социального и культурного, научнотехнологического, а тем более оборонного, потенциала. Таким образом, политические институты общества модерна — прежде всего государство, органы безопасности и др. — утрачивают прежнюю значимость. Политические партии из выразителей интересов различных социальных слоев общества и реального представительства становятся выразителями интересов различных финансово-промышленных групп, транснациональных корпораций. Территориальная целостность и нерушимость границ как важнейший признак государства модерна в условиях глобализации оказывается поставленным под вопрос и существенно ослабленным, поскольку транснациональные экономические связи пронизывают пространство независимо от территориальных границ и не терпят на своем пути никаких преград; а если они возникают в виде, например, жесткой тарифной таможенной политики, то у глобальных акторов оказывается достаточно способов давления — как чисто экономического, так и политического, идеологического, общественно-гражданского и т. д. — на суверенные правительства в целях достижения собственных интересов. И в подавляющем большинстве случаев в национальных политических системах находятся деятели, представляющие интересы ТНК в противовес национальным интересам. Португальский писатель Ж. Сарамагу, лауреат Нобелевской премии по литературе за 1998 г., в статье «Почему я поддерживаю антиглобалистов» отмечает, что экономическая глобализация представляет собой новую форму тоталитаризма: «Нельзя же всерьез говорить о демократии, когда реальная власть находится не в руках правительств, избранных гражданами, а у транснациональных монополий, которые никто не избирал» .

С другой стороны, У. Бек отмечает, что с экономической глобализацией связана «субполитизация» современных обществ, т. е. «дополнительный шанс для деятельности и узурпации власти за рамками политической системы, шанс, который во все большей мере получают предприятия, действующие на всем пространстве мирового общества». Политические роли обретаются акторами, которым они никогда ранее напрямую не были присущи: предприятиями и фирмами, налоговыми и аудиторскими институтами, пенсионными фондами, международными финансовыми и торговыми организациями и т. д. Для реализации собственных политических интересов у них уже нет необходимости обращаться к правительствам, парламентам, судебным и прочим органам легальной политической системы, а уж тем более — к мнению избирателей (которое, впрочем, в информационном обществе стало столь же легко манипулируемым, как и потребительское поведение).